По предварительному сговору

Он их сейфа достал бланки пропусков, тщательно сверяясь и перепроверяя, заполнил их, вышел из кабинета. Вернувшись с повеселевшим лицом, протягивая пропуска, попросил:

– Табельное оружие и телефоны можно оставить в кабинете, я закрою в сейф. Так меньше будет вопросов на пропускном пункте.

Минуя многочисленные металлические решетки-калитки, оснащенные электромеханическими замками, предъявили пропуска и удостоверения, где контролер-прапорщик тщательно проверил соответствие прибывших посетителей с вклеенными фотографиями в удостоверениях, попросив выложить все имеющиеся при себе личные вещи и пройти через арочный металлодетектор. После всех процедур Кирилл с Константином, в сопровождении сопровождающего их капитана прошли на территорию колонии для лиц, отбывающих наказание.

Пройдя ускоренным шагом до ближайшего одноэтажного барака, они расположились в прохладной комнате, с маленьким зарешетчатым окошком, массивным столом и несколькими табуретами. Как только они разместились, в дверь постучались, и в кабинет вошел старый чеченец, не соответствующий своему возрасту, небольшого роста, в черной тюремной робе, белой небрежно пришитой биркой на левой груди. Он с волнением сжимал в руках головной убор, переводя взгляд с о́пера – «кума»73 на Кирилла и Константина. Старик присел на край табурета, на который указал ему капитан, продолжая теребить в руках головной убор.

Бислан заговорил на чеченском, иногда показывая рукой в их сторону, что Кириллу почему-то сразу не понравилось. Затем он перешел на русский.

– Он плохо понимает по-русски, а писать совсем не умеет. Я ему сказал, что вы из ФСБ. Хотите с ним пообщаться, задать кое-какие вопросы. Предупредил, что про разговор никому сообщать не следует, и вы обещали, что это ни как не повредит ему и его родственникам.

Костик приподнялся и показал удостоверение сотрудника ФСБ. Хучиев взглянув мельком в удостоверение, кивнул головой давая понять, что ему все ясно.

Кирилл оглянулся по сторонам, увидел на подоконнике жестяную банку, из-под кофе, используемую под пепельницу. Поставив рядом с собой, он достал сигарету и закурил, с любопытством разглядывая сидящего перед ними старика-чеченца. Тот с жадностью наблюдал за дымящейся сигаретой, сглатывая слюну.

Разговор начал Константин. Спокойным, негромким голосом, с улыбкой на лице, целых полчаса задавал несложные вопросы, делая пометки на листе бумаги. Расспрашивал его о семье, родственниках, работе. Где жил, когда приезжал в Грозный, с кем общался до осуждения. Ни слова, ни вопроса о нахождении того в банде. Хучиев отвечал неохотно и однозначно, иногда настороженно косясь в сторону Бислана, как бы ища поддержки и сверяясь в правильности сказанного.

Внезапно улыбка исчезла с лица Костика, резко поменялся тон разговора. Вопросы его стали жестче и сыпались один за другим. В это время Бислан встал и вышел из кабинета. Хучиев растеряно посмотрел ему вслед, в глазах появился испуг.

Костик поднялся, достал с папки несколько фотографий и бросил их перед ним на стол.

– Вам известен этот человек?

На черно-белых снимках было обезображенное лицо водителя, застреленного Умаром возле старого моста. Хучиев взглянул на фотографии, головной убор выпал из рук. Глаза расширились, лицо его выражало ужас.

Кирилл подошел к Хучиеву, тот вжал голову в плечи. Пододвинув жестяную банку, протянул ему сигарету, дал прикурить от зажигалки. Хучиев жадно затянулся.

– Так вы знали этого человека? – повторил Костик.

Тот утвердительно кивнул головой.

– Так вот. На днях он был убит, в перестрелке, сотрудниками милиции. Возможно такая же участь ожидала и вас, не так ли, Хучиев.

В это время Кирилл, почувствовав, что настал нужный момент, решился задать один из основных вопросов:

– Зачем к вам приходили Барахоевы? Когда это было?

Старик-чеченец, взглянув еще раз на фотографии, ответил:

– Это было в конце прошлого года. Осенью. Но ко мне приходи только Али. Ночью.

Он поднял голову и взглянул на стоящего перед ним Кирилла.

– О чем вы разговаривали? – продолжил задавать вопросы Константин. – Что он от вас хотел?

