Юмор и мистика! Дед мой был дворником. Тайна старинной кружки

Почувствовав на себе излишнее внимание, Белов постарался побыстрее выйти из этого неловкого положения. В кармане у него ещё были наличные деньги, и он поспешил ими расплатиться. Такого с ним ещё никогда не случалось. Очевидным было одно. Кто-то снял с его карты все деньги.

Дом престарелых

Дом престарелых был таким же престарелым, как и его жители. По саду неторопливо прогуливались дедушки и бабушки, кто-то с палочкой, кто-то с костылями, а кто-то и вовсе на инвалидной коляске. Тишина и кладбищенский покой царили в этом, забытом цивилизацией, месте.

– Извините, я из полиции. С кем я могу поговорить? – спросил Белов у проходившей мимо пожилой медсестры.

– С кем угодно. У нас тут пока все говорящие, – пошутила медсестра и улыбнулась страшной беззубой улыбкой. Оставшиеся во рту клыки, напомнили Белову вампиршу из фильма ужасов.

– Вы меня не поняли, – сказал Белов, – я по делу, и мне нужен кто-нибудь из начальства.

– Ну, тогда вам к Максиму Максимычу надо. Это наш главврач.

– А в каком он кабинете?

– В триста тридцать третьем, – сказала медсестра и махнула рукой на административное здание.

– Откуда в этом двухэтажном сарае триста тридцать три кабинета? – озадаченно подумал Белов.

Но, тем не менее, когда он вошёл в здание, то сразу же увидел на первом этаже на большой дубовой двери номер 333.

– Хороша дверь, не правда ли? – воскликнул, подошедший мужчина в белом халате. Нам её медицинская академия подарила. Вместе с номером.

Мужчина чихнул, издав смешной звук.

– Будьте здоровы! – посочувствовал Белов.

– Какое там, – равнодушно махнул рукой мужчина и, открыв дверь, спросил. – А вы ко мне?

– Если вы Максим Максимыч, то да.

После очередного чиха мужчина простонал.

– Ну, тогда заходите. Только сразу предупреждаю, мест свободных у нас пока нет.

Главврач попытался снова чихнуть, но на этот раз у него не получилось.

– Вы наверно простудились? – с сочувствием спросил Белов.

– Нет. Простуда меня не берёт. У меня аллергия на… пыль и… стариков, – ответил Максим Максимыч и, чихнув весьма основательно, добавил. – Шучу.

– А я к вам из полиции. По делу.

– Уж не провинились ли мы чем? – поинтересовался главврач.

– Ну что вы, меня просто интересует один ваш пациент, Чумарин Иван Матвеевич. Возможно бывший пациент.

– Что-то я такого не припомню. А какого он года рождения и когда к нам поступил?

– Когда поступил, не знаю. А год рождения 1887-ой.

Максим Максимович протяжно чихнул.

– Мне бы до такого достареть. К счастью, таких залежалых у нас нет. Это надо искать в архиве среди бывших.

Он позвонил по телефону.

Мария Ива… – но нахлынувший приступ чихания помешал врачу закончить фразу. Из телефонной трубки послышался женский голос: «Алё! Алё! Алё!»

Врач, наконец, чихнул и торопливо закончил

– Бубенчикова, у тебя что заело? Зайди ко мне в кабинет.

Минут через пять в кабинет вошла та самая беззубая медсестра.

Мария Ивановна, помоги оперуполномоченному из полиции найти какие-нибудь сведения о нашем бывшем пациенте Чумарине Иване Матвеевиче.

– А-а, Чумарин! – вспомнила Мария Ивановна. – Так я его знаю.

– Ну, вот и прекрасно. Расскажи, что знаешь, а я пока на процедуру схожу.

Когда главврач вышел из своего кабинета, Белов спросил.

– Так значит, в живых его уже нет?

Медсестра снисходительно посмотрела на лейтенанта.

– Давно уже нет. Я даже точную дату помню. 12 апреля 1961 года. Гагарин в этот день в космос полетел. И Чумарин в этот же день тоже вроде, как улетел. А я тогда молодая ещё была, красивая. За мной всё начальство ухаживало. Даже Никита Сергеевич Хрущёв, когда к нам приезжал, руку мне пожал и сказал: «Как постарею, непременно к вам, Машенька, переберусь».

