Шерлок Холмс и заговор сионских мудрецов

скачать книгу бесплатно

Шерлок Холмс и заговор сионских мудрецов
Пюрвя Мендяев

Пюрве Мендяеву удалось каким-то неведомым нам способом соединить во многих своих произведениях, а в детективах особенно, классическую форму детектива, использовать героев известных произведений и добавить сюда невероятно захватывающие элементы калмыцкого фольклора и персонажей, доселе незнакомых читателю.В общем, читайте! Захватывает с первой страницы, читается на одном дыхании! В наше засушливое время – глоток свежего воздуха в раскаленной пустыне!Нина Одинокова

Шерлок Холмс и заговор сионских мудрецов

Пюрвя Мендяев

© Пюрвя Мендяев, 2021

ISBN 978-5-0053-8456-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Шерлок Холмс и заговор сионских мудрецов.

Восстанию с оружием в руках всегда предшествует восстание идей.

Уэндел Филлипс

На Ridero.ru выходит очередная книга Пюрви Мендяева, блестящего калмыцкого публициста и писателя, автора потрясающих детективов и исторических фэнтези.

Книга называется «Шерлок Холмс и заговор сионских мудрецов». Уже само название лишний раз доказывает, что Пюрвя Мендяев чудеснейшим образом стал первооткрывателем и первопроходцем в новом литературном жанре – калмыцкий детектив.

Да-да, определенно, такой жанр, как это фантастически точно показал Пюрвя Николаевич, имеет право на жизнь! Почему именно калмыцкий детектив? Да уж не потому, что автор – калмык, нет. А потому, что Пюрве Мендяеву удалось каким-то неведомым нам способом соединить во многих своих произведениях, а в детективах особенно, классическую форму детектива, использовать героев известных произведений и добавить сюда невероятно захватывающие элементы калмыцкого фольклора и персонажей, доселе незнакомых читателю.

В общем, читайте! Захватывает с первой страницы, читается на одном дыхании! В наше засушливое время – глоток свежего воздуха в раскаленной пустыне!

Нина Одинокова

Вступление.

С 1917 года, когда произошли две русские революции, приведшие к краху Российской Империи и изменившие весь мир, прошло уже больше ста лет. Конечно, о значении этих событий еще рано судить категорично. Вспомним что китайский политик Чжоу Эньлай в 200-ю годовщину Великой французской революции на вопрос журналистов – «Что вы можете сказать о значении Великой французской революции?» ответил – «Об этом еще слишком рано судить». А Сергей Есенин писал: «Лицом к лицу, лица не увидать. Большое видится на расстоянии». Революции 1917 года еще предстоит осмыслить и переосмыслить. Но теперь, когда появилась историческая перспектива, некоторые события, которые было раньше трудно выделить из потока общественной жизни тех бурных лет, смотрятся не как проявление общественного хаоса, а как элементы некого плана, реализованного заинтересованными лицами. Таким событием было опубликование в России в начале 20 века «Протоколов Сионских мудрецов» (ПСМ).

Ученые Ю. Делевский, В. Бурцев, Н. Кон и их многочисленные последователи считают, что авторы ПСМ сотрудники шефа русской тайной полиции П. И. Рачковского (работал в Париже с 1884 по 1902 г.) М. Головинский и И. Манасевич-Мануйлов. Последние якобы сфабриковали ПСМ в Парижской национальной библиотеке по образцу «Диалога» Мориса Жоли, а за работой по фальсификации их застали княгиня Екатерина Радзивилл и Генриетта Херблетт. Для начала двадцатого века эта версия выглядела убедительной. Евреям в Российской империи было запрещено жить за пределами черты оседлости. Антисемитизм был фактически официальной политикой в стране. Царская охранка для передовой общественности не только России, но и всего цивилизованного мира символ вселенского зла. В глазах всего мира охранка была заочно виновата в любых преступлениях против мира и демократии. Так что людей, которые тогда посмели бы оспорить то, что это не охранка сфабриковала ПСМ, передовая общественность быстренько бы втоптала в грязь.

Но если отбросить предубеждения тех дней начала 20 века, то обратим внимание на некоторые моменты, которые не вяжутся с версией о том, что ПСМ это провокация, организованная царской охранкой. В Берне, на процессе дамам, основным свидетельницам по делу, задавался вопрос: когда они видели, как фабриковался документ? Ответ был таков: в 1904 или в 1905 году. Но в это время Рачковского уже два года как не было в Париже, а русский текст ПСМ четырежды был опубликован в России. Да и Манасевич-Мануйлов был евреем по национальности и в связи с этим мало подходил для создания антисемитского пасквиля.

На мой взгляд, логично было бы предположить, что царская охранка не создала ПСМ, а сама заинтересовалась тем, откуда появились эти странные протоколы и какие цели преследовали те люди, что передали их российским гражданам для публикации в России. Естественно, что охранка царская понимала, что цели заговорщиков серьезные, судя по общественному резонансу, вызванному ПСМ. Вероятно, в Парижской национальной библиотеке российские агенты действительно были, и виделись там с княгинями, но занимались они там точно не созданием ПСМ. А розыском их авторов.

