Inévitables Fantastiques

скачать книгу бесплатно


Парадоксеры выбрали для своих городов пять местностей, одна из которых была по соседству со столицей.

Парадоксерам было передано орбитальное дежурство, и я в своем корабле выдвинулся домой. Я смотрел на планету и не торопясь приближался к ней. 6529 была красива. Я уже которую неделю ломал голову какое имя предложить на предстоящем собрании, а позже – межгалактическом форуме.

Материк «Лир», имея площадь в восемьдесят  тысяч квадратных километров, был крупнейшим материком, который когда-либо во время путешествий встречался мне.

Напоминая по форме нечто среднее между Индостаном и Африкой, континент не имел проливных связей с материком «Дин». «Лир» содержал несколько горных массивов, несколько скрытых под песком, довольно крупных, рек, которые выглядели с высоты в двести километров, как серые вены на светло-оранжевом теле. Леса были невелики, но содержали изобилие плодово-ягодных даров и прекрасную неагрессивную фауну. Степи были обширны и тоже были обильны в живом природном выражении. По странному климатическому принципу, к берегам океана материк подходил песчаными пустынями. Относительно неглубокий океан, который был стихией Неды и должен был быть изучен ею, содержал интереснейшие виды водорослей, кишел разными видами рыб и морских млекопитающих.

В обзорной зале корабля я вглядывался в планету с расстояния в триста километров. Именно такое расстояние я ценил для обзора больше всех других. Оно позволяло ёмко увидеть объект и уловить философско-биологический и  физический векторы всего происходящего там.

Я посвятил время пути на космодром мыслям о Дин. Он чувствовал, что обошелся с ней жестко, оставив ее одну в обществе Мека и Неды на еще совсем неосвоенной планете. Увлеченный проектами наблюдения новых условий, сбитый с толку очаровательной Недой, я вдруг почувствовал вину. Но все это происходило в позитивном ключе, и я ни на секунду не сомневался, что встреча с Дин скора, будет чувственной и насыщенной лучшими эмоциями.

Глава двадцатая. Двое на берегу

– Почему ты не создаешь законы? – спросила Дин, уткнувшись мне в спину.

– Все знают общие законы жизни. Создавать законы – означает создавать нечто, чем так или иначе смогут манипулировать те, кто не хочет быть честным и жить по совести, – ответил я.

– Но ведь нужны какие-то регулирующие документы, – настаивала Дин.

– Отнюдь не нужны. Здесь живут, чтобы трудом создавать свое благополучие. Наше общество механизировано, автоматизировано, имеет обширную базу данных, имеет базу андроидов-сотрудников, которые не являются рабами.  В нашем обществе решено все кроме наития, а оно и не может быть решено никем и ничем кроме Звезд. Уголовщину мы можем пресечь на основании общего закона благоразумия, противления злу и сохранения естественности, пустив в ход самое разнообразное оружие, которое у нас есть: от рукопашного воздействия до самого совершенного оружия, включая внушение. Непорядочность и мошенничество будут пресекаться доминантами общественного свойства и технологическими ограничениями на основании данных аппаратуры. Пойми, Дин, там, где люди уповают на писаные законы, там возникает манипуляция. Там, где есть манипуляция, сразу появляется власть денег. А это значит, что планете – хана. Вспомни что происходит на Земле, и ты поймешь: твои предложения устроить здесь все похоже, только лучше – бесперспективны. Не становись консерватором. Мы здесь не за этим. Не знаю что впереди. Но уверен, все будет не так тупо, как на Земле.

Я встал, снял халат и прошел к воде.

– Хочешь поплавать со мной?

– А вдруг акулы? – крикнула Дин.

– А мы недалеко!

Мы плавали нагишом. Да и кого нам было стесняться? Рыбы рассматривали наши тела и пугливо отлетали прочь.

Выбравшись из воды, мы лежали на песке. Он был светло-оранжевый с включениями слюды и оранжевой глины. Тепло от солнца шло мягкое, чуть более жаркое, чем хотелось бы для долгого пребывания.

– Как назовем Звезду? – спросил я.

– Ну, ты знаешь, мне понравилась эта техника гласных, как у парадоксеров: ЭИИ. Круто! Давай пойдем таким путем?

– Давай! Мне тоже нравится эта певучесть в названиях. Только вот вариантов пока в голове – ноль.

– А давай исходить из ощущений! Вот как ты себя сейчас чувствуешь? Если не словами, а междометиями выражать? Как? – присела на колени Дин. Ее бедра скомпрессировались в зовущие плотнотелые сочные образования, и я понял, что прошло уже много недель с тех пор, как они были близки.