– Скажите, а Чумарин тоже за вами ухаживал? – спросил Белов.

– Боже упаси! – воскликнула Мария Ивановна. – Ему ж тогда уже за семьдесят было! Ходил вечно голодный, добавки в столовой постоянно просил. Видать, наголодовался в прошлом. Жаловался мне, что несчастная и бедная жизнь у него была.

– А дети у него были?

– Да, дочь. Но приходила она очень редко. Плохие у них были отношения.

– А фамилию дочери и её адрес вы помните?

– Что вы, голубчик, столько времени с тех пор прошло. Уже и женихи все мои на кладбище лежат. А вы спрашиваете меня про адрес. Это только в архиве надо смотреть.

– Так, давайте посмотрим, – предложил Белов.

– Ну, что ж, давайте, – согласилась Мария Ивановна.

Медсестра открыла большой шкаф и начала оттуда доставать коробки с анкетами пациентов.

– Вот он! – наконец, сказала она. – Чумарин Иван Матвеевич. А вот и запись о том, кто его сюда определил, Синякина Наталья Ивановна. А вот и адресок её. Запишите если хотите.

– Вот спасибо! – обрадовался Белов и, вглядываясь в пожелтевшую от времени анкету переписал в свой блокнот адрес дочери Чумарина.

Синякины

Дверь Белову открыл мужчина лет пятидесяти.

– Скажите, пожалуйста, здесь проживает Синякина Наталья Ивановна? – спросил Григорий.

– Она умерла десять лет назад, – хмуро ответил мужчина.

– А вы её родственник?

– Я её сын, Синякин Виктор Афанасьевич.

– Мне нужно с вами поговорить.

– Пожалуйста.

Синякин пригласил лейтенанта в комнату.

А в чём, собственно, дело? – спросил он настороженно.

– Не беспокойтесь, Виктор Афанасьевич, дело у меня к вам пустяковое, – успокоил его Белов. – Скажите, пожалуйста, вам знакома эта кружка?

Оперуполномоченный вынул из сумки кружку, и хотел положить её на стол перед Синякином, но тот, вдруг, побледнев, закричал: «Нет! Только не это! Зачем вы её мне принесли?» Он выхватил из рук Белова кружку и тут же вышвырнул её в форточку. Затем подбежал к раковине и начал усердно отмывать руки, словно от какой-то мерзости.

– Вы что, с ума сошли? – обескуражено спросил Белов.

Выглянув в окно и убедившись, что кружка никому не причинила вреда, оперуполномоченный, уже более спокойным тоном, сказал.

– Хорошо ещё, что у вас под окном палисадник, а не тротуар. А если б вы кому-нибудь по голове попали?

– И это было бы не удивительно, – ответил Синякин, вытирая руки полотенцем, а затем с облегчением выдохнул. – Главное, что её нет в моей квартире.

– Судя по вашей реакция, вам эта кружка хорошо знакома?

– Ещё бы, – сердито заворчал Синякин. – Я только месяц назад от неё избавился, а вы мне её опять в дом притащили. Это просто злой рок какой-то!

– Прошу меня за это извинить. Но почему вы её так ненавидите?

– Почему?

Синякин пристально посмотрел Белову в глаза.

– Да потому что она с проклятием!

– Вы это серьёзно?

– Серьёзней не бывает. Эта кружка моего деда. Когда он жил в доме престарелых, он написал небольшой дневничок своих воспоминаний. В том числе и про эту кружку. А когда дед умер, мать принесла его тетрадку домой и забросила в шкаф. Сам я только недавно наткнулся на неё.

– И что же ваш дедушка написал?