Компьютеров и прочих приспособлений нашего века электронных чудес тогда не было, и поэтому работа по поиску создателей ПСМ заняла пару лет. Алгоритм работы агентов понятен. Сначала агенты изучили досконально рукописи и определили источники, на которые опирались авторы. Потом направились в крупнейшую научную библиотеку страны и там попробовали выявить группу лиц, кто использовал данные источники в своей научной работе в интересующий их период времени. Потом проверяли их и их связи. В том числе обязательно изучали и их работы. Смотрели на то, что они написали в последние годы. Изучали стиль, манеру письма. Огромная работа. Княгини агентов и застали за этой работой.

Косвенно так же подтверждает, что Головинский проводил розыск, и искал возможные источники появления ПСМ то, что он работал в Париже в «Фигаро» вместе с Шарлем Жоли (1860—1905). По-видимому, этот Шарль был сыном Мориса Жоли, французского адвоката и публициста, автора памфлета «Разговоры Макиавелли и Монтескье в царстве мертвых», направленного против политического режима Наполеона III. Этот документ и был использован, как один из основных источников для написания ПСМ. Я не знаю, как завершил свои дни Шарль Жоли, но что-то подозрительное есть в том, что он ушел из жизни именно в 1905 году в свете всей этой истории. Предполагаю, что его ликвидировали для того, чтобы оборвать нить, ведущую к авторам ПСМ. Агент охранки Головинский подобрался слишком близко к месью Шарлю, и это напугало подлинных авторов и заказчиков ПСМ.

Это не измышления. Было проведено охранкой по приказу Столыпина тайное расследование, которое выявило, что ПСМ являются сфабрикованной информацией. Царь Николай II написал на докладе резолюцию: «Оставьте «Протоколы» и тем самым было остановлено дальнейшее расследование.

Но кто бы мог быть подлинным автором ПСМ? Кто создал мистификацию, и кто ее заказал?

ПСМ это нечто похожее на самоисполняющееся пророчество – предсказание, которое влияет на реальность таким образом, что в итоге оказывается верным. Люди говорят о том, что события последующих лет в России, после публикации ПСМ в начале XX века, подтвердили состоятельность доктрины «мудрецов». Недавно я предположил, что нужно искать авторов ПСМ, оказавших огромное влияние на историю 20 века, среди выдающихся ученых того времени. Протоколы впервые, по некоторым данным, появились в Лозанне. Там где работали два выдающихся ученых экономиста и социолога, работы которых известны всему миру. Господа Леон Вальрас и Вильфредо Парето. Паретто это итальянский инженер, экономист и социолог. Один из основоположников теории элит. Он разработал теории, названные впоследствии его именем: статистическое Парето-распределение и Парето-оптимум, широко используемые в экономической теории и иных научных дисциплинах. Вальрас французский экономист, лидер лозаннской школы маржинализма. С 1870 по 1892 гг. являлся профессором Лозаннского университета. Основатель теории общего экономического равновесия.

На мой взгляд, этим гениальным ученым и их ученикам было вполне по силам создать ПСМ. Принцип Паретто – в наиболее общем виде формулируется как «20% усилий дают 80% результата, а остальные 80% усилий – лишь 20% результата». Может использоваться как базовая установка в анализе факторов эффективности какой-либо деятельности и оптимизации её результатов: правильно выбрав минимум самых важных действий, можно быстро получить значительную часть от планируемого полного результата, при этом дальнейшие улучшения неэффективны. То есть, если предположить, что есть задача развалить Российскую Империю, то нет смысла пытаться воздействовать на всю массу населения страны. Нужно выбрать некую небольшую, но активную часть населения и использовать её в своих целях. Эффект будет ошеломляющим. И что же? Революция в России доказала, что малочисленная группа революционеров смогла в корне изменить ситуацию в стране. Этим самым они полностью подтвердили верность идей Парето.

Парето и Вальрас, как ученые, теоретически обосновали к моменту начала истории с ПСМ совершенно новое понимание принципов функционирования больших социальных сообществ. И соответственно могли знать, как на такие системы эффективно воздействовать. Кроме того, одним из важнейших направлений в работе этого научного центра в Лозанне было разработка эффективных систем налогообложения и экономического устройства общества.

Авторы ПСМ создали своё детище на основе произведений нескольких писателей. Мое произведение создано по аналогичной схеме. Я написал свою книгу-размышление о «Протоколах сионских мудрецов», опираясь на произведения великих писателей 19 и начала 20 века – Конан Дойля, Гоголя, Грина и других авторов и используя, их персонажи.