– А-а! – хрипло протянул я.

– Ну вот! Видишь? Первый звук уже есть, – не подозревая причин такого возгласа, усмехнулась Дин.

Я придвинулся к Дин и посмотрел в область ее губ. Она несколько надменно и слегка вопросительно посмотрела куда-то в область моих глаз. Видно было, что нечто разъединяющее не раз посещало нас за это время. И никто не стал даже помышлять о том, чтобы как-то нарушить созданное нами царство. Я привлек Дин за плечи, и она с легким сопротивлением подалась вперед.

– Не смей думать обо мне плохо, – шепнул я.

Дин ответила мне нежным поцелуем. Я дотронулся губами до сосков ее, совсем еще детской груди. Дин едва заметно вдохнула. Из нее вырвался неуправляемый стон. Мы проваливались в светлую, нежную, уносящую массу, которая укрывала нас от всего, что можно было видеть и слышать…

Глава двадцать первая. Коллапс

Я был первоклассным психологом и изучил массу историй отношений.

Я знал, что женщины любят разнообразие в самых многочисленных его проявлениях. И будь постоянный партнер трижды эталонным, кризисы – неизбежны.

Кризисы.

Они нужны женщинам, как воздух. В них, до них и после них женщины самоутверждаются. Им любопытно наблюдать как поведет себя  мужчина в ситуациях, смоделированных ими. Смоделированных порой бессознательно. Инстинктивно.  Стихийно. Неумышленно. Автоматически. Неосознанно.

Таковы эти прекрасные существа. Незаменимые. Нежные. Способные ранить и залечивать раны.

И никакая психологическая подготовка и блистательный опыт не уберегут мужчину от уныния, враждебности и нелепицы, когда он сталкивается с результатами своих оплошностей в объективной событийности ближайшего круга.

Оказалось: Дин так привыкла к обществу Мека, что, выходя из воды, подавала ему руку, а споткнувшись, могла не задумываясь опереться на его монументальное плечо и даже прильнуть всем торсом.

Поначалу я улыбался, принимая такое за высшее проявление сверхнежной дружбы. Однако мое безоблачное настроение испарилось, когда однажды Мек обеими руками ласково обнял за плечи искупавшуюся обольстительную Дин и увлёк её прочь, о чем-то тихо рассказывая. Дин участливо слушала и временами тихо похахатывала.

Парочка вела себя обособленно. Не обращая внимания на Неду, Эола и меня, они ушли и вернулись только к ужину. "Вот так мы теперь живём!" – говорил ироничный взгляд Неды, и я печалился.

Я против воли замечал, что по окончании удачно проведенного теннисного сета Дин радостно перепрыгивала сетку и бросалась к Меку на шею, а тот, придерживая вместе с объятьем её красивую попку, легонько похлопывал по ней своей мужественной рукой.

За ужином, светский лев, Мек усердно и ювелирно ухаживал за сидящей перед ним Дин. Понаблюдав за такими событиями и проводя эксперимент, я поспешил однажды усесться напротив Мека, но Дин мягко настояла на том, чтобы я пересел.

Я был поражен открытостью поступков Дин во всей их внешней наивности и непринужденности. Я становился нелюдимым и за столом редко поддерживал разговор. Неда наблюдала все это и лучезарно улыбалась. Она с желанием общалась с Меком и Дин и часто смеялась. Совершенно естественно.

Все чаще Дин задерживалась в саду у аквариума, и все чаще я находил её там  в обществе Мека.

Для меня стало постыдной обыденностью засыпать от усталости, так и не дождавшись Дин, а та, кажется, была довольна этим.

Когда же все-таки секс имел место в нашем неумолимо остывающем ложе, получая оргазм, Дин взяла за обыкновение отворачиваться и производила этакое причмокивание. Что-то вроде звука "ц". А такое в большинстве случаев свидетельствует о параллельной фантазии.

Я отказывался верить невольным  наблюдениям. Обслуживая  за столом и во время прогулок Эола и Неду, которые уже и забыли, что у них есть отец и муж, я автоматически отмечал долгие, нескрываемые, скользящие по телу Дин, взгляды когда-то милого и дружественного, теперь же, совершенно беспардонного Мека. Я дивился переменам в человеке, с которым совсем еще недавно обсуждался вопрос пар и, кажется, успешно.

