скачать книгу бесплатно
– А как зовут приятеля?
– Да я не помню, пару раз всего виделись… – промямлил Барковский. И вдруг круто переменил направление разговора:
– Извините, можно спросить? Ведь у вас инсульт был?
Теперь он «попал»: участковый смотрел на него удивленно.
– С чего ты взял? – спросил он.
– Ну, я смотрю: рука так немножко… прихрамываете… и в руках все время что-то вертите. Это для восстановления мелкой моторики? Я не прав?
Теперь Крюков смотрел на него по-другому.
– Во-первых, это не твое дело, – заявил он. – А во-вторых… Это у вас так принято теперь: в лоб, не стесняясь?
– А вы этого стесняетесь? – удивился школьник. – Вы же не инвалид, своими ногами ходите, слюни не пускаете…
Крюков еще с большим интересом взглянул на собеседника. И сам решил сменить тему.
– А этот парень, который сбежал, – твой друг? – спросил.
Барковский усмехнулся.
– Ну как друг… Понимаете, в сентябре, когда я в эту школу пришел…
И он рассказал две истории, которые произошли в минувшем сентябре.
…На большой перемене школьная столовая была, как всегда, переполнена. Шорина с подносом в руках пробиралась в дальний угол, где заметила свободное место. И посреди столовой встретилась с Довженко. Тот мило улыбнулся и спросил:
– Помочь?
Ирина удивленно подняла глаза: никогда Жора Довженко не проявлял к ней интереса. А тот протянул руки к ее подносу… и вдруг быстро расстегнул на девушке кофточку. Девушка ахнула, хотела защититься, но не могла: руки были заняты подносом, а Довженко не давал ей его куда-то поставить. Со всех сторон раздался гогот, кто-то уже снимал происходящее на телефон. Сидевший неподалеку Худяков провозгласил:
– Британские ученые доказали: жизнь без сисек существует!
– Уроды! – кричала Шорина. – Пусти!
– Шорина, с тебя доклад: как прожить в России без сисек! – провозгласил Довженко. Он просто скисал от смеха. Шагнул в сторону – и наткнулся на Барковского.
– Тебе нравится, что ли? – спросил тот у Шориной.
Девушка замотала головой. Тогда новичок взял у нее из рук поднос… и внезапно кинул его в лицо Довженко. Тот стал ловить, а Барковский шагнул вперед – и быстро стащил со спортсмена его модные джинсы. Довженко остался стоять посреди столовой, облитый супом, со спущенными штанами, под которыми обнаружились не слишком свежие трусы. В столовой стоял уже не хохот, а настоящий рев. Барковский повернулся к Шориной и произнес:
– Не нравится – не делай. Заставляют – сопротивляйся. Не можешь – зови на помощь.
– Да пошел ты… – по привычке начала девушка.
– Классная у тебя фигура, Ир… – заметил Барковский. И пошел доедать свой обед.
Эта сцена позже получила продолжение в школьном коридоре. Когда Барковский шел мимо туалета, стоявший рядом с ним Худяков вдруг накинул ему на голову мешок от сменной обуви и затолкал в туалет. Оттуда послышался грозный голос Довженко:
– Ты что, решил меня перед всей школой опустить?
А вслед за этим донесся звук разбитого стекла, послышались удары и крики. Затем из туалета вылетел Довженко, за ним Худяков. А потом вышел Барковский. Снял с головы мешок, наклонился к лежащему Довженко и назидательно произнес:
– Правило номер один: закрывая противнику глаза, ты лишаешь его не только зрения, но и страха.
Потом повернулся к Худякову и добавил:
– Британские ученые доказали.
…Выслушав этот рассказ, капитан Крюков рассмеялся, спросил:
– Так и подружились?
Барковский пожал плечами:
– Некоторые люди обожают тех, кому удалось их отлупить.
…К себе домой Крюков добрался уже ночью. Достал ключи, чтобы открыть дверь подъезда, и тут стоявшая неподалеку машина пару раз мигнула фарами. Крюков подошел, вгляделся в человека на водительском сиденье, после чего открыл дверь и сел рядом. Когда сел, его бывшая коллега, а ныне сотрудник СК в чине майора, Анна Липатова сказала:
– Привет.
– Привет, Анюта, – отозвался Крюков. – Мне померещилось или мы расстались?
– Просто мне доложили об этом самоубийстве, и я подумала… – объяснила Липатова. – Если бы узнала пораньше, сказала бы следователю, чтобы он тебя не трогал.
Крюков пожал плечами:
– Это его право – напрячь участкового. Если понадобится помощь, дам знать. Но, по-моему, здесь классика: причина смерти – падение с высоты, так что отказ в возбуждении уголовного дела я вскорости подпишу, можешь не волноваться, если ты за этим приехала.
– Игорь, я понимаю, в каком ты сейчас состоянии… – начала Липатова, но Крюков ее перебил:
– А какие проблемы? То, что моя жена год назад покончила с собой, не означает, что я теперь от каждого самоубийства буду в истерику впадать. Хотя если та, из-за которой, собственно, моя супруга и оставила меня вдовцом, будет меня навещать, то я согласен подумать.
Липатова сделала вид, что не понимает:
– Та, которая что?
