Дороги пустошей. Из цикла DEEP FAIL STATE

35. Три выстрела

Бензина хватило всего на год или чуть больше. Поначалу банд было еще мало, а мотоциклов слишком много – приходи и бери какой захочешь на любой стоянке, и первые налетчики меняли байки как перчатки. Постепенно новых мотоциклов вообще нигде не осталось, даже в больших подземельях внутри развалин городов, и рейдерам скоро пришлось отбирать байки друг у друга. Банд к этому времени было уже столько, что передвигались они на всем, что имело колеса. А потом начались сложности с бензином, ведь мотоциклы жрали его как не в себя – по стакану высокооктанового топлива на милю.

Жанет по кличке Наповал взяла с парапета бинокль и снова посмотрела на группу налетчиков, приближавшуюся к деревушке Орлиный Перевал. С частокола, где она обустроила свою позицию, они были ей прекрасно видны. Двое катили к стенам на велосипедах, а их ирокезы смешно дергались из стороны в сторону. Третий сначала пытался ехать сзади на багажнике, но, видно, быстро отбил себе зад и теперь ковылял позади метрах в пятидесяти. До деревни им оставалось с четверть мили, и Жанет, нежно поглаживая отполированное ложе винтовки, снова погрузилась в свои мысли…

Она уже с трудом могла выговорить слова «высокооктановое топливо» и совсем не помнила его запах. Да, когда закончился бензин, налетчикам пришлось придумывать, как дальше передвигаться по пустошам между поселками, которые они грабили. С лошадьми было слишком много возни, одна упряжь чего стоила, и потом, они все время ели и потом все время срали. Так большая часть рейдеров, не желавших возиться с лошадиным дерьмом, пересела с мотоциклов и багги на велосипеды. Поначалу их тоже было очень много, и они были такие классные! У самой Жанет был шикарный «Трек» с темной рамой из какого-то очень легкого металла, брызговиками, катафотами и всякими крутыми примочками. Даже небольшой прожектор на динамо-зарядке от колеса у нее был.

Рейдеры уже преодолели большую часть разделявшего их расстояния и остановились метрах в двадцати, тоже разглядывая Жанет.

– Это наша деревня! – наконец прокричал один из них снизу.

– Если она твоя, то чего ты не зайдешь в гости? – спокойно ответила ему Жанет.

– Открой свои ворота, и мы еще как зайдем, крошка! – крикнул второй.

Третий в разговоре не участвовал, поскольку все еще шел к ним, потирая задницу.

– Хуй тебе! – весомо сказала Жанет. – Это теперь вольная деревня, и ее жители наняли меня, чтобы…

– Шлюха! – заорали оба рейдера хором, но переглянулись и замолкли.

– …чтобы такие, как вы, тут не шастали, – завершила Жанет.

– Так что? Не пустишь? – снова крикнул первый.

– Не-а. Не пущу, – сказала Жанет, внимательно за ними наблюдая, готовая в случае чего укрыться за частоколом.

Несколько секунд было тихо, Жанет услышала, как вдалеке завыл койот, и подумала, что до сумерек осталось, наверное, чуть меньше часа.

– Так что передать Крысобою? – снова прокричал снизу рейдер, держа свою винтовку на плече и прикрываясь от солнца рукой.

Солнце висело низко над горизонтом на западе и светило Жанет в спину. Второй налетчик, стоящий справа, опустил свой самопал дулом вниз и расслабленно наблюдал за ней. Третий вообще был без ствола, только с дубинкой. Жанет медленно, чтобы не привлекать внимания, перехватила свою винтовку и начала перекладывать ее из одной руки в другую. Рейдеры никак на это не отреагировали.

Она выстрелила в ближайшего рейдера от бедра, даже не поднимая винтовку, когда ствол был направлен в его сторону, и попала ему в солнечное сплетение. Затем она быстро пригнулась, но ответных выстрелов не последовало. Она выглянула из-за бруствера, быстро прицелилась и сняла второго рейдера, аккуратно проделав дырочку в его башке. Третий бросился наутек и скоро выкинул даже свою дубинку, чтобы бежать быстрее.

– Это даже не смешно. Это жалко, – констатировала Жанет.

