скачать книгу бесплатно
– Бюрократия – она заправляет всем. Нужная бумага в твоих руках способна решить все проблемы.
Он усмехнулся, но Дункан лишь мимолётно взглянул на него, осматривая въездную площадь. Она сужалась и уходила на северную сторону города, растворяясь в многочисленных широких улицах. Хорошо отделанные дома стояли по обе стороны. Возле каждого из них находились частные участки. Наиболее богатые поместья имели участки побольше. Некоторые, маленькие особнячки, такой роскошью не владели. Однако здесь, за мощными крепостными стенами, даже самые бедный дом выглядел богато и достойно по сравнению с теми, что находились в людских поселениях и деревушках за пределами крупного города.
Все улицы были многолюдны. По тротуарам шли потоки купцов, а по центру медленно ехали повозки и телеги. Длинные линии направлялись на огромную торговую площадь, что охватывала собой центральную часть столицы. Словно огромный круглый магнит она притягивала к себе людей с разных уголков страны. Были здесь и заграничные ремесленники. Многочисленные торговые лавки, что облепили собой торговую площадь, были доверху заполнены различными товарами. Возле некоторых веяли на лёгком ветру различные полотна гильдий и торговцев с юга и востока. На южной стороне площади стояли лавки из Манисии: их можно было узнать по полотнам с изображением герба южного государства: золотое солнце с восьмью концами на белом навахо, в центре которого изображён пылающий меч. Восточную сторону заняли торговцы из государства Аланарис. Восточная страна славится обилием разнообразных целебных растений, которые составляли большую часть товаров. На их сиреневом полотне было изображено широкостволое дерево, на вершине которого уходило вверх переплетение лозой пышных ветвей. Такая расстановка была весьма символичной.
Конвой торсивальского посла медленно тянулся среди потока горожан. Дункан был здесь когда-то. Очень давно. И с тех пор столица словно преобразилась, почти до неузнаваемости. Или может быть это впечатление внушает многолюдность? Развешанные по каркасам домов и на столбах различные праздничные украшения? Скоморохи и шуты, что пританцовывали группами на улицах, собирая вокруг себя много народу. Шум, веселье и крики? Праздник, в общем. В праздничный день Оплот преобразился до неузнаваемости.
Выехав на торговую площадь, наёмники более плотно сомкнули свои ряды вокруг повозки. Всё же затеряться в такой непроходимой гуще было несложно. Дункан и Климек осматривали торговые лавки. Все доверху забиты товарами, возле каждой ютятся группы покупателей. Лавки аланарских торговцев привлекали внимание больше всего. Они были украшены со вкусом и их внешний вид отлично играл на посещаемость покупателей. Возле одной из них, в окружении свиты опрятно облачённых в лиловые доспехи солдат стоят человек: одетый в богатую, даже выделяющуюся среди всех торговцев и купцов, одежду, он выглядел весьма статно. Позолоченный пояс перехватывал по-настоящему императорский кафтан бело-гепардовой раскраски. А осанка была такой, как и подобает настоящему правителю. Держа одну руку на позолоченной рукояти сабли, что свисала в дорогостоящих кожаных ножнах, он вёл непринуждённую беседу с крестьянином. Дункана это сильно удивило, словно и не было между ними каких-либо различий в положении. Как такого оборванца подпустили на расстояние вытянутой руки к такому роскошному лицу, кем бы он не был? А он казался высокородным. Короткая стрижка тёмных лоснящихся волос, гладкая ухоженная бородка, тёмные глаза, крепкое телосложение и средний рост – эта персона способна привлечь к себе внимание со всех концов площади, как бы далеко не находились чьи-то глаза. И Дункана посетило странное чувство: ему казалось, что этот принц (а он им и был) был настоящим озарением всего благородного и благочестивого на всём белом свете.
– А, принц Камир. Старший сын императора Аланариса – Октавы Лунгрив, – сказал посол, тоже смотря в сторону безропотно общающегося с крестьянином принца. – Добрая душа, как говорят. Его очень любит народ Аланариса и считает, что именно он достоин занять престол в будущем.
– Мне кажется, он достоин для этого, – сказал Дункан, всё ещё смотря в сторону аланарских лавок.
