скачать книгу бесплатно
– Во-первых, не так и богат – возразил я. – Ни от отца, ни от жены я не получил столько, сколько угодно кому-то об этом распространять слухи. Это первое. А во-вторых, европеец всегда был большой поощритель всех искусств и мануфактурностей, но государственную ассигнацию предпочитал всему. «Это вещь, – обыкновенно говорит он, – уж нет ничего лучше этой вещи: есть, не просит, места займет немного, в кармане всегда поместится, уронишь – не расшибется». Так что без солидного бюджета и думать нечего ехать в Париж искать авторов рукописи.
Граф примирительно взмахнул рукой и сказал:
– Будет вам бюджет. Солидный. Главное найдите мне авторов пасквиля.
После этой беседы мы с Матвеем и отправились в Париж, исполнять поручение графа.
Глава 3
Шерлок Холмс, внимательно выслушав речь нашего гостя, после короткой паузы сказал:
– Ваш рассказ весьма любопытен, господин Манусевич-Мануйлов. Но признаюсь честно, я так пока и не понял, что вас привело ко мне? Какая вам нужна от меня помощь?
– Дело в том, что хотя времени и денег мною и моим товарищем было затрачено немало, но мы за время нашего пребывания в Париже в 1895 году так нисколько не продвинулись в деле поисков авторов пасквилей на тему еврейского всемирного заговора – ответил Манусевич-Мануйлов. – У этой нашей неудачи было много причин. Как оказалось задание, данное нам графом Путиловским, было, отнюдь вовсе не такое простое, как виделось нам поначалу. Очень скоро мы поняли, что отыскать иголку в стоге сена гораздо легче, чем найти в Париже следы авторов пасквиля. Здесь огромное количество различного рода изданий. Великое множество журналистов. Огромные библиотеки с гигантскими фондами. Всё это создало для нас просто неразрешимые проблемы. Мало того. С первого дня своих поисков я почувствовал серьезное противодействие своей работе. Вскоре я выяснил, что противодействие это организовано сотрудниками заграничной агентуры Департамента полиции в Париже, за которыми стоял их шеф господин Рачковский. Я думаю, вам известны некоторые подробности моих парижских злоключений.
– Я слышал краем уха о вашем конфликте с главой заграничной агентуры Департамента полиции в Париже господином Петром Ивановичем Рачковским – сказал Холмс с каменным выражением лица.
– Да этот конфликт сильно помешал мне в работе над поиском авторов и заказчиков рукописи о всемирном еврейском заговоре – признал наш гость. – Но что было мне делать? Мне удалось в Париже узнать о том, что фрейлина двора Юлиана Дмитриевна Глинка смогла получить рукопись протоколов при содействии господина Рачковского. Я пытался узнать от его людей, подробности того, как рукопись была получена, но со мной никто из сотрудников заграничной агентуры Департамента полиции в Париже не хотел говорить об этом деле. Я оказался в тупике. Тогда я попытался поговорить с самим Рачковским, но тот очень холодно принял меня. И дал недвусмысленно мне понять, что он крайне отрицательно относится к тому, что я, еврей по рождению веду по поручению знатного русского вельможи дело о всемирном еврейском заговоре. И что никакого содействия в моей работе по поиску авторов и заказчиков рукописи он оказывать мне не станет. Мало того. Он прямо запретил своим людям помогать мне в моей работе. А Матвея Головинского Рачковский воспользовавшись подвернувшимся случаем, отправил снова в Россию, и я остался в Париже один.
– Насколько я понял, вы не смирились с таким положением дел – сказал Холмс.
– Вы правы – признал Манусевич-Мануйлов. – Так как моей натуре не свойственно безропотно признавать свое поражение, я начал действовать. В кафешантане «Casino» я встретился с одним из агентов парижской префектуры, занимающимся русскими делами, и за стаканом вина объяснил ему, что состою при Министерстве внутренних дел и командирован за границу для контроля деятельности парижской агентуры, которою в Петербурге сильно недовольны. И в заключение предложил агенту, за вознаграждение, содействовать в исполнении возложенного на меня поручения. Для доказательства же, что я действительно лицо официальное, я рассказал агенту, что в прошлом году прямой начальник г. Рачковского, полковник Секеринский был в Париже, где останавливался по адресу бульвар Магента 133. Рачковский якобы оставался об этом в полном неведении и узнал лишь четыре дня спустя после отъезда полковника из Парижа. Потом я рассказал агенту о том, что Рачковский, которого я прекрасно знаю, еврей. Помощником Рачковского состоит в настоящее время поляк Милевский – человек, не заслуживающий никакого доверия и к тому же картежник. В прежние годы Рачковский ходил, будто бы без сапог и жил мелким репортерством в газете «Новости». По протекции он попал в полицию и тут при поддержке некоего барона сделал себе карьеру. И еще я сообщил, что скоро барон уйдет в отставку и тогда Рачковского погонят поганой метлой со службы. Поэтому разумно было бы агенту стать моим помощником прямо сейчас. И денег заработаешь, и после увольнения Рачковского карьера будет обеспечена.
