Соты. Попасть в сказку могут всякие, Угодить – многие, А вот вляпаться – единицы!

Глава 2

Забудьте о невыверенных предложениях и двояких смыслах. Выкиньте записи на клочках бумаги. Будьте ответственны за каждое выведенное слово. Ведь одна необдуманная фраза – и ваш рассказ может закончиться, не начавшись

Заметки Жизнеписателя

– Здравствуй! – сидя на полированном письменном столе, мальчуган вертел в руках длинное перышко и с интересом меня рассматривал. – Как тебе тут, нравится? – он сладко потянулся, спрыгнул и внезапно зашелся переливчатым смехом.

Я стояла в центре большого строения, границы которого исчезали в полупрозрачном тумане. По всей видимости, я спала. Еще с детского возраста меня посещали сновидения, в которых сознание безошибочно разгадывало, что творилось с его хозяйкой. Тогда мне разрешалось делать все, что заблагорассудится. Это были самые чудесные сны, в которых можно было перевернуть все с ног на голову. Черно-белых снов не было с рождения, вот и сейчас окружение пестрило яркими красками.

За распахнутыми настежь окнами зеленели деревья. Изрядно запрокинув голову, можно было рассмотреть расчерченный прописными буквами потолок. Мебель, за исключением письменного стола, отсутствовала.

Мальчишка рассматривал меня, и не думая отводить взгляд. Хотя чего еще я могу ждать от своего больного сознания? Хорошо хоть розовых бегемотов в пачках и ажурных жабо не наблюдалось!

Парнишка выглядел слегка необычно: темнокожий, лицо обрамлено черными вьющимися волосами, просторная светлая рубашка с подвернутыми до локтей рукавами, короткие штаны подобраны явно не по росту, оголяя щиколотки и являя миру носки в горошек. Довершали образ массивные ботинки на шнуровке, весело шлепающие при каждом шаге и вызывающие гулкие отзвуки в зале.

Великолепная акустика!

– Ну, и как тебя сюда занесло? – он с задумчивым видом прохаживался вдоль окна, теребя в руках белое перышко.

– Наверное, я заснула, – вывод пришел сам собой. Примостить свою тушку было некуда, и я оперлась на единственный предмет мебели.

– Я не об этом, но ты попала в точку, – он саркастически хмыкнул, – ты действительно спишь. Если хочешь, я даже окажу тебе небольшую услугу— помогу без особых напрягов изобразить то, что захочется. Чего изволите, сударыня? – остановившись, он уселся на мраморный пол, замысловато скрестив ноги и уставившись на меня снизу вверх.

– Знаешь, – мудрые мысли отсутствовали, а желания и вовсе разбежались да спрятались, – мне давно хотелось увидеть одного человека. Мы не виделись с раннего возраста, моя подруга…

– Не перегружай рассказами, понял!

Завертевшись по кругу, зал во мгновение ока превратился в зеленую лужайку. С одной стороны темно-зелеными лапами подступал лес, с другой – виднелось небольшое озеро.

– Та-дам! – послышалось напоследок, и передо мной возникла девчонка девяти лет, которую я не видела именно с того возраста.

– Елька! – вырвалось прозвище, прочно прилипшее к подруге еще с мохнатых годов. Я и сама стала ее ровесницей: в собственном сне встречаться с подругой и быть на дюжину лет старше казалось не тактичным. – Как живешь? Так давно тебя не видела, даже не знаю, куда вы с семьей переехали. Ну что ты стоишь как вкопанная? Пойдем погуляем! Не помню, во сколько должен прозвенеть будильник, но надеюсь, нам хватит времени наболтаться. Как жаль, что я не могу перенести тебя в свой сон из твоего. Мне бы так хотелось разузнать о твоей теперешней жизни!

Елька будто отмерла и радостно воскликнула: «Федька!». Ну и тормоз же она у меня!

Мы успели нагуляться по полю, пробежаться в перелеске и набрать всевозможных поганок, собрав их в завязанные на животе рубашки. Елька несла всякую чушь, впрочем, как и я, – в воображении мне совершенно не хотелось вдаваться в подробности реальной жизни. Поле благоухало летними ароматами, согревалось солнцем. Вдалеке бродили коровы. Замечтавшись, я вляпалась ногой прямо в мину.