– Это действительно так. Камир старший сын императора, а закон о престолонаследии в их государстве гласит следующее: трон переходит по старшинству. Однако особенностью тамошнего закона является то, что император имеет право самолично выбрать своего наследника. И его выбор пал на Данрия, второго императорского сына. Однако народ во всех уголках Аланариса только и говорит, что Камир единственный, кто достоин престола. На его стороне и армия, в большей мере. В гарнизоне ганнычаров все поддерживают непосредственно его кандидатуру.
– Такая поддержка даёт ему большие преимущества, – сказал Дункан.
– Несомненно, это так. Однако закон есть закон, а любой, кто пойдёт против воли императора, даже если тот имеет всенародную любовь, заплатит дорогую цену.
С каждой новой минутой центральная площадь Оплота становилась всё многолюдней. Казалось, огромные полчища местных горожан и приехавших торговцев вот-вот переполнят торговую площадь настолько, что невозможно будет сделать широкий вдох собственной грудью. Но площадь, подобно желудку огромного чудовища, всё всасывала в себя бесконечные живые потоки и словно расширялась.
Конвой двинулся дальше, свернув влево и поехав по вздымающейся центральной дороге, ведущей на северо-западную часть города. За поднимающейся дорожной линией возвысился огромный собор: мраморные стены ярко-снежного цвета возвышались над ковром шатровых крыш городских домов, и уходили вверх облицованным гранитом шпилем, на вершине которого сияло, словно небесное светило, позолоченное большое кольцо, в котором снизу наискось до верха шла линия, и под углом в девяносто градусов уходила вправо – руна Все-Создателя. На подступах к собору, за массивными ступенями возвышались гранитные колонны, удерживающие богато украшенный фасад. Огромные инкрустированные ворота покоились за ними. По всем четырём сторонам прямоугольной формы строения блестели от раскраски четырёхметровые соборные витражные окна: в каждом из них были обозначены события прошлого, связанные с восходом Единой веры над всем континентом. Только самые красноречивые эпизоды, повествующие о героизме последователей Веры, их самопожертвовании в борьбе с языческими бесопоклонниками, что отображались здесь в нечеловеческих обличиях.
От этого собора вправо уходила дорога на ярус чуть выше. Повозка ехала медленно. Наёмники не были заинтересованы в рассмотрении всех городских достопримечательностей. Интересу поддались лишь Дункан и Климек, когда конвой въехал на третий ярус города. Здесь находились большие и богато облицованные здания, сделанные в основном из светло-серого камня. Этот ярус именуют царским, ибо здесь расположен царский дворец, резиденции местных управителей, а также дом прокуратора – двухэтажный особняк с мансардной крышей находился в северо-восточной части ярусной площади. Перед ним бурлил фонтан в белоснежном каменном обруче. Потоки воды лились из пасти статуи медведя, поднятого на задние лапы и выставившего передние вперёд. Его ощерившийся оскал был грозным, но не более чем лицо статуи человека, что возвышалась по центру площади. Огромная мраморная фигура горделиво стояла с приподнятой головой, опираясь правой рукой об эфес поставленного возле ног остриём вниз меча. Широкие плечи покрывала богатая накидка, грудь закрывал массивный доспех, на голове сидел обруч с сапфиром в выемке посередине.
– Валдислав Хейвор – древний правитель Венерии. Именно такой, какой мы видим её сейчас. Он установил её границы, наголову разбив последние Единые силы нелюдей. Этот человек вошёл в историю, как самый жёсткий, но самый справедливый правитель, как последний государь Старой веры, – блеснул своими знаниями истории торсивальский посол.
– Он был язычником, – сказал Дункан.
– Да, именно так у вас обозначают приверженцев Старой веры, – сказал посол. – А он был последним представителем царской знати, который сохранил старые порядки до своей смерти.
«Своей ли?» – подумал про себя Дункан.
– Единая вера распространилась после его смерти, насколько я знаю. Он до последнего боролся с теми, кто всячески стремился распространить её влияние. Но умер он не от старости, не в надлежащий её час. – Климек, сказав это, внимательно разглядывал статую правителя.
– Кто знает? От старости он умер или нет? Это было давно, много воды утекло с тех пор, многое переписано единоверцами на свой лад. Историю пишут победители и никак иначе, – сказал посол.