– Говорил, что надо помогать братьям по оружию в борьбе с неверными за свободную Ичкерию. Им нужен был транспорт, в определенные дни, а также продукты и кое какая гражданская одежда.

– Что вы ответили?

– Я дал свое согласие. А, что я мог ответить?

Хучиев подался вперед.

– Он угрожал мне и моей семье расправой, как со сторожем на базе отдыха, Джанкаевым. Он до войны в милиции работал.

– Получается, Барахоев Али вам рассказал, что это он расправился со сторожем?

Тот утвердительно кивнул головой:

– Он, и его брат Муса. Он еще смеялся при этом. Также говорил, что у них в нашем и соседнем районе много связей, так что если хочу видеть свою жену и дочерей с внуками живыми, должен помогать им.

– Он конкретно говорил, что вы должны делать?

– Нет. Сказал, наступит время, они найдут меня. И это время придет очень скоро. Еще сказал, что о них вспомнят, и не только в Чечне.

– Что было потом?

– Он ушел. А через пару месяцев ко мне явился житель нашего села. Он тоже находился в отряде Дадашева, со мной в одно время. Но мы никого не убивали. Нас заставляли готовить еду, стирать вещи, заготавливать, в местах расположения, дрова. При переходах через перевалы, переносили тяжелые вещи. К руководству отряда нас не подпускали.

Хучиев с просьбой посмотрел на Кирилла, тот протянул ему сигареты. Закурив очередную сигарету, несколько раз сделал глубоких крепких затяжек, он продолжил:

– Он пришел ко мне и сказал, что к нему тоже приходил Муса Барахоев и требовал от него оказывать помощь. Иначе обещал расправиться с его семьей. Мы переговорили и решили сознаться. Я обратился к своему родственнику, он работает в милиции у нас в районе. Тот, посоветовал нам написать явку с повинной и прийти в милицию. Потом организовал наше задержание в пособничестве незаконным вооруженным формированиям.

– Какой позывной был у Мусы Барахоева в отряде Дадашева.

– «Сапфир», это я точно помню.

Хучиев затушил окурок в банке. Посмотрев на фотографии, лежавшие на столе, добавил:

– Лучше срок отбыть, чем умереть за этих шакалов.

– Скажите, непосредственно вы принимали участие с Барахоевыми в организации «схронов»?

– Да. Это было один раз. Незадолго до уничтожения отряда, по личному указанию Дадашева, меня направили вместе с Барахоевыми в наш район. Я переносил пластиковую бочку, на двести литров, лопаты.

– Что находилось в «схроне»? Оружие?

– Да. По-моему, два «калаша»74 и винтовка с оптикой. Винтовка была точно. Много патронов к автоматам и винтовке. Гранаты были с запалами, выстрелы к подствольному гранатомету. Но все это переносили сами братья. Я видел только мельком, все было завернуто в промасленные тряпки. Затем приказали выкопать яму, где они указали. Под бочку. Потом меня отогнали и закапывали, и маскировали уже вдвоем.

– Место на карте указать сможете, или нарисовать?

Чеченец покачал головой.

– Я в картах не разбираюсь. Но на месте, возможно, вспомнить и указать смогу. Недалеко от разрушенного моста. В лесу, на склоне холма. Я ведь эти места с детства знаю.

– Там есть поблизости какие-либо приметы? Дерево засохшее, или камень большой?

Хучиев на минуту задумался.

– В пяти метрах правее, если смотреть в сторону старого моста, поваленное дерево. А в низу, русло старого ручья. Метрах в двадцати – тридцать.

Константин достал чистый лист бумаги и карандаш, протянул Хучиеву, распорядился:

– Рисуй.

Вдвоем с Кириллом они склонились над листом бумаги, на котором тот выводил неровные линии. План не соответствовал масштабу, но задавая наводящие вопросы, и добавляя свои пометки, им становилось более-менее понятно.

Закончив совместно художественное рисование, Константин тщательно записал его показания, и еще, около двух часов, расспрашивали Хучиева о членах банды Дадашева, заостряя внимание на участие в ней братьев Барахоевых. Места, время и приблизительные даты перехода через границу в Грузию. Дислокации лагерей, подготовки и стоянок. Поставки оружия и боеприпасов. Но какой-либо ценной информации они дополнительно не получили. О нападениях на дома работников местной администрации и колонны военнослужащих федеральных сил, Хучиев узнавал только из подслушанных разговоров членов банды.