– Вы бойкий молодой человек – сказал Холмс с ехидной улыбкой. – Я бы так не смог себя повести в подобной ситуации.
– Каждый сам кузнец своего несчастья, видимо я сильно перестарался, рассказывая небылицы о своем враге в тот раз – сказал наш гость. – Агент пошел к своему шефу и случился огромный скандал. Рачковский сразу же пригласил меня к себе и в присутствии того самого агента, которого я пытался завербовать учинил мне допрос. Я признаюсь, каялся, плакал, просил прощения, но мне ничто не помогло. В лице Рачковского с той поры я получил своего самого жестокого недоброжелателя. В конце концов, я был вынужден покинуть Париж и вернуться в Россию. Но история с протоколами, рассказывающими о всемирном еврейском заговоре, на этом не закончилась, в октябре этого года меня снова вызвал к себе Путиловский и передал новый вариант рукописи, по мнению графа, авторы текста продолжают работать над его улучшением. И вот я снова сначала в Париже, а теперь уже в Лондоне. Граф еще более чем прежде озабочен этими рукописями о всемирном еврейском заговоре.
Холмс нетерпеливо сказал:
– Вы очень много рассказали интересного господин Манусевич-Мануйлов, я узнал массу любопытной для меня информации, но пока вы ничего не сказали о том, почему вы посетили меня, и чем я, по вашему мнению, могу вам помочь?
– Я извиняюсь за свое многословие – сказал с невинной улыбкой на лице наш гость. – Я не виноват, я просто хотел, как можно полно обрисовать ту ситуацию, в которой я сейчас оказался. Теперь я перехожу непосредственно к тому, почему я посетил вас, господин Холмс.
– Слава богу – сказал саркастически Холмс.
– Из-за конфликта с Рачковским я лишен был возможности получать всю секретную информацию, получаемую Департаментом полиции в Париже – произнес Манусевич-Мануйлов. – Так вот. Вернувшись в Россию, я через некоторое время получил возможность ознакомиться с секретными донесениями нашей агентуры в Париже за последние годы. Из одного донесения стало известно о том, что вы, господин Шерлок Холмс в 1890 и 1891 годах приняли участие в расследовании деятельности неназванной в донесении международной организации штаб-квартира, которой расположена в Швейцарии.
Холмс весь напрягся, на лбу выступили капельки пота, после короткой паузы он спросил:
– Что вам известно об этом деле?
– Насколько мне известно, это расследование вы вели по заданию французского правительства – ответил наш гость. – Во время расследования, как сообщил наш источник, вы информировали правительство Франции о некоем известном английском ученом-математике, который вёл какие-то научные изыскания совместно со швейцарскими коллегами. Вы запрашивали информацию о том, с кем ваш английский ученый-математик работает во Франции и в Швейцарии. Но это нам не интересно. Интересно иное. Вы так же просили французское правительство информацию о некоей рукописи, рассказывающей о всемирном еврейском заговоре. Больше ничего наш источник сообщить нам не смог, так как вы спешно покинули Францию, а потом появилось известие о вашей гибели, и вся информация о вашей деятельности была засекречена правительством этой страны. Но возможно вы всё же получили от французского правительства то, что запрашивали. Вот эта информация и интересует меня. Вы понимаете, что я готов заплатить за эти сведения солидные деньги. Точнее. Мой начальник граф Путиловский готов заплатить. Назовите только сумму и вы получите свои деньги.
Холмс недовольно поморщился и сказал:
– Я не смогу вам ничем помочь. Наш разговор на этом окончен. Прощайте. Друг мой, проводите нашего посетителя.
– Почему? – спросил Манусевич-Мануйлов. – Разве вам совсем не нужны деньги?