Царский дворец стоял прямо за этой статуей. Высокий, толстые стены были вымощены из белого камня, в некоторых местах облицованного мраморными тёмно-серыми плитками. Когда конвой подъехал к его подступам, к ним навстречу не спеша вышел человек. Одет он был солидно, богаче, чем любой из купцов здесь ярусом ниже. Увидев его, Дункан сразу же вспомнил о том принце на торговой площади. Этот чем-то походил на него. Тоже коротко стриженые волосы, но тёмно-русого цвета, опрятная, гладко подстриженная борода и статный взгляд голубых глаз. Он медленно спускался к ним по ступеням, держа осанку ровной, а руки скрестив за спиной. Но всё же он был другим, отличался от аланарского принца. Чем именно – Дункан не знал, но чувствовал это.
Посол, увидев его, учтиво поклонился.
– Господин прокуратор.
Человек остановился перед ним, слегка кивнув и так же слегка улыбнувшись, после чего осмотрел остальную процессию.
– Посол Луций, – обратился прокуратор, – с прибытием в столицу. Надеюсь, дорога обошлась без приключений?
– Путь был длинным. От самих границ и до столицы дорога тянулась, как казалось, целую бесконечность. Но особых преград у нас не было, и это хорошо.
Посол спрыгнул с коня, держа его за поводья. К нему подошёл молодой конюх. Он принял коня посла, после чего подошло ещё несколько человек. Извозчик сошёл со своего места и отдал повозку пришедшим.
– Как и договаривались. – сказал он.
– Мы доставили сюда яства, вино и прочие дары нашего короля в целости и сохранности, как и было обещано. – Луций широко улыбнулся.
– Отрадно слышать, что вы отнеслись к поездке деликатно. Наш царь Демитрий благоволит таким понятиям и людям, которые придерживаются их. Но не будем тратить время на долгие церемонии. Прошу, посол, Вы устали с дороги. Советую Вам отдохнуть в нашем дворце, ибо вечером намечается грандиозное событие. – Прокуратор вежливо улыбнулся, жестом руки приглашая посла в дворец.
– Несомненно, сегодняшний вечер весь континент запомнит надолго. – Луций учтиво поклонился. – Празднество по случаю окончания сбора урожая всегда приносит радость и удовольствие, однако, чувствуется мне, сегодняшняя дата наиболее особенная.
– Дочь нашего государя, Елена, наконец вошла в тот возраст, когда пора уже выбирать кандидатуру для её брака. Шестнадцать лет – наиболее продуктивный для этого дела возраст. В этот период девушки расцветают, подобно цветочному саду. Её красотой восхищаются практически все молодые принцы всех трёх государств. – Прокуратор медленно шёл, держась вровень с послом и держа руки за спиной скрещёнными. – И Демитрий нашёл подходящую для юной царевны кандидатуру.
– И кто же удостоился такой чести взять руку прекрасной дочери наимудрейшего царя?
– Молодой принц из Манисии, сын Ваноция Третьего, – Алехандр. У Вас будет возможность лично познакомиться с ним.
– Я наслышан о нём. Говорят, он так же красив, как и умён в фехтовальном искусстве.
– Принц Алехандр обладает чрезвычайно тонким обаянием. Его считают «Львом с юга», ибо его красота внешняя сочетается с внутренней рассудительностью и доброжелательностью, а также храбростью и умениями в военном деле. Он молод, но уже достиг высоких результатов. Чем-то он походит на принца из Аланариса.
– Вы говорите о принце Камире?
– Именно.
– Он также прибыл в город. Мы его видели в окружении свиты стражников, он непринуждённо общался с каким-то бедным крестьянином.
– Принц Камир не видит разницы в статусе, когда речь заходит об обычных человеческих взаимоотношениях. И именно это качество будет мешать ему взойти на престол.
– Излишняя простота – бич всех государей. Власть – это огонь, стоит просто к ней отнестись и ты обожжёшься.
– Вы правы, посол Луций. Я восхищён вашим тонким мышлением, ибо Вы знаете всю суть этих слов. Вы же поднялись из низов, выбрались из грязи и достигли королевских кабинетов в замке Кайзамира Третьего. И сейчас вы находитесь в центре внимания всего континента.
