Обрученная с врагом

Потом они долго лежали в обнимку, ничего не говоря, и Эльза думала, что на этом все и кончится. Теперь, когда хмель ушел, а опьянение, принесенное страстью, миновало, ей стало стыдно. Эльза никогда не думала, что лишится девственности с такой легкостью, причем с человеком, которого не любила – и который не любил ее.

Хуже всего то, что Мартин был инквизитором. Эльза успела убедиться, что к таким, как она, он испытывает только ненависть и презрение. Но тепло его объятий продолжало дарить ей какую-то обманчивую надежду – и от этого стыд только рос.

– Спи, – наконец, сказал Мартин и легонько прикоснулся губами к ее виску. – Утро вечера мудренее.

***

Должно быть, дядюшка Эрих был тем, кого называют «серым кардиналом»: живя в провинциальном Симахе и нарочито отойдя от дел, он влиял на жизнь королевства гораздо серьезнее, чем можно было представить. Иногда Мартин думал, что человек, воспитавший его после смерти матери – патер ду патти, отец отцов мафии королевства. Иногда – что он великий подвижник. Но, что бы Мартин ни думал по поводу дядюшки, Эрих фон Глотте цур Хикк был намного серьезнее и загадочнее всех его предположений.

Дядя встретил его в саду – сидя на изящной белой скамье среди облетающих роз, он пил чай с клубничным зефиром. На экране небольшого телевизора, стоявшего на переносном столике, в очередной раз крутили кадры с внутренних камер захваченного самолета, и Мартин вновь имел возможность полюбоваться на бросок цепь-порчи, выполненный с безупречной инквизиторской техникой.

– Гениально, мой мальчик, – похвалил дядя и щелкнул пультом: картинка замерла, и лицо зажмурившегося террориста, который не успел понять, что умирает, заставило Мартина поморщиться. – Просто гениально. Признайся, эти салаимы – твои люди?

Мартин опустился на стул и придвинул к себе чашку. Чай был черным, сорта «Королевская ночь» – дядя пил такой чай с юности и ни разу не изменил своей привычке.

– Здравствуйте, дядя Эрих, – сказал Мартин. – Нет, это не мои люди.

Дядя тонко усмехнулся и махнул рукой, мол, не хочешь – не говори.

– Либеральное крыло уже прикрыло рты, – произнес он и сделал маленький глоток из тонкой фарфоровой чашки. – Полагаю, разговоры об отмене регистрации для ведьм отложены на неопределенный срок.

Мартин кивнул. Иногда воле случая под силу самые невероятные вещи.

– Устал? – спросил дядя. Мартин усмехнулся: вопрос, похоже, был риторическим.

– Немного, – откликнулся он. Дядя улыбнулся и проговорил:

– Тогда давай ближе к делу. Мне нужен мой человек в министерстве по делам ведьм.

Мартин посмотрел на дядю так, что тот невольно стал делать вид, будто крайне увлечен разламыванием зефира на ломтики.

– Можно подумать, у вас там нет своих людей, дядя Эрих.

– Есть, – дядя не стал отрицать очевидного. – Но времена меняются, мне нужен кто-то вроде министра.

Мартин понял, куда клонит дядя, и это ему не понравилось.

– Меня никогда не выберут, – промолвил он. – Я слишком одиозная фигура.

Дядя взглянул на него, как на дурачка.

– После этого? – он кивнул в сторону экрана. – Дитя мое, тебя на руках внесут в министерство. Молодой политик со стойкими принципами и высокими моральными качествами… – тут дядя усмехнулся и добавил: – Тебе почти тридцать, пора заняться серьезными делами, а не ведьм по закоулкам зажимать.

Мартин почувствовал, как краснеет. Дядя Эрих всегда знал все и обо всех.

– Как там, кстати, Анна-Мария поживает?

– Хорошо, – негромко ответил Мартин, старательно глядя в сторону. – Меня не выберут министром, дядя Эрих. Я скорее оперативник, чем политик. Я слишком неудобен, в голове чересчур много тараканов… и я не женат. Король допускает к креслам только семейных.

– О, это ерунда, – отмахнулся дядя. – Анна-Мария с удовольствием выйдет за тебя замуж.

Теперь уже Мартин посмотрел на него, как на дурачка. Левый глаз дернулся – верный признак того, что в душе начинает копиться гнев, который скоро захочет вырваться наружу.

– Она ведьма, – отчетливо проговорил Мартин. – Лучше пристрели меня.

И было ясно, что он не шутит.