– Во-первых, потому что история мне эта мне лично неприятна – ответил Холмс. – Я пережил много плохого в то время и поэтому я не хочу возвращаться к воспоминаниям о тех событиях. Кроме того. Я не получил никакого ответа от французского правительства на свой запрос о рукописи. Мне было тогда не до того, нужно было срочно покинуть Францию, а позже вся информация по делу была засекречена и у меня нет сейчас доступа к ней. Так что мне нечего вам предложить на продажу. Хоть русские деньги мне сейчас бы и не помешали, но соответствующего товара у меня нет. Так что я вынужден отказать вам в вашей просьбе. Поймите меня верно и по возможности не обижайтесь на меня за мой отказ с вами сотрудничать. Давайте завершим этот неприятный для меня разговор и попрощаемся.
– Я не обижаюсь – ответил наш гость. – Но я еще не завершил свой рассказ о том, почему обратился к вам за помощью. Мне есть еще, что вам рассказать.
– Хорошо – сказал Холмс с недовольной гримасой на лице. – Я слушаю вас. Только ради бога. Говорите коротко и по существу.
– Я постараюсь говорить только по существу, можете не сомневаться, так вот, в прошлом году я был отправлен моим руководством в Персию ко двору шаха с секретным заданием – начал говорить Манусевич-Мануйлов, а я увидел, что лицо моего друга вдруг стало бледным, словно он увидел перед собой приведение. – Против друга России шаха в Тегеране был организован заговор, в котором участвовали его ближайшие сподвижники. Во главе заговора, как это удалось нам, потом узнать, стоял племянник шаха и глава шахской тайной полиции. Русской разведке удалось вовремя узнать о том, что в Тегеране готовится нечто опасное для интересов России и были приняты определенные меры. Я выехал в Персию под видом журналиста газеты «Вече». Не стану перегружать вас рассказом о том, как удалось мне раскрыть заговор против шаха. Важно для меня сейчас то, что во время моей работы в Тегеране на мои глаза попалась секретная переписка руководителей французских и персидских тайных служб. Там было много интересного. Но главное, что в переписке упоминались вы, мистер Холмс и некий английский профессор математики Джеймс Мориарти. Этот профессор в свое время, в 1891- 1892 годах пытался организовать исламскую революцию в стране. Шахские полицейские, как удалось мне узнать в Тегеране, при вашей помощи и при помощи французской тайной полиции смогли предотвратить революцию. Шах наградил вас орденом Льва и Солнца за помощь в раскрытии заговора. Все заговорщики были схвачены. После ужасных пыток они были казнены. Так, во всяком случае, считалось раньше.
– Что же удалось вам выяснить в Тегеране об этом профессоре? – спросил Холмс, с каменным выражением лица. – И что значит, считалось раньше, что все они казнены?
– Ваш соотечественник профессор математики подвергся ужасающим пыткам, ему отрезали нос – сказал наш гость. – И по документам его в тот же день повесили в тюрьме Тегерана.
– Всё так и было – сказал Холмс. – День казни профессора Мориарти я никогда не забуду. Мне пришлось лично присутствовать при исполнении приговора. Как сейчас я вижу, как палач отрезал нос профессору. Ужасное зрелище. На истекающего кровью мученика на моих глазах одели петлю и вскоре он провалился в дыру в полу. Так умер этот неординарный человек.
– Но между тем профессор математики Джеймс Мориарти жив – сказал с улыбкой на лице русский агент охраны. – Иногда ошибается и великий Шерлок Холмс. Точнее иногда можно обмануть и вас, мистер Холмс. Как мне удалось выяснить, на самом деле начальник тайной полиции Персии решил по каким-то своим собственным тайным причинам сохранить англичанину жизнь. И это ему блестяще удалось.
– Вполне возможно, что меня могли обмануть в тот раз – сказал Холмс. – Я был сам не свой после того, что мне пришлось увидеть в тот день. Много жестоких казней было совершено на моих глазах и к тому моменту, когда пришло время казни Мориарти душевные силы мои были на исходе. Я мог пропустить многие важные подробности, на которые обязательно обратил бы внимание в обычном состоянии. Но что стало с Мориарти?
– Мориарти подлечили, и он остался в тюрьме – ответил Манусевич-Мануйлов. – Через какое-то время, как удалось мне узнать, профессор из Англии стал кем-то вроде тайного советника при главе персидской тайной полиции. Именно он позднее стал душой и главным разработчиком того заговора, который был организован против шаха. Когда заговор был раскрыт и все его руководители были нами арестованы, выяснилось, что английский профессор математики смог сбежать. В Персии нами проводились усиленные поиски беглеца. Но найти следы профессора нам долго не удавалось. Мы уже потеряли всякую надежду, что нам удастся узнать что-то об англичанине, но тут в руки местной полиции попались торговцы, которые рассказали о том, что они отвезли одного человека со страшно изувеченным лицом на своем судне по Каспийскому морю к калмыцким поселениям и высадили его возле хотона под названием Цомок. Человек представился калмыком, так как язык этого народа практически никому неизвестен в Персии то и вопросов ему много не задавали, а без носа определить к какой нации принадлежит человек весьма затруднительно. К тому же беглец хорошо заплатил за проезд.