До кучи, еще и расцветающая день ото дня Дин, становилась все более упругой и зовущей. Ловя на себе вожделенные взгляды Мека, Дин то скромно опускала глаза, то с несвойственной ей наигранной веселостью говорила что-нибудь отвлеченное. И пока мы с Недой пытались понять к чему это, собственно,  сказано, тактичный, воодушевленный вниманием молодой девушки, напрочь светский Мек уже активно поддерживал беседу.

Так шли один за другим дни, полные терзаний совершенно неожиданных для меня оттенков. Я  с трудом верил, что происходящее из разовых удивлений и недоумений, нечто воспринятое поначалу, как оплошность, переросло в ежедневную норму со стремительным коэффициентом роста. Я, побывавший в бесчисленных переделках межгалактического характера, чуть не плакал, видя, как Дин уходит к Меку в самом тонком смысле.

Этот период  жестоких терзаний в моей истории закончился несуразно и коротко.

– Я… А-а… Мне… Мне же надо на орбиту! – постучал я себя пальцами по лбу, когда в очередной раз, во время вечерней прогулки, Мек приобнял Дин и начал голосом знатока что-то говорить, отвечая на какую-то её заумную сентенцию. Все вздрогнули от неожиданности и остановились.

– Лир! – предупредительно громко и негодующе сказала Неда. Она метнула из глаз молнии, но я стоял, опустив голову, и молнии рухнули к моим космоботам. Мек и Дин хранили молчание. Они едва не враждебно посмотрели на богиню.

– Мне – на орбиту! Увидимся! – будто убедившись в правильности решения, уже откуда-то из иных миров твёрдо произнёс я. Еще мгновение я стоял. Потом резко направился к космодрому и шел быстро, крупным шагом, на ходу набирая свой персональный код автозапуска корабля.

***

Дин сплела кисти рук, потом расцепила их и как-то нескладно подбоченилась. Потом едко засмеялась. Позже опустила руки. Взглянула на Мека. Открыла рот, чтобы что-то сказать, но  промолчала и отвернула лицо, чтобы скрыть растерянный взгляд. Мек смотрел мне вслед  серьезным мужественным взглядом, понимая, что я, хоть и поступаю импульсивно, все же более прав. Потом обеими руками взял руки Дин и посмотрел на Неду.

– Вы, конечно, славные ребята, но мне тоже пора, – сказала Неда, взяла Эола на руки и быстро пошла вслед за мной. Если я чуть не бежал к аппарату, то Неда шла спокойно, что-то по пути рассказывая Эолу. Казалось, её совсем не расстраивало происходящее. Одна лишь Неда знала, что это не так. Но женская выдержка и хитрость не позволяли ей размокать перед запутавшимся в юбках Меком.

***

– Тебе точно на орбиту? – поинтересовалась Неда, наблюдая мои неуверенные действия. Я поднял на неё взгляд обиженного щенка. – Слушай, а давай – ко мне! Посмотрим на мой город. Ты только представь, Лир! Новый город с дворцом! На берегу Эолова моря!

– Неужели тебе весело сейчас?

– А мы что, умирать сюда прилетели? – сардонически отозвалась Неда.

Корабль шумно встретили недяне. Нас немедленно проводили в уже отстроенный дворец.

– Будьте добры, оставьте нас, – серьёзно произнесла Неда, поручая Эола воспитателям.

Я осматривал балконную залу, когда рука богини легла на мое плечо. Я по обыкновению попытался убрать, но вторая рука уже обхватила шею.

– Вот так-то, дорогой и любимый мой пилот! – тихо молвила Неда. Она провела руками по моему телу  вниз и опустилась передо мной на колени.

Неда целовала тело сквозь одежду, и слёзы текли по её прекрасным щекам. Я уже взял её под руки, пытаясь если не отстранить, то хотя бы поднять, когда Неда провела пальчиками по груди и без сил обмякла у меня на руках.

В замешательстве я легонько тряхнул тело, будто проверяя в сознании ли она, но Неда не реагировала.

– Ну, пожалуйста, перестань, – вырвалось у меня. И умная изобретательная Неда улыбнулась.

– Там, кажется, вино в кувшине, – только и сказала она, разводя руками в воздухе.

Впервые за всё время я вдруг четко осознал какая красавица долгое время находилась рядом. А  сейчас она – у меня на руках. Сильное мужское желание стремительно овладело мной. Я почувствовал к Неде невероятную нежность и одновременно животную испепеляющую страсть. Она ощутила мою мужскую мощь и слегка шевельнула торсом, призывая  к продолжению.