– Черт! Даже во сне умудряюсь влезть в самое теплое и мягкое! Не представляешь, как я скучаю! Может, потому, что с тобой связаны самые чудесные дни моего детства? – я ткнула Ельку под ребра, у нее из рук вывалилась очередная партия поганок, однако подруга продолжила сосредоточенно нанизывать их на твердый стебель неведомого растения. Когда последний блеклый гриб обрел новое пристанище, подруга завопила, как подбитый бабуин, и ринулась меня догонять, дабы вернуть пинок обратно. За одну пробежку я успела выполнить план минимум: вляпалась в еще один коровий «подарочек», спугнула ежа, чуть не сев на него вместо пенька, а испугавшись, что раздавлю, потеряла равновесие и угодила рукой в муравейник. Все как обычно. Как здорово!

Один из самых солнечных снов завершался, пробуждая осознание, что еще нескоро мне подвернется возможность повстречаться с подругой, пускай даже в сладкой дреме. Подул сильный ветер, потянув меня спиной вверх и назад, словно остатки сока в коктейльную трубочку. Успев лишь махнуть на прощание рукой, я оказалась в знакомом зале с колоннами, письменным столом и задорным мальчишкой.

– Ну, как тебе?

– Чудесно! – честно вырвалось у меня. – Почаще бы такие сновидения!

– И такое может быть, – загадочно протянул новый знакомый, – но не с тобой.

– Почему не со мной? – я мгновенно спустилась с небес на землю и раздосадовано выпятила нижнюю губу.

– Не поняла ошибку? Ты захотела чужого.

– В самом деле?

– Ты хотела не просто увидеть подругу, а общаться так, будто вырвала ее из собственных сновидений! Это уж слишком. Сейчас, как ты иногда говоришь, у тебя «прокатило», но только представь, что тебе может захотеться увидеть того, кто не спит, или того, кто не хочет увидеть тебя. У каждого свои мечты и желания, а ты вырываешь их из собственных дрем и заставляешь предстать перед собой.

– Но это ведь только мои сны, ничего больше!

– Эх, Федька, Федька! Любишь ты учудить какую-нибудь глупость, а потом гадать, как из нее выбираться!

– Что за глупость? Не помню, чтобы я пакостила! – возмущенно фыркнув, я уперла руки в бока.

– Знаешь, иногда лучше самому во всем разобраться, – задумчиво протянул мальчуган. – Надеюсь, у тебя все получится. А пока что…

Договорить он не успел. Туман сгустился настолько плотно, что стало невозможным улавливать слова и различать очертания.

– А пока что – что? – мой вопрос унесся в пустоту. Морок рассеялся, а я осталась одна посередине зала с открытыми окнами, рядом с письменным столом и с маленьким беленьким перышком в руке.

***

Солнце немилосердно било в глаза, заставляя жмуриться. Хотелось спрятаться под одеяло, но оно куда-то исчезло, так что пришлось прикрыть лицо ладонью. Вот бы снова уснуть и досмотреть интереснейший сон!

Честно говоря, обожаю кутаться, лежа в постели. Даже в самую сильную жару натягиваю на нос простыню. Вот и сейчас в пелене спутанных мыслей я вяло шарила вокруг себя и вдруг с удивлением вытащила пук травы.

Я дернулась, как ошпаренная, разлепила глаза и испуганно осмотрелась вокруг. Как со мной обычно бывает в поездках, в первые секунды я не совсем осознаю, где нахожусь. Но сейчас, кажется, случай особый: ни на третью, ни на двадцать третью секунду бодрствования я не могла понять, что происходит.

Я лежала на грядке. На просторной морковной грядочке. О том, что она морковная, можно было догадаться по задорно торчавшим зеленым хвостикам, а кое-где – и рыжим попкам знакомого всем овоща. На сон все окружающее не походило. Определить это было делом секунды надежным способом – ущипнув себя побольнее. Что это?!

Постепенно в сознании всплывали события прошлого вечера. Работа, вокзал, поезд, деревня, печка. Ранняя весна, в конце-то концов! Ничего из вышеперечисленного не наблюдалось. Подняв лицо, я обнаружила яркое летнее солнышко, чистое безоблачное небо, безветренную погоду, беззаботных птиц… И подросшую морковку.

Рука со вчерашнего вечера ныла, холщовая повязка была накручена криво и неумело. Из груди вырвался легкий смешок, тут же застрявший в глотке и заставивший громко закашлять. Замерев, я продолжала сидеть, стараясь не шевелиться и по возможности забыть про дыхание. Получалось не ахти. В голове пусто, как в опрокинутой банке из-под консервов, вылизанной соседской собакой Дунькой. Единственно верное решение – не впускать в мозг лишних домыслов, воплощая немой железобетонный памятник слову «Вечность».