– Есть ли какие-нибудь сведения о том, где может находиться этот человек сейчас? – спросил нетерпеливо Холмс.
– По той информации, что мы располагаем, этот человек по сей день скрывается в калмыцких селениях на Каспии и на Волге – ответил Манусевич-Мануйлов. – Сведения о нем время от времени приходят к нам. Но проблема в том, что местность там очень сложная для поисков. На сотни километров раскинулись густые заросли камыша. Так что найти там скрывающегося от закона человека очень сложно. Несколько раз полиция пыталась задержать беглеца, но тот всякий раз умудрялся уйти от облавы.
– Всё это очень интересно – сказал задумчиво Холмс. – Однако, у вас милый друг очень плохая репутация. Вы известны, как человек, для которого ложь является основой существования. О вас говорили ваши сослуживцы в Париже, «врёт, как дышит». Так что мне нужны хоть какие-то подтверждения правдивости ваших слов. Не обижайтесь, прошу вас. Но ваши слова у меня признаюсь, вызывают очень серьезные сомнения в их правдивости. Есть ли у вас какие-либо доказательства достоверности вашего рассказа о событиях в Персии?
– Я не стану обижаться на вас, хотя для себя отмечу, что мне стыдно за то, как отвратительно организована работа агентуры Департамента полиции в Париже господином Петром Ивановичем Рачковским – сказал с усмешкой Манусевич-Мануйлов. – Наши агенты в Париже рассказывают всем встречным и поперечным о том, каков я и чем я славен. Но я ведь я не просто еврей из местечка, я агент по особым поручениям, государственный человек. Но это бог с ним. С этим я позже разберусь. А сейчас я хотел вам представить доказательства того, что вас не ввожу в заблуждение относительно событий имевших место в Персии около года назад.
– Очень буду вам признателен за это – сказал Холмс с легким поклоном.
– Вот вам документы, читайте сами – сказал наш гость.
Холмс начал читать:
– Товарищ министра иностранных дел гр. Ламздорф письмо от 29 января 1898 г. за №487 по I департаменту Мин. ин. дел министру внутренних дел: «Пребывающий в Санкт-Петербурге персидский посланник уведомил Министерство иностранных дел, что его величество шах персидский пожаловал орден Льва и Солнца журналисту Мануйлову. Сообщая о сем вашему высокопревосходительству, Министерство иностранных дел имеет честь покорнейше просить вас благоволить уведомить, не встречается ли с вашей стороны каких-либо препятствий к исходатайствованию названному лицу высочайшего соизволения на принятие и ношение пожалованного ему ордена». Ответ Департаменту полиции: «Полагал бы уведомить I департамент Министерства иностранных дел, что к исходатайствованию Мануйлову разрешения на принятие и ношение ордена Льва и Солнца препятствий по делам департамента не имеется. Мануйлов под руководством полковника Пирамидова успешно выполнил в Персии особо важное поручение. 11 февраля 1898». Ответ астраханской полиции о розыске сбежавшего из Персии англичанина, у которого был отрезан нос. «Сообщаем, что англичанин с отрезанным носом, по сведениям наших осведомителей продолжает скрываться на территории губернии. Мы предпринимаем меры по его задержанию, но на настоящий момент оный англичанин не пойман».
– Надеюсь, теперь вы верите в то, что иногда я все же говорю правду? – спросил наш гость, не дав дочитать документ Холмсу.
– Приходится признать это – ответил Холмс, продолжая внимательно изучать документ.