– Много народу прибыло в вашу столицу. Бесконечные колоны тянутся к вам со всех уголков Венерии, а также из Манисии и Аланариса. Увы, но из нашей страны такого огромного количества купцов не приехало. Надеюсь, Вы понимаете всю сложность транспортировки товаров через границу по трактам на западе?
– Именно. Поэтому Венерия и открыла ворота Винсальта. Этот торговый город-государство имеет большое значение в развитии наших торговых отношений, ибо пока что решить проблему безопасности западных трактов довольно-таки сложно. Наша страна восполняет ресурсы после минувшей войны.
– Война – дело страшное. Надеюсь, в ближайшие времена мы избежим подобного.
Они остановились у ступеней, поднимающихся к стенам царского дворца. Прокуратор посмотрел на посла, сверкнув своими глазами.
– Она отнимает не только наши ресурсы, но и время. А это очень дорогой ресурс, к тому же невосполнимый. За те годы страданий и смертей, что несло за собой военное оружие, можно было бы сделать что-то полезное для людей, на чьи плечи падает тяжёлое бремя войны.
– Вы правы, господин прокуратор. Никому не нужна новая война. И мы с Вами должны об этом позаботиться. Поэтому король послал именно меня, посчитав моё присутствие здесь, в день масштабного праздника, наиболее результативным. Хотя кандидатура была немалая.
– Вы показали себя с хорошей стороны на королевской службе. Я долго следил за Вашей карьерой. Вы смогли не только пробиться наверх. Ведь просто получить чин и находиться в стороне от всех важных государственных дел – это уже достижение. Жить в роскоши и богатстве без высоких амбиций на власть – это предел мечтаний многих. Но Вы пошли дальше: Вы отодвинули всех своих конкурентов от десерта и заполучили расположение короля. И теперь Вы первый из послов Торсиваля. Несомненно, король прав, что посчитал Вас наиболее достойным этого дела, ибо Вы действуете решительно и не боитесь никаких последствий, а преодолеваете их все с уверенной осанкой. В этом я стараюсь следовать Вам.
– Ваши слова как тёплый луч солнца холодным зимнем днём, господин прокуратор. – Луций широко улыбнулся и чуть склонил голову в знак благодарности.
Пока они вели разговор, повозку отвезли в сторону внутреннего двора дворца, расположенного за площадью. Климек внимательно проследил за движением повозки и вагона. В скором времени они скрылись из виду, свернув в переулке за огромное здание одного из домов градоправителей. Наёмник спрыгнул с коня и подошёл к Дункану. Тот поглаживал своего скакуна, пока он пил воду из бурлящего фонтана.
– Ты видел тот вагон на колесах? – Климек подошёл достаточно близко, глядя в сторону отдалившихся посла и прокуратора. – Держу пари: туда можно засунуть целый взвод хорошо вооружённых солдат.
– На что ты намекаешь?
– Дело в том, что за всё время путешествия этот вагон оставался плотно запертым. Ни тебе ни окон, ни решёток, сплошной сплав металла, только отверстия для поступления воздуха в самом низу. Каждый поздний вечер извозчик носил к вагону корзину, наверное, с едой и водой. Видимо, там кто-то находится, кто нуждается в воздухе, еде, воде и испражнении.
– Это уже не наша забота. – Дункан похлопал по пышной гриве коня, посмотрев на Климека. – Свою работу мы выполнили.
– И всё же, что-то здесь не так. – Климек прижал руки по бокам, глядя в сторону беседующих посла и прокуратора.
Вскоре посол взглянул в их сторону, помахал рукой и крикнул:
– Господин Дункан, можно Вас?!
Дункан поднял непонимающий взгляд в сторону посла, потом посмотрел на Климека. Тот непонимающе пожал плечами в ответ. Вздохнув, Дункан не спеша пошёл к дворцу, пересекая площадь, на которой сгрудился отряд наёмников. И больше не было никого. Лишь шум и крики доносились с нижних ярусов города – звуки празднества.
– Это Дункан, командир отряда наёмников, что был приставлен к охране нашей процессии. – Посол представил наёмника прокуратору.
– Вы из Соколов, как я понимаю?
– Именно. – Дункан учтиво склонил голову перед прокуратором.
– Старинный синдикат профессиональных наёмников, а в прошлом сплочённое братство по оружию. Будучи моложе, я изучал историю возникновения вашего наёмничьего содружества. В ней было как хорошие моменты, так и плохие. Скажите, господин Дункан, какая страница истории открыта сейчас?
