Марья-Губительница

Идиотка.

Не удостоив её ответом, отправилась умываться. Когда я вышла из ванной, в гостиной меня ждал свежесваренный кофе и булочки.

– Я вчера много думала, – неуверенно начала девчонка.

– Тебе есть чем думать, в самом деле? – и заметив, как заблестели её оленьи глазки, подняла руку: – Ладно. Так о чём ты?

Это было даже интересно, в самом деле.

– Ну… вы говорили… на счёт того, чтобы учиться.

Я едва не поперхнулась, отпив из чашки.

– И чему ты хочешь научиться?

Вопрос завёл её в тупик.

– Я читала ваше дело…

– Нынче, секретные документы дают читать кому попало.

– Я читала ваше дело, – упорно повторила она, – там говорится, что вам доступны азы древнего мастерства, все четыре стихии и…

– Стихий – пять, да будет тебе известно.

Инга глупо захлопала ресницами.

– Никогда не слышала про теургов?

– С-слышала…

– Хорошо, а твоя стихия? В чём заключаются твои таланты?

– Земля.

Я разочарованно цокнула языком.

– Ну, предположим, через годик другой, я научу тебя поднимать мертвяков. И что ты станешь с этим делать? Ты понимаешь, что это билет в один конец – в тюрьму в Элсмире?

– М-мертвяков?

– А ты думала, мы будем заниматься аграрным хозяйством?

Девчонка поджала губки, и стала выглядела более жалко чем обычно.

– Вот что, Инга, – я впервые обратилась к ней по имени. – Кофе ты варишь не плохой. Пока, этого более чем достаточно. Ступай, отдохни. Ты явно обдумывала это всю ночь. Выспишься, выбросишь глупые мысли из головы.

Я даже снизошла до улыбки, надеясь, что она не напоминает волчий оскал. Надо же, какая внушаемая оказалась малышка. Как знать, может, это принесёт определённые плоды.

Глава 8

Ещё каких-то двести лет назад, популярной называли лоботомию, а теперь долгие беседы. И если прямое медицинское вмешательство показывало хоть какие-то результаты, то разговоры подразумевали откровенность, которая у меня была в дефиците. Когда постоянно лжёшь, пытаешься скрыть истинные замыслы, дабы папенька ненароком не прознал, даже когда заманиваешь людской скот на кровавый пир (бывало и такое, чего греха таить), то всякая откровенность отмирает сама собой. От того настроиться на честный разговор было не просто, но я всячески старалась.

– На прошлом сеансе, вы начали рассказывать про свою мать, – доктор Разумовская сверилась с записями в своём ежедневнике. – Вы сказали, она могла видеть будущее?

– Пророческий дар – это несколько иное, док. Он не оставляет выбора, разрушает личность, и жизни всех, кто находится рядом. Будь маменька здорова, у меня могло быть счастливое детство, а отец не стал бы Кощеем, – я поудобнее подмяла под себя диванную подушку, и подавила желание закинуть ноги в ботинках на кофейный столик. – Вот тот корень зла, о котором вы говорили. Отметьте себе.

– Всё равно, я не совсем понимаю…

– А ничего сложно, Василиса Ивановна, – я вздохнула, – он пытался излечить её, и отправился с ней на дорогу Нави. Там матушка и сгинула, ну а мой предприимчивый батюшка, использовал её смерть, чтобы стать всемогущим.

– Что такое эта дорога Нави?

– Очень опасное место, и не всякую жертву оно примет. Навь должна забрать самое дорогое, самое родное, самое любимое, тогда её дар будет щедр.

– Вы тоже что-то отдали Нави, Марья?

Я сжала и разжала кулак, щелкнула зажигалкой в пустоту.

– Я уже говорила, что мне нравится ваша сообразительность, доктор?

– Льстить мне не обязательно, – улыбнулась Разумовская.

– Ну как же? Я надеюсь на положительную рекомендацию, или что вы там пишите для этих из Общества?

– Разве для вас это важно?

– Нет, – я пожала плечами, – но для разнообразия, было бы неплохо разбавить тот список прегрешений, который вам на меня прислали.

– Вы не гордитесь своими поступками?

– Скажем так, свои самые ужасные поступки я совершала ради… Одного человека. И не задумываясь, вновь прошла бы весь этот путь, который по итогу, привёл меня сюда, к вам… – и прежде, чем она вставила хоть слово, добавила: – Давайте закончим на сегодня, док.