Дядя вздохнул. Щелкнул пультом, и картинка ожила – пошел очередной блок новостей, и на этот раз без информации о захвате самолета.

– Я и забыл, – признался он. – Зарегистрированная ведьма уровня Каппа с ограниченными гражданскими правами. Работа исключительно под надзором инквизиции. Дитя мое, но с этим надо что-то делать. Ты нужен мне министром, и тебе нужна жена. Неужели среди твоих дам только ведьмы?

Мартин не ответил. Эльза, должно быть, уже вернулась домой. Одного звонка с официальным запросом в управу ее поселка хватило, чтобы поселковый голова кинулся отправлять справку по электронной почте на имя районного инквизитора. Лютер Франк, кажется…

Ну она, слава богу, и не его дама.

– Да неважно, – сказал дядя. – Ты не обязан отчитываться. В конце концов, на лбу у них не написано, что они ведьмы. А паспорт не всем показывают.

Мартин откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Так он поступал с детства, давая понять, что разговор для него стал невыносимым, и раз уж он не может уйти, то участвовать все равно не станет. Дядя Эрих вздохнул.

– Мне жаль, дитя мое. Я не думал, что тот случай так надолго тебя заденет…

– Не надо про тот случай! – взорвался Мартин. – Я не собираюсь быть министром! Тем более, жениться на ведьме. Тем более…

– Сядь, – жестко сказал дядя, хотя Мартин и так сидел. – Наступают тяжелые времена, дорогой мой, можешь мне поверить. И будет намного лучше для всех нас, если министром по делам ведьм станешь ты, а не какой-нибудь престарелый идиот. Недели тебе хватит. Поставь штампик и готовься занимать кресло.

Мартин с силой сжал переносицу. Если дядя Эрих что-то решал, то спорить с ним было бесполезно. Можно было разбить себе голову – дядя продолжал настаивать на своем.

Он вдруг подумал, что устал. Смертельно устал. Самолет в столицу вылетал через три часа – Мартин думал, что сядет в кресло, пристегнется и уснет. А потом все будет так, как раньше.

Мартин прекрасно понимал, что ошибается. Как раньше уже не будет.

***

У Анны-Марии был выходной, но Мартин все-таки сумел убедить ее встретиться. Пусть в неофициальной обстановке, но ему очень нужно было поговорить с ней.

Вне работы Анна-Мария одевалась простенько, почти бедно. Глядя на девушку в тонком свитерке, джинсах и разноцветных кедах, вряд ли кто-то мог бы предположить, что она – врач с множеством публикаций и благодарных пациентов. Мартин предложил ей руку, Анна-Мария, помедлив, взяла его под локоть, и они неторопливо побрели по набережной. Скандальные чайки носились почти у самой воды, и небо на горизонте теряло цвет, становясь угрюмо-стальным. Надвигался шторм.

– Как самочувствие? – спросила Анна-Мария. – Вижу, вы устали.

– Да, – признался Мартин. Даже теперь, вне кабинета, он все равно ощущал какую-то робость. – Перелеты и террористы меня очень выматывают.

– Я видела вас по телевизору. Это было находчиво.

– Работа такая, – сказал Мартин. – Анна-Мария, видите ли, какое тут дело…

И он рассказал о своем визите к дяде Мартину и о его требовании. Анна-Мария слушала, не перебивая, тьма на горизонте копилась и разрасталась, и владельцы бесчисленных кафешек на набережной начали собирать полосатые зонтики и уносить пластиковые столики под крышу. Когда Мартин закончил, Анна-Мария задумчиво прикоснулась к виску и промолвила:

– Да, действительно интересная ситуация.

– Выходите за меня замуж, – угрюмо произнес Мартин. В конце концов, если женщина охаживает тебя плеткой по вторникам и пятницам, то они намного больше, чем просто знакомые.

– Это будет нетерапевтично, – Анна-Мария едва заметно улыбнулась, но глаза остались прежними, спокойными и равнодушными. Мартин отчего-то почувствовал облегчение.

– На нет и суда нет, – сказал он. – Что мне делать, Анна-Мария?

Девушка пожала плечами. Мартин подумал, что им лучше бы скрыться в одной из кафешек – прежде тихий ветер теперь дул свежо и порывисто, и в воздухе чувствовалась прохлада идущего дождя.

– Что все-таки случилось в вашем прошлом, Мартин? – спросила Анна-Мария. – Ваши отношения с женщинами обусловлены каким-то тяжелым и очень травматичным событием. Что это было?

Мартин пожал плечами.

