Линия жизни. Книга первая

Увидев мою старенькую маленькую бабулю, командование части растрогалось и отпустило нашего балбеса на два часа – так через много лет состоялась встреча бабушки с внуком, которого она выходила и в прямом смысле слова поставила на ноги. Мы посидели в каком-то кафе, поговорили и проводили Юрку обратно в часть. Я пригласил его на соревнования, сообщил время и место их проведения. Забегая вперёд, скажу: прийти он не смог – не отпустили…

Ремарка. Юрка служил три года – так в то время полагалось. За три года он написал матери три письма. Письмо первое: у меня всё хорошо, здоров; пришли денег. Письмо второе: у меня всё хорошо, здоров; пришли денег. Письмо третье: у меня всё хорошо, здоров; пришли денег. Вот такой это был писатель, просто Лев Толстой: за три года ровно три тома – по одному на год…

Проводив бабулю, я отправился к месту дислокации.

Всего на первенство области было выставлено четыре команды: наш «Труд», «Буревестник» УПИ, «Локомотив» железной дороги и «Динамо» милиции. По жребию первая встреча нам выпала с командой УПИ, которая всегда была очень сильной. Тренировал её Волков Александр Митрофанович, за свою жизнь подготовивший очень многих мастеров и чемпионов. В своё время я мечтал попасть к нему в команду и даже имел рекомендательное письмо, но не срослось – жизнь повернула по-другому.

Вечером в спортзале все кинулись к списку состава пар, который в те времена формировался не так, как теперь: каждый участник соревнований сообщал судейской коллегии все свои основные подвиги – то есть выигранные соревнования – и все они вносились против соответствующих фамилий. Поэтому, прочитав «послужной список» своего противника, ты мог составить определённое мнение об его опыте и классе. В этот же раз Гриша почему-то не дал нам возможности ознакомиться с достижениями наших соперников, но и так было ясно, что состав команды УПИ – очень сильный.

В этом мы смогли убедиться, когда два первых боя оказались для нас проигранными. А вот в третьем дрался Рудак, и он не оставил своему противнику ни одного шанса: только окончание поединка и гонг спасли того от нокаута. Но в тяжёлом нокдауне Валькин соперник всё же побывал.

Мой выход был следующим. Войдя в ринг, я увидел в противоположном углу сухого темноволосого парня, повыше меня ростом. Прозвучал гонг. После первых же ударов стало ясно, что противник достаточно опытный, но и меня Гриша за прошедшие полгода натаскал довольно прилично. В общем, первый раунд я выиграл, и неплохо. После первого раунда пошло объявление моих спортивных достижений – их пока было немного: первенство городов Нижняя Тура, Верхняя Тура, Кушва и, конечно, Серов, а также немалое количество товарищеских встреч.

Второй раунд я начал более активно и закончил с большим преимуществом: в меня словно бес вселился. К тому же, в перерыве я увидел у ринга своего первого тренера Вениамина Молостова – он тоже приехал посмотреть эти соревнования. После второго раунда начали перечислять регалии моего противника. Когда объявили, что он является двукратным призёром Казахской ССР и тренировался под руководством самого Джексона, я понял, почему Гриша не подпустил нас к спискам состава пар: сильное волнение, мандраж – вот недостаток, из-за которого я мог просто «перегореть» перед боем и проиграть. Ведь точно так произошло с Володей Тимофеевым, когда он уступил на первенстве области Гене Зайцеву, которого на тренировках просто избивал.

Но теперь эта информация уже ничего не могла изменить: в третьем раунде я делал со своим противником всё, что хотел и убедительно выиграл бой. Счёт стал: два – два. Всё решали последующие бои.

Ещё некоторое время мы шли ноздря в ноздрю с соперниками, но в итоге всё же проиграли: от нашей команды не было заявлено никого в тяжёлом весе, и УПИ нас обошёл. «Локомотив» выиграл у «Динамо», поэтому на следующий день должен был встречаться с командой УПИ в боях за первое место. А нам предстояло драться за третье место с командой «Динамо». Забегая вперёд, скажу, что «Локомотив» проиграл и занял второе место, а мы – третье.

Со своим вторым противником из команды «Динамо» я расправился не менее убедительно, чем с первым.