Она поймала бегущую фигуру в перекрестье, привычно отбросила все лишние детали – мелькание подошв рейдера, пыль, помутневшее стекло прицела, – остались только ее палец на спусковом крючке, направление движения цели, расстояние, ветер и ожидание того самого момента. Жанет Наповал умела ловить тот самый момент, когда надо стрелять, потому ее так и прозвали. Она повела стволом винтовки чуть вперед, прикидывая упреждение, и наконец нажала на спуск. Рейдер пробежал по инерции еще несколько шагов, но по неуловимо изменившемуся характеру его движений Жанет уже поняла: она достала его. Рейдер остановился, его ноги подогнулись, и он мешком упал на землю.

– Нисходящая аорта, – заключила, шамкая, старуха Тейт, забравшаяся на стену и тоже наблюдавшая за охотой на рейдера. – Резкое падение систолического давления и, как следствие, обморок. Он еще не умер, этот твой дружок, просто полежит без сознания и отойдет чуть позже уже от кровопотери.

– Вы-то откуда это знаете? – спросила Жанет.

– Хирургом была до Пиздеца, в муниципальной клинике, – спокойно ответила старуха. – Вот таких пидоров, как этот, с того света вытаскивала…

                                       * * *

Центром поселка было так называемое Святилище-Убежище Тейт, а все руководители поселения по традиции именовали себя Тейтами, хотя относительно их родства со знаменитым семейством Жанет была совершенно не уверена. Тейты жили тут где-то в середине прошлого века и прославились тем, что начали строить убежище от Большого Пиздеца лет за семьдесят до того, как этот самый Пиздец настал повсюду. Но их убежище сохранилось и до сих пор исправно выполняло свою функцию. То есть было как убежищем, так и святилищем. Точнее, Святилищем-Убежищем Семьи Тейт.

За хорошо сделанную работу совет племени решил наградить Жанет ночевкой в Святилище-Убежище. Вечером, когда солнце село куда-то в далекие горы за Каменную Змею, Жанет собрала свои пожитки – спальник, рюкзак, сумку и две винтовки – и отправилась за старухой Тейт по узкой, вырезанной в окаменевшей земле лесенке куда-то под землю.

Сама старуха не стала спускаться в Убежище, которое оказалось небольшой, но достаточно уютной комнатой. Тут были аккуратно застеленная чистым одеялом кровать, стол с настольной лампой, еще одна, мерно помаргивающая лампочка под потолком и старые ящики по всем углам. У стола и в углу комнаты располагались одинаковые стулья. Над столом висели черно-белые фотографии каких-то людей и была небольшая вывеска: «Это убежище на случай атомной войны построено семейством Тейт в 1962 году». Все здесь было какое-то простое, но в то же время странное. Жанет поняла: все эти вещи простояли тут почти сто лет, и поэтому они такие необычные в своей обычности.

– Осторожно, там последняя ступенька очень крутая! – донесся до Жанет голос старухи сверху.

– Спасибо! – крикнула Жанет, но не поняла, услышала старуха или уже ушла.

Жанет бросила свои вещи, расстелила кровать, провела рукой по мягким простыням и поразилась, какие они нежные. Она быстро разделась и юркнула под одеяло, тут же почувствовав, как ее обволакивает приятное тепло. Однако, к ее удивлению, через четверть часа она поняла, что заснуть не может. То ли эта постель была слишком мягкой, то ли Жанет перенервничала за этот длинный день, но сон как-то совсем не шел. Она поворочалась и стала вспоминать, как приехала в эту деревушку и как нанялась ее охранять. Вроде бы она что-то даже вспомнила, но нечетко, и тут же провалилась в сон, а потом вдруг резко проснулась от движения в комнате.

– Не спишь, дочка? – спросила старуха Тейт, стоя на ступеньках убежища и даже немного пригнувшись, так как дверь тут была очень и очень низкая.

– Теперь уже не сплю, – ответила Жанет, садясь на кровати.

– Я пришла тебе сказку на ночь рассказать. – Старуха осторожно спустилась с последней ступеньки и стала оглядываться, явно подбирая, куда сесть.

– Да я вроде не ребенок – сказки слушать… – пробормотала Жанет.

– Хорошие сказки детишки любят, а для меня вы все как дети, – сказала старуха Тейт весьма назидательным тоном.

Жанет не стала спорить, так как находилась в гостях и чтила правила гостеприимства. Она уселась поудобнее и накинула на плечи свою куртку, так как в надежно изолированном от мира Убежище Тейтов откуда-то ощутимо дуло.

– Хорошо, я слушаю.

– Ты же знаешь про Поход Мертвецов? – спросила Тейт с каким-то, как показалось Жанет, особенным выражением.