– Вы же профессионал. Ваши предположения?

Анна-Мария задумчиво посмотрела в сторону, а затем взглянула Мартину в глаза и отчетливо проговорила:

– Ваша мать. Вы упоминали, что она умерла шестнадцать лет назад, но никогда не говорили об обстоятельствах ее смерти. Вы убили ее?

Мартину показалось, что он вот-вот рассмеется. То чувство, которое сейчас искрилось в мозгу, можно было бы назвать предвосхищением сумасшествия.

– Я не убивал ее, – признался Мартин. – Но я расправился с ее убийцей. А потом дядя Эрих отвез меня в больницу, а после воспитывал, как родного сына.

Взгляд девушки изменился, став теплее и мягче. Мартин подумал, что впервые за много лет их общения Анна-Мария смотрит на него, как на такого же человека, на равного себе. Поднявшись на цыпочки, Анна-Мария поцеловала его в щеку и сказала:

– Ну теперь мне ясно, почему вы спите только с ведьмами. И почему так их ненавидите.

Мартин усмехнулся. Шторм наваливался на мир тяжелым темным брюхом.

– Пойдем под крышу, – произнес он. – Дождь начинается.

***

Лютер Франк встретил Эльзу как старую знакомую и вручил ей выписку из домовой книги чуть ли не с поклоном. Спрятав бумажку в сумочку, Эльза поблагодарила инквизитора и, помедлив, спросила:

– Простите, господин Франк, а та девушка, Тати… С уровнем Окулус. Что с ней теперь будет?

Лютер смотрел виновато, словно снова хотел развести руками и сказать, что он ничего не может поделать.

– Да ничего не будет, – сказал он. – Я ей дал направление на работу в пекарне, три раза в неделю станет приходить отмечаться.

Эльза вздохнула с облегчением.

– А почему она тогда так психанула? – раз уж можно было задавать вопросы, Эльза решила спрашивать. Лютер уныло потер ухо и ответил:

– Понимаешь, уровень Окулус склонен к спонтанному сбросу печати. И я в каждый визит буду ее обновлять. А в этом приятного мало, ты сама видела. Так что… – он вздохнул с такой искренностью, что Эльзе стало жаль его чуть ли не больше, чем Тати. – Дела печальные.

– И правда, – согласилась Эльза. – Ладно, спасибо вам большое, господин Франк.

– Да не за что, – Лютер улыбнулся, и Эльза подумала, что была бы не против с ним поболтать. Просто так, о всякой ерунде вроде рыбной ловли и лисьих следов на снегу.

«Ты ведьма, – напомнила она себе. – Вы враги по определению».

Она старалась не думать о Мартине. Первое впечатление никогда ее не подводило. Человек, показавшийся ей сволочью на экране телевизора, действительно был мерзавцем. Напоил ее и затащил в постель – просто потому, что хотел развеяться и снять напряжение. Дьявол побери, Эльза не думала, что все будет вот так. Она всегда мечтала о том, что встретит хорошего человека и полюбит его, и у них будет настоящая свадьба и первая брачная ночь…

Вспоминая о ночи в гостинице, Эльза начинала ненавидеть себя. За горячее томление, которое растекалось по телу, когда память оживляла поцелуи и прикосновения, единый ритм, в котором двигались двое… нет! Об этом нельзя было думать, Эльза чувствовала себя использованной и грязной. Просто выбросить все из головы, будто это приснилось. Так будет правильно.

Она почти справилась, но вечером мобильник ожил, и номер – «золотой», весь из повторяющихся цифр – был ей незнаком.

– Привет, – глухо сказал Мартин. – Как поживаешь?

Эльза ощутила, как земля медленно уходит из-под ног. Чашка дрогнула в руке, расплескивая чай на стол.

– Привет, – откликнулась она. – Все хорошо… а ты как?

Мартин издал странный звук, похожий одновременно на циничную ухмылку и печальный вздох.

– Жив-здоров. Приготовь документы, я заеду за тобой завтра утром.

У Эльзы от страха даже живот заболел.

– И… и что? – пролепетала она.

– Поедем в мэрию, – устало сказал Мартин. – Зарегистрируем брачный союз.

Эльза ахнула и выронила мобильник.