После боёв встретился с Вениамином – он очень удивился тому, насколько я как боксёр вырос за такой короткий период. Совершенно неожиданно подошёл Попырин Владимир Кириллович. Слегка, по привычке, покряхтывая, он спросил, не хочу ли я вернуться в «Трудовые резервы», обещая всяческое участие в организации перехода, но я отказался: меня до сих пор грызла обида за то, что он не взял меня на Первенство России.

После соревнований, когда мы уже собирались, прибежал Юрка – его только что отпустили из части. Если б он знал, что встретиться снова нам будет суждено только через семь лет, убежал бы, наверное, в самоволку.

Бабушка осталась погостить у тёти Физы и Ляли, а мы с ребятами уехали в Серов встречать новый, шестьдесят четвёртый, год.

1964 год

После встречи Нового Года снова начались интенсивные тренировки. Вскоре подошло первенство области по мужикам – спортсменам старше двадцати одного года – которое на этот раз проводилось в Краснотурьинске. Хоть мы с Рудаком и не могли участвовать в этих соревнованиях по возрасту: я – юноша, Валька – юниор, Гриша взял нас в эту поездку. Он вообще стремился к тому, чтоб мы проводили как можно больше боёв – набирались опыта – поэтому старался на любых соревнованиях, даже не нашего уровня, подбирать нам партнёров. Вот и в этот раз он нашёл для меня противника, у которого я спокойно выиграл. Валька же съездил туристом.

В Краснотурьинске я познакомился с очень многими боксёрами, а с некоторыми подружился навсегда. Это Миша Амелькин, который только что выиграл первенство Москвы в тяжёлом весе, Валера Карпачёв, который выиграл крупные соревнования в Японии, Толик Хасанов, Марат Абсалямов, Саша Глазырин и многие другие, яркой полосой прошедшие через мою дальнейшую жизнь.

Мы очень хотели посмотреть бой Карпачёва и Боровикова – и посмотрели. Бой был бескомпромиссным. Зарубились оба с первого раунда, безо всякой предварительной разведки. Боровику было очень трудно, но бой он всё же выиграл, хоть и с небольшим преимуществом.

Комично сложился поединок между Васей Хановым и Толиком Хасановым. Васька – очень ударный боксёр, а Толик отменно работал на ногах. Весь первый раунд Хан пробегал за ним, пытаясь загнать в какой-либо угол или прижать к канатам и хорошенько отработать – всё было бесполезно! Второй раунд проходил по той же схеме: Хасан включил заднюю скорость, носился по рингу и старался отбиться от упрямого соперника только левой рукой. В середине раунда Хан бросил за ним гоняться, прошёл к себе в угол, протянул к судейскому столу левую руку в перчатке, громко и отчётливо – на весь зал – произнёс: «На х.. он мне нужен, чтоб я за ним гонялся!» В зале грянул оглушительный хохот, Васька был тут же дисквалифицирован, а победа присуждена Хасану.

Это был последний Васькин бой. Весной мы его, а затем и Игоря Быстрова проводили в армию.

Летом произошли два знаковых события.

Первое – то, что город Серов принимал у себя первенство области среди юношей спортивного общества «Труд». Готовились к нему очень тщательно: не хотелось у себя дома ударить в грязь лицом. Участников приехало очень много: в каждой весовой категории было по шестнадцать человек! Боксировать пришлось четыре дня безо всякого перерыва.

С первыми двумя соперниками я справился запросто: две победы за явным преимуществом во втором раунде говорят сами за себя, а вот третий бой мне предстоял с Васей Мирошниченко – это было посерьёзнее.

После второго дня соревнований мы, как обычно, ужинали в кафе, к которому были прикреплены. Я заметил, что мужчина, сидящий через несколько столиков от нас, как-то доброжелательно на меня посматривает. Встретившись со мной взглядом, он встал, подошёл к нашему столу и предложил познакомиться. Это был Александр Томилов – бывший боксёр, чемпион Новосибирска и Сибири. Мы разговорились. Из этого разговора я узнал, что бурная его молодость не дала Александру подняться выше, что он только недавно освободился и устроился работать на Металлургический завод. «Я смотрел всех твоих будущих противников – ты у всех выиграешь», – сказал он, и на этом мы расстались.

Бой с Васей был посложнее предыдущих, но выиграл я его уверенно, хоть и без явного преимущества. Вася ушёл с ринга подавленным: никак не думал проиграть мне, ведь когда-то он выиграл у самого Рудака, а тут наполучал по башке, и довольно много.