Наёмник чуть слышно вздохнул, бегло обегая взглядом близлежащие владения высокочтимых персон.
«Вопрос с подвохом? Наверняка он знает, какое положение синдиката сейчас. Так зачем нам напоминать о нашей же ущербности?»
– Наш синдикат крепок, как никогда раньше.
– Уверенный ответ, наёмник. Не сомневаюсь, что дела у вас идут в гору. С одним Вы справились отлично. Посол прибыл к нам в целостности и сохранности.
Прокуратор осмотрел броню Дункана. Она была испачкана в крови.
– Однако, как я полагаю, без приключений всё же не обошлось? – спросил он посла.
Тот безвыходно вздохнул.
– По дороге сюда мы наткнулись на одну тварь, она разворотила одну повозку, что ехала впереди нас и обгоняла примерно на половину суток. Впрочем, благодаря этой жертве мы не были застигнуты врасплох.
– И что-же за тварь учинила эту расправу?
– Огромная, мохнатая, вонючая, с мордой медведя и лапищами, как мельничья лопасть, ей-богу!
– Медведь-убийца? – прокуратор скривил брови. – Но эти твари вымерли давным-давно. Их истребили поголовно.
– Как видите, не всех, – сказал Дункан. – Та тварь, видимо, была стара или ранена. Мы расправились с ней.
– Профессионализм Соколов не дал случиться ужасному. – Луций широко улыбнулся, глянув на наёмника. – Они достойно сражались с этой тварью и убили её. Без потерь.
Дункан косо посмотрел на посла.
Прокуратор взглянул на Дункана.
– Что же, видимо, Соколы не растеряли хватку за долгое время растления их синдиката изнутри из-за нечестивых руководителей с эгоистическими амбициями. И среди грязи и навоза порой растут цветы.
Дункан перевёл косой и недружелюбный взгляд на прокуратора. Тот смотрел на него улыбающимся взглядом и со слабой улыбкой на губах.
– Именно поэтому Вас, господин наёмник, посол рекомендовал как почётного гостя сегодняшнего праздника и пригласил Вас пировать за одним столом с первыми лицами континента.
– Не думаю, что я достоин такой чести… – Дункан отмахнулся.
– О нет, господин Дункан, Вы как раз и достойны. Вам, как представителю синдиката в этом походе, было бы полезно посетить мероприятие, где соберутся важные лица государства.
– Их будет много, – отметил Луций. – Будете среди них и возможно сможете привлечь чьё-либо внимание. Это ведь сыграет синдикату только на пользу, не так ли?
Дункан обежал его обдумывающим взглядом. С ответом он не спешил, ибо нужно было хорошо подумать, прежде чем давать его.
– Советую не тянуть с ответом. Время летит быстро, пир начнётся через пару часов, а пока полным ходом идут приготовления. У вас есть время привести себя в порядок. Не представать же Вам пред царской четой в окровавленной броне, да к тому же увешанным с ног до головы клинками. Перебьёте всем аппетит.
После этих слов прокуратор повернулся и не спеша пошёл по ступеням ко входу дворца. Посол пошёл следом, но остановился на полушаге.
– Соглашайся, наёмник. Хорошая попытка прорекламировать синдикат своим присутствием. Среди важных персон найдутся те, кто будет заинтересован в тебе. Ну а если нет, то посидишь рядом со мной. Поешь вкусную еду, готовящуюся на царской кухне, и выпьешь первоклассного вина. В любом случае тебе будет от этого хорошо. Только… отмой свою одежду как следует и ограничься в оружии. Для более прилежного вида.
Посол подозвал одного из молодых прислужников, что пересекал площадь, водрузив на прогибающуюся спину большой связанный мешок.
– Проводи господина в баню. Пусть он хорошенько вымоется. И проследи, чтобы его кольчуга сияла, подобно звёздам на ночном небе, а нагрудник был чист, на нём не должно быть ни единого пятнышка.
Посол развернулся и пошёл по ступеням следом за уходящим прокуратором. Дункан проводил его взглядом, вздохнул и покачал головой.
– Идёмте. Тут не далеко.
Наёмник молча зашагал за прислугой. Климек поймал его по пути.