– Он написал, что в тридцатых годах работал в милиции. А кружка эта ему досталась во время раскулачивания. Экспроприировал он её у одного врага народа. Даже фамилию, имя, отчество его запомнил. Некто Курзин Семён Иванович. Ну, а тот дедулю моего на прощанье проклял, а заодно и всех тех, у кого кружка его окажется. И сказал он, что жить будете в нищете, и жизнь ваша будет такой же пустой, как эта серебреная кружка. Дед тогда только усмехнулся над ним. А через месяц его, вдруг, уволили из милиции. А ещё через пару месяцев арестовали. Ну, а дальше покатился дедуля мой с этой кружкой по наклонной и кончил жизнь свою в нищете, как и предсказывал Курзин. И бабушка моя тоже всю свою жизнь прожила в страданиях и нищете. И мать моя намыкалась. Иной раз нам даже хлеба не на что было купить. И моя жизнь была не сладкой. И только когда я женился и переехал на другую квартиру, положение моё улучшилось, я устроился на хорошую работу, у нас родилась дочь. Но когда моя мама умерла, эта кружка по наследству досталась мне. И тут началось всё снова. Сначала мне пришлось уволиться с работы, затем жена подала на развод, а потом я тяжело заболел. Слава богу, ещё выкарабкался. И вот как-то решил я сделать в квартире ремонт и случайно наткнулся на дедушкин дневник, прочитал… и всё понял. Взял я тогда эту кружку и понёс её подальше от дома.

– И куда же вы её выбросили? – поинтересовался Белов.

– Никуда. По дороге мне встретился один знакомый. Мы с ним вместе на заводе работаем. Я ему и рассказал всё про эту кружку. А он мне тогда и говорит: «Зачем такую дорогую вещь выбрасывать? Дай её лучше мне. А уж я найду ей применение». Ну, я ему эту кружку и отдал.

– А как фамилия этого мужичка? Где он живёт?

– Фамилию не знаю. Знаю только, что зовут его Кирилл. Работает слесарем. А живёт он в нашем заводском общежитии на Лесной. Вы там спросите. В общежитие все друг друга знают.

Белов, вдруг, вспомнил, что этот адрес ему уже знаком.

– Позвольте, вы сказали, что общежитие находится на улице Лесной?

– Да, на Лесной.

Белова осенило: «Уж не братец это единственный?»

– А как он выглядит? – спросил он у Синякина.

– Обыкновенно, как и все.

– И вечно всем недовольный?

– Точно. А вы его знаете?

– Встречался как-то, – сказал Белов, а про себя удивился. – Вот это сюрприз!

Григорий ещё раз подошёл к окну. Кружка всё ещё лежала в палисаднике.

– Виктор Афанасьевич, а как вы думаете, почему ваша бабушка и мама раньше не избавились от этой кружки?

Синякин с горечью усмехнулся.

– Бабушка и мама были неисправимыми атеистами. Они не верили ни в бога, ни в чёрта. И дед был такой же. Когда им было плохо, они думали, что это просто невезуха. Да и не только им в то время было плохо.

– Да, – согласился Белов, – тяжёлое было время. И что же теперь? Без кружки? Вам стало лучше?

– Хотите верьте, хотите нет, – сказал Синякин, – но как только я от этой кружки избавился, так жизнь моя сразу на поправку пошла. И на работу я снова устроился, и с женой помирился. Вот так-то!

– Что ж, я рад за вас. Но у меня к вам есть ещё один вопрос.

– Да, пожалуйста.

– Внутри кружки обнаружены отпечатки пальцев вашего дедушки. Как вы можете это объяснить?

На мгновение Синякин задумался.

– Это, конечно, интересно, – начал он размышлять, – но объяснение здесь может быть только одно. Кружкой ведь никто не пользовался. Она годами стояла в шкафу. А если её и протирали иногда, то только снаружи. Видимо, поэтому все, что было внутри, сохранилось.

– Что ж, возможно, вы правы, – согласился с Синякиным Григорий. – Спасибо вам, Виктор Афанасьевич, очень приятно было с вами познакомиться. Извините, что побеспокоил.

– Чего теперь. Только я вас умоляю, не приносите мне больше эту кружку, – попросил Синякин и уже в след прокричал. – И сами от неё лучше избавьтесь.

Выйдя на улицу, Белов, достал телефон и позвонил Карамелькину в отдел криминалистики.