Глава 4
Агент царской охранки дал некоторое время Холмсу на ознакомление с представленными ему документами, а затем вкрадчивым голосом, сказал:
– Так вот, хочу вам сообщить о том, что примерно через год после возвращения из Тегерана я был вызван к графу Путиловскому. От него я получил тот самый вариант протоколов, что лежит перед вами мистер Холмс. Граф выразил мне свою крайнюю обеспокоенность положением дел с распространение среди приближенных к императорскому двору лиц данного документа. Новый вариант протоколов сильно напугал его. Он, по мнению графа, способен вызвать в случае своего опубликования серьезные потрясения в империи. Всем прекрасно известно насколько сейчас накалена ситуация во Франции в связи с делом Дрейфуса. Страна на грани антисемитского переворота. Армия готова свергнуть законную власть и начать массовые еврейские погромы. Всё это говорит, по мнению графа, о наличии крупного международного заговора. По каким-то только одному ему видным признакам Путиловский предполагает существования исключительно масштабного плана, который воплощается в жизнь некоей тайной силой, стоящей над государствами и над законом. И тут я и рассказал графу о том, что вы работали на правительство Франции и крупнейших европейских денежных мешков в 1890—1894 годах и в это время запросили французское правительство информацию о некоей рукописи о всемирном еврейском заговоре. А потом рассказал об англичанине, который готовил в Персии революцию. И который остался без носа и скрывается теперь в калмыцких степях. И поведал графу о том, что разоблачили его вы, мистер Холмс. За что получили высокую награду от шаха.
– И что же граф Путиловский? – спросил Холмс.
– Граф тут же предложил мне навести подробные справки о вас и доложить ему, через день мы снова встретились и после моего доклада Путиловский выразил желание чтобы я немедленно отправиться к вам и предложил вам взяться вместе со мной за расследование интересующего нас дела – сказал Манусевич-Мануйлов.
– Интересно – сказал Холмс. – Что вы собственно хотели бы, чтобы я сделал для графа?
– Нам нужно чтобы вы помогли раскрыть тайну происхождения «Протоколов сионских мудрецов» – сказал Манусевич-Мануйлов. – Нам нужно знать всё. Кто автор? Кто заказчик? Какие цели преследуют заказчики? Кто в России и, особенно в российских спецслужбах причастен к этому делу? Это исключительно важное дело. Я надеюсь, что мои пояснения и представленные документы изменили ваше первоначальное негативное отношение мистер Холмс к моему предложению о сотрудничестве?
– Изменили – сказал Холмс. – Признаю, вам удалось заинтересовать вашим делом меня.
– Прекрасно – сказал Манусевич-Мануйлов, выдохнув с облегчением. – Значит, мистер Холмс, вы готовы рассказать мне сейчас всё то, что знаете об интересующем меня деле. Речь в первую очередь идет о вашем запросе 1891 года. Не беспокойтесь. Я заплачу вам за сведения сейчас же немедленно двести пятьдесят фунтов стерлингов.
– Финансовая сторона данного дела меня не сильно интересует – ответил Холмс с вызовом в голосе.
– Я осведомлен мистер Холмс о том, что после вашей успешной работы на правительство Франции и крупнейших европейских денежных мешков в 1890—1894 годах в финансовом отношении вы стали абсолютно независимым человеком – сказал Манусевич-Мануйлов, внимательно наблюдая за реакцией на свои слова моего друга. – Но согласитесь, двести пятьдесят фунтов это солидные деньги. Даже для вас.
– Я не спорю, вы предлагаете мне серьезные деньги – сказал Холмс. – Но дело в том, что мне нечего вам предложить взамен.
– Поясните – попросил Манусевич-Мануйлов.
– Я действительно запрашивал информацию о некоей рукописи, рассказывающей о всемирном еврейском заговоре французское правительство – ответил Холмс. – Но ответа на свой запрос, как уже говорил, так и не получил. Ничего нового сказать не могу по данному поводу.
– Но каковы были причины, побудившие вас сделать такой запрос? – спросил наш гость.
– Расследуя преступную деятельность Мориарти, который сейчас находится у вас в России, я узнал о том, что он несколько раз пересылал пакеты с документами в адрес ряда частных лиц в Швейцарии и Франции и получал пакеты с документами от них же – ответил Холмс. – Я перехватил несколько таких пакетов и тайно ознакомился с их содержимым. Делалось это так, чтобы о том, что документы просматривались, никто не узнал. В одном из таких пакетов, направленных Мориарти в Швейцарию была рукопись, рассказывающая о всемирном еврейском заговоре с его замечаниями и предложениями по тексту. Явно профессор был каким-то образом замешан в создании некоей рукописи, рассказывающей о всемирном еврейском заговоре. Я заинтересовался этой рукописью, и так как было уже принято решение о том, что Мориарти будет арестован в Швейцарии, то направил её в полицию Берна и попросил правительство Франции предоставить мне информацию по данной теме. Но почти сразу же после этого моего запроса я был вынужден покинуть и Францию и Швейцарию и отправиться вслед за Мориарти на восток. Так что был ли мне дан ответ или нет мне до сих пор не известно. Остальное вы знаете. Мориарти был схвачен в Тегеране и, как я предполагал, казнен.
