скачать книгу бесплатно
Не понимая, услышал и понял ли он меня в пьяном угаре, я пробираюсь сквозь толпу к выходу. От жара тел мне становится хуже.
Я начинаю кашлять. Горло горит, и я тяжело сглатываю. Сначала я забегаю на кухню за бутылкой воды, а потом устраиваюсь в углу дворика, глядя на бассейн и озеро. Лунный свет отражается от глади воды, нарушаемой каждым порывом ветра.
Я и вода.
По своей глупости я забыла куртку, но зато взяла с собой холодную бутылку воды… Что ж, по крайней мере я больше не потею.
Я привыкаю к глубокому басовому эху, доносящемуся изнутри дома. Вскоре он становится лишь фоновым шумом по сравнению с шелестом листвы на деревьях и нежным плеском озера о булыжную мостовую. Но вдруг я слышу посторонний звук – что-то вроде хруста ломающейся ветки. Я оборачиваюсь, ожидая увидеть Джека. Наверное, он вышел проверить, как я себя чувствую.
И тут я вздрагиваю.
Ко мне направляется Элайджа.
Руки его спрятаны в карманы. На нем старая расстегнутая толстовка, откуда выглядывает футболка, обтягивающая крепкое и высокое тело. Он выглядит слегка растрепанным, но не пьяным, какими являются все внутри. Позади него, на дороге, я едва различаю припаркованный у обочины светло-голубой пикап.
– Ты приехал? – спрашиваю я, не пытаясь скрыть удивление.
– Да, дела закончились раньше, чем я предполагал.
– Правда?
Он качается на пятках, глядя на озеро.
– Я проезжал мимо и вспомнил, какие прекрасные виды отсюда открываются. Ты одна?
Все мои друзья веселятся внутри, пока я сижу на террасе в полном одиночестве. Я, наверное, выгляжу жалко.
– Не часто увидишь девушку, которая сидит одна снаружи дома, пока ее парень отрывается внутри, – замечает Элайджа, как только узоры на патио привлекают к себе все мое внимание.
Я пододвигаюсь, жестом приглашая его сесть со мной, и Элайджа садится.
– Ну вот, теперь я не одна.
– Действительно.
Одинокая лодка проносится по озеру, освещая путь точечным лучом света. Глядя на воду, мы погружаемся в тишину. Я сглатываю, пытаясь смягчить больное горло, которое от холода начало гореть еще сильнее.
– Спасибо, что пришел, – говорю я.
– Мне все равно нечем было заняться.
Мои плечи опускаются от прямого и довольно грубого ответа.
Элайджа, кажется, замечает негодование и пытается разрядить напряженную обстановку:
– К тому же не хотел тебя разочаровывать. Я же видел, как сильно ты хотела, чтобы я пришел.
Не веря своим ушам, я поворачиваю голову в его сторону.
– Ты шутишь?
Я чувствую, как он принимает оборонительную позицию. Тут до меня доходит, что мои слова прозвучали так, будто я не разрешала ему шутить.
– Да, и что?
– Мне кажется, я никогда не слышала, чтобы ты шутил, – признаюсь я искренне и легкомысленно, вызывая на его губах улыбку.
– Ну, я вроде как не клоун.
– Мне это нравится.
– Что? Когда я шучу?
– Да. – Я улыбаюсь. – Шутки – это то, чего точно не ждешь от Элайджи Блэка.
– Узнаешь меня получше – поймешь, что я полон сюрпризов.
Пока я обдумываю ответ, меня одолевает сильный приступ кашля. Я пытаюсь прочистить горло, но кашель становится только хуже. Щеки начинают пылать от боли и смущения. Я тяжело сглатываю, пытаясь хоть как-то избавиться от жжения.
– Зачем ты пришла, если плохо себя чувствуешь? – Элайджа хмурится. Наш смех остается в прошлом.
Проницательно. Хотя мою болезнь заметить не так уж и трудно.
– Это всего лишь простуда, – шепчу я. Говорить тихо однозначно легче. – Кроме того, кто-то ведь должен позаботиться о Джеке, – добавляю я.
Я чихаю, впуская в свое тело усталость и напряжение.
– Скарлет, у тебя простуженный голос, тебе не следует выходить из дома.
Я тянусь к забытой бутылке с водой, делаю пару глотков, которые на секунду или две успокаивают боль.
– Я должна быть с Джеком, – повторяю я.
Элайджа выглядит раздраженным, и я быстро продолжаю:
– Я знаю, что забота о нем не входит в мои обязанности. Но что, если он сделает какую-нибудь глупость, а меня не окажется рядом, чтобы помочь?
– Делай то, что считаешь нужным.
Я снова чихаю. Элайджа хмурится.
– Но не забывай о здоровье.
– Это не так просто.
– Почему?
Простой вопрос заставляет меня попотеть в поисках ответа. В глубине души я знаю, почему стремлюсь помочь Джеку или почему беспокоюсь каждый раз, когда он напивается или идет на вечеринку.
– Ему нужна моя помощь, – говорю я, надеясь, что этого будет достаточно. Но даже я знаю, что это не все.
Элайджа продолжает смотреть на меня, ожидая пояснений.
– Я не прощу себя, если с ним что-то случится, а меня не окажется рядом.
Возможно, если бы я была рядом с Максом в тот день, он был бы с нами и сегодня.
– Я потеряла дорогого мне человека. – Я смолкаю, чувствуя, как слезы обжигают горло. – Еще одну потерю я не переживу.
