скачать книгу бесплатно
– Если ты с головой уйдешь в новую работу, то когда же ты будешь самой собой? – спросила Лейси, делая маленькие надрывы по периметру своего листочка.
Алекс, усмехнувшись, сложила из палочек другое бранное слово.
– На дне открытых дверей в подготовительном классе, наверное.
Вдруг подбежала раскрасневшаяся Джози.
– Мама, мы закончили! – объявила она и потянула Алекс за руку, а Питер тем временем устроился на коленях у Лейси.
Ребята приготовили для матерей какой-то сюрприз в игровом уголке. Женщины встали, и дети повели их за книжный стеллаж, мимо маленьких ковриков, сложенных в стопку, и стола для опытов, на котором лежала гниющая тыква, похожая на одного известного Алекс прокурора: та же рыхлая мякоть, та же кожа, испещренная оспинами.
– Это наш дом, – объявила Джози, отодвинув брусок, служивший дверью. – Мы поженились.
Лейси толкнула Алекс в бок:
– Я всегда мечтала породниться с кем-нибудь, с кем можно найти общий язык.
Питер встал перед деревянной кухонной плитой и принялся помешивать в пластмассовом горшочке воображаемую еду. Джози накинула огромный лабораторный халат:
– Мне пора на работу. Буду к обеду.
– Хорошо, – отозвался Питер, – приготовлю тефтельки.
– А кем ты работаешь? – спросила Алекс.
– Судьей. Целый день сажаю людей в тюрьму, а вечером прихожу домой и ем макарошки.
Джози обошла вокруг сложенного из кубиков домика и снова вошла.
– Садись, – сказал Питер. – Опять ты задержалась…
Лейси закрыла глаза, подумав: «Кого я сейчас вижу? Саму себя или свое отражение в зеркале, которое мне, мягко говоря, не льстит?»
Отставив в сторону игрушечные тарелки, дети перешли в другую часть своего «дома» – квадратик в квадратике:
– Это наша кровать.
Подошедшая учительница шепнула Алекс и Лейси:
– Они все время играют в семью. Прелесть, правда?
Питер лег на бок, поджав коленки, а Джози пристроилась к нему сзади и обняла его за талию.
«Интересно, – подумала Алекс, наблюдая за дочкой, – откуда у нее представление о том, как должна выглядеть счастливая пара, если она никогда не видела возле меня ни одного мужчины?»
Лейси оперлась о кубик и написала на своем кусочке бумаги слово «нежный». Алекс была согласна: Питер действительно был нежным мальчиком, и это делало его крайне ранимым. Он нуждался в ком-то вроде Джози, кто бы обнял его и защитил.
Алекс тоже взяла карандаш и разгладила свой листочек. Прилагательные вихрем закружились в голове. Их было очень много для одной маленькой девочки: «умная», «подвижная», «преданная», «потрясающая»… Но рука сама собой вывела другие буквы.
«Моя», – написала Алекс.
На этот раз, ударившись об асфальт, ланч-бокс разломился пополам. Сэндвич с тунцом и пакетик чипсов угодили под колеса проезжавшей мимо машины. Водитель школьного автобуса, как обычно, ничего не заметил. Мальчишки-пятиклассники теперь наловчились открывать и закрывать окно прежде, чем он успел бы крикнуть им: «Прекратите!» Сегодня они снова поздравили друг друга с удачей, в то время как глаза Питера наполнились слезами, а в ушах зазвенели слова матери. Сейчас он должен был, по ее мнению, каким-то образом дать обидчикам отпор, но она не понимала, что будет только хуже.
– Ох, Питер! – вздохнула Джози, когда он сел рядом с ней.
– Я, наверное, не смогу прийти к тебе в пятницу, – пробормотал он, глядя на собственные варежки.
– Почему?
– Мама сказала, что накажет меня, если я опять потеряю ланч-бокс.
– Это нечестно!
– Все нечестно, – пожал плечами Питер.
Никто не удивился больше самой Алекс, когда губернатор Нью-Гэмпшира выбрала ее из трех предложенных кандидатур на должность судьи окружного суда. Можно было ожидать, что, как губернатор от демократической партии и молодая женщина, Джин Шейхин остановит выбор на другой молодой женщине-демократке. И все-таки, когда Алекс шла на финальное собеседование, голова у нее немного кружилась от неожиданного известия.