Глава 1

Начну я своё повествование с напоминания о том, что после женитьбы в 1888 году моя жизнь претерпела сильные изменения. Я открыл частную врачебную практику и целыми днями был занят своими клиентами и в связи с этим не имел больше возможно уделять время совместным с Холмсом расследованиям. Только иногда, когда того требовали особые обстоятельства я с удовольствием, как в старые добрые времена вместе с моим знаменитым другом занимался раскрытием сложных преступлений. Но это случалось все реже и реже. В ноябре 1890 года Холмс мне сообщил о том, что на время закрывает свою практику в Лондоне и переезжает во Францию по приглашению французского правительства по чрезвычайно важному делу. Весной 1891 года я получил от своего друга два письма, из которых заключил, что, по-видимому, его пребывание во Франции сильно затянется. Прошло совсем немного времени после того, как я получил эти письма, как неожиданно меня посетил Холмс. Он был невероятно бледен и худ. Узнав о том, что моя жена в отъезде Холмс поведал мне о том, что он вступил в смертельную схватку с главой преступного мира Лондона неким профессором Мориарти.

– Кто это? – недоуменно спросил я. – Мне это имя неизвестно, хоть я благодаря знакомству с вами хорошо знаю преступный мир Лондона.

– Удивительное дело, Ватсон – сказал мне Холмс. – Мориарти контролирует преступный мир Лондона, но никто даже не догадывается об этом. Для всех он знаменитый ученый, практически с безупречной репутацией. Когда ему исполнился двадцать один год, Мориарти написал трактат о биноме Ньютона, завоевавший ему европейскую известность. После этого он получил кафедру математики в одном из наших провинциальных университетов и стал почетным профессором ряда европейских университетов.

– Возможно ли, чтобы почтенный профессор математики был главой преступного мира Лондона? – засомневался я. – Я всегда считал, что большими преступниками становятся чаще всего люди невероятно ловкие, дерзкие и предприимчивые, но при этом не обладающие высоким интеллектом. Представить не могу профессоров, врывающихся толпой в банк с пистолетами в руках и требующих у кассиров деньги или на заседании научного совета обсуждающих то, как им эффективней обложить данью торговок цветами.

– Тем не менее, Мориарти Наполеон преступного мира Лондона – сказал Холмс ледяным голосом. – Он создал глубоко законспирированное могущественное преступное сообщество в Лондоне. Я сначала не имел о нем никаких известий, но несколько раз раскрывая сложные дела, приходил к пониманию того, что в Лондоне есть некая скрытая преступная сила, которая стоит за определенными преступлениями. А потом во время моей работы во Франции и Швейцарии я вышел на след этой организации и постепенно смог выяснить, что возглавляет её Мориарти. Вчера я вернулся в Лондон с документами, полностью обличающими преступную деятельность профессора. А сегодня утром ко мне пожаловал сам Мориарти.

– Как он смог узнать о вашем приезде? – спросил я.

– Профессор Мориарти вероятней всего получил информацию из Франции от своих агентов – ответил Холмс. – Но точно я не знаю. Как бы там ни было, утром ко мне в кабинет вошел человек, средних лет, который был очень тощ и высок, лицо его было бледным от ярости. Я сразу узнал Мориарти. Он предложил мне уйти с его дороги и оставить в покое его и его преступную организацию. Естественно, что я отказался. Тогда Мориарти предупредил, что ему придется убрать самому меня со своей дороги. Вскоре после этого разговора я вышел из дома, и в течение очень небольшого промежутка времени на мою жизнь было совершенно три покушения. Мне нужно всего три дня и с Мориарти будет покончено, но пережить их мне будет невероятно сложно здесь, поэтому я должен срочно покинуть Лондон и отправиться на материк. Я хотел бы, чтобы вы, мой друг, сопровождали меня в этом опасном путешествии.

Безусловно, я не мог оставить друга в беде. Мы вместе отправились на материк. Остальное вы знаете. Я, как и все друзья Шерлока Холмса, долгое время оплакивали его, поскольку считали, что он погиб в схватке с профессором Мориарти и упокоился навечно на дне Рейхенбахского водопада вместе со своим смертельным врагом. Но вам, дорогие читатели, пока не известно о том, что великий сыщик на самом деле не погиб. Он вернулся к себе на улицу Бейкер-стрит, по истечению долгого периода времени, когда все мы уже начали о нём потихоньку забывать.