– Геннадий, это я, Григорий. Как видишь, жив и здоров и осиновый кол мне не понадобился… Но мне нужен доступ к базе данных по репрессированным лицам в 1930-х годах… Будь добр, проверь, есть ли среди них Курзин Семён Иванович… Курзин… Если что-то будет, позвони… Ну, пока!

Лейтенант посмотрел в сторону палисадника.

– Что же делать? – задумался он. – Оставить или взять?

Продолжая размышлять, Белов перешагнул через небольшой заборчик и подошёл к лежащему в траве проклятию. Рассказ Синякина произвёл на него сильное впечатление.

– Так вот ты какая, – произнёс он тихо, поглядывая с опаской на кружку. – А, вдруг, и на меня перейдёт твоё проклятие? А что если, кража денег с моей карты и, чудом избежавший аварии, Светиков – это только первый звонок?

Но тут Белов, словно очнувшись, увидел, что кружка-то уже у него в руке и он кладёт её в свою сумку, а в голове отчётливо мелькает мысль: «Не бросай меня! Не бросай! Нам с тобой ещё к Кириллу Макарычу нужно зайти».

Опять брат и волосатые ноги

Белов не мог не вернуться в общежитие на Лесной улице. Дверь ему снова открыл слеповато-глуховатый старик.

– Вам кого? – спросил он скрипучим голосом.

– Дедушка, – раздражённо произнёс Григорий, – вы ведь ничего не слышите. Какого рожна вы к двери подходите?

– А-а? – переспросил старик и подставил к уху ладонь.

– Я говорю, будьте здоровы, – крикнул Белов и бочком прошмыгнул в коридор мимо дедушки. Дверь в комнате номер три была приоткрыта. Зотов всё ещё занимался уборкой. Чтобы обозначить своё присутствие, Белов постучал в дверь.

– Кто там? – уставшим голосом спросил Зотов. – А-а, это снова вы.

– Да, это снова я. – ответил Григорий.

– Заходите! Что-нибудь забыли или появились новости насчёт брата?

– Появились новые вопросы, Кирилл Макарович, – сказал Белов.

– Кругом одни вопросы, – философски произнёс Зотов. – Ну, задавайте. Если смогу – отвечу.

– Думаю, что сможете.

Белов достал из сумки серебреную кружку и положил её на стол перед Зотовым.

Увидев кружку, Кирилл Макарович побледнел.

– Вам знакома эта кружка? – спросил оперуполномоченный.

– Да, я, кажется, видел её у брата.

– Не скромничайте, Кирилл Макарович. Я только что беседовал с Синякиным Виктором Афанасьевичем, с которым вы вместе работаете на заводе. И он мне всё рассказал про эту кружку с проклятием, и о том, что именно вы взяли её. Но что произошло дальше? Как она оказалась у вашего брата?

Зотов задумался. Лицо его было напряжено.

– Я подарил эту кружку своему брату, – наконец, выдавил он из себя. – Только к его исчезновению это не имеет никакого отношения.

– Вы подарили единственному брату кружку с проклятием? – удивлённо вскинул брови Белов. – С какой целью?

– А можно мне это проклятие пощупать, уважаемый оперуполномоченный? – спросил Зотов. – Проклятье к делу не пришьёшь. Не так ли?

– Что ж, согласен. Но я не для протокола. Я хочу лишь понять, зачем вы это сделали?

– Завидовал я ему, – признался Кирилл Макарович. – Любил и одновременно завидовал. Спросите почему? Да потому что не выношу несправедливость. Меня возмущало, что у молодого и ничего из себя не представляющего парня есть всё, а у меня, у проработавшего всю жизнь мужика только комнатка в общежитии.

– И таким образом вы решили восстановить эту самую справедливость?

– Да. Но если откровенно, я в эту чертовщину не верю. Подарил из спортивного интереса.

– И, тем не менее, эта чертовщина сделала своё чёрное дело.

Зотов усмехнулся.

– Может, сделала, а может и нет. Об этом можно только гадать. Валерий говорил, что у него чёрная полоса в жизни наступила. Такое со всеми бывает. И без всяких кружек.