И вот я в финале! Но против кого?! Женя Собянин вышел в финал, довольно легко расправившись со всеми соперниками. Выиграть у Женьки, который год назад побил Шемолдаева – задача не из лёгких…

Первый раунд прошёл довольно ровно, хоть небольшое преимущество и было за мной, а вот в середине второго я пропустил очень сильный удар. Судья остановил бой, намереваясь отсчитать нокдаун, но я сделал удивлённые глаза и развёл руки в стороны, демонстрируя, что всё в порядке. Прозвучала команда «бокс», и я начал взвинчивать темп, понимая, что по-другому мне будет сложно. Третий раунд провёл в бешеном темпе, благо физическая подготовка у меня была просто отличной. В результате – победа. Я – чемпион области!

Пусть небольшая ступенька, но – преодолена, и теперь остаётся ждать вызова на сборы для подготовки на первенство России. Настроение просто сумасшедшее: в шести из десяти весовых категорий серовцы – первые!

На остатке плёнки в аппарате нас, победителей, фотографирует корреспондент местной газеты, и эта фотография будет опубликована в «Серовском рабочем» вместе со стихами Александра Томилова.

А история стихов такова. Некоторое время спустя судьба снова свела меня с Александром. С улыбкой пожимая мне руку, он сказал: «Помнишь, я ведь тогда говорил, что ты обязательно выиграешь?! А стихи, которые я написал для газеты, посвящаются тебе. Держи». И подал мне листочек:

Первый раунд – начался бой.

В атаку пошёл заводской горновой.

Пусть этот парень пока не солдат,

Но в борьбе, как в труде,

не отступит назад.

Две минуты схватка идёт,

Но противник назад не бежит, не сдаёт.

Силён паренёк!

Удар динамит то левой, то правой!

Прямыми бомбит –

идёт борьба за каждый квадрат.

Боксёр в бою – такой же солдат!

Вот ложной атакой – справа в живот,

А слева удара противник не ждёт.

Окончена схватка – выигран бой!

Чемпионом стал заводской горновой!

Выйдет из парня отличный солдат:

Сунется враг – сам будет не рад.

Все соревнования, запланированные на текущий период, закончились. Началась череда отпусков. Гриша уехал из города. Мой отпуск намечался на август – по графику, но я заранее купил билет на поезд до Минска: под Минском, в Пуховичах, служил Хан – Васька Ханов. За это время мы с ним очень сдружились. Писал Хан регулярно: видимо, в какой-то мере я заменял ему родных, которых у Васьки, круглого сироты, не было. Переписывался он и с одной девушкой из Серова, Томкой Симаковой, на которой после армии женился и увёз на Украину, где в то время начал работать новый завод ферросплавов. Там они и обосновались. Но это – позже.

А пока мы отдыхали от тренировок, вечерами собирались на местном Бродвее – улице Льва Толстого. С Сортировки подтягивался Вася Мирошниченко, с ним в компании всегда был Боря Цзю – будущий отец будущего чемпиона Мира Кости Цзю. С Первого Разъезда – я с друзьями. Ну, и центровые – Рудак со своей командой.

На дистанции 3000 метров

В один из выходных дней, прибыв к месту сбора, я не обнаружил нашей команды, и поэтому отправился на стадион, который, к моему удивлению, был забит болельщиками. Оказывается, там проводились какие-то легкоатлетические соревнования: толкание ядра, прыжки в длину и высоту, ну и, конечно, бег.

Только что прошёл забег на четыреста метров и наш Игорь Бобров с Ферросплавного выиграл свою коронную дистанцию.

Я нашёл место на трибуне и приготовился болеть за своих – соревновались спортсмены всех промышленных предприятий и даже вояки – как вдруг ко мне подлетает физрук нашего завода. Оказывается, некому бежать дистанцию три тысячи метров: почему-то не явился спортсмен, так вот, не мог бы я…

От такого предложения я рассмеялся чуть не до истерики. Как он это мыслит: я в наглаженной рубашке, в туфельках и при костюме, под которым – пусть не очень семейные, но синие сатиновые трусы:

– Ты думаешь, о чём просишь? Ведь мои яйца будут бежать впереди меня!