– Ну, Анька, бывшая моя любовница. Что поделать, даже в Следственном комитете бывают внебрачные связи. Можно, в общем-то, понять: оба не старые, не свободные, в одном звании… И тут встречают свою первую любовь в соседнем кабинете. Крыша и поехала… А моя жена нас застукала в этом самом автомобиле, пошла да и выбросилась из окна.
– Ты псих.
– О да! Доктор тоже так сказал. И что псих, и что гнать таких надо из органов. Причем еще так совпало удачно, что место начальника отдела освободилось, и ее, Аньку-полюбовницу, на это место как раз назначили и в звании повысили. Вот как бывает…
– А не она тебя участковым пристроила, когда тебя вообще комиссовать собирались?
– Она, кто же еще! – согласился Крюков. – Совесть-то мучила…
– Скотина! – зло произнесла Липатова. – Пошел вон из машины.
Крюков, пожав плечами, вышел. Женщина, из-за которой сломалась его служебная карьера, нажала на газ, и ее машина умчалась прочь. А Крюков поднялся в свою квартиру, на кухне набрал в ладонь полную горсть таблеток из разных упаковок и все их старательно запил водой.
Глава 2
В то утро, как обычно, Олеся Палий и Гоша Довженко встретились в парке, чтобы вместе совершить пробежку. Пока разминались, Довженко жаловался:
– И чего меня в школу олимпийского резерва не взяли? Занимался бы делом, с нормальными людьми общался, а не как сейчас…
Палий, не прекращая разминку, спросила:
– А я что, не нормальная?
– Лесь, ты свой человек. Я ж не о тебе…
– А я о себе. Я тебе кто – «нормальный человек»? «Свой парень»? И все?
Довженко подумал секунду и высказался:
– Ты мне лучший друг.
Палий перестала вращать руками, распрямилась:
– Я домой.
– А бегать?
– Пока.
И ушла. Довженко пожал плечами, но догонять не стал, начал пробежку. Однако в этот день все словно сговорились портить ему настроение. Не успел он пробежать и сотни метров, как со скамейки навстречу ему поднялся Баграмов, преградил дорогу.
– Что надо? – не слишком вежливо спросил Довженко.
– Гоша, ты помнишь, что я тебя сюда вытащил? – начал физрук. – Благодаря мне тебя взяли в команду! Я тебя вывел в большой спорт! Ты должен…
– Ничего я никому не должен! – прервал Довженко.
– Нет, должен! Нельзя забывать учителей своих, тех, кто в тебя душу…
– Что надо, я спрашиваю?
– Скажи ему, скажи! Скажи, что мне можно доверять, что я буду молчать! Буду молчать! Если только вы все тоже будете! Скажи ему!
Он был так противен, так жалок, что Довженко не выдержал и оттолкнул его от себя. Баграмов упал в густые кусты у дорожки и застрял там, а Гоша продолжил пробежку…
…Ира Шорина стояла за углом собственного дома и поглядывала на часы. Пора бы уже! Ага, вот запиликал домофон, дверь открылась, и вышел мальчик лет шести. Он придержал дверь, чтобы могли выйти двойняшки лет четырех, мальчик и девочка. Из окна за ними наблюдала их мама – тучная, рано постаревшая женщина.
Ирина подождала, пока дети отойдут подальше, чтобы их не было видно из окна, догнала их и принялась обнимать. Достала из кармана шоколадки, небольшие игрушки, раздала двойняшкам. И все вместе они направились к детскому саду.
– Поздновато вы сегодня, Севка, – заметила она старшему мальчику.
– Мать орала, – объяснил он. – Двойняшки куртки порвали на горке.
Ира сняла шапку у девочки, увидела криво заплетенные косички.
– Сам заплетал? – спросила Севку.
Тот пожал плечами:
– А кто?
– Придем, я переплету.
– Илка, я хочу стлижку, как у тебя, – попросила девочка Варя.
– Сделаем, – обещала Шорина.
– А ты когда домой вернешься? – поинтересовался Севка.
И тут Ирина вспомнила:
– Слушай, братан, у тебя же день рождения через неделю! Чего тебе подарить-то?
У Севки ответ был давно готов:
– Планшет.
– Ладно, – уверенно ответила Шорина.
– Чё, серьезно? А деньги где возьмешь?
– У Деда Мороза одолжу! – усмехнулась Ира. – Шагай быстрее, мелкие, в сад опоздаем!
…По расписанию у одиннадцатого класса сегодня английский, но вести его некому. Все сидят за партами, а за учительским столом стоит Барковский.
– Однокласснички! – начал он свою речь. – Мы должны быть сильными сейчас. А вы скисли. Депрессняк нам сейчас вообще не нужен.
– А что сейчас нужно? – спросила Суворова.
– Я думаю, надо расслабиться, порубиться в «Спарту».
– Без меня, – послышался голос Марата.
– О, бунт на корабле! – констатировал Худяков. – Мурик, ты чё?
И тут вскочила Белодедова:
– Как вы можете?! Как вы все это проглотили?! Живодеры чертовы!! Вы живые вообще?! Настя с пробитой башкой в морге лежит! Кровь на асфальте, вот такая лужа! А у вас депрессняк?!