– Эм-м, вроде бы нет…

Старуха, словно вдруг вспомнив что-то, спохватилась и вернулась на лестницу, проворно преодолев высокую ступеньку. Вскоре она появилась, таща какой-то объемистый предмет, а затем, прижимая его к себе, с трудом спустилась в убежище. Предмет был похож на огромную, в половину человеческого роста, грушу, как бы сплюснутую с двух сторон. Жанет никогда такого не видела, и ее сон тут же как рукой сняло.

– Ну так слушай! – сказала старуха Тейт, затащив свою грушу-переросток внутрь комнаты и устроившись на одном из стульев около стола. – Было это зимой. Лютой и холодной зимой, может быть, в сорок первом, а может быть, и раньше. Лично мне кажется, что это было много раньше, той самой Первой Зимой, которая была прямо посреди лета…

– Как может зима быть посреди лета, бабушка? – перебила ее Жанет.

– Все может быть, когда солнце не греет, – ответила старуха Тейт, перебирая ссохшимися руками четки. – Это было в Далласе, точнее, прямо под ним. Ты же знаешь, что под старыми городами много чего было. Канализация, метро, всякие тоннели и прочее, словно город под городом…

– А что это у вас такое? – спросила Жанет, указывая на грушу.

– Это футляр от контрабаса, – невозмутимо ответила старуха Тейт и погрозила ей кривым пальцем. – А ты не отвлекайся и слушай!

Старуха начала рассказывать про каких-то людей, которые жили в подземельях под Далласом, пережили Большой Пиздец и все, что последовало за ним. Она перечисляла имена, но Жанет эти имена ничего не говорили, никого из этих людей она все равно не знала. Очень быстро она потеряла нить повествования, а старуха все говорила и говорила. Люди в ее рассказе куда-то шли, воевали с ожившими мертвецами, дикими собаками, бандитами, погибали один из другим. Жанет сидела, разглядывая комнату и думала: а зачем ей вообще знать про всех этих людей? Что старуха хочет донести этим рассказом?

Стало тихо, и Жанет поняла, что рассказ закончился, она не услышала, чем именно. Вероятно, умер последний его герой. Старуха Тейт тем временем погладила свою грушу-контрабас где-то сбоку и ловким движением раскрыла футляр. Внутри, завернутая в темную ткань, лежала тяжелая снайперская винтовка. Рядом Жанет увидела укрывшиеся в складках ткани и весело поблескивавшие оттуда патроны – здоровенные морковки пятидесятого калибра. Один, другой и чуть в стороне третий.

– Это она! – с восторгом прошептала Жанет, тут же вскочив с кровати. – Это же самая настоящая Нематериальная Винтовка!

– Их всего три, – сказала старуха.

– Кого три?

– Патрона. Для нее всего три патрона осталось.

– Да ладно! – отмахнулась Жанет. – Мне и трех хватит, они же каждый как удар молнии.

– Тогда бери ее и не расходуй патроны попусту.

Старуха продолжала стоять посреди комнаты, явно о чем-то задумавшись.

– Все мы лишь строчки в архивах будущего… – произнесла она тихо.

– Как это? – не поняла Жанет. Она уже водрузила винтовку на стол и пощелкала затвором.

– Очень просто, – сказала старуха Тейт, усаживаясь на край кровати и растирая свои сморщенные ручки. – Когда-нибудь эта страна снова наполнится людьми, будут шуметь большие города, а через пустоши проложат железные дороги, по которым будут катить закопченные паровозы и пугать диких кабанов своими гудками. Люди, которые еще не родились, соберут все, что знают их предки о наших временах, запишут все в особые книги и сложат в специальном сохранном месте, которое назовут архивом. И останемся мы с тобой там в виде двух или трех строчек: такие-то, мол, и такие-то, жили и умерли тогда-то.

– И что там про меня напишут? – спросила Жанет, отсоединив магазин и придирчиво его осматривая.