Конечно, вы, мои читатели, спросите меня – почему Холмс инсценировал свою гибель и где он был столько времени? После возвращения моего знаменитого друга я попросил рассказать его, почему он решил объявить себя погибшим и почему так долго не давал о себе знать? И еще я спросил своего друга о том, где он был так много лет? Холмс отвечал мне, что ему удалось сбросить профессора Мориарти в водопад, где он и нашел свою погибель. После этого ему пришла в голову идея, что это удобный случай объявить себя погибшим. Ведь поиск тела будет весьма непросто вести в глубоком ущелье. Так что то, что труп бесследно исчез не вызовет ни у кого подозрений. А причиной, почему Холмс постарался инсценировать свою смерть, было то, что он посчитал, что иначе бы его жизнь постоянно находилась бы в опасности, так как члены банды Мориарти были на свободе и могли отомстить за смерть своего главаря его убийце. Холмс никого не предупредил о том, что остался жив. Только старший брат его знал об этом. Майкрофт помог Шерлоку с деньгами и тот отправился в путешествие. По рассказам Холмса он два года пропутешествовал по Тибету под именем норвежца Сигерсона, посетил из любопытства Лхасу и провел несколько дней у Далай-ламы. Затем он объехал всю Персию, заглянул в Мекку и побывал с визитом у калифа в Хартуме. Вернувшись в Европу, Холмс некоторое время провел в научных изысканиях во Франции и в 1894 году вернулся в Лондон.

Хоть я и лишь бледная тень моего великого друга, но все же вовсе не лишен способности к логическому мышлению. Признаюсь вам. Объяснения, данные Холмсом, не показались мне убедительными по целому ряду причин. Во-первых. Изначально вся эта история с необходимостью срочного отъезда на континент с течением времени стала восприниматься мной, как некий фарс. Согласитесь. Если Холмс смог, не смотря на опасность, добраться до моего жилища, то вероятней всего он должен был суметь добраться и до апартаментов своего брата Майкрофта. Брат абсолютно точно смог бы организовать ему надежную охрану в Лондоне на три дня, которые были необходимы для того, чтобы дождаться разоблачения Мориарти и его банды. Вся полиция Англии была к его услугам. Проблема была, вне всякого сомнения, снята Майкрофтом. Никакой реальной необходимости в побеге на континент не было. Зачем тогда понадобилось нам бежать? Всё это впоследствии показалось мне очень странным и нелогичным и вызвало у меня много вопросов. По каким-то непонятным мне причинам Холмс не попросил брата организовать его охрану в Лондоне. Хотя, как оказалось впоследствии, Майкрофт прекрасно был осведомлен о проблемах брата. Он так же, как и мы оказался на континенте, и помог брату скрыться от Мориарти.

Во-вторых. Я никогда не смогу поверить в то, чтобы профессор Мориарти, человек без сомнения умный и, к тому же обладающий сильной волей, по рассказам самого Холмса, вдруг настолько потерял самообладание, что решил собственными руками покончить со своим противником в схватке один на один на краю водопада. Это фантастическая нелепица. И в-третьих. Какой смысл было объявлять себя покойником, опасаясь мести членов банды Мориарти, когда ближайший соратник и помощник главаря преступной организации полковник Моран, владелец знаменитого бесшумного духового ружья, по словам самого же Холмса, пытался убить его уже после того, как преступный профессор упокоился навечно на дне Рейхенбахского водопада. То есть членам банды Мориарти было прекрасно известно о том, что Холмс жив. Получается, что инсценировав свою смерть, Холмс ни в коей мере не ввел этих преступников в заблуждение, но только своих собственных друзей. Снова какое-то странное, непонятное и главное нелогичное поведение весьма умного и рационального Холмса.

Я впоследствии долго думал над рассказом Холмса. Над теми несуразностями, что были в нем. И со временем у меня появилась версия, которая могла бы объяснить то, что произошло с нами на самом деле в 1891 году. Этой своей версией я сейчас поделюсь с вами. Рискну предположить, что Холмс и его брат Майкрофт участвовали в какой-то хитроумной операции. Вероятней всего, целью этой операции могло быть, как мне это теперь видится, заманить Мориарти в Швейцарию. Итак. Холмс приезжает в Лондон с некоторыми документами, обличающими преступную деятельность профессора Мориарти. Как-то об этом узнает сам глава преступного мира Лондона. Враги встречаются, но договориться им не удается. Профессор организует несколько покушений на жизнь Холмса. Но тот остается жив. После чего Холмс обращается ко мне с просьбой помочь ему скрыться на континенте от банды Мориарти. Я не могу отказать другу в помощи, и мы вместе отправляемся на континент. Так я раньше всё воспринимал.

Теперь же мне представляется, что Холмс и его брат, а в его лице тайная полиция Англии оповестили каким-то неизвестным мне способом профессора Мориарти о том, что Холмс возвращается в Лондон с документами способными его полностью разоблачить. Профессор пытается выкупить эти документы у Холмса. Но тот отказывается продавать документы. Тогда профессор прямо предупреждает моего друга о том, что уберет его со своего пути. И действительно, на жизнь Холмса организуются три покушения за день. Вероятней всего его охраняли специальные агенты тайной полиции, и он смог уцелеть. После этого Холмс обращается ко мне за помощью. Знаменитый тандем снова в действии. Мы отправляемся на континент. Но по каким-то причинам профессор Мориарти всё время не теряет наш след. Хотя мы прилагали все усилия, чтобы замести свои следы. Думается мне, что профессору кто-то из тайных агентов её величества королевы подбрасывал необходимую информацию о том, где искать нас с Холмсом. И вот мы в Швейцарии. В селении расположенном примерно на равном расстоянии от Цюриха и Базеля. Вскоре Мориарти снова выходит на наш след. И здесь наступает развязка. Холмс инсценирует свою гибель в смертельной схватке с профессором Мориарти.