– И куда это ты?
– Меня позвали на сегодняшнее пиршество. Буду сидеть за одним столом с самыми обжорливыми мордами страны и слушать надменные похвалы из их высокородных ртов.
– Ого, это достойное приглашение! Что ж, придётся мне одному отрабатывать нашу плату в здешнем кабаке. За тебя я сегодня выпью вдвое больше и трахну не одну шлюху.
– Сделай это ради меня. Развлекись как следует, потом расскажешь всё, чтобы снять моё мрачное состояние после многочасовой и нудной аудиенции за царским столом.
Дункан не спеша поднимался по ступеням ко дворцу. Вечер медленно отступал перед неизбежной ночью, небо постепенно уходило в сумрак, наполняясь ярко-блеклыми точками ночных светил. К этому времени в городе началось настоящее праздничное разгулье: на каждой улице веселились скоморохи, каждый дом был украшен разноцветными лентами и полотнами с изображением различных лесных божественных созданий. На площади разгорелось настоящее огненное представление: факиры изрыгали ярко-багровые языки пламени, призывая восторженные овации зрителей, их удивительные восклики и громкие аплодисменты. Бушевал праздничной агонией и трактир: из его узких окон вылетали на улицу гулкий хохот, звук бьющихся друг о друга наполненных выпивкой кружек, пьяные песни, наполненные вульгарностью, протяжные стоны шлюх, наполненные извергающимся горячим потоком удовольствием. Сегодня столица была одним живым огромным организмом, разносящим гул празднества на всю близлежащую округу.
Кольчуга наёмника после отмывки сидела как-то не так. Словно её застирали так, что она растянулась, истёрлась в некоторых местах и плясала по всему телу. Дункан отрывисто поправлял свои наплечники, свой кожаный ремень и про себя выругался. Словно после стирки эта кольчуга перестала быть частью его и неохотно прилегала к его телу, словно с неким отвращением. Вот что бывает, когда отдаёшь свою вещь в руки незнакомых прислуг, которые кроме подносов и моющих половых тряпок в руках не держали ничего более.
Он миновал огромные пятиметровые в длину инкрустированные ворота, что охраняли двое облачённых в серебристые доспехи дворцовых стражников – стоящих неподвижно, как пришитые к стене статуи, – чьи лица были спрятаны под тяжёлым блеклым забралом куполообразных шлемов, и оказался в вестибюле. Огромный зал, окунувшийся в слабый сумрак. С обеих сторон на выкрашенных белым цветом стенах висели канделябры с многочисленными яркими огоньками, что нервно колыхали от проникновения сквозняка снаружи. Они слабо отсвечивали пятнами царские стены. Под потолком на серебристых цепях висела большая округленная люстра с сотней таких же малых свечей. Стены вестибюля пронизывали с различных сторон закрытые дубовые двери и ответвления в другие части дворца. Дневной свет слабо просачивался сквозь открытые ворота и падал на белую мраморную лестницу, что поднималась впереди на второй ярус помещения, за которой также разветвлялись разные арочные проходы и закрытые двери. Дункан медленно поднялся по ней, ритмично чеканя шаг о гладкий белый камень, и слушая, как гулкое эхо его железных подков на подошве разносится по огромному вестибюлю. Тут было значительно тише, чем снаружи, но звуки празднества доносились, казалось, ото всюду, с любого угла.
Поднявшись, он внимательно осмотрелся. Перед ним, помимо остальных, простёрлась длинная комната, уходящая вперёд. На её конце веял яркий свет солнечно-жёлтого оттенка, оттуда доносились голоса, смех и музыка. Коридор этот напоминал длинный пустующий туннель: он был бы таким, если бы не был по-царски украшен картинами и стражниками, что подобно каменным статуям стояли по обеим сторонам, примерно в дистанции от двух-трёх метров друг от друга. Поднятые забрала показывали их каменные лица на приподнятых головах, взгляд их устремлялся в пустоту перед собой. Наёмник не спеша проходил мимо них, а те стояли, как истуканы, словно он был незримым для них призраком. Огромные картины сопровождали его до конца. Все исписаны профессиональными художниками, окаймлены золотистыми рамками: тут и фотопортреты различных гордо стоящих лиц, и масштабные события далёких времён.