– Вам удалось допросить профессора Мориарти в Тегеране, после его ареста? – спросил наш гость.
– Нет – ответил Холмс. – Я не был допущен к профессору. Кроме того, мне было необходимо покинуть Персию. Мориарти действовал не один. С ним были его товарищи, весьма опасные люди. Им удалось избежать ареста. Я продолжил их преследование. Так что мне не удалось расспросить профессора о рукописи, рассказывающей о всемирном еврейском заговоре.
– До нас дошли некие смутные сведения о тех делах, которыми вы занимались по поручению ряда европейских держав в Тибете и прочих местах – сказал Манусевич-Мануйлов.
– Да, мне пришлось много путешествовать в то время – признал с неохотой Холмс.
– Но что с теми людьми, с которыми вел переписку профессор Мориарти? – спросил наш гость. – Вам известно что-нибудь о них?
– Это были все подставные лица – ответил мой друг. – Они просто получали письма, а потом по договоренности с некими неизвестными им лицами за небольшую плату относили их в определенное место и там оставляли их. Ничего узнать не удалось от них. Людей, с которыми вёл переписку Мориарти, нам выследить не удалось. И сам профессор тоже использовал подставных лиц, и лишь случай помог нам обнаружить факт его переписки со своими сообщниками на континенте. Один из его помощников попал в руки к полиции с письмом и был завербован. Благодаря его информации нам и удалось перехватить несколько писем. Но вскоре наш информатор был разоблачен. Труп его был найден возле какой-то грязной пивнушки. Дело было обставлено так, что якобы наш информатор стал жертвой обычной пьяной драки. Но я прекрасно понял, что это дело рук Мориарти.
– Так получается, что я приехал к вам сюда в Лондон только ради того, чтобы узнать о том, что разгадку тайны «Протоколов сионских мудрецов» нужно искать в России? – удивленно спросил Манусевич-Мануйлов моего друга.
– Вы правы – ответил Холмс. – Единственный человек, который, как мне известно, может располагать какой-то достоверной информацией о подлинных авторах «Протоколов сионских мудрецов», если верить донесениям донесению астраханской полиции находится сейчас в России. И прячется в калмыцких степях.
– Неожиданно – сказал наш гость и развел руками.
– Но всё к лучшему – ответил Холмс. – Дадите приказ астраханской полиции, назначите хорошее вознаграждение за любую информацию об иностранце без носа, и очень скоро Мориарти будет пойман. Без носа ему долго не удастся скрываться от властей. Так что тратиться на мою помощь вам абсолютно не нужно.
– Просто я хотел бы пояснить вам, что в данном случае я не представляю российское государство, а действую, как частное лицо, в интересах другого частного лица – сказал Манусевич-Мануйлов. – И обращаемся к вам за помощью тоже, как к частному сыщику.
– То есть ваша миссия не пользуется поддержкой официальных властей? – спросил удивленно Холмс.
– Да, это так – сказал наш гость. – Мало того. Весьма влиятельные люди в России и за её пределами заинтересованы в том, чтобы помешать моей миссии. Поэтому я хочу, чтобы наше сотрудничество с вами нигде бы не афишировалось.
– Я обязуюсь сохранить в тайне наш сегодняшний разговор и никогда в разговорах не упоминать имени сиятельного графа – сказал Холмс. – Уверен, что и Ватсон даст такое же обещание вам и выполнит его, без всякого сомнения.
– Можете не сомневаться – заверил я нашего гостя.
– Спасибо, но этого мало, мистер Холмс – сказал Манусевич-Мануйлов. – Я просил бы вас вместе с другом выехать со мной в Россию и помочь в розысках профессора Мориарти и дальнейшем расследовании его участия в деле о рукописях, рассказывающих о всемирном еврейском заговоре.
– Хорошо, я принимаю предложение графа Путиловского о сотрудничестве в деле поиска и задержания профессора Мориарти в России и расследования его участия в создании интересующих вас рукописей – ответил Холмс. – Оставьте мне сейчас все документы, что вы с собой привезли, я поработаю с ними, а завтра вечером, в семь часов приходите сюда снова. Поговорим о том, как будем действовать дальше.
– Возьмите сейчас двести пятьдесят фунтов, мистер Холмс, завтра я принесу еще столько же – сказал наш гость. – А окончательный расчет с вами я произведу после завершения дела.