Глава 3

Ночь прошла без сна. В квартире свет горел во всех комнатах, и Эльза то начинала сгребать вещи в дорожную сумку, чтобы сбежать с первой же электричкой куда-нибудь, где инквизитор ее не достанет, то без сил падала на диван, полностью смиряясь с судьбой. Для Мартина она была вещью, как и любая ведьма для любого инквизитора. Захотел – взял и поиграл. Захотел – сунул в ящик. Захотел – женился, и с такой же легкостью вышвырнет прочь, когда пожелает. Когда сонная мгла за окнами, уже совсем осенняя, стала сереть, Эльза вдруг ощутила внезапный порыв к сопротивлению, вскочила с дивана и сказала вслух:

– Да ты права не имеешь, сволочь.

В конце концов, она не игрушка и не забава, она не сделала ничего плохого, и Мартин, уж будем говорить честно, никак не вписывается в ее жизнь. Меньше всего Эльза собиралась выходить замуж за инквизитора, который, к тому же, так и пышет искренним презрением к ведьмам. Добрый Лютер ведьм жалел, это было видно сразу – а Мартин их ненавидел, ну вот пусть и продолжает это делать без участия Эльзы.

А потом в дверь позвонили, и вся решимость Эльзы растаяла, словно ее и не бывало.

На пороге обнаружился пожилой мужчина очень благородного вида. Сразу ясно, из старых дворян, подумала Эльза, такую осанку, манеру носить легкую шляпу и доброжелательное выражение лица не подделаешь, достигается воспитанием с детства. Но что ему тут делать?

– Доброе утро, – улыбнулась Эльза. – А вы к кому?

– К вам, милая барышня, – ответил джентльмен и приподнял шляпу в знак приветствия. – Вы ведь Эльза Грюнн. А я Эрих фон Глотте цур Хикк, дядя вашего жениха, – он улыбнулся и, видя, что Эльза неподвижно стоит в дверях, осведомился: – Разрешите войти?

– Конечно, проходите, – Эльза отступила в коридор и подумала, что фон и цур никогда не видел такой нищеты, которая царила в ее съемной квартире. – Только Мартин мне не жених.

Эрих посмотрел на нее так, что Эльза сочла нужным объясниться:

– Видите ли, дело в том, что… – она собралась с духом и скороговоркой выпалила: – Я не люблю его и не собираюсь выходить за него замуж.

Эрих улыбнулся: похоже, у него камень с плеч свалился.

– Давайте побеседуем, дитя мое, – промолвил он. – Уверен, вы измените свое мнение.

Эльза решила успокоиться и вести себя непринужденно. Возможно, благородный дядя решит, что она не ровня его племяннику, и отговорит Мартина от женитьбы.

– Тогда проходите на кухню, – улыбнулась она. – Хотите кофе?

Эрих махнул рукой – бриллиант в перстне на безымянном пальце рассыпал по квартире пригоршню искр.

– Кофе я хочу, но сердце не велит, – ответил он. – Так что лучше чаю или простой стакан воды.

Эльза кивнула и щелкнула кнопкой электрического чайника. Эрих устроился на стуле, не подавая виду, что такая мебель не для его благородного зада, и произнес:

– Конечно, никакой скоропалительной женитьбы не должно быть. Вы не собаки под кустом. Ну и я человек старой закалки, считаю, что у девушки должен быть такой день, в который она чувствует себя принцессой. Красивое платье, цветы, подарки…

Чайник свистнул и выключился. Эльза оперлась на тумбу, чтобы не упасть. То есть они все решили за нее и просто ставят перед фактом. Наверно, считают, что ведьма должна прыгать до потолка от счастья, что инквизитор берет ее в жены.

– Вы же не поведете меня в мэрию в кандалах, – сказала она, бросив в чашку пакетик зеленого чая и плеснув кипятка. – Я не дамся. В конце концов, это бессовестно, силой гнать меня замуж, тем более, за Мартина.

Эрих благодушно улыбнулся.

– Не стоит так ершиться, дитя мое. У Мартина свои странности, но в целом он хороший человек. Ну и потом, брак с инквизитором – не самое страшное, что может случиться с юной ведьмой.

Эльза подумала, что не хочет узнавать о самом страшном. На память пришло окровавленное лицо Тати. Поставив чашку перед Эрихом, Эльза опустилась на табуретку и спросила:

– То есть вы предлагаете мне смириться и попробовать извлечь выгоду из ситуации?

– Дитя мое, вы не только очаровательны, но и умны, – Эрих отпил из чашки и довольно улыбнулся. – Именно это я и предлагаю. Мартин, конечно, придерживается весьма специфических взглядов на общение с ведьмами, но я обещаю, что с вами он будет паинькой. Все будет хорошо.

– А если я не хочу? Если он мне неприятен?