Губернатор оказалась моложе и миловиднее, чем обыкновенно бывают те, кто занимает такие посты. «Видя меня на судейской скамье, многие будут удивляться точно так же, как я сейчас», – подумала Алекс и засунула руки под попу, чтобы не дрожали.
– Есть ли что-нибудь, что я должна знать, прежде чем утвержу вашу кандидатуру? – спросила губернатор.
– Вы имеете в виду скелеты в моем шкафу?
Шейхин кивнула. Для губернатора всегда важно, чтобы новые члены его команды не бросили тень на главу штата. Шейхин хотела расставить все точки над «i» до подписания приказа, и Алекс вполне понимала и одобряла эту предосторожность.
– Есть ли кто-нибудь, кто может прийти на заседание исполнительного совета с возражениями против вашей кандидатуры? – поинтересовалась губернатор.
– Не знаю. Если заключенным будет позволено по такому случаю временно покинуть тюрьму, то вероятно.
– Значит, – рассмеялась Шейхин, – в этом заведении собралось много недовольных вами клиентов?
– Они потому и остались недовольны, что им там самое место.
Губернатор встала и протянула Алекс руку:
– Думаю, мы сработаемся.
В стране оставалось только два штата, Мэн и Нью-Гэмпшир, где действовал исполнительный совет – орган, непосредственно контролирующий действия губернатора. Для Алекс это означало, что между подписанием губернаторского приказа и слушанием по его утверждению она непременно должна была расположить к себе пятерых мужчин-республиканцев, чтобы они не стерли ее в порошок. Еженедельно она звонила им и спрашивала, нет ли у них каких-нибудь вопросов к ней. Ей также нужно было найти свидетелей, которые выступили бы на заседании в ее поддержку.
Несколько лет проработав государственным защитником, Алекс легко могла найти коллег, готовых сказать в ее адрес хвалебное слово, но адвокатов исполнительный совет слушать не желал. Ценились свидетельства жителей общины, где она, кандидатка, трудилась и жила: от учительницы начальных классов до полицейского, который уважает Алекс, несмотря на ее принадлежность к «темной стороне». Трудность заключалась в том, чтобы уговорить людей прийти и свидетельствовать в ее пользу, твердо зная: получив должность судьи, Алекс ничем не сможет им отплатить.
И вот наконец настал волнующий день. Как только Алекс явилась в капитолий штата, ее тут же пригласили в зал заседаний исполнительного совета и стали забрасывать вопросами, на которые она отвечала без запинки. При всем своем разнообразии – от «Как называется последняя книга, которую вы прочли?» до «Кто несет бремя доказательств в делах о домашнем насилии и преступном небрежении?» – они были вполне стандартными, пока один из членов совета не спросил:
– Миз Кормье, кто имеет право судить другого?
– Это зависит от того, – сказала Алекс, – говорим ли мы о суде с моральной или с правовой точки зрения. Морально никто не имеет права судить ближнего, но судить юридически – это не право, а обязанность.
– В свете сказанного вами как вы относитесь к ношению оружия?
Алекс задумалась. Вообще-то, она не была любительницей пострелять и дочке не разрешала смотреть фильмы, где показано насилие. Алекс знала, что будет, если дать оружие в руки неблагополучному подростку, рассерженному мужу или избитой жене. Она слишком часто работала с такими клиентами и прекрасно понимала: легализация хранения оружия – катализатор преступности. И все-таки… Алекс жила в Нью-Гэмпшире, консервативном штате, и в данный момент она сидела перед группой республиканцев, которые боялись, что она начнет активно претворять в жизнь свои левые взгляды. Кроме того, как судья, она должна будет иметь дело с людьми из таких уголков, где охота – занятие не просто традиционно одобряемое, но жизненно необходимое.
– Если смотреть с юридической точки зрения, – сделав маленький глоток воды, сказала Алекс, – я положительно отношусь к праву граждан на хранение и ношение оружия.
– С ума сойти! – воскликнула Алекс, стоя на кухне у Лейси. – На этих сайтах, где продаются мантии, все модели рассчитаны на футбольных полузащитников с женской грудью. В представлении общественности все женщины-судьи выглядят как актриса Беа Артур.
Выглянув в коридор и задрав голову, Алекс позвала дочку, которая играла на втором этаже:
– Джози! Считаю до десяти – и мы уходим!
– Что же, выбора совсем никакого? – спросила Лейси, возвращаясь к теме судейского гардероба.