С откровенностью за один раз я, пожалуй, переборщила. Во всяком случае, это должно было выглядеть именно так. Не знаю, получилось ли у меня сыграть роль жалкой и несчастной, но Разумовская поддалась.

– Ступайте, – Василиса Ивановна отложила блокнот. – Когда выйдет положенное время, я сделаю отметку в программе. Увидимся в понедельник.

– До свидания.

Едва ступив за порог её кабинета, опрометью рванула к лифтам, успев заскочить в один из них в последний миг. Мне чертовски повезло, что почти до самого низа, этот вертикальный гроб на тросах доехал без остановок. На третьем этаже случилась заминка. Господин в костюме, ожидая коллегу, остервенело давил на кнопку, чтобы створки не закрывались. Я выскочила и бросилась к лестнице, по пути пробежав через шумную детскую комнату, где прихватила с маленького столика фломастер и пару цветных мелков. Сие не укрылось от белобрысого упитанного пацана, уставившегося на меня во все глаза, и я показала мелкому язык. Фломастер оказался погрызен и почти не писал, но его вполне хватило, чтобы изобразить две руны на тыльной стороне ладони.

Перед тем как выбежать на улицу, я посмотрела на огромные часы в холле бизнес-центра. В моём распоряжении оставалось сорок минут, и ещё четверть часа, заложенная на дорогу от «Вавилона» до дома. Только по истечении этого времени, овечка Инга хватится меня.

Я должна была уложиться.

Замахала руками таксисту, который высаживал у входа пожилую пару с чемоданами и мелкой, тявкающей на всю округу, собачонкой. Но прежде, чем сесть на заднее сидение, бухнулась коленями на асфальт, и принялась чертить мелками знаки. Одна из формул со стены в гардеробной должна была сгореть. Штучка разовая, больше этот фокус я не проверну, не вызвав подозрений.

– Что вы делаете?! – изумился таксист.

– Заткнись!

Линии ложились легко, но я едва не счесала все ногти. Закончив рисунок, приложила ладонь к его центру и руны, нарисованные до этого, прожгли кожу до мяса. Я только закусила губу, а боль сменилась сначала онемением, а затем лютым холодом. Браслет под моей кожей не переносил низких температур и начинал сбоить, а заложенные в формулу расчёты, не должны были менять моё местоположение. В теории. Но обычно, мои теории всегда срабатывали, и исключения быть не могло.

Дрожа всем телом и натянув рукав свитера до самых пальцев, я села в машину.

– Куда едем-то, барышня? – недовольно поинтересовался бородатый водила.

– Клуб «Адское Пламя».

Глава 9

Днём посетителей в клубе не было, но я вошла беспрепятственно. В полумраке помещения, персонал готовился к очередной смене. Проверяли музыкальную аппаратуру, натирали до блеска барную стойку, начищали бокалы, мыли полы, короче, хлопотали как могли. Хозяин этой злачной дыры не любил разгильдяйства и праздного шатания, все это хорошо знали и работали на совесть.

Вероятность не застать владельца клуба на месте была крайне мала. Вообще, поговаривали, что демон заранее знает обо всех, кто желает с ним встретиться. Ты можешь планировать встречу неделями, решить за день или за полчаса – он всегда будет ждать тебя в кабинете своего клуба. Когда-то давно, когда мир ещё не вступил в эру технического прогресса, этот ушлый торгаш заправлял борделем. Сегодня, для такой видной фигуры в обществе людей и нелюдей, связавших себя путанными цепями правил и законов, владеть клубом куда престижнее, чем домом удовольствий.

Уже у лестницы на второй ярус меня попытался остановить один из охранников-демонов – здоровенный красноглазый детина. Чёрная футболка с надписью «Охрана» держалась на нём из последних сил. Мне бы такие нервы, как швы у этой майки. Недобро зыркнув на громилу и показав ему средний палец, я взбежала наверх. Сюда никто не зайдёт просто так, с улицы. Во-первых, люди не суются к демонам, разве что совсем отбитые. Во-вторых, дерзить таким парням осмелится не каждый. Я вот – отбитая, и могу дать отпор. Могла, если бы не браслет, но рядовой охранник об этом не знал.

Дверь кабинета я распахнула не постучавшись.