Эрих вздохнул и покачал головой.

– Эх, молодость… Еще оперируете понятиями «хочу – не хочу». Вы знаете, какая история случилась с Мартином в юности?

Эльза отрицательно мотнула головой. Откуда ей, в самом деле, было знать о прошлом инквизитора?

– Его матушка взяла на воспитание девочку, дочь своей трагически погибшей подруги. И так получилось, что они полюбили друг друга. Мартин и Белла, такая чистая юношеская любовь, как в романах… А потом выяснилось, что Белла – ведьма уровня Эпсилон. Знаете, что это?

– Не знаю, – прошептала Эльза. Липкий ужас шевельнулся в груди: она смотрела на Эриха и видела освещенную ярким солнцем комнату, по коротой словно прошел смерч, перевернувший мебель. На паркете тускло блестела темная лужа…

– Это безумие. Ведьмы уровня Эпсилон подлежат немедленному уничтожению, единственные из всех. Обратившись, Белла расправилась с моей сестрой, а Мартин, – Эрих отпил еще чая, похоже, у него пересохло во рту. – А Мартин убил Беллу… Я всегда говорил ему, что это несчастный случай. Трагический, безусловно, ужасный, но в этом нет его вины. Но мне кажется, он до сих пор не оправился до конца. Я понимаю, дитя мое, что вы его не любите. Но он все-таки заслуживает понимания и чисто женского сочувствия.

Эльза не могла понять, что чувствует. Сознание вроде бы раздвоилось, и одна часть говорила «Поделом, так ему и надо!», а другая действительно испытывала жалость. Похоже, Эрих понял ее сбивчивые мысли, потому что сказал:

– Раз уж Мартин вас выбрал, то он по какой-то причине вам доверяет. И я точно знаю, что он будет паинькой ради этого доверия.

– Ладно, буду, – прозвучал в кухне угрюмый голос. Эльза вскинула голову и увидела Мартина. Мрачный и задумчивый, он стоял у входа, и Эльза с удивлением заметила букет мелких белых роз в его руке.

Ей никогда не дарили цветов. Никто и никогда. Эльза не могла отвести взгляда от простенького букета.

– Но я не могу гарантировать, – произнес Мартин, – что это продлится долго.

***

Разумеется, ни в какую мэрию они не поехали. Эрих едва не хватался за сердце – свадьба должна быть пусть небольшой и скромной, но приличной. Никакой пошлости вроде двадцатиметрового лимузина и фото с невестой на ладошке и никаких современных глупостей вроде «поставили штамп и поехали спать». В конце концов, у него есть деловые партнеры и связи, которые требуют выполнения определенных обычаев.

Эльза поставила букет в вазочку на окно и вздохнула с облегчением. Дату бракосочетания перенесли на завтра, и Эльза с какой-то наивной легкостью подумала, что все еще может измениться.

Ничего не изменилось.

Связи у Эриха действительно были. В полдень в квартиру Эльзы позвонили – на пороге обнаружились два стилиста и модельер, которых Эльза однажды видела на страницах модного журнала. Скептически осмотрев ее, один из стилистов, маленький и тощий, с выкрашенными в сиреневый цвет волосами, выразил искреннее сомнение, что из этой деревенщины получится сделать человека, на что второй, такой же маленький, с гладко выбритой головой, заметил со знанием дела:

– Я и не таких кикимор в королев превращал.

Эльза вспыхнула. Она не считала себя кикиморой, и замечание столичного франта задело ее до глубины души. Модельер, оказавшийся своим в доску парнем, с шутками и прибаутками снял с Эльзы мерки и с неудовольствием сообщил:

– Примерка будет только одна. Конечно, свадебное платье с одной примеркой – это как свадьба по залету, быстро и бестолково. Так дела не делаются.

Вся троица воззрилась на Эльзу так, что она побагровела от стыда и злости. Вот оно что. Перспективный политик и будущий министр по делам ведьм вынужден жениться на деревенщине, которая приперла его пузом.

Впрочем, злилась Эльза недолго. Лысый стилист взялся за ее волосы, и после трех часов в его власти Эльза взглянула в зеркало и не узнала себя. По спине и плечам стекали густые пряди медового оттенка, не имевшие ничего общего с обычной прической Эльзы. Она прикоснулась к волосам – мягкие, гладкие, словно шелк, они казались чужими.

– Нравится? – поинтересовался лысый, который оценил молчание Эльзы по-своему.

– Очень, – искренне промолвила Эльза. – Очень нравится.