Как я уже говорил, со слов Холмса мне стало известно о том, что для членов банды Мориарти не было секретом то, что он не погиб на дне водопада. Но тогда кого хотел ввести в заблуждение Холмс? Неужели мы, его старые друзья, так надоели бедному нашему гениальному другу, что он вынужден был изобразить свою погибель только ради того, чтобы мы перестали ему докучать? Хотя мы действительно вероятней всего смертельно надоели Холмсу, но согласитесь, что вряд ли это стало причиной его решения инсценировать свою смерть. Тут явно была иная очень важная причина. Какая? Логичней всего было бы предположить, что те люди от кого хотел скрыться на время Холмс хоть и были связаны с профессором Мориарти, но не имели прямых сношений с членами его банды и не могли от них узнать о том, что великий сыщик жив. Как я теперь понимаю эти люди, которых опасался мой друг, должны были располагаться территориально где-то неподалеку от того места, где произошла развязка нашей с Холмсом истории в Швейцарии. То есть либо в Цюрихе, либо в Базеле.

То есть я хочу сказать, что вероятней всего профессор Мориарти был заманен именно сюда в отдаленное местечко в швейцарских горах не просто так. Явно за ним велась слежка лучшими агентами британских тайных служб. По воле того плана, что проводился в жизнь Холмсом и его братом профессор Мориарти оказался в том месте, где он мог выйти на контакт с какой-то интересующей британские тайные службы организацией. Главарь лондонского преступного мира был искусно поставлен в ситуацию, когда он был вынужден прилагать самые отчаянные усилия для того чтобы выжить самому и сохранить свою преступную организацию. В этой положении он просто обязан был немного растерять свою обычную осторожность и обратиться напрямую за помощью к кому-то явно обладающему властью и могуществом, кто мог ему здесь оказать помощь. Профессора, похоже, гнали агенты тайной службы её величества на встречу с кем-то тайным и опасным для короны, как волка гонят егеря на то место, где укрылись охотники. Охота велась явно тайными службами британской короны не за бандой Мориарти, а за более крупной дичью. Хотя у меня нет никаких прямых доказательств того, что моя версия верна, но ничто иное мне на ум не приходит, что могло разъяснить загадку событий 1891 года в Швейцарии.

Но несмотря на то, что рассказ Холмса не вызвал у меня доверия, я никаким образом не стал выказывать ему, что не удовлетворен данными им объяснениями. Главное что Холмс вернулся к нам живым и здоровым. Остальное для меня было тогда не важно. Шерлок между тем строил планы на будущее. Он собирался возобновить свою частную практику. Холмс время от времени восклицал, что отныне никто не помешает ему заниматься разгадкой тех интересных маленьких загадок, которыми так богата сложная лондонская жизнь.

И действительно, вскоре Холмс вернулся к привычной для себя работе частного сыщика. Но многое теперь изменилось в его деятельности. Он стал скрытен, действовал под иным именем, коего мне не хочется сейчас раскрывать. Объяснение тому он давал очень простое. Дескать, привык за несколько лет отсутствия в Лондоне к тому, что его не узнают. Он признавался мне, что невыносимо устал от той славы и известности, которая не давала ему раньше покоя. Поэтому мой друг посчитал, что оповещать широкую публику о своём воскрешении не нужно. Так что на имя Шерлок Холмс было наложено им табу. Его он запрещал упоминать при нем нам, тем немногим его друзьям, которые знали о его возвращении в Лондон. Да и характер Холмса претерпел сильные изменения. Раньше это был жизнерадостный человек, любитель шуток и розыгрышей. Теперь же Холмс редко улыбался. И мне временами казалось, что он пережил сильное жизненное потрясение, надломившее его психику в то время, когда он был вдалеке от Лондона. Хоть всё это вызывало у меня непонимание, я не стал задавать моему другу неудобные вопросы, в тайне надеясь, что придет время, и он даст сам на всё честные ответы. Жизнь продолжалась. К великому моему несчастью трагические изменения произошли в тот год и в моей жизни. Моя дорогая супруга после тяжелой болезни умерла. Свет жизни померк и для меня. Я не мог оставаться в моем опустевшем доме, где всё напоминало мне о моей невосполнимой потере. И вскоре я переехал на квартиру к Холмсу. Мы снова стали вскоре вместе заниматься расследованиями различных преступлений. И я признаюсь, быстро забыл о своих размышлениях, о том, что на самом деле произошло в 1891 году в Швейцарии.

