скачать книгу бесплатно
– Ладно. Слушай, а кто у Иры Шориной папа? Ты не в курсе?
Час от часу не легче! Нет, разговор точно надо было заканчивать!
– Не знаю, – быстро произнес Марат. – Они с отчимом живут. Можно?
И, не дождавшись ответа, сбежал вниз по лестнице. Тут как раз и звонок с урока прозвенел, и Крюков поспешил к кабинету биологии: ему хотелось задать несколько вопросов Ире Шориной, а также учительнице Марине Ивановне.
Правда, разговор с Шориной у него не получился: девушка заявила, что ей срочно надо в медкабинет. Тогда капитан вошел в кабинет, показал учительнице биологии свое удостоверение и заявил, что у него есть несколько вопросов.
– Что ж, идемте в лаборантскую, – сказала Марина Ивановна. – Мне надо ухаживать за растениями, полить, подкормить. Там и спросите.
Они прошли в комнату позади класса, всю уставленную цветами.
– Так что вы хотите знать? – спросила учительница. – Перемена сейчас короткая, а я хотела бы отдохнуть.
– У вашего кабинета дверь неплотно закрывается… – заметил капитан.
– А, вы об этой стычке! – догадалась учительница. – Ничего необычного, подростки…
– Скажите, покойная Анастасия Николаевна вам нравилась? – неожиданно спросил Крюков.
Марина Ивановна напряглась.
– О мертвых, как говорится, либо хорошо, либо ничего… Но, отвечая на ваш вопрос… Я ее не любила.
– Чтобы любить человека, о нем ничего знать не требуется, – заметил Крюков. – А вот для неприязни обычно есть веские причины.
– И они у меня, разумеется, были, – сказала Марина Ивановна. – Только это личное и не имеет к делу никакого отношения.
Голос ее при этом дрожал, и она была на грани истерики.
– А ведь вы на грани истерики, Марина Ивановна, – сказал капитан. – Подумайте: может быть, стоит быть со мной откровеннее?
После чего вручил учительнице биологии забавный цветочный горшочек, сделанный из пластиковой бутылки – он мастерил его во время разговора.
…Между тем Ира Шорина, расставшись с участковым, не пошла ни в какой медкабинет. Вместо этого она выбежала в школьный двор и отбежала за угол, где ее никто не мог услышать. Достала телефон, набрала нужный номер и, когда ее соединили, взволнованно заговорила:
– Привет! Я знаю, что ты занят, я просто хотела сказать… Он роет! Спрашивает у всех про тебя. Что мне делать?
Выслушав ответ, она слегка успокоилась и поспешила назад, в школу, где в коридоре на втором этаже одиннадцатый класс устроил небольшое совещание. Все обступили Марата. Барковский допытывался:
– И что ты ему сказал?
– Да ничего, – отвечал Марат. – Сказал, что они с отчимом живут, и свалил.
– Мы же договорились, что поодиночке с полицией не общаемся, – напомнила Суворова.
Обернулась к Мелковой:
– Как там, Аньк? Помнишь, ты говорила? Что-то про присутствие законного представителя при допросе несовершеннолетнего?
Мелкова кивнула:
– Я уточнила. Это только если в суде. Порядок опроса несовершеннолетних при оперативных мероприятиях никак не регламентируется.
– Вот засада… – произнес Худяков.
– А в чем проблема? – поинтересовалась Палий. – Почему нельзя говорить с полицией? Мы все знаем, что надо говорить и что не надо. Не маленькие.
– Могу повторить, в чем проблема, – объяснил Барковский. – Полиция в любом случае ищет виноватого. Даже если никто не виноват. А кто ищет – тот всегда найдет. Кто-то что-то ляпнет, не подумав, кто-то решит пооткровенничать… И кончится это тем, что кого-то из нас обязательно обвинят.
– Да в чем? – не могла понять Белодедова.
Внезапно ей решил ответить Юров:
– В убийстве.
Все замерли. В тишине раздался резкий смех Белодедовой.
– Псих! Но… Если меня обвинят в убийстве, я все расскажу!
Барковский взглянул на нее так, что Марат поспешил встать рядом и заслонить девушку собой.
– Ладно, – сказал Барковский уже спокойнее. – Я знаю, что делать.
Все разошлись. Суворова и Мелкова направились в женский туалет – лучшее место, где можно было спокойно пообщаться. Суворова кивнула на запястье подруги, на котором виднелся здоровенный синяк, спросила:
– За что на этот раз?
– За платье, – объяснила Мелкова. – Я в школу пошла, а он у подъезда стоит, ждет, в чем я выйду.
– Что за платье?
– Ну, то, красное, с вырезом. Прикинь: взял его вот так и разорвал. На улице, при всех.
– Вот урод! Почему ты не хочешь с Барком поговорить?
– Боюсь, – объяснила Мелкова.
– За Барка?
– Ты что, дура? За отца, конечно.
Глава 4
И снова Крюков сидел в кабинете информатики за стеклом и следил за лицами одиннадцатиклассников. Впрочем, лица у них на этот раз были сугубо деловые, сосредоточенные на какой-то рутине.