– Привет, дорогой, давно не виделись.

Демон может и знал о визите посетителей, но вот кто к нему пожалует, этого он явно предвидеть не мог. Его удивлённая физиономия эту теорию подтверждала.

– Марья? Я думал ты мотаешь срок в Элсмире, – он отвлёкся от созерцания чего-то важного в своём ноутбуке.

– Не паясничай, Велиал, ты прекрасно знал, что меня туда не отправили, и не отправят.

– Коррупция и родственные связи, – усмехнулся он себе под нос.

– Мне нужна помощь, и у меня мало времени.

– То есть, ты пришла не потому, что соскучилась?

– Ты мой должник, не забыл?

– Я тебе всё прощаю, – чёртов демоняка пытался вывести меня из себя.

– Ты меня предал!

Князь Ада посмотрел на меня с видом оскорблённой невинности.

– Мне тут попался отчёт одного служаки из Общества, где он утверждал, что глава Инфернального Совета, предоставил артефакты и всячески содействовал в подготовке операции и последующей облаве.

– Всё делалось исключительно ради твоего блага.

– Ты делаешь всё исключительно ради себя!

– Не без этого, а ещё ради благополучия мира, в котором живу. Представляешь, он мне очень нравится!

– Велиал!

Мы могли продолжать бодаться с ним хоть вечность напролёт, но у меня не было в запасе такой роскоши как время.

– Чего ты хочешь, Марья?

– Кусочек безграничной силы, – мой голос неожиданно дрогнул. – Мне не нужна целая душа, хватит и трети. Я знаю, ты очень запасливый.

Я старалась абстрагироваться от боли в руке, какое-то время я её даже не чувствовала совсем, но теперь с каждой минутой, она нарастала, а пальцы отнялись совсем. Меня колотило, на висках выступил пот.

– Что ты сотворила с браслетом? – он будто не услышал о чём я его попросила.

– Посидишь с моё в четырёх стенах и не до такого додумаешься.

Он поднялся из-за стола, шагнул ко мне, схватил за левую руку, задирая рукав свитера. Несколько долгих минут, демон смотрел на моё посиневшее предплечье, затем заглянул в глаза:

– Ты воспользовалась…

– Вашей демонской магией, да, – я одёрнула руку. – Рано или поздно, кто-то бы дошёл до этого. Как видишь, я первая такая умница. Если сильно переживаешь, что я выдам тайны вашего цеха, помоги, и эти знания уйдут со мной в Навь.

Велиал сжал зубы, нахмурил брови. Высокий красивый брюнет, с идеально правильными чертами лица. Признаюсь, он мне даже нравился когда-то.

– Я всё рассчитала, Вел, – начала почти умоляюще, – теперь, когда миры стабилизировались, спустя полтора столетия, у меня всё получится.

– Разве второе сердце не было уничтожено во время ритуала?

– Если ты так думал – хорошо, отец должен считать так же.

– Хитрая ведьма, – он прищурился. – Знаешь, почему я тебе всегда помогаю? Мне чертовски интересно, чем закончится вся эта драма.

– Ага, по части драм, ты большой знаток. Как поживает твоя последняя зазноба? Как там её звали? Милинтика?

– Она умерла…

– Жаль, – я поджала губы, – если тебе надо поговорить об этом, могу дать контакт отличного психолога.

У демона дёрнулся глаз.

– Иди, я подумаю, как выполнить твою просьбу.

Я едва не подпрыгнула на месте и не захлопала в ладоши, как маленькая девочка, которой купили самую красивую на свете куклу.

– Но мне нужно время, – попытался он усмирить моё ликование.

– Я подожду, – от радости я даже забыла про ноющую боль. – Да, ещё кое-что. У тебя не найдется визитки?

Велиал вернулся к столу, выдвинул верхний ящик, достал одну и протянул мне. Маленький прямоугольник из чёрного картона, чертовски приятного на ощупь. С одной стороны было написано только его имя, а с другой адрес клуба. И ничего лишнего.

– Работает, как и прежде?

– Если передашь кому-то, я буду знать, что пришли от тебя.

– То, что нужно, спасибо. В уплату долга. Не вздумай ничего просить у того, кто придёт!

– Иди уже, – махнул он, – а то твою руку придётся ампутировать.

Я послала ему воздушный поцелуй и выскользнула за дверь. Времени оставалось в обрез.