Глава 2

Прошло несколько лет. Наступила осень 1898 год. Надо сказать, что в то время Холмс находился достаточно долго в ужасной меланхолии. Он постоянно жаловался мне на то, что давно не было ни одного приличного дела, ни одной неразрешимой задачи не ставили перед ним преступники Великобритании. К тому же осень выдалась в этом году на редкость слякотная, сутками над Лондоном моросил надоедливый дождь со снегом. И вот однажды в последних числах ноября к нам пожаловал один любопытный посетитель. Как сейчас помню, в кабинет Холмса быстрой походкой буквально ворвался высокий молодой человек, примерно тридцати лет от роду, крепко скроенный, при этом очень элегантно одетый. На его бледном овальном лице сияла доброжелательная улыбка. Вся его внешность словно говорила – я ваш друг. На визитной карточке, которую он протянул мне, значилось – журналист Мишель Арно, корреспондент газеты «Универ». Мужчина сразу же, никого не спросив, приземлился в одно из кресел. И тут же сказал:

– Друзья мои, мне нужна ваша помощь. Я специально сегодня приехал в Лондон из Парижа и тут прямо с трапа парохода отправился к вам. Только вы можете спасти меня и нашу газету. Умоляю! Не откажите в помощи!

– Чем мы можем помочь вам и вашей газете? – спросил настороженно Холмс.

– Нам, как воздух нужна громкая сенсация – ответил журналист. – Мой редактор, господин Жак Бове приказал мне хоть вывернуться на изнанку, но отыскать громкую сенсацию для нашей газеты, которая в последнее время стала терять популярность. Если я не дам то, что требует господин редактор, меня ждет увольнение. Это очень неприятно. Я прирос душой к нашей газете. Без неё жизнь моя потеряет всякий смысл. Так что я готов на всё лишь бы исполнить приказ моего редактора.

– Боюсь, что мы ничем вам тут не сможем помочь – сказал холодно Шерлок Холмс. – Никакими сенсационными сведениями мы с вами поделиться не можем, поскольку не располагаем таковыми. Если вам больше ничего не нужно, то на этом давайте попрощаемся. У нас много дел.

– Как это неприятно мне слышать, ваши слова разбили вдребезги все мои надежды – воскликнул месье Арно. – Может быть, всё-таки вам известны какие-нибудь сведения, которые могли бы вызвать большой интерес у парижской публики? Подумайте хорошенько. Уверен, что вы умеете прекрасно это делать. Ведь вы долгое время, если я не ошибаюсь, даже пропагандировали какой-то особый способ мышления, который помогает вам раскрывать преступления. Кажется, это был дедуктивный метод.

– Вы, похоже, с кем-то меня путаете – ответил с явной угрозой в голосе Холмс. – Возможно, вы путаете меня с тем джентльменом, что жил и работал здесь прежде. Я не помню, как его звали.

– Всё может быть – сказал наш гость, и лицо его расплылось в доброжелательной улыбке. – Людям свойственно заблуждаться. Возможно, я действительно спутал вас с господином Шерлоком Холмсом. Этот человек жил в этом доме и был известным сыщиком. Он погиб несколько лет назад в Швейцарии в схватке с каким-то жутким злодеем. Как жаль, что вы не Шерлок Холмс. Представляете, как было бы замечательно, если бы он был сейчас здесь. Я бы тогда, вернувшись в Париж, написал статью под заголовком «Шерлок Холмс жив!». Такая сенсация сразу бы увеличила тираж нашей газеты в три раза.

– Если бы великий сыщик был здесь, то это была бы большая сенсация – признал мой друг. – Но я вынужден напомнить о том, что никакого Шерлока Холмса здесь нет, а значит, нет никакой сенсации для вашей газеты. Не смеем вас больше задерживать.

– Так и быть, я ухожу – сказал журналист, вставая с кресла. – Но вы скоро услышите обо мне. Потому что я сразу же по возвращению в Париж опубликую в нашей газете статью, в которой поведаю читателям о том, что мистер Шерлок Холмс не погиб в Швейцарии, а остался жив и сейчас продолжает работать там же, где жил и работал раньше. В Лондоне на Бейкер-стрит. Представьте себе. Через три дня к вам сюда станут ломиться толпой сотни посетителей каждый божий день. Вы просто озолотитесь благодаря моей статье в нашей газете. У вас появится много клиентов. Не нужно предлагать мне деньги за бесплатную рекламу. Я жаден, признаю это, но не на столько, чтобы требовать с вас деньги, мистер Холмс за такую пустяковую услугу.

– На вашу газету могут потом подать в суд – сказал зло Холмс.

– Пусть так – ответил журналист. – Но сенсационный материал я опубликую. И плевать на последствия.

После этих слов журналист направился к выходу из кабинета.

– Вас зовут Иван Фёдорович Манусевич-Мануйлов? – неожиданно спросил мой друг. – Я не ошибся?

– Вы ошиблись – ответил наш гость.

– Возможно, вы хотите, чтобы я вас называл по-другому? – снова спросил Холмс. – Ведь при рождении вас звали Исааком Тодресовичем Манасевичем. Могу вас так называть. Насколько мне известно, вы еврей, принявший сначала лютеранскую веру, а позднее православную. Сейчас служите в царской охранке. Скажите мне теперь, что вас на самом деле привело сюда ко мне?