Физрук бросился куда-то в сторону и через некоторое время притащил плавки, трусы и две пары кед. Где он их раздобыл, с кого снял – не знаю. Когда прикинули плавки, расхохотались вместе: обе мои тощие ноги входили в одну штанину. Пришлось дополнительно надеть трусы, которые доходили мне почти до колен – вот теперь яйца точно находились в безопасности. Кеды тоже были велики и хлябали, но мы проявили смекалку и шнурками примотали их к ногам. Я выглядел как клоун и порывался стащить с себя всю эту амуницию, но физрук уговаривал:

– Владик, ты только выйди на старт и пробеги хотя бы круг! Если дальше не сможешь – сойди с дистанции. Нам это всё равно зачтётся в спартакиаде. Главное – стартуй. Я тебя уже заявил, вот, держи майку с номером, – дудел он мне в уши.

И вот объявили наш забег. К месту старта направилось не менее пятнадцати человек. Пришлось быстро врезаться в толпу, чтобы не выглядеть чучелом на фоне этих нормально экипированных спортсменов.

Оказавшись после старта в самом конце, к третьему кругу я был уже в середине группы. Мысль сойти с дистанции как-то сама собой улетучилась. К пятому кругу вся группа очень растянулась, но я упрямо держался в пятёрке первых. В шестом нас осталось только четверо, причём, два довольно высоких парня заняли лидирующее положение и бежали где-то метров на десять впереди – догнать их было нереально, а вот третье и четвёртое место я делил с кем-то из легкоатлетов. Бежали мы буквально ноздря в ноздрю, постоянно меняясь местами: то он впереди, то я поддаю жару и обхожу его – процесс этот шёл непрерывно. Поскольку с двумя первыми бегунами всё было ясно, весь стадион болел теперь только за нас.

На трибунах стоял безудержный смех, видимо, по моему поводу. Действительно, странно и забавно было наблюдать среди обычно одетых спортсменов клоуна в длиннющих трусах, которые он постоянно поддёргивал, и огромных шутовских кедах, стремящегося, к тому же, не отстать от лидеров. Тем более что этот чудик, как потом выяснилось, состязался с известным в Серове легкоатлетом.

На финишную прямую я вылетел третьим – стадион орал – но перед самым финишем примерно на грудь уступил своему сопернику. Физрук был в экстазе: четвёртое место в беге на длинную дистанцию среди всех предприятий города – такого подарка он никак не ожидал. Дело в том, что в то время на Ферросплавном заводе лёгкая атлетика только-только набирала силу с возвращением из армии Игоря Боброва, а тут такой успех.

Притащили откуда-то полотенце, обтёрли меня насухо, предварительно сняв такие крутые трусы и кеды. Переодевшись, пошёл искать свою контору. Они к тому времени начали подтягиваться, и кое-кто из приятелей даже успел увидеть мой финиш.

Наутро весь завод, спортивная общественность поздравляли меня с забегом, правда, лукаво при этом улыбаясь: вспоминали, наверно, мою экипировку. В то время легкоатлеты выступали в специальных трусах, и только я – в огромных «семейниках», из которых мои сухие ноги торчали как спички.

Серов – Минск и обратно. 1964 год

Через несколько дней, получив отпускные, я отправился в город-герой Минск. Точнее, этого звания город удостоился лет десять спустя. Добирался, естественно, через Москву. Бродил по столице целый день, вечером сел в поезд, а уже рано утром был на месте. Недалеко от вокзала нашёл небольшую гостиницу, без проблем получил место в двухместном номере и пошёл знакомиться с городом. В столице Белоруссии совсем недавно завершились мероприятия, связанные с празднованием двадцатилетия освобождения Минска от немецко-фашистских захватчиков. Видимо, поэтому и не возникло трудностей с гостиницей – участники торжеств только-только разъехались по домам.

Улицы были очень чистыми. Кругом плакаты и портреты советских маршалов: Рокоссовского, Жукова, Егорова…

Впервые в жизни попробовал зефир. С удивлением сравнивал изобилие продуктовых витрин с нашими пустыми прилавками. У нас на Урале и хлеб-то нормальный появился совсем недавно, а до этого продавали кукурузный, да и за тем выстраивались очереди. А здесь – изобилие хлебобулочных изделий!