– А кто такой «Окулист»? – как бы ненароком поинтересовался Кирилл.

Хучиев, помедлил, что-то вспоминая, затем ответил:

– С таким позывным человека в отряде не было. Это точно.

Затем поразмыслив, прибавил:

– Один раз я слышал, когда отряд находился в Панкисском ущелье, летом две тысячи шестого года, к Дадашеву приезжали неизвестные люди с представителями военной разведки Грузии. Одного из них, с кем он встречался, при мне упоминали и называли «Окулист». Но я его лично не видел.

Как только разговор подошел к концу в кабинет вернулся Бислан. Кирилл догадался, что весь их разговор с осужденным проходил под его контролем. Хучева вывели в сопровождении сержанта.

Покинув исправительную колонию, забрав свое оружие и телефоны из кабинета, втроем вышли за КПП. Бислан улыбнулся и, прощаясь, протягивая узкую ладонь, спросил:

– «Инициативку» готовить можно?

Константин утвердительно кивнул головой.

– Спасибо, Бислан. От души. Помог сильно.

– Не за что. Привет Умару.

Проводив взглядом отъезжающую машину, он направился обратно через пропускной пункт выполнять свою нелегкую службу.

– Ну, что скажешь, Кирилл? По-моему, вопросов возникло еще больше, чем было.

Кирилл кивнул, соглашаясь, и потирая пальцами виски, произнес:

– Одно нам стало известно точно, что Барахоевы находятся или находились в районе и, что они совершили убийство сторожа на базе отдыха.

– Не забывай еще одно. Человек с позывным «Окулист» все-таки существует, и он как-то связан с Мусой Барахоевым, то есть «Сапфиром». И еще прослеживается их связь с военной разведкой Грузии. Принимая во внимание имеющиеся у нас перехваченные в нашем районе короткие сообщения спутниковой связи, «Окулист» должен в ближайшее время прибыть нелегально, через границу с Грузией, на территорию Чечни, где его ожидает «Сапфир». А это ни есть хорошо. Кто этот загадочный «Окулист» нам совсем не известно. И почему не «Хирург»? Или «Санитар»? Дело в том, как я тебе говорил, что ни по одним из наших информационных баз силовых ведомств и сведениям Интерпола лицо с таким позывным или кличкой, не проходит. Ладно, будем думать и что-то предпринимать.

Зазвонил мобильный телефон. Не сбавляя скорости, Константин нажал кнопку приема.

– Говори, Вадим.

С полминуты он слушал, затем, не проронив ни слова, отключил телефон. Кирилл вопросительно посмотрел на него.

– Ничего особенного, – с наигранным равнодушием в голосе произнес Костик. – Темирханов пропал. Его «ГАЗель» обнаружили сожженной на заброшенной кошаре. Где мы проводили совместную «зачистку» и откуда, первоначально, по нашим предположениям проводились сеансы спутниковой связи «Сапфиром». Там уже работает опергруппа.

Константин ударил ладонями по рулевому колесу и раздраженно бросил:

– А это ни есть хорошо.

Глаза его стали жесткие и решительные. На лице проявился холодный расчет и ярость. Как подумал Кирилл, это было настоящее лицо Константина.

Оставшееся время пути обратно ехали, не проронив ни слова.

Первые активные действия начали происходить утром следующего дня. В десять часов утра, как доложил старший наряда по ПВД, в отряд прибыли представители части внутренних войск расположенной в районном центре. Коренастый подполковник, в краповом берете, и уже знакомый, усатый капитан, командир взвода разведки, с кем они познакомились на второй день после прибытия, во время мероприятий на заброшенной кошаре. Еще через десять минут, прибыл Костик с Вадимом, которые сразу прошли в кубрик, где расположился командир отряда временной группировки. Совещание у руководства длилось несколько часов, после чего они все вместе направились в здание местного отдела милиции. Еще через час заместитель командира отряда Тихонов созвал подчиненных ему оперативных сотрудников. Расположившись в помещении столовой Тихонов, невеселым голосом, довел до них информацию.

– Поздравляю вас господа. Все благодаря вашей, будь она неладна, активности, особенно некоторых из вас.

Тихонов поднял глаза на Кирилла.