Молодой мужчина замер на месте, словно пораженный громом. Через некоторое время он произнес:

– Во-первых, я служу не в охранке, как пренебрежительно говорят наши недруги, я агент русской охраны. То есть я служу в охранном отделении русской полиции. Во-вторых. Откуда, черт возьми, мистер Холмс вам известно кто я такой?

– Вы не ответили на мой вопрос – сказал Холмс.

– Нет, сначала вы ответьте на мой вопрос – стал настаивать на своем Манусевич-Мануйлов.

– Нет ничего проще – ответил Холмс. – Неделю назад я заметил, что вы следите за мной. У меня есть здесь помощники. Я поручил им выяснить, где вы остановились и вообще собрать о вас всю доступную информацию. С этой информацией я обратился к своему брату. Тот связался со своими людьми в Париже. Через небольшой промежуток времени мне стало известно, что вы работаете в составе заграничной агентуры Департамента полиции в Париже.

– Как всё прозаично – сказал немного сконфуженно Манусевич-Мануйлов. – Я думал, что вы, господин Холмс, сейчас начнете говорить нечто похожее на то что, судя по кляксе на рукаве сюртука, оставленной английскими чернилами я могу предположить, что вы приехали в Лондон не сегодня, а неделю назад. И так далее. Признаюсь, я немного разочарован.

– Не надо так сильно расстраиваться – ответил Холмс. – В знак примирения я скажу вам, что привела вас ко мне некая рукопись, сделанная в Швейцарии примерно около года назад. В ваши руки рукопись попала в России, не в Швейцарии. И еще. Я рискну предположить, что её содержание каким-то образом связано с так называемым еврейским вопросом. Похоже на то, что это дело вам поручено доверенными людьми самого русского самодержца.

– Но как? – спросил сильно удивленный Манусевич-Мануйлов.

– Элементарно, мой друг – ответил Холмс. – У вас рукопись во внутреннем кармане сюртука. Я мельком увидел её, когда вы ёрзали на кресле. Определить возраст рукописи для меня не составило большого труда. Впрочем, и определить, где была произведена бумага, мне тоже оказалось вполне по силам. Так же на рукописи я заметил штамп российской имперской канцелярии. В Париже большой штат сотрудников русского охранного отделения. Но дело поручили именно вам, еврею. Я предположил, что это неслучайно. Так что всё просто.

– Прекрасно, мистер Холмс – сказал Манусевич-Мануйлов. – Вы я вижу, хорошо осведомлены о методах работы российских тайных служб.

– Мне приходилось несколько раз работать вместе с русскими тайными службами, во время расследования преступлений в России, и я неплохо осведомлен о том, как там поставлена работа – ответил Холмс. – В частности я осведомлен о том, что у вас часто поручают вести дела связанные с разными народами, населяющими вашу огромную империю представителям этих самых народов. Польские дела ведет поляк, литовские литовец, калмыцкие калмык. Логично было бы предположить, что дело, связанное с еврейским вопросом было поручено вести еврею.

Манусевич-Мануйлов пожал плечами, не в силах что-либо возразить, и положил перед нами на стол рукопись, на которой было написано на французском языке название – «Протоколы собраний Сионских мудрецов».

На какое-то время в кабинете Холмса воцарилась тишина. Потом наш гость начал свой рассказ:

– Я давно знаком с графом Путиловским. Он близок к императору и заведует в его канцелярии тайными делами. Это один из самых больших умов нашего времени. Я думаю, что в данный момент истории нужно быть одним из двух: или революционером, или охранником. Я предпочел охрану, а не революцию. И именно потому, что на стороне реакции и правительства всегда было больше умных людей, чем у революции. Ну, кого революция может назвать, как свою гордость? Между тем, реакция в своих рядах числила такие большие и редкие умы, как гр. Д. Толстой, Победоносцев и Катков, П. А. Столыпин и, конечно, граф Путиловский. Вы, мистер Холмс, насколько я понимаю, тоже фактически выбрали сторону охраны. Вы служите не только своим клиентам, но, если в том возникает необходимость, обслуживаете интересы английского правительства. Да и на русское правительство вам приходилось уже не раз работать. Так вот. Мы с вами можно так сказать, в каком-то смысле коллеги.

– Я действительно обслуживал интересы нашего правительства – сказал Холмс. – И мне приходилось работать и на русское правительство. Но я не чиновник, я частное лицо, я не на службе у государства. И услуги мои, это услуги частного сыщика. Так что коллегой вы меня назвать не можете. Но это я просто уточнил некоторые моменты. Продолжайте свой рассказ.