Купил себе светло-голубой плащ, такой же, как у Володи Тимофеева. Не плащ – мечта! Где-то в центре зашёл в комиссионку, и – о, чудо – в продаже только что появился олимпийский спортивный костюм: с полосками, с молнией на курточке и притом совершенно новый. Только зелёного цвета. Видимо, какой-то спортсмен белорусской сборной сдал его на реализацию. День удался!

Утром на пригородной электричке рванул в Пуховичи. Воинскую часть нашёл без труда: она дислоцировалась в городке ещё до войны, и была известна каждому жителю. Дежурный офицер очень удивился и, похоже, не поверил, что я прибыл к другу с самого Урала, но, проверив документы, сделал всё возможное, чтобы Ваське дали увольнительную. Встреча оказалась очень тёплой. Васька, хоть и получал от меня письма с уверениями в том, что я непременно приеду, был, тем не менее, ошарашен.

Мы купили бутылку портвейна, кое-какую закуску и, хоть употреблять спиртное солдатам запрещалось, в укромном уголке отпраздновали нашу встречу, а также мой прошедший день рождения: второго августа мне исполнилось восемнадцать. После разговоров по душам и взаимного обмена информацией нашли фотоателье и сфотографировались на память. Это была наша последняя встреча. Так уж сложилась судьба, что с Васькой мы больше не увиделись, хоть и верили, что это скоро произойдёт.

Вечером Хан посадил меня на поезд, и я отчалил домой. Впереди по плану было посещение Чайковского и встреча с родными.

Приняли меня там тепло. Никто даже не полагал, что я приеду: я всё время получал приглашения, но никогда особенно не обещал.

Юрка всё ещё служил в армии, поэтому посидели очень скромно.

Следующим вечером, нарядившись, я махнул на танцы. Перед этим получил от матери предупреждение, чтоб был осторожен: местные не особо жалуют приезжих, тем более, меня здесь никто не знает. Но кто в этом возрасте слушает матерей?!

Выглядел я эффектно: чистенький, наглаженный, в гэдээровском костюмчике, буквально вчера из Европы, в себе был уверен на все сто, поэтому приглядел и пригласил на танец самую симпатичную девчонку…

Праздник закончился, так и не успев начаться: сразу после танца ко мне подвалила подвыпившая компания. Как водится, предложили выйти поговорить, а от такого предложения, как правило, не отказываются. Только мы вышли с танцплощадки, один из этих орлов попытался врезать мне безо всяких предварительных разговоров, так сказать, без объявления войны. Я ожидал подобного развития событий, поэтому, уйдя от удара, двинул ему в челюсть – противник сразу оказался на жопе. Остальные четверо очумели от такого нахальства и бросились на меня всей кодлой. Я, отступая, каждого, кто вырывался вперёд, отоваривал по морде и наращивал темп, так как они уже начали заходить с боков; но я отступал, не позволяя неприятелю окружить себя.

Поперёк дороги лежала узкая доска, грязная, расщеплённая и размочаленная колёсами машин. Один из нападавших, который уже получил свою порцию п…юлей, поднял её и, пока моё внимание и действия были прикованы к его друзьям, огрел меня поперёк спины. Доска буквально обвилась вокруг туловища, и тут я понял, что пора бежать…

Догнать меня они, конечно, не смогли, видимо, не тем спортом занимались, только сыпали вдогонку матом и угрозами.

Я тихо проник в дом, разделся, повесил свой изгвазданный костюм сушиться и неслышно прошёл на приготовленное для сна место.

Утром, увидев перепачканный костюм, мама сразу догадалась, что я попал в переплёт, поэтому пришлось всё ей рассказать.

Днём приехал мой сводный дядька – Петя, который когда-то давно, ещё в Палазной, устраивал охоту на крыс. Теперь он работал в Чайковском и жил у своей сводной сестры – моей матери – благо, дом был большой. Узнав о моих злоключениях, Петя стал настаивать на том, чтоб мы снова пошли на танцы, тем более, что я приглядел там себе девчонку:

– Увидишь, я всех их перед тобой на колени поставлю! – горячился он. Оказывается, Петя был в большом авторитете у местной шпаны, и очень хотел посмотреть на тех, кто поднял руку на его племянника. Подозреваю, что кроме этого Петя жаждал продемонстрировать мне своё влияние, да и сам был не прочь немного поразвлечься.