– До встречи завтра в семь вечера – сказал Холмс и, получив деньги, написал расписку.
Наш гость поклонился, забрал расписку из рук Холмса и, одарив нас на прощание ослепительной улыбкой, быстрой походкой отправился к выходу. А вскоре мы услышали, как русский агент быстро спустился по лестнице.
– Я понимаю, Ватсон, что вы ждете моих объяснений – сказал Холмс, как только стало понятно, что незваный гость покинул здание. – Я давно хотел вам рассказать правду о событиях 1891 года и о том, чем я был занят в то время, когда вы считали меня умершим. Но всё не решался это сделать. Если бы не этот сегодняшний посетитель, я бы, наверное, никогда не рассказал вам о том, что произошло в то время. И всё, потому что те события легли на мои плечи тяжелым моральным грузом. До сих пор мне неприятно вспоминать то, что пришлось мне пережить тогда. Если бы я знал, как будут дальше разворачиваться события, я бы никогда не дал своего согласия на участие в них. Но что теперь в моем позднем раскаянье? Прошлое не воротишь. Но сейчас нет больше смысла мне молчать. Хочу в первую очередь поблагодарить вас, друг мой, за тот такт, с которым вы отнеслись к тому, что я скрыл от вас правду в 1894 году. Я видел по вашему лицу, что вы о многом догадываетесь. Что данные мною объяснения нисколько не убедили вас в своей правдивости. Но, отдаю вам должное, несмотря на то, что вы горели желанием узнать подлинную историю моей войны с профессором Мориарти, я это видел, у вас хватило мудрости не настаивать на том, чтобы я рассказал вам всю правду. И я мог спокойно хранить в тайне историю о том, что произошло со мной в те годы, когда я был вынужден скрываться, инсценировав свою смерть.
– Признаюсь, что я действительно сильно усомнился в 1894 году в правдивости данных вами, мой друг объяснений, и желал сильно узнать правду – сказал я.
– Ватсон, признайтесь, вы ведь разработали для себя какую-то версию, которая объяснила бы вам все нестыковки в моем рассказе о событиях 1891—1894 годов? – сказал Холмс.
– Да, я долго думал и пришел к определенным выводам – начал я свою речь в ходе, которой рассказал Холмсу ту свою версию, с которой я вас, мои читатели уже познакомил. В завершении я сказал: – Я понял, что целью вашего внезапного приезда в тот год было выманить из Лондона в Швейцарию профессора Мориарти. Что вам и удалось прекрасно осуществить. В итоге профессор Мориарти, попавший в безвыходное положение, оказался в том месте, где он мог выйти на контакт с какой-то интересующей британские и французские тайные службы организацией. В этом и заключалась цель операции.
– Поразительно! – воскликнул Холмс. – Вы практически всё правильно угадали.
– Рад слышать это от вас, мой друг! – ответил я с улыбкой.
– Тайная служба её величества королевы подготовила все условия для того, чтобы заманить профессора Мориарти в ловушку – сказал Холмс. – Была организована утечка информации. Глава преступного мира Лондона был оповещен о том, что я приезжаю в Лондон с документами, полностью изобличающими его преступную деятельность. Так же Мориарти был оповещен о том, что мой брат Майкрофт, который якобы был в Милане, через два дня вернется на родину и тогда документам будет дан ход. Мориарти был поставлен в условия, когда он должен был действовать немедленно. У него не было времени на долгие размышления.
– А как же ваш визит ко мне? – спросил я.
– Обращение к вам за помощью так же было продумано и запланировано заранее – признал Холмс. – Ко времени моего приезда в Лондон было сделано так, что вашу супругу пригласили родственники к себе погостить, так что я знал о том, что вы один дома и что я смогу вас попросить сопровождать меня в моем мнимом бегстве на континент. Мориарти должен был поверить в то, что я нахожусь в отчаянном положении. К кому бы я обратился в минуты смертельной опасности за помощью? Конечно, только к вам, моему самому близкому другу. С кем бы я попытался скрыться от опасности на континенте? Конечно, только с вами. Только так поступив, я мог убедить Мориарти в том, что в моих действиях нет фальши. И наша задумка сработала. Мориарти попался на крючок и начал преследовать меня. Так мы его и смогли заманить в Швейцарию. Оказавшись там, профессор Мориарти встретился с рядом весьма неожиданных для нас персонажей и попросил их о помощи. Так что вы не ошиблись в своих предположениях. Нам удалось задержать нескольких серьезных преступников. Кроме того в наши сети попались крупные ученые, которые вели дела с профессором Мориарти. Но их всех нам пришлось быстро оставить в покое. Это были европейские светила с безупречной репутацией. Все их контакты объяснялись общими научными интересами. Никаких связей с преступным миром у этих ученых обнаружить не удалось. Но это только часть дела, я хотел бы сейчас рассказать о том, с чего началась для меня эта эпопея и чем она завершилась.