– Около трех лет назад граф вызвал меня к себе вместе с моим давним знакомым Матвеем Головинским, который, так же как я, работает в охране – сказал русский агент охраны. – В течение последних двух лет мы с Матвеем сотрудничали в популярных петербургских газетах. Я был репортером, всегда первым оказывался на месте преступлений или несчастных случаев. Головинский хорошо писал статьи. Это устраивало нас обоих. Мы дополняли друг друга.

Граф Путиловский, сидел за столом своего роскошного кабинета с сигарой в зубах. Он холодно осмотрел нас и, сделав нетерпеливый жест, пригласил:

– Присаживайтесь. Ну, чем вы оба сейчас занимаетесь?

Я уселся в наиболее комфортабельное из кресел и сказал:

– В настоящий момент мы обдумываем одну идею и собираем материалы. Через неделю у нас будет готово нечто, способное потрясти публику.

– Это хорошо, но вашу идейку придется пока отложить, – прервал меня граф. – Я приготовил для вас сюрприз. Вы срочно отправитесь оба в Париж.

– А что вы там для нас раскопали? – спросил я, невольно поежившись, хотя я отношусь к графу с огромным уважением, но при этом понимаю, что поручения его могут быть чрезвычайно опасными для меня.

Граф извлек из ящика стола папку.

– Известно ли вам, что в нашей стране много людей, которые всерьез обеспокоены угрозой всемирного еврейского заговора и что подобные люди есть и в ближайшем окружении его императорского величества? Надеюсь, что да. Так вот. Странная история. С недавних пор я заметил, что к нам в канцелярию стали поступать от близких к царскому двору вельмож разного рода рукописи, в которых говорится о всемирном еврейском заговоре. Все эти рукописи были написаны на французском языке и были переданы нашим соотечественникам в Швейцарии и во Франции. В Лозанне, Базеле и Париже. Чутье моё меня никогда не подводило. Я чувствую, что здесь есть некая опасность для престола. Я хочу, чтобы вы тотчас же начали распутывать эту историю. Я должен знать всё об этих рукописях. Кто авторы? Какие цели они преследуют?

И я, и Матвей почувствовали облегчение. Последнее время мы безуспешно пытались раскрыть одно сложное дело, начальство было нами страшно недовольно, так что предложение графа показалось нам достойным выходом из сложной ситуации. К тому же поручение не казалось чересчур опасным. Заниматься поисками авторов и заказчиков какой-то странной рукописи, что может быть безопасней?

– А что там за история? – поинтересовался я.

– В августе приехала из Парижа фрейлина двора Юлиана Дмитриевна Глинка – сказал граф. – Она привезла с собой очередную рукопись, повествующую о всемирном еврейском заговоре. Позже мне стало известно, что эта дама встречается с разным народом и рассказывает о том, что написано в рукописи. Вроде бы ничего необычного. Это случалось и раньше. Уже несколько раз она привозила подобные рукописи, и они никакого особого влияния ни на кого не произвели. Но в этот раз то, что попало ей в руки, кажется, мне намного серьезней всего, с чем мы имели дело раньше. Это мощный документ, способный серьезно взбудоражить российскую публику. А это нам не нужно. Страна наша усилиями множества славных мужей отечества отгорожена от влияния тлетворной западной цивилизации. Да мы отстали на многие годы от просвещенной Европы, но любая серьезная попытка модернизации нашей страны может привести к необратимым для неё последствиям. Самодержавие лучшая форма власти для России. Наш царь это главный оплот спокойствия и мира в стране. Поэтому мы должны хранить Россию от любых потрясений. Нашим врагам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия и православный царь во главе её! Поэтому тех наших врагов, что подбрасывает нам сие пасквили, которые могут вызвать в стране волнения нужно выявить и обезвредить.

Путиловский, отложив досье, испытующе посмотрел на меня.

– Ну как, подойдет вам такой сюжет? – осведомился он.

Я-то знал, что подойдет, но особого энтузиазма не выразил.

– Сюжет заманчивый, – заметил я, – Но, что заграничная агентура Департамента полиции в Париже? Она разве не смогла выяснить происхождение рукописи?

– Наша агентура в Париже давно засвечена – ответил граф. – С ней никто не хочет сотрудничать. Но я этой историей с таинственной рукописью заинтересовался и готов раскошелиться. Свидетели охотнее развязывают языки, когда делают это не задаром. Уверен, что в этом деле кроется нечто чрезвычайно опасное для России, и хочу, чтобы вы оба им занялись.

– Ну что ж, попробуем… – я потянулся за досье. – Здесь собрана вся информация?

– Немногим больше, чем я уже рассказал – ответил граф. – Вам придется в Париже начинать практически с нуля.

– А как насчет расходов? – поинтересовался я.

Граф взглянул на меня исподлобья и сказал:

– Жадность твоя тебя погубит, Ваня. Ясно? За каждую потраченную копейку мне отчитаешься после возвращения из Парижа. Стыдись. Ты же сын богатого купца. Капитал огромный получил в наследство. У тебя денег куры не клюют. А ты норовишь казну императора обчистить. Как тебе не стыдно?