– Почему же? Выбор есть, – ответила Алекс, сложив руки на груди, – черный цвет… или черный, хлопок с полиэстером или чистый полиэстер, расклешенные рукава или присборенные. Все они ужасны. Вот бы найти что-нибудь приталенное!
– Но Вера Вонг, к сожалению, мантий не шьет, – заметила Лейси.
Алекс снова высунула голову в коридор:
– Джози! Спускайся сейчас же!
Лейси, закончив вытирать сковородку, отложила полотенце и следом за Алекс вышла из кухни:
– Питер! Маме Джози нужно домой!
Дети не отзывались.
– Наверное, спрятались где-нибудь, – предположила Лейси, поднимаясь на второй этаж.
Войдя вместе с Алекс в комнату Питера, она заглянула в шкафчики и под кровать. Потом женщины проверили ванную, комнату Джоуи и спальню. Только вернувшись на первый этаж, они расслышали голоса, доносившиеся из подвала.
– Тяжелое, – сказала Джози.
– Смотри: надо вот так, – сказал Питер.
Алекс спустилась по деревянной лестнице в столетний погреб с земляным полом и паутиной, свисающей с потолка, как рождественские гирлянды. В углу, откуда доносился шепот, за нагромождением коробок и стеллажом с банками домашнего желе стояла Джози с винтовкой в руках.
– О боже! – ахнула Алекс.
Девочка, обернувшись, направила дуло на нее. Лейси выхватила оружие:
– Где ты это взяла?
Только теперь дети, видимо, поняли, что сделали что-то не то.
– У Питера был ключ, – ответила Джози.
– Какой еще ключ?! – закричала Алекс. – От чего?!
– От сейфа, – пробормотала Лейси. – Наверное, он видел, как отец доставал винтовку, когда в прошлый раз собирался на охоту.
– Я отпускаю дочь играть в вашем доме, а у вас тут оружие кругом валяется?!
– Оно не валяется, а хранится под замком в специальном сейфе.
– Который может открыть пятилетний ребенок!
– Льюис держит патроны…
– Где?! Или, может, просто Питера спросим?
Лейси повернулась к сыну:
– Ты же знаешь, что брать винтовку нельзя! Чего ради ты полез в сейф?!
– Мама, я только хотел показать ей. Она попросила.
Джози подняла испуганное лицо:
– Ничего я не просила!
– Значит, теперь, – возмутилась Алекс, – твой сын сваливает вину на мою дочь!
– Или твоя дочь лжет, – парировала Лейси.
Они уставились друг на друга – две подруги, разделенные проступком своих детей. Лицо Алекс вспыхнуло при мысли о том, что могло бы произойти, если бы она пришла на пять минут позже. Вдруг Джози была бы ранена?! Или даже убита?! Снова и снова задавая себе этот вопрос, Алекс в то же время вспомнила то, что говорила на заседании исполнительного совета. «Кто имеет право судить?» – спросили ее. «Никто», – ответила она. Тем не менее теперь она судила. А еще Алекс сказала: «Я положительно отношусь к праву граждан на хранение и ношение оружия». Значит, она лицемерка? Или просто хорошая мать?
Лейси опустилась на колени и заглянула сыну в лицо. Алекс посмотрела на этих двоих, и в сознании как будто что-то переключилось: в одно мгновение привязанность Джози к Питеру превратилась в груз, который тянет ее вниз. Может, девочке стоит поискать других друзей? Таких, из-за которых ее не вызовут к директору? Таких, которые не вложат ей в руки винтовку?
– Думаю, нам лучше уйти, – сказала Алекс, притягивая Джози к себе.
– Я тоже так думаю, – холодно согласилась Лейси.
В отделе замороженных продуктов Джози начала хныкать:
– Не люблю горошек!
– Тебя никто и не заставляет его есть.
Алекс открыла дверцу морозильника и, почувствовав, как холодный воздух поцеловал ее в щеку, достала пакет замороженных овощей.
– Хочу «Орео»!
– Нет, «Орео» ты не получишь. Я уже купила тебе крекеры в виде зверюшек.
После того случая в доме Лейси прошла целая неделя, и все это время Джози капризничала. Конечно, Алекс не могла помешать ей общаться с Питером в школе, но и поощрять эту дружбу не собиралась, разрешая дочке приглашать его домой после уроков.
Алекс погрузила в тележку большую упаковку минеральной воды. Потом бутылку вина. Подумав, взяла еще одну.
– Ты что больше хочешь на обед? Курицу или гамбургер?