Но я отказался – видать, отбили охоту – и принял решение на следующее утро ехать в Серов, аргументируя это тем, что меня могут вызвать на сборы, да и отпуска оставалось всего ничего. Я ведь работал не в горячем цехе, а в ремонтном, следовательно, и отпуск у меня был всего две недели. Попрощавшись с мамой и отчимом Георгием Афанасьевичем, на следующее утро укатил в Серов. Провожал меня Петя.

Предложение, от которого я не мог не отказаться

Наступал последний этап жизни в Серове, этап ошибок и испытаний, которые перевернули всю мою жизнь. Но, как говорится, знал бы, где упасть – соломки бы подстелил…

Вернулся из отпуска Гриша, и мы снова приступили к интенсивным тренировкам. Впереди маячили грандиозные планы: ждали вызова на сборы по подготовке к первенству России. Не дождались.

Зато намечался кросс на приз газеты «Правда» – эти соревнования были очень популярны в Советском Союзе. Они шли поэтапно: сначала в городах и районах, затем в областях и республиках, и уже потом, после отбора, проводился финал.

Организаторам нужна была массовость. Нужно отметить, что в бывшем Союзе вопросам физкультуры и спорта, поиску перспективных ребят и воспитанию своих собственных чемпионов уделялось большое внимание – негров завозить было не принято, да и неоткуда. Но свои перекосы имелись: в погоне за массовостью предприятиям выдавалась разнарядка, которую оно могло перевыполнить, но недовыполнить не имело права, даже если на этом предприятии трудились сплошь инвалиды да беременные.

Получил такую разнарядку и наш завод, а так как секция лёгкой атлетики ещё только набирала силу, пошли старым испытанным путём: каждая спортивная секция должна была выставить своих участников. Так я, Рудачонок и ещё несколько боксёров, которые резво бегали на тренировках, оказались в списках участников кросса.

Трассу разметили за городом, дистанции были разные: Бобров Игорь был заявлен на тысячу метров, а мы с Рудаком – на три тысячи. Скажу сразу: Игорь свою дистанцию выиграл. Мы стартовали за ним. Пройти нужно было три круга – такая была разметка. Один круг по пересечённой местности – один километр.

Как только дали старт, Валька сразу взял в карьер и попытался закрепиться в лидирующей группе. Мне с трудом удалось осадить его пыл: «Держись меня. Вперёд особенно не рвись, ведь там настоящие бегуны». Какой-никакой, а опыт у меня уже имелся, да и гонки за коровами по пересечённой местности были памятны. Экипировка на этот раз была в норме: ничего не нужно было поддерживать, да и кеды свои.

Первый круг мы закончили в середине группы, во втором уже подтянулись к лидерам и старались от них не отставать. Рудак всё время был рядом. Как только зашли на третий круг, я начал прибавлять и в середине дистанции вырвался вперёд. Открылось второе дыхание, я наращивал темп и на финише оторвался от преследователей не менее чем на пятнадцать метров. Забег я выиграл.

Валька приплёлся последним. За несколько метров до финиша он упал и пополз. Так, ползком, и пересёк финишную черту. Я подбежал к нему и помог подняться. По-моему, даже глаза у него от усталости были мутные. «Владик, видишь, стоят две клюшки. Они, когда я упал, сказали: «Совсем облашадел малый. Смотри, ползёт». И всю дорогу, пока я тащил его в павильон, он повторял это снова и снова и мне, и всем, кто попадался навстречу.

После нашего забега Игорь Бобров тут же кинулся к Заппарову:

– Гриша, отдай его мне! Смотри, что он делает! – на что Гриша ответил:

– Пожалуйста, если он пойдёт…

У меня состоялся серьёзный разговор с Игорем, но оставить бокс я не согласился: мне очень хотелось побед на ринге. Тем более, после этих побед на меня весьма заинтересованно поглядывали девицы, что крайне возбуждало и служило дополнительным стимулом для дальнейших свершений.

Сила вина безмерна. 29 октября 1964 года

Мы уже проводили в армию Ваську Ханова, Игоря Быстрова, Толика Якушева – Рыжего и многих других. Шёл осенний призыв, и теперь повестки получили Рудак и Петя Жирнов. Оба они должны были уйти в Свердловский СКА, в так называемую спортивную роту. Валька – как боксёр, а Петя – как лыжник: в последнее время он окончательно завязал с боксом, переквалифицировался и, несмотря на свой небольшой рост, добился отличных результатов. Проводы были назначены на двадцать девятое октября.