– Примерно через несколько дней в районе дислокации нашего отряда, будет проведена совместная войсковая операция, с привлечением сил сотрудников местной милиции, отдела ФСБ, внутренних войск. Ну, соответственно и с нашим участием. Будет введен режим КТО75. Точная дата и время, а также наша в ней роль, будут доведены за несколько часов до начала мероприятий, после согласования плана.

Тихонов ладонями стал распрямлять волосы на своей короткостриженой голове.

– Скажу откровенно, – продолжил Тихонов. – Наш командир не очень рад предстоящими мероприятиями, и отведенной роли сотрудников вверенного ему отряда, Его можно понять. Он по окончании командировки планирует уйти в отставку, на заслуженный отдых. Не дай бог произойдет какое-либо чрезвычайное происшествие. Самая главная его задача здесь, чтоб все сотрудники отряд вернулись в расположение своих постоянных отделов без потерь. Поэтому…!

Голос Тихонова стал жестче.

– Предупреждаю каждого и всех вместе! В ходе проведения войсковой операции каких-либо необдуманных шагов, без предварительного согласования с нашим руководством, не предпринимать! Инициативу не проявлять! Контролировать не только свои действия, но и смотреть за своими товарищами. У меня все. Есть вопросы?

Веня поднял руку и с надеждой спросил:

– Из оперо́в все привлекаются к данному мероприятию? Мне, по графику, послезавтра на блокпост, на замену выезжать.

Дмитрич отчужденно покачал головой и с любовью в голосе промолвил:

– Куда же мы без тебя. И еще. Проведение всех плановых выездов, «передвижки» и тому подобное, с привлечением сотрудников нашего отряда до начала войсковой операции, отменяются. Наш сотрудник, находящийся на блокпосте, остается там до особого распоряжения командира отряда.

Веня, довольно заулыбался. Ему опять очень понравилось выражение «ВОЙСКОВАЯ ОПЕРАЦИЯ» и ее проведение, без его непосредственного участия, он считал невозможной и невыполнимой.

– Извини, Дмитрич, – подал голос Степаныч, – я так понимаю это не одним днем?

– Скажу по секрету. Сам точно не знаю, но предполагаю, все это затянется суток на трое, может больше. Так, что готовьтесь. Спальные мешки, теплые вещи, чтоб были у всех. Ночи в горах холодные. Проверьте форму и обувь Оружие, согласно командировочному предписанию. Заместитель по тылу уже получил распоряжение подготовить и выдать сухой паек на пять суток на каждого бойца, который будет задействован. Нечего им прохлаждаться и отсиживаться. В отряде остается лишь усиленный наряд. Приказ готовится нашим штабистом. Если вопросов больше нет – все свободны.

На вечернем построении, командир отряда вкратце довел до личного состава о предстоящем возможном введении на территории района контртерорристической операции.

– Основной задачей нашего отряда, совместно с сотрудниками местного отдела милиции и служащими внутренних войск, мобильными группами осуществлять блокирование дорог, проверка документов передвигающегося автотранспорта и гражданских лиц. То есть все, то чем мы занимаемся здесь ежедневно. Поэтому, родных и знакомых не тревожить и не волновать. Все будет проходить в штатном режиме. Особое внимание обращаю на личную безопасность каждого сотрудника временного отряда и соблюдение законности. Руководителям групп осуществить проверку наличия и средств индивидуальной защиты, оружия, предметов оказания первой медицинской помощи, а также знание приказов и распоряжений, регламентирующих наше присутствие в Северо-Кавказском регионе.

Утром, завхоз лично принес к ним в кубрик коробки с сухим пайком на каждого о́пера в расчете на пять суток, попросил расписаться в ведомости за получение.

– Ну, Андрюха, – пошутил Куценко, ставя подпись, – и здесь бюрократизм развел.

Завхоз развел руками, засунул листок с подписями в нагрудный карман, вышел.

До обеда, все в кубрике готовились к предстоящему запланированному мероприятию. Особенно усердствовал Веня. С красным лицом усиленно пытался впихнуть коробки с «сухпаем» в вещмешок, которые из-за наличия в нем уже огромного количества консервов, не вмещались. Кое-как, пристегнув к вещмешку «спальник», Веня накинул его себе на плечи. Кирилл, сидя на кровати и прикрепляя подствольный гранатомет, розданные всем опера́м, за исключением Вени, с интересом наблюдал за его сборами и невольно рассмеялся. Что-то огромное, круглое и неповоротливое стаяло посреди кубрика, тяжело дыша и вытирая пот рукавом.