Глава 10

Инга, похожая на взъерошенного воробья, ждала меня у подъезда.

– С вами всё в порядке?

Уже в такси по дороге домой я деактивировала формулу, начертив рисунок остатками мелка прямо на резиновом коврике под ногами. За время в дороге, рука почти пришла в норму, только пальцы оставались холодными.

– А что должно было случиться? – поинтересовалась совершенно невинно, шагая к лифту. По времени я уложилась, и вернулась на пять минут раньше обычного.

Девчонка семенила за мной.

– Не знаю, программа сбоила, и телефон странно перегрелся, – она показала мне свой смартфон с выключенным экраном.

– С этими штуками никогда нельзя быть ни в чём уверенным. Поэтому, я предпочитаю стационарный телефон.

Она глупо улыбнулась.

– Да, в нашем доме только у вас такой подключен. Соседи до сих пор ругаются из-за проводов в общем коридоре.

– Ну так свяжись со службой, или с кем там надо связаться, и скажи, что их криворукие мастера не доделали работу до конца. Пусть приберут их с дороги. Ты же тоже теперь тут живешь, так что можешь ими командовать.

Инга кивнула, заходя следом за мной в лифт, уставилась в свой телефон, и снова вспомнила о проблеме.

– И всё же странно это, – продолжая тыкать наманикюренным пальчиком в экран, вздыхала она. – Я была уверенна, что что-то не так.

– Уверенной можно быть в том, что горит огонь, идёт дождь, что трава под твоими ногами зелёная, и что ветер – дует. А то, что мэтры нынче зовут техномагией… – я скривилась, и повторяться не стала, сказала лишь что думала: – Это отвратительное и уродливое колдовство.

Инга слушала внимательно.

– Вы говорили, что стихий пять.

Ну, может из неё и выйдет толк.

– Духов по ту сторону Нави – великое множество. Их я видела, как тебя сейчас. Так что да, первостихий пять, а всё прочее, ну ты поняла…

В прихожей, я с огромным облегчением скинула ботинки, и встав перед зеркалом, собрала волосы в хвост. Выглядела я не бледнее чем обычно, а значит демонская магия, не причинила мне особого вреда. Оставалось надеяться, что так будет и впредь.

– Пока вас не было, привезли продукты, – Инга топталась у входа. – Я пока не совсем освоилась, только убрала кое-что в холодильник. Там же и готовая еда, которую вы разогреваете.

И тут у меня в желудке жалобно заурчало. Пообедать не помешало бы, давненько у меня не было таких приключений.

– Закажи доставку, – я повернулась к ней, и добавила: – из ресторана отца.

– Но они вроде бы не доставляют…

– Назови адрес, там всё поймут.

Позлить старую кровопийцу Амалию, работавшую на папеньку, мне показалось замечательной идей, чтобы завершить этот удачный день.

– Хорошо, – покладисто согласилась девчонка, – а что заказать?

– Просто назови адрес, – я закатила глаза.

Она кивнула и ушла. Я подождала, пока хлопнет соседняя дверь, достала из кармана джинс визитку Велиала, и просунула её между зеркалом и стеной. Отошедшие по шву обои в том месте, отлично скрыли мой маленький секрет.

Прекрасно.

Оставалось дождаться в гости отца, и устроить семейный обед.

Глава 11

Отец заявился спустя час, с двумя большими бумажными пакетами, доверху нагруженными едой. Он не позвонил в дверь, как должен делать любой приличный гость, а перешёл по тленной границе между мирами, и ступил сразу в мою прихожую, да так и остался там стоять.

– Марья, это очень подло, – выдохнул он, впрочем, без тени обиды в голосе.

Новенький ламинат, каждая доска которого была исписана обережными знаками, превратился в настоящий капкан, способный сдержать даже такую нечисть, как Кощей. Пусть и не долго. Никакой магии я при этом не использовала, всё что мне понадобилось – это кухонный нож, и знания о древних славянских символах, которыми пользовались ещё сиволапые крестьяне в пору моей далёкой юности. Как я уже говорила, ночами я плохо сплю, и надо было чем-то заниматься.