Сколько прошло времени? Минута? Полчаса? Понятно, что такое мое поведение слегка отличалось от общепринятого, но когда ты ни с того ни с сего оказываешься в другом времени года, да еще и на грядке, где весьма органично смотришься в ночной рубашке с цветочками, тут уже не до скоростных полетов мыслей. Осознание ситуации приходило мучительно долго, сопровождаясь тихой паникой, царившей под ребрами. Никогда бы не подумала, что такое может случиться: сидишь, боишься пошевелиться, а в это время твой рассудок орет во всю мощь, захлебывается и закатывает истерику.

А вот и вторая часть марлезонского балета. Удостоверившись, что тело в относительной целости и сохранности, я вскочила и начала метаться взад и вперед, вытаптывая морковь и выкрикивая на всю округу:

– Мама!!!

– Какого лешего?! – прямо над ухом выкрикнул громогласный бас, и за воротник хлипкой рубашонки меня подкинуло в воздух. – Я спрашиваю – какого лешего?!

Меня еще раз схватили за плечи и развернули лицом в противоположную сторону. На уровне глаз возникло нечто, отдаленно похожее на человека. Это была в прямом смысле слова «деревенская баба» – иначе не назовешь. У бабы было не меньше косой сажени в плечах, натруженные сильные руки, которые без усилий удерживали меня над землей. Квадратное одутловатое лицо обрамляли пакли сбившихся волос неопознанного цвета. Из одежды – подобие балахона, грубо сплетенного вручную из толстых нитей, явно меньшего размера, чем был необходим его обладательнице. Больше всего меня поразило зверское выражение глаз. Кажется, меня собрались жечь, четвертовать и вздергивать одновременно.

Предвидя малоприятную картину и за доли секунды сложив в голове нехитрый пазл, я испугалась еще больше и заорала еще громче, не в силах отвести взгляда от перекосившегося злобой лица:

– Мама!!!

– Какая я тебе, к лешему, мама?! – снова гаркнуло в уши существо, когда я собиралась уже завопить что-нибудь более оригинальное. Воротник оборвался, и я с шумом приземлилась на многострадальную морковку, здорово отбив себе пятую точку и прикусив от неожиданности язык.

– А ну, пошли, расскажешь мне байку, почто мою морковку топчешь!

Подхватив под мышки мою обессиленную от шока и непонимания тушку, баба потащилась с огорода.

Шкафообразная женщина с трудом вписывалась в цепочку событий. Кажется, я засыпала в собственном доме. Где он?! Где моя родная лачуга, которую я вчера так усердно протапливала и готовила к долгожданному отдыху? И кто я? Вроде, Федька. Живу, работаю и учусь в России. Бог мой, да куда же меня занесло?!

Меня вытащили из огорода и вели по каким-то безумным колдобинам. По обе стороны тропинки жарился на солнце пейзаж, вот только выглядел он как-то подозрительно. Всюду паслись коровы, овцы, козы, пару раз перебежала дорогу раскормленная свинья, причем гарцевала она с таким видом, будто мы – никчемные смерды, а она – королева из королев. В одном из дворов невысокий мужичок косил серпом траву. Разогнувшись, он встретился со мной взглядом:

– Авдотья! Где ты нашла это создание? Зачем ты вечно подбираешь то, что тебе не принадлежит?

– Создание?! Да это чудовище! А может, и сам леший в хламиде! Да она мне всю морковь истоптала! Если бы из окна не увидала, как эта саранча бешеной собакой носится взад-вперед, ни за что бы не поверила. Вот человечина! Возись с ней, а у меня корова не доена, – с возмущением и бурной жестикуляцией пробасила «дама», не разжимая руки.

– И что, правда носилась? – недоверчиво прищурившись, дедок повернулся ко мне. Я лишь смотрела широко раскрытыми глазами.

– Ну, ты даешь, Авдотья! Вечно у тебя что-то странное приключается, – с этими словами дедок продолжил косить траву, а мы с Авдотьей «прошествовали» далее. Остановившись у одного из дворов, моя «комендантша» (как я успела окрестить новую знакомую) повернула налево, увлекая меня за собой.