Потом лысый аккуратно собрал волосы в простую прическу – чтобы завтра соорудить нечто стильное и замысловатое – и за дело взялся тощий стилист, обозвавший Эльзу деревенщиной. В ход пошла тяжелая артиллерия. Медовые обертывания для придания коже особенной нежности, лазерная эпиляция, несколько масок для лица и точечные уколы витаминов – в итоге Эльза перестала понимать, что с ней делают и мысленно махнула рукой, сбившись со счета процедур: делайте, что хотите, и будь, что будет. Когда уже под вечер стилисты поставили Эльзу перед зеркалом, то она замерла, не узнавая себя в отражении. Эльза всегда считала себя простой, даже заурядной девушкой – та, которая сейчас смотрела на нее из зеркальной глади, словно сошла с обложки журнала.

– Неужели это я? – прошептала Эльза. Девушка в зеркале едва заметно улыбнулась: да, это ты.

Стилисты довольно посмотрели на Эльзу и друг на друга, и лысый сказал:

– Ну вот, а ты все «кикимора», «деревенщина»…

Спустя четверть часа пожаловало и платье. Легкое, цвета слоновой кости, оно мягко обволакивало фигуру и приподнимало грудь в вырезе, и было одновременно торжественным и простым, почти незатейливым. Именно в этой строгости и таилась красота, особая и загадочная. Распрощавшись со стилистами и модельером, Эльза встала у зеркала и негромко сказала:

– Я выхожу замуж…

Ей не верилось. Девушка в свадебном платье была кем угодно, только не Эльзой Грюнн. Она была слишком красивой, слишком запредельной, слишком…

В дверь снова позвонили. Подхватив подол платья, Эльза отправилась открывать, представляя, кого там еще принесло. Флориста, фотографа, кондитера?

За дверью был Мартин. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, а потом Эльза проговорила:

– Это плохая примета.

– Что за примета? – поинтересовался Мартин. Сейчас он снова подавлял: от него катилась физически ощутимая тяжелая волна, и Эльзе хотелось забиться куда-нибудь подальше и закрыть голову ладонями.

– Жених не должен видеть невесту до свадьбы, – ответила Эльза и подумала, что сейчас Мартин настоящий: циничный, заледеневший, готовый идти по головам ради своих целей. Она попыталась вспомнить, как совсем недавно лежала в его объятиях – и ничего не получилось. Человек перед ней не имел ничего общего с мужчиной из воспоминаний.

Тот был живым. От этого веяло смертным холодом.

– Пустяки, – отмахнулся Мартин и сказал: – Завтра нашими гостями будет Адальберт с супругой. У него какие-то дела с дядей Эрихом.

Эльза ахнула. Адальберт был наследным принцем. Могла ли она когда-нибудь представить, что на ее свадьбе будут гулять принцы?

– С ума сойти, – выдохнула Эльза. Мартин усмехнулся одной стороной рта. Глядя на него, Эльза видела только тьму, сквозь которую пробивались мелкие острые лучики света. Обойдя Эльзу, он потянул за шнуровку платья, и тонкая ткань с тихим шелестом потекла вниз, обнажая спину и плечи. Эльза ахнула, подхватила скользкий шелк и растерянно выдохнула:

– Что..?

– Переоденься, – равнодушно произнес Мартин. – И сделай мне чаю, пожалуйста.

***

– Раз уж так повернулась жизнь, что мы создаем семью, я расскажу тебе о том, что ты должна будешь делать.

Эльза переоделась в домашнюю майку и шорты в цветочек, приготовила Мартину чая и села на табуретку, стараясь занимать как можно меньше места. Мартин стоял у окна, спиной к девушке, смотрел, как по проспекту Покорителей движутся машины, и его спина казалась Эльзе вырубленной из каменной глыбы.

– Не отсвечивай, – сказал Мартин. – Дядя Эрих настаивает на том, чтобы мы жили вместе, и я не хочу, чтобы ты как-то напрягала меня. Я тебя не контролирую. Учись, гуляй, занимайся, чем сочтешь нужным. Но не лезь ко мне, не требуй отчетов и не раздавай ценных указаний.

Эльза вдруг поймала себя на том, что стиснула зубы так, что заныли челюсти.

– Хорошо, – проговорила она. – Хорошо. А ты не собираешься узнавать, чего хочу я? Просто так, для разнообразия.

Мартин даже не обернулся. Только плечи едва заметно дрогнули.

– Нет, – ответил он. – Меня это не интересует. Считай, что мы снимаем квартиру на паях.