– Веня. Ты забыл еще «броник» с «разгрузкой» и каску надеть. Рембо, бля.

В ответ Веня громко выругался матом.

Сам же Кирилл, не без помощи Степаныча, кое-как умудрился сложить в свой тактический рюкзак, одолженный еще дома у знакомого СОБРовца, взяв, как посчитал, все необходимое, но по минимуму. Плотно прикрепил «спальник», заранее отказавшись от двух выданных не вмещавшиеся наборов сухого пайка. Хоть все было сложено с расчетом, вес и объем его был значительный. «И как спецназовцы умудряются неделями передвигаться в горах, при этом имея с увеличенный боекомплект, вещами и продуктами?» – подумал он.

Ни Костику, ни Умару Кирилл звонить не стал. «У них сейчас своих проблем хватает».

После обеда Тихонов сообщил, что начало войсковой операции на территории района назначено на следующий день, время «Ч» шесть часов утра. Вечернее построение было отменено, личному составу дано распоряжение отдыхать. Подъем в четыре ноль-ноль.

– Ни что не напоминает? – усмехнулся Степаныч, рассматривая в руках подошву на берцах, и пропел. – Двадцать второе июня, ровно в четыре часа…

Местом сбора всех задействованных подразделений силовых ведомств и внутренних войск, участвующих в проведении войсковой операции, был определен поворот с грейдера на старую дорогу, ведущей к разрушенном мосту. Кириллу был очень хорошо знаком этот поворот. Прибыв за полчаса до назначенного времени и получив указание Тихонова, транспорт без его распоряжения не покидать, Кирилл закурил и как обычно рассматривал окружающую местность. Солнце закрывали облака, но в предрассветных сумерках можно было различить сквозь наползающий туман, идущий с реки, вершины гор, возвышающиеся на противоположенном берегу.

Буквально следом подъехало около пяти легковых машин с сотрудниками милиции местного отдела. Два десятка бородатых мужчин, в одинаковой, «серо-синий пиксель», форме, с автоматами, закинутыми за спину, разговаривали на незнакомом гортанном языке, выпуская струи сизого дыма табака.

На грейдере, со стороны села показалась колона из десятка бронированных «УРАЛов» и «ЗИЛов» в сопровождении двух «БТРов» с эмблемами внутренних войск на дверях и бортах. Идущий впереди бронетранспортер моргнул фарами, предлагая присоединиться к колонне, грузно свернул на старую дорогу, показывая маршрут следования. Еще через тридцать минут движения весь транспорт остановился на широкой поляне возле разрушенного моста.

Кирилл перемахнул через задний борт на землю, рюкзак и «броник» с каской остались в бронированной капсуле. Его примеру последовали другие бойца отряда, разминая на твердой поверхности ноги.

На поляне замелькали многочисленные фигуры в камуфляжах. Коренастый подполковник давал громкие и четкие указания. Часть военнослужащих внутренних войск организовано выдвинулись в оцепление и установки инженерных заграждений. Остальные сплоченно принялись осуществлять разгрузку транспорта, вытаскивая огромные ящики и баулы. В кузове одного из «УРАЛов» находились разобранные металлические кровати, печи-буржуйки и многоместные палатки. Тихонов направился к подполковнику за указанием. Через минуту он бегом вернулся к своему личному составу.

– Всем разгружаться и находиться здесь. После разгрузки автотранспорту занять отведенное место возле тех деревьев.

Тихонов махнул в сторону, на край поляны, где уже размещались разгруженные войсковые машины.

– Водители находятся возле своего транспорта, осуществляют его охрану. Остальные ждут моего распоряжения. Все.

Он быстрым шагом направился опять к подполковнику, который с Висханом, командиром взвода разведки, склонив головы, рассматривали держащую в руках карту.

– А не плохо подготовлены «вояки».

Куценко кивнул в сторону устанавливаемых палаток.

– И укрытие у них на случай дождя, и печки с кроватями. Молодцы. А нам придется в одних «спальниках» прозябать.

– Ты туда посмотри, – указал рукой Степаныч.

Немного в стороне от центра поляны, где расположился лагерь, в двадцати метрах друг от друга, устанавливались четыре 82-мм миномета. К ним подтаскивали тяжелые ящики с минами.