Довольно широкий двор и крепкий деревянный домик с резными наличниками выглядели весьма добротно. Меня подпихнули к крыльцу и заставили подняться по крутой лестнице на второй этаж. Из-за спины доносился аккомпанемент недовольных фырканий и хрипов, так что могло показаться, будто сзади двигается огромный бульдог. А мне уже, честно говоря, все равно – хоть Квазимодо из Нотр-Дама.

Меня усадили на грубо сколоченный стул и одарили чугунным взглядом из-под бровей.

– Что ты делала на моих грядках?! – новая знакомая была настроена весьма сурово. Я испуганно молчала и оглядывалась.

Стандартная комната в старорусском стиле: громадный стол в центре, лавки по краям, пара перекошенных полок со всяческой утварью. Под столом умостился рыжий котяра неимоверных размеров и лениво наблюдал за сценой моего допроса. Вдоволь насмотревшись, он блеснул в темноте ярко-зелеными глазами, тягуче выпрямился, подошел вплотную и сел прямо у ног, демонстративно водя рыжим хвостом в знак неудовольствия.

Если я окончательно сошла с ума и происходящее – плод моей больной фантазии, то что-то она не на шутку разыгралась: 3D-версия, так сказать. В любом случае, бред это или реальность, рука и отбитая при падении важнейшая часть тела продолжали болезненно напоминать о себе.

Терпение у «милой» Авдотьи иссякло, и она весьма ощутимо тряханула меня за плечи.

– Ну?!

Решение возникло молниеносно. Я не успела испугаться последствий ярости навязчивой собеседницы, как подняла ногу и со всего маху опустила ее на хвост безвинного животного. Кот в мгновение ока растерял свою многокилограммовую напыщенность, истошно мяукнул и вцепился когтями в то, что первым «попалось под лапу» – в подол Авдотьи, а под подолом, понятное дело, были и ноги. Цапнув хозяйку (не больно, но несправедливо и, как я подозревала, до дрожи обидно), котяра взвизгнул еще раз и вылетел пулей из убежища.

От неожиданности баба подпрыгнула, снося неподъемный на первый взгляд стол. Чудом увернувшись и отлетев к стенке, я со всех ног бросилась к ближайшей двери нараспашку и влетела в другую комнату. В спину неслись такие многоступенчатые эпитеты и метафоры, что я даже не успевала воспроизвести их в сознании.

Носясь по всей комнате и громя мебель, мы самозабвенно исполняли свои роли: я – будущей жертвы, Авдотья – многофункционального палача. Силы меня уже практически оставили, а порождение здоровой деревенской жизни только набиралось энтузиазма, когда я наконец вылетела в прихожку. Замерев у косяка, я дождалась, пока преследовательница выскочит следом, прыгнула обратно и застыла с противоположной стороны, боясь сделать лишний вдох или выдох. Авдотья, по волшебному стечению обстоятельств решившая, что я выскочила во двор, с грохотом и проклятиями выкатилась за дверь, по ходу действия прихватив огромную скалку.

К сожалению, я не успела подумать, что выйти из дома незамеченной будет проблематично, поэтому единственно верным решением было ошарашить хозяйку дома и вывести ее из строя ровно настолько, чтобы успеть проскочить между ней и косяком. Одного брошенного в нужном направлении взгляда было достаточно, чтобы наткнуться на максимально выигрышный вариант. Уж если сходить с ума, так всецело и с вдохновением!

Прямо над входной дверью находился выступ, на который можно было пробраться со второго этажа. Выступ был уставлен всяческими горшками и мешочками. Как оказалось, в одном из них хранилась мука, а в другом отстаивался творог, тихой струйкой сыворотки стекая в подставленный медный таз. То ли хозяйка отличалась неимоверным аппетитом, то ли работала на продажу, но творога было несколько килограммов. Соответственно, сыворотки тоже натекло порядочно.

Пометавшись между орудиями борьбы за свободу, я выбрала все и осторожно притаилась, поджидая удобного случая…

Со двора послышался топот и донеслись невнятные выкрики. Неужели Авдотья настолько не в себе, что уже и побеспокоиться о себе не удосуживается?

– Вон там, наверно! Да нет – во дворе! – доносились обрывки фраз.

Тело заняло позицию готовности номер один. Дверь распахнулась настежь, и я трясущимися от напряжения руками со всего размаху опрокинула тазик, оторвала торбу с творогом, а потом дернула завязку на мешке, высвобождая несколько килограммов белоснежной муки, облаком вывалившихся на Авдотью.