– Ну, точно я тебе, конечно же, не скажу. Но сообразно твоим делам, дочка, и напишут. Например, так: «Вольный снайпер Жанет по прозвищу Наповал, некоторое время бывшая вместе с рейдерами, подняла восстание в Орлином Проходе, после чего поселок отказался выплачивать рейдерам дань. Это было первое выступление против беззакония с момента Катастрофы, и в честь этого события в Игл-Сити теперь стоит красивый памятник в самом центре города, где смелая девушка изображена вместе со своей Нематериальной Винтовкой…»

                                       * * *

Утром Жанет сидела перед входом в Убежище, где разложила небольшой складной столик, и чистила свою новую Нематериальную Винтовку. Энджел, который этим же утром приехал в поселок, стоял перед ней с довольно встревоженным видом. Нечасто увидишь одного из самых эффективных агентов Лиги Наемников таким встревоженным, поэтому Жанет тоже невольно заволновалась. Она даже не обратила внимания на странного человека в соломенной шляпе, которого привез с собой Энджел.

– Жанет, для тебя есть важная информация. Мы приехали с севера и видели, что ты растревожила осиное гнездо. Крысобой снял свой лагерь и движется сюда со всей своей сворой.

– Вот дьявол… – сказала Жанет. – И сколько их?

– Человек пятьдесят, может, чуть больше.

– Вот дьявол, – повторила Жанет.

– Не переживай. Я тебе помогу.

– А что у тебя есть? – расстроенно спросила Жанет. – Машина и садовник с лопаткой?

– Не только.

Резким слитным движением Энджел выхватил из кобуры оба своих блестящих пистолета. Провернул их на больших пальцах и наставил на воображаемую цель. Улыбнулся Жанет своей фирменной улыбкой и сообщил:

– Эти близнецы полковника Кольта могут отправить два десятка пуль за полторы секунды!

Жанет присмотрелась и увидела, что действительно – каждый из пистолетов Энджела был двуствольным. Раньше она никогда не видела двуствольные «Кольты 911», но у Энджела все было не как у людей. Он даже деньги не берет с тех, кому помогает. Энджел отвлекся на секунду, отправил свои пистолеты обратно в кобуры, похлопал Жанет по плечу и вдруг обратился к странному человеку в шляпе:

– Майк, а вот мне всегда было интересно, откуда это все берется?

– Откуда все берется что? – переспросил незнакомец в шляпе, который в этот момент деловито рыхлил землю палкой прямо в центре деревенской площади, явно намереваясь тут что-то посадить. Голос у него оказался неожиданно высоким для такого детины.

– Ну вы, как литератор, должны знать, откуда приходит вдохновение, как вы вообще складываете слова в предложения и все такое…

– А, это… – протянул человек в шляпе. – Это просто, как яблочное семя. Каждое пробуждение дает мне кусочек сюжета, шарик жемчуга из другого мира, из страны сновидений. Я просто переношу его на бумагу – и все.

– То есть вы все эти истории придумываете, когда только просыпаетесь?

– Пока еще не проснулся. Когда я полностью проснулся, я начинаю сажать яблони.

– Так как мы будем защищать эту чертову деревню от чертовой толпы рейдеров? – спросила Жанет.

– Не торопи события, Жанет, – уверенно сказал Энджел. – Как говорит мой новый друг Майк, не тряси зеленую яблоню!

                                       * * *

Пока Ангел обучал набранное из жителей деревни ополчение держать строй где-то за пределами частокола, Жанет и несколько плотников заостряли длинные жерди. Странный Майк по кличке Саженец сидел рядом на корточках и внимательно наблюдал за их действиями. Он то порывался что-то спросить, то принимался трепать свою собаку, не отходившую от него ни на шаг. Наконец он решился и произнес:

– Жанет, погоди, я вот не смекну никак…

– Что?

– Зачем ты делаешь такие длинные колья? Это что же за саженцы вы собираетесь тут сажать?

– А ты, я смотрю, совсем поехал со своей самогоночки, – внимательно глядя на него, сказала Жанет.

– Это да, это без сомнений, – заулыбался Саженец. – И все-таки. Что сажать хотите?

– Да не сажать, а насаживать мы будем.

В глазах Саженца что-то на мгновение мелькнуло, но потом он сделал вид, что ее не понял, снял свою шляпу и стал натирать лысину, озабоченно поглядывая то на плотников, то на тучи, упрямо ползущие по небосклону. Вдоволь насмотревшись, он снова нахлобучил шляпу и поднялся, разминая ноги.

– Чем ты живешь? – спросила его Жанет, отвлекаясь от своей работы.

Прежде чем ответить, Саженец опять снял шляпу, приложил ее к груди и немного пошевелил губами. Жанет даже показалось, что он вроде как молится.

– Сажаю яблони в основном, – наконец сказал он. – А кормят меня добрые люди, ведь все понимают: без меня – никуда. А еще я пишу книгу…

– Зачем?