– Я слушаю вас – сказал я.
Глава 5
Холмс некоторое время собирался с мыслями, а потом начал свой рассказ:
– Ваша женитьба, мой друг, на некоторое время отдалила нас друг от друга. Семейная жизнь поглотила все ваше внимание. А я оставался жить в нашей квартире на Бейкер-стрит, окруженный грудами своих старых книг и, как и прежде был глубоко увлечен расследованием преступлений. Я отдавал свои способности и дар наблюдательности поискам нитей к выяснению тех тайн, которые официальной полицией были признаны непостижимыми. Время от времени до вас, вероятно, доходили слухи о моих делах. В то время я много и успешно работал. Несколько раз я покидал надолго Лондон. Кстати. Побывал по приглашению императорского двора в России, где принял участие в расследовании одного запутанного дела. Выезжал я и в иные места в то время.
– Да я слышал о вашей поездке в Одессу, и о том, что вам удалось пролить свет на загадочную трагедию братьев Аткинсон в Тринкомали, – признал я. – В газетах писали так же о поручении голландского королевского дома, выполненном вами. Но помимо этих сведений о вашей деятельности, я мало знал о ваших делах.
– Да, работы у меня было много в то время, но самое большое значение имело для меня дело, о котором я хочу вам сейчас поведать – сказал Холмс. – Началось оно в самом начале 1890 года. Тогда Бейкер-стрит пришел крупный чиновник французского правительства. Я внимательно выслушал его. Суть проблемы, с которой он по поручению своего правительства и правительства Швейцарии обратился ко мне, состояла в том, что с некоторых пор подозрительно выросли убытки самых известных казино в этих странах. Тот факт, что одновременно все наиболее крупные казино потеряли огромные деньги, неприятно поразил власти в этих странах. Ведь дело это совершенно невозможное в принципе. Теоретически можно было предположить, что какое-то одно казино понесет убытки, но никак нельзя было предположить, что разом все казино начнут прогорать. Это противоречило безупречной математической логике, на которой построена работа казино. Так что власти быстро пришли к выводу, что кто-то вёл большую мошенническую игру против казино, но делал это так тонко, что никто не мог понять, что происходит. Полиция была в тупике.
– Представляю себе, как загорелись ваши глаза, во время рассказа вашего посетителя – сказал я. – Невиданное таинственное дело европейского масштаба. Никто не может разгадать загадку преступлений и вот за решением обращаются к вам, лучшему сыщику в мире, власти двух европейских государств.
– Да, я с воодушевлением взялся за новое дело – подтвердил мою догадку Холмс. – Масштаб преступной деятельности расследованием, которой мне было поручено заниматься, поразил мое воображение. Но при этом, я еще не всё вам рассказал. Как поведал мне всё тот же французский чиновник, что посетил меня, по имеющейся у их правительств информации что-то странное стало происходить и на ряде европейских бирж в последнее время. Целый ряд непостижимых взлетов курсов акций никому не известных предприятий, и такое же непостижимое их последующее падение заставили обратить на себя пристальное внимание правительств ряда европейских государств. Значительные капиталы самым неожиданным образом абсолютно неконтролируемо со стороны правительства меняли своих владельцев. Но делалось всё так хитро, что власти не могли понять, кто реально стоял за этими финансовыми операциями. Всё это не могло не вызвать серьезного беспокойства правительств и крупных финансовых магнатов. Мне было предложено за баснословно высокое вознаграждение поучаствовать в расследовании обоих дел, поскольку власти и финансовые воротилы были убеждены в том, что они имеют много общего и возможно за ними стоят одни и те же люди.
– Невероятно, мой друг! – воскликнул я. – Как можно было не рассказать мне об этом удивительно интересном деле?
– Такова судьба частного сыщика – признался Холмс. – Часто даже самые близкие люди не знают о том, какими делами он занят. Повторяю, если бы не сегодняшний визит гостя из России я бы не стал бы ничего рассказывать вам, друг мой, о событиях, связанных с расследованием крупных финансовых махинаций во Франции и в Швейцарии, которое я проводил, начиная с января 1890 года.