– Ни хрена себе! – завопил Веня. – Это что, с минометов «шмалять» начнут? Здорово! Надо будет посмотреть.

– Ага, – Кирилл состряпал серьезную физиономию и добавил. – Я вчера краем уха слышал, что фронтовую авиацию привлекать будут. С ковровыми бомбардировками местности.

Веня достал мобильный телефон и стал снимать на видео.

– Ты бы поостерегся, Веня, снимать, – продолжил словесную иргу Степаныч. – Тут среди всех еще и представители ФСБ имеются. Не хотелось, чтоб тебя осудили за разглашение государственной тайны.

Веня испугано огляделся по сторонам, хмыкнул, но все же спрятал телефон в карман.

В это время к ним подошел Тихонов, с капитаном-разведчиком. Признав старых знакомых, Висхан поздоровался с Кириллом, Степанычем и Куценко за руку.

– Так, построились! – скомандовал Дмитрич.

Окинув взглядом, построившихся в две шеренги личный состав временного отряда, Тихонов продолжил:

– Слушаем боевой приказ. Из числа задействованных сотрудников, кроме специалистов уголовного розыска, организуются четыре группы. По три человека в каждой. Со всем снаряжением назначенные группы выдвигаются, на «БТРах», на противоположенный берег реки, и осуществляют на указанных участках местности задачи по обнаружению и блокированию. Так называемые «заслоны». Что входит в эти задачи. Это непрерывное и круглосуточное наблюдение. Прибыв на место необходимо организовать, используя средства маскировки, пункт за скрытым наблюдением участка местности. Повторяю, и акцентирую. «Скрытым наблюдением!». Всякое брожение друг к другу в гости – недопустимо. Организацию отдыха и приема пищи осуществлять, не выдавая своего местонахождения. Старшим каждой группы будет выдана радиостанция с указанием частоты канала и позывных. Проверку связи и доклад осуществлять каждый час. Замена аккумуляторов будет происходить дважды в сутки мобильной группой. При появлении незнакомых лиц, а также гражданского населения, докладывать незамедлительно. В случае необходимости разрешаю использовать мобильную связь. Довожу до всех, что на участке организации пунктов наблюдения и блокирования, в горной местности будут, одновременно, проводится и поисково-разведывательные мероприятия. Так, что будьте внимательны и осторожны. В огневой контакт вступать только при явном нападении на пост и предварительном согласовании со мной. Предупреждаю о недопустимости нарушения дисциплины, особенно употребление спиртных напитков. Товарищ капитан есть, что добавить?

Висхан, улыбаясь, отрицательно покачал головой и указал на два «БТРа».

– Грузитесь со снаряжением на «броню», по две группы на каждый. Будьте осторожны при передвижении.

– Хорошо. Если вопросов нет, разойдись. Разобраться на группы, старшим пройти в штабную палатку для получения радиостанций. Сотрудники уголовного розыска остаться на месте.

Тихонов немного отошел в сторону с окружившими его опера́ми.

– Так гвардейцы. Вам выпала более ответственная задача. По общему согласованию и личной просьбе некоторых из наших коллег, вы включаетесь в мобильно-поисковые сводные команды в составе двух отделений разведывательного взвода. По два сотрудника в каждое отделение. Куценко, Ноздрев входят в первую группу. Шишкин, Старков – вторая. Схемы передвижений и время их проведения, у командиров отделения, в которые вы включены. Ознакомитесь сами. Сейчас вы выдвигаетесь на «БТРах», на противоположенный берег реки, высаживаете группы заслона и блокирования, после чего приступаете к выполнению непосредственно запланированных мероприятий. Хоть вы и входите в состав сводных команд, но задачи, степень их проведения и исполнения определять предстоит вам. С местным населением вести себя корректно. На рожон, не лезть и героизм не проявлять. Уяснили?

Все дружно закивали головой.

– Ну, тогда, по коням.

Пока они слушали инструктаж, один из «БТРов» подъехал к самому берег реки, к месту, где раньше располагался старый мост. Двое военнослужащих слажено прикрепили толстые тросы к торчавшим из воды опорам и лежащими на них по краю досками. Также ловко вернулись обратно. Натужено запел двигатель. Рывок. Опоры затрещали, но устояли. Еще один рывок, и оставшиеся доски с опорами рухнули в бурную реку уносимые ее быстрым течением. Старый мост навсегда прекратил свое существование.