План сработал безукоризненно, и на несколько спасительных мгновений вся комната превратилась в сплошное белое месиво. Прыгнув наугад, я оказалась всего в нескольких сантиметрах от спасительного выхода, но в этот самый момент из-за косяка со стороны улицы показалось ставшее еще более суровым лицо Авдотьи.

Ошеломленная произошедшим, я на секунду остановилась, силясь понять, на кого же я спустила всю свою немилость, превратив в живое воплощение не пропекшейся ватрушки. К сожалению, этого мгновения хватило, чтобы «нечто» успело прийти в себя и схватить меня за руки, не давая ни малейшей возможности пошевелиться. Я уже мысленно прощалась с миром и делала ставки, кому из двух палачей достанутся бренные косточки, как над ухом вдохновенно чихнули и выдали тираду метких выражений. Про себя я невольно отметила, что до фантазии комендантши этому «нечто» еще ох как далеко.

***

– Простите, как мне вас звать?

На столе были разложены полотенца, новая одежда и несколько пузырьков с шампунями. Побег провалился, так что пришлось сбивчиво объяснять голове поселения (а именно его я превратила в белое дурно пахнущее привидение), что со мной приключилось за последние сутки. Честно сказать, больше всего я опасалась, что меня сдадут в местную больничку на опыты. Впрочем, я бы добровольно направилась туда, вот только подсказал бы кто адресок. К моему глубокому изумлению, Таррин не только дослушал меня до конца, но еще и предложил погостить в его доме, пока все прояснится. Таррин… Имечко-то больно странное.

Проводив до раскидистого сада, гостеприимный хозяин передал меня на попечение помощницы, весело щебетавшей всю дорогу. Мы прошли мимо широкоплечих дубов и зарослей шиповника и оказались в доме, где мне было предоставлено временное пристанище. Сейчас мы с провожатой сидели в одной из комнат.

– Так как мне вас звать? – повторила девушка, уже отчаявшись услышать от меня хоть слово.

– Федька, – наконец выдала я.

– Странное у вас имя, но вам, наверное, говорили. Можно на «ты»? – и девушка на миг замерла, поворачиваясь лицом и одновременно вливая зеленую жидкость из резного ковшика в кадушку горячей воды.

– Конечно. Скажи, а когда Таррин приедет обратно? Возможно, он мог бы помочь мне советом.

– Хозяин будет к вечеру, так что пока у тебя есть несколько свободных часов. Можешь привести себя в порядок, а потом и на ужин пора. Как только хозяин прибудет, я позову. Хочешь, могу притащить булочки – они только час как из печки.

Поблагодарив девушку за заботу, я осторожно прикрыла дверь, скинула то, что осталось от многострадальной ночнушки, и в блаженстве окунулась с головой в теплую воду. Интересно, у них тут все помощницы по хозяйству кличут владельца дома хозяином?

Погода стояла на удивление ясная. Солнышко катилось к горизонту, заглядывая в окна. Чем бы это ни было, сном или сумасшествием, но мне определенно нравилось ощущать нежные лучики на лице. Тихо, безветренно. Хотя совсем неплохо было бы оказаться под теплым одеялом в Бурых Веточках, а еще лучше – в привычной московской квартире. Выбраться бы отсюда поскорее, а то послезавтра на работу.

С Таррином (ну действительно, что за имя? А еще над моим потешаются!) я перебросилась всего парой фраз, так как он сильно спешил. Крупно повезло, что он совсем не рассердился. Хотя… Еще вопрос, кто больше опешил от нежданного моего присутствия в этой забытой миром деревне.

Пролежав в воде пару часов, я потихоньку выползла и нацепила на себя то, что было оставлено на подушках. Темная юбка в пол и ажурная кружевная блуза казались до жути нелепыми. Обычно я отдавала предпочтение брюкам или джинсам. Хотя этот наряд, бесспорно, выигрывал у предыдущего одеяния, из которого сейчас только тряпки резать да пол протирать.

Одеваясь, я зацепила рукой край кадушки. Тонкая ткань повязки соскочила и медленно стала тонуть в мыльной воде. Решив проверить, как там мое первое боевое ранение в борьбе за тепло и пискляво ойкнув, я уставилась на запястье: на нем красовался затейливый символ – миниатюрное гусиное перышко. Кожу перестало саднить, но на месте ожога еще виднелась небольшая припухлость.