– Как ты прекрасна! – прошептал я, и уложил Неду в альков, а потом налил в кубок вино. Досада от недавних событий и радость предстоящего плотского удовольствия изменили меня. Я посмотрел в зеркала, увидел в них  злое лицо, и в испуге провел по нему ладонью, будто снимая маску.

Я сделал глоток и передал Неде чашу. Та молча пила напиток далекой PARADOXES. Одну за другой мы потушили свечи. Из глаз Неды струился свет. Она сняла сафари.

Моему взгляду представились безупречные формы уверенной красавицы. Любое мельчайшее движение, даже дыхание, производили отливы и светотень, которые подчеркивали совершенство. Запах  Неды дурманил меня. Я посмотрел в смеющиеся глаза и легонько шлепнул игрунью  по щеке.

Неда погрузила меня в искристую, игривую, по-хорошему суровую среду своего секса, с его немонотонностью и эпикурейскими деталями, дриблингами и статичным удержанием, глухими стонами и техничными доводками, простотой и утонченностью. Она была эластичной, но порой ловила момент и становилась твердой как камень, подталкивая меня к оргазму, и я, не сдержавшись, в который уж раз изливал свой сок  на её бархатистое тело.

Утром я разыскал Эола, и вместе мы ушли к океану. Эол ползал по мокрому песку.

– Слабохарактерный сукин сын! – вслух произнес я.

– Совсем нет! – раздался сзади голос Неды. – Ты прекрасен! Ты – лучший!

– А-ах-а! – потянулся я. – Боже, как же ты все-таки хороша! Что нас ждет, Неда?

– Счастье! Что же еще! – засмеялась влюбчивая богиня.

***

Дин была насколько обескуражена, настолько и взбешена моей прямолинейностью. Только мой корабль взмыл в небеса, Дин вцепилась в локоть ошалевшего от таких перемен Мека и потянула его в апартаменты.

Он едва успевал отвечать на её бурные ласки.

В эту ночь Мек получал тренированное тело молодой девы, не задумываясь о качестве, перспективе и продолжительности возникшего мезальянса. Страсть поглотила его, не оставляя ему шансов хоть сколько-нибудь трезво взглянуть на происходящее.

Он производил удары, и Дин тихо стонала, уперев руку в его грудь. Её женственная слабость, упругая юность и неполная ясность в мотивах её решений вызывали у Мека особое и очень сильное возбуждение. И столь же велика была его тревога, когда час спустя прекрасная Дин беззаботно спала у него на груди.

Глава двадцать вторая. Новый гардероб

Я основал современные высокоэффективные межгалактические комплексы в Неде, Лире, Меке, Дин и  ещё трёх городах, которые были уже детищем парадоксеров. Всего планировалось построить около двадцати звездных портов, пять из них – океанических звездных гаваней.

Моим убеждением была полная адаптация современных галактических портов к мирным потребностям цивилизации. Только три комплекса закладывались, как объекты двойного назначения.

Космодромы Лир, Неда и Дин плюсом ко всем опциям имели ещё и оборонительные.

Один раз побывав в Меке, я увидел там корабль Дин. Он располагался на еще недостроенном внутреннем городском миникосмодроме. У самого океана был виден дворец Мека. Покидая Мек,  я "покачал крыльями" над дворцом, сделав это без всяких подтекстов. Есть вещи, которые пилоты-астронавты делают непроизвольно.

Прошло более года, а мы так и не встретились. Искусно обходя спонтанные и обязательные встречи, будь то технические, образовательные или экономические вопросы, я тянул время. Больше всего я боялся усредненных контактов остаточного свойства. И это, кстати, то, что обожают женщины: когда и морковь уже не на грядке, и конь еще в стойле. Я перестал доверять Дин, и не знал как с ней поступить. Моя позиция была слабой, и я понимал это. Но делать ее еще более уязвимой был не расположен.

Я не ревновал. Слава Богу, это удалось в короткий срок подавить. Но фактичность поступков с допущенной фривольностью и огорчительные для наши пары подробности, сам факт разобщения, а теперь еще и в долгом отрезке времени, делали свое дезинтегрирующее дело. Парадоксальность и алогичность таких ситуаций заключается в том, что чем больше времени в рамках какого-то неожиданного и неприятного цикла прошло, тем больше его должно еще пройти с момента  волеизъявления, чтобы знак поменялся на противоположный. И я, прошедший Вселенную, знал это. Именно повинуясь такому принципу разрушается одно, и наступает другое. И то, что наступает – всегда лучше. Вопрос лишь в том, дождется ли этих изменений твердое тело.