– Твой брат, – говорит Элайджа. В его голове как будто складываются кусочки головоломки; в глазах вспыхивает признание. – Макс, верно?
– Откуда ты знаешь его имя?
На долю секунды глаза Элайджи расширяются, словно он сказал что-то, чего не следовало говорить. Однако это проходит настолько быстро, что я начинаю сомневаться, не показалось ли мне.
– Мы живем в маленьком городе. Его смерть попала в заголовки газет.
Я киваю, пытаясь сдержать гнетущий груз печали. Макс был на шесть лет старше меня, и мало кто знает, что мы с ним были родственниками. Я, если честно, удивлена, что Элайджа это понял.
Газеты не говорили о том, как тяжело переживала семья; они лишь превратили трагическую аварию в дебаты о необходимости принятия закона, обязывающего мотоциклистов носить шлем.
У Макса были черные волосы, всклокоченные на макушке, и поразительные голубые глаза, на которые обращали внимание все девушки. В свое время Макс был стереотипным плохим парнем Роял Иствуда. Он ездил на чертовом мотоцикле, носил кожаную куртку и пах сигаретами, которые всегда держал под рукой. Я умоляла его бросить курить, угрожая раком легких, но он уверял меня, что с ним все будет в порядке.
И все же одна часть Макса, которая не соответствовала репутации плохого парня, заключалась в том, что он был удивительно приятным парнем. Он был заботливым, сострадательным, верным. Если бы вы взглянули в его суть сквозь кожаную куртку, сигареты и мотоцикл, он бы предстал перед вами святым человеком.
– И дня не проходит, чтобы я не вспоминала о Максе и о той боли, которую принесла его смерть, – признаю я.
Элайджа концентрируется на фонаре, который светит на док и освещает часть воды.
– Я тебя понимаю.
– Понимаешь?
И тут до меня доходит, что я не единственная, кто потерял брата.
– Мой брат тоже умер.
Он потерял брата одним из самых трагических способов, который только можно представить: смерть от передозировки наркотиков. Новости о случившемся распространились по школе и городу как лесной пожар, и для меня это был один из самых тяжелых слухов.
– Оливер, верно? – тихо спрашиваю я.
Элайджа, кажется, изумился, что я знаю и помню имя его брата.
Он кивает.
– Мне жаль, – сочувствую я. А что еще мне сказать? Три года назад я упустила свой шанс выразить соболезнования.
– Мне тоже.
Первые несколько месяцев после потери Макса оказались для меня самыми тяжелыми. Каждое утро я просыпалась и вспоминала, что его смерть – не ночной кошмар, а суровая реальность, с которой мне пришлось столкнуться. Все это разрывало меня на куски. Если честно, я даже не могу представить, каково это – справляться с такой болью в одиночку.
– Макс умер, оставив душевную боль, которую не сможет унять даже Джек. Никто не сможет.
– Потерять кого-то близкого – самое трудное испытание, – признает Элайджа. – Никогда не знаешь, насколько ты силен, пока не столкнешься с истинным горем.
От его слов по коже бегут мурашки.
Да, это правда. Ты не узнаешь, что такое сила, пока не столкнешься со смертью любимого человека и не выйдешь из депрессии, продолжив функционировать в повседневной жизни так, будто ничего не случилось. При этом, как бы ты себя ни вел, ты все равно будешь помнить о трагедии.
Я замечаю что-то красное и переключаю внимание на руки Элайджи. Откуда взялись эти пропитанные кровью бинты, обернутые вокруг костяшек? Да, кровь уже засохла, однако багрово-коричневый цвет трудно не заметить.
Не раздумывая ни секунды, я тянусь и хватаю его несчастные руки. Наш откровенный разговор остается в прошлом.
– Что случилось?!
Элайджа убирает руки.
– Ничего, – пренебрежительно отвечает он.
Я медленно перевожу взгляд с настороженного лица Элайджи на костяшки пальцев и вижу, что кровь буквально окрасила бинты в красный цвет.
– Дай мне свои руки, – требую я, едва сдерживая чих, который мог бы испортить столь авторитетный тон.
– Скарлет, это не…
– Дай мне свои руки.
Мы замираем на несколько напряженных секунд, а затем он молча вкладывает руки мне в ладони. Я достаю из кармана дезинфицирующее средство и бинты и тут же получаю вопрос:
– Откуда у тебя аптечка?
Я понимаю, что это довольно странно – внезапно доставать средства первой помощи.
Я улыбаюсь.
– Один из друзей Джека поранился, и я обработала его раны. Оставила набор на тот случай, если кто-то еще пострадает.
Я действительно удивлена, что с Брайсом не случилось ничего более серьезного, чем несколько царапин.
Я осторожно начинаю снимать повязки с левой руки Элайджи. Заметив, что они полностью покрыты засохшей кровью, хмурюсь.
Откуда у него раны? Он кого-то или что-то ударил?
Вопросы, которые начали безудержно всплывать в голове, быстро исчезают при виде настороженного взгляда Элайджи. Он явно не хочет, чтобы я задавала вопросы, поэтому я предпочитаю молчать.
Вместо разговоров я обрабатываю раны. Я смачиваю водой из бутылки чистую салфетку, вытираю засохшую кровь, накладываю мазь. Элайджа молчит. Я чувствую, как его глаза сверлят меня, но отказываюсь на него смотреть. Он явно не хотел, чтобы я помогала. Но почему? Возможно, просто боялся услышать вопросы. Вероятно, он разрешил помочь лишь потому, что я промолчала.
– Готово.