– Чтобы оставить след.

– Тебе мало яблонь?

– Яблони обо мне ничего никому не расскажут. А книга – это способ поспорить с вечностью. Выиграть у смерти…

– Выиграть у смерти нельзя, – криво усмехнувшись, сказала Жанет. – Знаешь поговорку: не садись есть кашу с Хозяйкой – у нее ложка длиннее? Вот так же и про смерть. Поверь мне, я уж в этом разбираюсь!

– Я верю тебе, Жанет Наповал, но пойми, что тут речь идет об искусстве…

– Искусстве?

– Ну да. Любое искусство имеет дело со смертью, с вечностью, поскольку все живое слишком изменчиво и его не запечатлеть. Только мертвое способно преодолевать время. Мертвое, как книги. Ты же замечала, наверное, Жанет, что все книги только притворяются живыми? А на самом деле они мертвы, это лишь надгробия… Я вот умру, а моя книга будет медленно плыть по волнам времени в будущее… Так же вечно, как вот эти облака в небесах.

Они помолчали с минуту или даже немного больше.

– Эх, хотела бы я знать, что здесь будет лет так через пятьдесят. Или семьдесят… – меланхолично произнесла Жанет. – Неужели вот так же все и останется?

– А ты что же, одна собралась защищать это достопочтенное поселение, Жанет? – участливо спросил Саженец.

– Ну почему одна… У меня три винтовки с собой. И лучший спец Лиги с двумя своими двуствольными пистолетами. А это уже семь стволов! – важно ответила Жанет.

– Да и ополчение сможет за себя постоять. При нашей огневой поддержке, разумеется, – сказал, подходя к ним, Энджел.

Саженец, казалось, был удовлетворен их ответами, обрадовался и согласно закивал, и тут они услышали вдали шум приближающихся двигателей. У рейдеров было два старых автомобиля, несколько мотоциклов и десятка полтора велосипедов. Двигалась вся эта кавалькада усталого металла по дороге, растянувшись шагов на сто и оставляя за собой длинный шлейф пыли.

Жанет быстро взбежала на стену, прошла в деревянную башенку и стащила тряпицу со стоящей на своих сошках Нематериальной Винтовки. Ждать пришлось довольно долго – одна из машин рейдеров сломалась еще на дороге, и добрый час они там ходили вокруг да около, пытались взять ее на буксир или починить. Наконец они двинулись к поселку, но не рассыпным строем, как это делают военные, и не охотничьим загонным полукругом, как дикари, а просто какой-то неорганизованной толпой.

Жанет еще раз быстро оглядела свою винтовку и прильнула к окуляру прицела, ловя в перекрестье переднюю машину рейдеров. «Три выстрела… У меня всего три выстрела…» – прошептала она.

                                       * * *

Как такового сражения не случилось, все закончилось слишком быстро. Двумя выстрелами Жанет прострелила двигатели обеих рейдерских машин, одна из них загорелась. Третий патрон она сохранила. Затем она уже из своей легкой винтовки сняла человек пять, у которых были ружья или автоматы. Нападающие уже подошли слишком близко, и ей пришлось укрыться за бруствером. Тем временем Энджел приказал открыть ворота, и рейдеры устремились внутрь. Жанет даже не меняла позицию и отстреливала налетчиков одного за другим, как кроликов. Когда их толпа ворвалась во двор поселка, спереди на них двинулось ощетинившееся заточенными жердями ополчение, а сбоку открыли ураганный огонь Энджел и Жанет. Первые рейдеры дрогнули и побежали, а затем в воротах возникла страшная давка. Жанет уже перестала стрелять, так как ей стало жалко патронов – налетчики и так бежали врассыпную по пустошам к далекой дороге. Оружия они побросали столько, что ополчению теперь надолго хватит. Тушу главаря налетчиков Крысобоя они потом нашли в воротах – его задавили свои же…

Саженец Майк Чапмен и старуха Тейт стояли друг напротив друга на площади деревни и торговались, не желая приходить к компромиссу. Предметом торга был один из плодов сегодняшней победы – отличный трехколесный велосипед с объемистой плетеной корзиной. Странная собака Саженца сидела рядом и периодически начинала негромко гавкать через равные промежутки времени. Жанет была тут же, подготавливая свой мотоцикл к длительному пути – она собралась на юг, посетить город Нуэво-Ларедо, где, по словам Энджела, открылся штаб Лиги Наемников. Ее мотоцикл был навьючен добычей и оружием так, что больше был похож на мула. Сзади, как флагшток, красовалась стволом кверху Нематериальная Винтовка.