– Что-то они скучнее, чем в прошлый раз, – заметил он Лапикову. – Игра эта… «Спарта»… разонравилась, что ли?
– Они в нее больше не играют, слава богу, – ответил Лапиков. – Готовятся к проверочной работе.
– Почему «слава богу»?
– Потому что мне эта игра никогда не нравилась.
– Зачем же вы разрешили ее установить?
– Покойный директор настоял, – объяснил преподаватель. – К тому же за то, что мы ее тестировали, производитель игры полностью обновил нам парк компьютеров.
– Надо же! Так расскажите подробнее об игре.
Но тут лежавший на столе, рядом с Крюковым, телефон Лапикова завибрировал, на экране возникла надпись: «Новое сообщение. Марина. Ты меня игнорируешь??!!» Лапиков поспешно схватил смартфон и засунул его в карман.
– Я расскажу… попозже… – пообещал он. – Извините, мне надо… к ученикам…
Вышел в класс и оттуда испуганно обернулся на Крюкова…
…Худяков, Юров и Довженко вместе вышли из школы. Худяков на ходу продолжил важный для него разговор:
– Макс, ну чё ты? Я вот не обижаюсь, за дело получил. И не дуйся ты на Барка, все на нервах щас…
Юров не стал отвечать, вместо этого заговорил о другом:
– Чего это вы в «Спарту» перестали рубиться?
– Барк сказал: пока полиция в школе, лучше переждать, – объяснил Худяков.
– Вы без него скоро уже и поссать сходить не сможете… – усмехнулся Юров.
Тут они обогнали Олесю Палий. Она окликнула:
– Гоша!
Но Довженко не ответил, даже не обернулся. А Худяков прокомментировал:
– Мой бог, твоя несправедливость сжимает сердце! Неразделенная любовь!
Видимо, такая судьбы была у Худякова в этот день – получать за свой длинный язык. Палий внезапно подскочила и отвесила ему оплеуху такой силы, что он отлетел на пару метров. А Палий убежала.
За этой сценой из окна директорского кабинета наблюдал Крюков. Понаблюдав, повернулся к директору и спросил:
– Значит, самый дружный класс в школе?
– Безусловно! И самый активный! – с жаром подтвердила Царева. – Они сами себе установили запрет на пользование телефонами на уроках! Написали письмо покойному директору с требованием изменить меню в школьном буфете! Попросили убрать весь фастфуд и оставить только здоровое питание: салаты, свежевыжатые соки. Представляете? И, кстати, по вашей части: за последние месяцы резко изменилась ситуация с алкоголем – ни одного случая употребления. О наркотиках я вообще не говорю. А все почему? Потому что одиннадцатый класс на общешкольном собрании высказался очень твердо. Выступал Миша Барковский и предупредил, что они сами будут выявлять нарушителей и передавать их полиции. Представляете?
Выслушав эту горячую тираду, капитан ничего не сказал, только принялся крутить очередную скрепку. И задал неожиданный вопрос:
– Вы что-нибудь знаете про игру «Спарта»?
– Что-то знакомое, – ответила Царева. – А я должна знать?
– Она установлена на компьютерах в кабинете информатики. В нее, вроде бы тестируя, играет весь одиннадцатый класс. Игнат Антонович говорит, что игра ему не нравится, но ваш предшественник Русанов дал указание ее установить. Якобы за это фирма-изготовитель обеспечила класс новыми компьютерами.
– Знаете, у меня до этого просто руки еще не дошли… – растерянно произнесла Царева. – А там что-то опасное? Это имеет какое-то отношение к смерти Анастасии Николаевны?
Крюков пожал плечами:
– Не знаю… Игнат Антонович – он ведь был влюблен в нее, верно? Возможно, она давала ему какие-то поводы для ревности?
Вот это был вопрос! Царева исподтишка бросила на участкового испуганный взгляд.
– У Игната с Настей, насколько я знаю, – осторожно произнесла она, – никогда не было близких отношений…
Однако у Крюкова были заготовлены еще несколько вопросов в том же духе.
– А с кем были? – спросил он. – С Мариной Ивановной?
– Я вас не понимаю… – испуганно произнесла директор.
Крюков внимательно посмотрел на нее и спросил:
– А где сейчас ваш физрук?
Час от часу не легче!
– Он… на больничном! – ответила Царева первое, что пришло в голову. – Он заболел.
Крюков покачал головой:
– Сложно как у вас все! Людмила Михайловна, вы можете составить для меня табличку, чтобы я не путался: у кого из преподавателей были, как вы выражаетесь, близкие отношения?
Царева просто ушам своим не могла поверить:
– Вы серьезно?!
– Предельно.
– Я не стану этого делать! – заявила директор. – Это неприлично, в конце концов!
– Жаль, – заметил участковый. – Это сэкономило бы мне кучу времени…
Царева уже не могла сдержаться:
– Может быть, вы и ко мне в постель собираетесь заглянуть?!
Капитан смотрел на нее с улыбкой; кажется, он был доволен произведенным впечатлением.
– Черт, что я несу! – произнесла Царева. – Вы все-таки вывели меня из себя! У вас еще есть ко мне вопросы?