Я с улыбкой наблюдала, как он мнётся на пороге, разглядывает незаметные рисунки, пытается прочесть. И по привычке, перетягивая на себя часть его ощущений, я чувствовала, как ему странно и досадно, будто он утратил ощущение вкуса, выжег себе рецепторы нюха. Вот вроде ты знаешь, как пахнет сирень, но только в воспоминаниях, а стоя у цветущего куста – не ощущаешь ничего; или видишь в заговоренной вышивке всего лишь упорядоченное сплетение нитей, а не искусно сделанный оберег.

– И как долго ты намерена меня здесь держать?

– Теряешь хватку, отец. Сегодня охранной паутины не почуял, а завтра, может статься, и рябь по Нави не заметишь, пока на тебя какая-нибудь туманная пиявка не выскочит. Вот конфуз-то выйдет.

Я сходила на кухню, взяла нож и затёрла несколько маленьких символов у левого края, прямо под зеркалом. Архитектура рисунка рассыпалась, капкан разжался, и Кощей прошёл на кухню, поставив пакеты на стол.

– С пиявкой я как-нибудь сдюжу, а с тобой бодаться – устал.

Ни единому его слову я не верила.

Сунула нос в пакет, достала ещё горячий казанок, обёрнутый фольгой. Под крышкой оказалось завлекательное жаркое. Обложенное салатными листьями, обсыпанное рубленным укропом и чесноком, оно топорщилось вверх куриными ножками. В другом пакете был пирог с золотистой корочкой, одуряюще пахнущий мясом. Оставалось надеяться, что Амалия не наплевала в еду, когда собирала её для меня. В закупоренной узкой бутылке – домашняя малиновая наливка – по фирменному отцовскому рецепту. Многие посетители его ресторана, приходили исключительно ради этого напитка, и я их прекрасно понимала.

Достав из шкафа пару хрустальных лафинтиков, я первым же делом налила себе выпить, а уже после принялась раскладывать белые накрахмаленные салфетки и столовые приборы, вопреки домыслам с досужими сплетнями, серебряные.

– А ты продолжаешь покупать обеды в супермаркете, – покачав головой, резюмировал он, заглядывая в холодильник. – Это же всё равно, что жевать бытовой пенопласт.

– Меня устраивает, – я сунула ему в руки тарелку, а сама уселась за стол, и положила себе жаркое.

Отец прекрасно знал о моей бытовой несостоятельности. Без магии кулинарная наука мне не давалась от слова совсем. И даже ста пятидесяти лет под домашним арестом не хватило чтобы обучиться этому ремеслу. Кто бы только знал, как бесконечно неинтересно следовать какому-то рецепту из очередного телешоу, и делать что-то без крупицы магии. Все мои попытки проваливались с треском. Это было нечто неестественное, не из моей жизни, наполненной чудесами с самого детства. Даже упомянутая папина наливка, и та приготовлена с щепоткой старой магии, доступной только нашей семье.

– А где же это милое юное создание? Твоя компаньонка Инга?

Я наградила дорогого родителя убийственным взглядом, даже перестав жевать.

– Она тебе не по нраву пришлась? Я думал, раз девочка покладистая и любознательная, вы сможете сосуществовать на одной территории.

– Твоя протеже?

Отец как будто даже оскорбился.

– Просто посоветовал магистру Мильштейну подобрать для тебя более сговорчивого помощника, без гонора. А то после того, как ты отрубила пальцы Алексею… – он выразительно поморщился, посмотрел на стол, где под салфетками были видны следы от ножа, оставшиеся после того инцидента.

Я тогда, конечно, вспылила, но зазнайка на стероидах решил, что я буду терпеть измывательства и ехидные комментарии. А ещё тот гад злоупотреблял технической возможностью браслета и думал, что я никак не смогу дать отпор. Глупенький, я и без магии могла сотворить всё, что придёт в голову. Парню стоило благодарить богов всех религий, что я не всадила кухонный нож ему в солнечное сплетение.

– Пальцы, как я слышала, засранцу пришили, – я допила наливку и добавила в рюмку ещё, – очень жаль.

– Злопамятность тебя не красит, Марья, – папенька решил угоститься пирогом.

– Это наш семейный недостаток.

Со стороны мы, наверное, походили на идеальных родственников, воссоединившихся за ужином после долгой разлуки. Никаких скандалов со взаимными упрёками, ни битья фамильного фарфора. Мы вполне могли существовать с ним в мире и гармонии, не касаясь острых тем очень долго.

– Кстати, о семье. Как поживает мой младший брат?