– Гав! Гав!

– Да уйми ты своего пса, Майк!

– Он никому не мешает, ни тебе, ни мне! Так что, продаешь?

– Нет, ты же ничего за него не предлагаешь!

– Ну как ничего, я предлагаю тебе хрустальный молоток, которым можно забивать только воздушные гвозди, чайник с вывернутым внутрь носиком, из которого налить чай можно только себе на колени, и волнистый теннисный стол!

– Гав! Гав!

– И где это все? Ты опять бредишь наяву, старый засранец?

– Это в некотором роде литературная гипербола, если ты понимаешь, о чем я…

Они помолчали. Мистер Глухарь наконец перестал гавкать и начал выкусывать блох из своей шерсти. Старуха Тейт брезгливо отошла на шаг назад.

– И потом, ты же только что этот замечательный велосипед получила бесплатно как военный трофей, не слишком ли это круто даже для известной на весь Техас своей рачительностью старухи Тейт?

– Черт с тобой, старый пройдоха! – сдалась Тейт. – Но только из уважения к тебе и чтобы ты не рассказывал про меня всякие гадости по всей округе! Забирай его даром, дарю! И не нужны мне твои воздушные гвозди и прочие гиперболы!

Когда Саженец переложил свои пожитки в корзину велосипеда и теперь искал, как бы пристроить туда еще и Мистера Глухаря, старуха Тейт спросила:

– А вообще, Майк, с чего ты все-таки живешь?

– Ты же прекрасно знаешь, добрая старушка Тейт. Я сажаю яблони.

– Яблони тебе супу не нальют, хитрец! Так чем ты живешь?

– Я писатель. Пишу книгу.

– Ха! В мире, где никто не умеет читать, писателем быть, верно, очень сложно!

– Не сложнее, чем в мире, где все умеют читать, но утратили способность понимать…

Жанет почему-то стало очень грустно, хотя причин грустить она не видела. Она уже со всеми тут попрощалась, поэтому она просто завела мотоцикл, и скоро поселок Орлиный Перевел утонул далеко позади в пыли и грохоте ее мотоцикла.

Жанет по кличке Наповал продолжала колесить по просторам бывшего штата Техас, когда вместе с Лигой Наемников, а когда и сама по себе. Она много раз хватала черта за хвост и глотала горящие каштаны. Она погибла в перестрелке с рейдерами где-то близ развалин Форт-Стоктона в конце 2062 года. Небольшой памятник в ее честь поставили на центральной площади в конце 2116 года, вскоре после мятежа Наследника. Город Орлиный Проход к тому времени насчитывал без малого триста тысяч жителей, здесь были военная база Коалиционной Партии Имперских Рабочих, заводской комплекс, несколько складов и бесконечные фермерские поля кругом. Святилище-Убежище Тейт до этого времени не сохранилось.

36. Джена VIII

На Канадской реке. Лето 2056

Кролик закончился третьего дня, последние сухари Джена прикончила вчера, и сейчас им оставалось только лежать под проливным дождем, укрывшись пологом палатки, да разглядывать книжку с картинками. И надеяться, что какой-нибудь нерасторопный и особенно тупой кролик в этот ненастный час не лежит в своем логове, а готовится угодить в расставленные ими силки.

Они уже много раз просмотрели все страницы потрепанного буклета, а Джена даже выучила некоторые особенно понравившиеся ей фразы. Сейчас они разглядывали последнюю страницу – гастрономический рай Стрипа. Эта страница была слегка помята, но от этого стала только выразительнее. Справа – контур знаменитого ресторана Эмилио Беневенте с его средиземноморской кухней, а слева – акварельные силуэты коктейлей, словно танцующих в своих бокалах. Бумага слегка пожелтела по краям, но, казалось, сохранила аромат кухонь всего мира, а каждая трещина и складка на этой странице – это история и летопись гастрономических искушений Лас-Вегаса.

– Там, верно, бухла остались целые горы! – мечтательно протянула Астра.

– А я хочу испытать удачу на «колесе Фортуны»! – сказала Джена и ткнула пальцем в помятый буклет. – Вот на таком!

– Ты мало удачи испытала во всех этих перестрелках? – повернулась к ней Астра.