В дверь постучались, и, просунув в проем только голову, Ялина напомнила, что меня будут ждать в нижнем зале. Наскоро высушив волосы и завязав их в забавный пучок, я прошествовала вниз, где увидела много незнакомых лиц.

– А вот и наша гостья, – представил меня стоявший у дальней стены Таррин и повернулся в мою сторону.

Сделав несколько шагов, я смогла разглядеть всех присутствовавших. Простая одежда и открытые загорелые лица говорили о том, что люди привыкли проводить изрядную часть времени на свежем воздухе. Окружив массивный стол со всех сторон, они развалились в резных стульях-креслах, навевая мысли о короле Артуре, нежданно перенесшемся в русскую глубинку.

– Дорогая Афеда, прошу вас, не стойте. Проходите, присаживайтесь, – Таррин указал мне на один из свободных стульев, а сам занял кресло, стоявшее чуть поодаль, у окна. – Сегодня мне посчастливилось узнать о ваших интереснейших приключениях, и я взял на себя смелость позвать друзей, чтобы они помогли нам в этой запутанной ситуации.

Я слегка смутилась. Зачем устраивать целый консилиум, когда можно просто указать дорогу, а в лучшем случае – посадить на автобус до Москвы?

– Скажите, Афеда, как давно вы тут находитесь? – один из коренастых мужчин рассматривал меня с интересом археолога, обнаружившего древний гибрид мамонта и бабочки. – Как вы сюда попали?

Я удивленно посмотрела на хозяина дома, и Таррин попросил еще раз во всех деталях рассказать, как я очутилась в его деревне на злополучной морковной грядке. Выслушав до конца, все восемь гостей (а их оказалось именно восемь, включая главу поселения) сначала долго молчали, а потом, будто бы сговорившись, одновременно загалдели. «Так, может, она и должна была? Может, вы чего-то не помните?» – спрашивали хозяина дома, но тот лишь отрицательно мотал головой и еще более заинтересованно глядел в мою сторону.

Споры, крики и необычные диалоги окончательно ввели меня в замешательство, так что оставалось тихо сидеть и с беспокойством наблюдать за царящим вокруг хаосом. В висках громко стучало. Кто-то в порыве красноречия даже вскочил и начал яро жестикулировать, указывая в мою сторону. Спор прекратился так же внезапно, как начался. Таррин подсел ко мне и, словно ничего не произошло, стал тихо напевать простенькую мелодию.

– Слушай, Афед, – я даже не успела понять, когда вычурное выканье прекратилось, – а может, ты просто напишешь мне номер телефона родных, а я свяжусь и узнаю, как тебе проще добраться?

Таррин спокойно протянул мне листок бумаги и перо. Моргнув пару раз, я все же взяла предложенный предмет в правую руку, хотя еще не приняла окончательного решения: надо просить этих людей определить меня в местный желтый домик или нет. Абсурдность происходящего давила, и мозг отказывался предоставить хоть маленькую подсказку относительно того, куда и зачем я попала. А самое главное – делать-то что?!

– Все хорошо? – хозяин дома тронул меня за локоть. – Если вас смущает подобная форма написания, прошу вас, не удивляйтесь, мне просто нравится писать перьями. Кстати, успешно приучаю родных и друзей к подобной эстетике. Красиво, не правда ли? – он перевернул перо, на котором были изображены витиеватые черные узоры, ломающиеся при малейшем изгибе «ручки».

– Сейчас черкану, – я окунула кончик пера в чернила и быстро набросала домашние номера родителей и друзей, чтобы была возможность дозвониться хотя бы до кого-нибудь из них. – А тут телефона нет? – протягивая клочок бумаги, я подняла глаза и вдруг заметила разительную перемену в хозяине дома. Лицо Таррина словно вытянулось, и он издал победно-отчаянный крик. Невольно дернувшись, я чуть было не упала с кресла, но вовремя удержавшись, замерла.

– Это правда! – подскочив, мужчина схватил меня за плечи, приподнял и затряс с такой силой, что, казалось, поломает меня в паре мест.

Далее началось что-то совершенно невообразимое. Вскочив со своих мест, меня окружили все обитатели комнаты. Еле освободившись из объятий Таррина и почувствовав под ногами доски, я сделала шаг и споткнулась – до такой степени закружилась голова. А люди мельтешили, что-то кричали и доказывали, никак не давая глотнуть столь желанного спасительного воздуха.