Лицо папеньки на миг потеряло человеческие очертания, и стало походить на маску божества смерти – череп, объятый тленным пламенем.

– Роман укрылся от меня…

– В самом деле? – я постаралась чтобы в моём голосе звучало удивление, а не ликование.

Порадоваться и впрямь было чему, древняя волшба о которой младший родственник умолял меня, и впрямь сработала, а я до последнего сомневалась. Ведь не я её творила, а лишь на словах объяснила принцип создания печати, закрывающей от источников стихий, и добавила кое-что от себя.

Младшим отпрыском, и столь долгожданным наследником, Кощей обзавелся всего три десятка лет назад. Облезлая пташка Итотия, наконец, решилась выносить дитя и, о чудо, отдать ему одну из своих бесценных фениксовых жизней. Кровь у братца будет по гущей моей, но вот в кого он уродился столь слабохарактерным, не ясно. Отца он считал злом воплоти, с матерью не общался, да и ко мне пришел, потому что выхода не осталось. Какое время, такие и колдуны – дурные, желающие от силы не дюжей отречься.

Умники из ААО связали мои силы отвратительным неправильным колдовством, которое называют своим открытием, гордятся и на каждом углу кричат о том, что за их магией будущее. Глупцам не известно, что во времена расцвета волхвов, за долго до рождения моего дорогого отца, у провинившихся ведунов, глубоко влезших в запретное, а иной раз и вообразившими себя мирскими хозяевами, силу отсекали при помощи особых печатей. Временно, в назидание, а иногда и на постоянной основе, им выкорчевывали из души саму способность чувствовать стихии. Но наука эта затерялась в летах, с потерей капищ ведуны измельчали, а те что новые уродились, придумали свою науку, но уродливую. Её результат, как раз красовался на моей руке. Ну а младший братик попросил о подобном добровольно, и чтобы Кощей не смог его найти, и докучать всячески своими нравоучениями. И любимому родителю, следовало пребывать в неведении на сей счёт. А то надумает ведь в гневе вспомнить былые деньки: города пожечь, девиц украсть. Не по желанию, но для порядка. Чтобы не думали дщерь и наследник, что позволено им не по папенькиному уставу жить.

– Он ещё молод, – решила я подсластить пилюлю, – образумится, и силу примет, когда время придёт. А пока пусть гуляет.

Отец, вроде как, согласился. Его этот разговор тяготил, и он решил сменить тему.

– Хочешь, я тебя в Сказинск заберу? Ты же помнишь, какой там чудесный дом в лесу, и озеро…

– Полное злобных мавок.

– Так ты быстро на них управу найдёшь.

– Они никого не слушают, кроме тебя.

– Я велю им слушаться.

Отставив пустую тарелку, я посмотрела на него и спросила прямо:

– Чего ты хочешь, папа?

– Где ты спрятала второе сердце Рогволода?

Наверное, он думал, что я начну сразу злиться, кричать, кидать в него грязную посуду. Раньше я, правда, заводилась с пол оборота, едва он вспоминал Лода. Но я молчала и смотрела на него со спокойной, сытой улыбкой.

– Долго же ты терпел, чтобы задать этот вопрос. Ты позволил Обществу меня схватить и держать на привязи, чтобы я вновь ничего не предприняла. И всё только потому, что ты не хочешь меня отпустить. Тебе не кажется, что из нас двоих помощь психолога нужна не мне?

– Эта программа в ААО хорошо финансируется, они изучают поведение нелюдей, отступивших от буквы закона, пытаются охватить все сферы и надеются в дальнейшем пресекать преступления до того, как те их совершат.

– Идиоты верят в утопию?

Отец улыбнулся. Впервые за вечер. И зачем он только всё испортил, сев на старого хромающего конька, и стал задать свои каверзные вопросы? Этот обед, плавно перешедший в ужин, первый за несколько десятилетий, когда мы вот так просто провели время.

Наверное, он тоже об этом подумал. Встал, отложил салфетку, прекрасно понимая, что ответов от меня не дождётся, и без лишних церемоний направился к выходу. Только на пороге, положив руку на дверную ручку, повернулся и произнёс:

– А у твоего психолога я уже был и, пожалуй, схожу ещё на пару сеансов – это интересно. Как знать, может и на меня напишут характеристику, и я внесу свой вклад в утопию?..