Зотов подошёл к тумбочке, взял оттуда бутылку с пивом и, отпив немного из горлышка, сказал.

– Я бы на вашем месте не с кружкой этой дурацкой бегал, а преступников искал.

– Хорошо, я непременно воспользуюсь вашим советом, – сказал Белов и, не прощаясь, вышел из комнаты.

Григорий медленно шёл по улице, не обращая внимания на прохожих. Он продолжал анализировать свои пока ещё безуспешные поиски. Дело снова зашло в тупик и возвращаться в отделение с пустыми руками ему не хотелось.

«А что если ещё раз съездить на место происшествия и осмотреть его более внимательно», – подумал Белов.

Приняв такое решение, Григорий сел в автобус и через несколько минут доехал до дома №13. После первого его визита здесь мало что изменилось. По-прежнему продолжала бегать бездомная собака, также стояла красная машина, а рядом с ней находился тот же самый волосатоногий водитель. Только на сей раз он не лежал под машиной, а согнувшись, что-то искал на заднем сиденье.

«А ведь этот человек явно не местный», – предположил Белов. – «С ним никто не здоровается… И шорты… Зелёные шорты. Где-то я уже слышал об этом. Но где? Постой-ка! Так ведь молочник говорил, что его телефон украл человек в зелёных шортах. И машина у него тоже была красного цвета. Уж, не он ли это!»

Белов почувствовал, что наконец-то у него появился реальный подозреваемый. Смущал лишь один факт. Похититель телефона, со слов молочника, был лысым. А этот? Может ли быть лысым человек с такими волосатыми ногами?»

Григорий решил дождаться, когда, привлёкший его внимание, человек, наконец, выпрямится и покажет свою голову.

– Наверняка, это что-то ужасное! – предположил Григорий и замер в ожидании. Между тем, волосатоногий уже нашёл, что искал и начал потихоньку распрямляться. Ещё мгновение и… И вот он момент истины. Голова у волосатика оказалась… лысой. А если быть точнее, выбритой наголо.

– Вот она, удача! – обрадовался Белов и тут же, вынув из кармана телефон, набрал номер Улиткина.

– Алё! Фёдор Семёнович, это вы?

В ответ из трубки послышалось невнятное мычание.

– Что такое? – растерялся Белов. – Фёдор Семёнович, это Белов вас беспокоит!

В ответ опять мычание.

– Алё! С кем я говорю?

Наконец, в трубке послышался внятная человеческая речь.

– С Муркой.

– С какой ещё Муркой?

– С моей коровой. Я сейчас в коровнике нахожусь, – объяснил ситуацию Улиткин. – Прошу извинения за посторонние звуки.

– Фёдор Семёнович, – крикнул в трубку Григорий, – это вас оперуполномоченный Белов снова беспокоит.

– И что вы ещё хотите?

– Я хочу спросить про человека, который украл ваш телефон. Какие у него были ноги?

– Обыкновенные, мужские.

– А они сильно были волосатые?

– Как у моей Мурки.

– То есть, они были чрезмерно волосатые?

– Да.

– А какого чёрта вы мне сразу об этом не сказали? Я ведь вас спрашивал об особых приметах.

– Для меня это не особая примета. У меня здесь все с такими ногами ходят, и в коровнике и в свинарнике.

– Ну, ё-моё! – буркнул Белов и, не желая больше вдаваться в подробности, отключил разговор. Мысленно Григорий уже ликовал. Вот он, преступник! А нашёл его он, великий сыщик и в то же время скромный лейтенант местного отделения полиции Белов Григорий Спиридонович.

– Что ж, – сказал великий сыщик, – дело осталось за малым, познакомиться с этим типом.

Полицейская машина мчалась по шоссе, обгоняя попутные автомобили, затем свернула направо и затем въехала во двор. Из машины вышли трое полицейских с оружием. Белов их встретил и вчетвером они подошли к красной машине. В этот момент водитель снова лежал под машиной, выставив на всеобщее обозрение свои уникальные ноги.

– Ну и нахал! – подумал Григорий. – Столько времени торчит под носом у полиции и не боится. Это уже слишком.

Оперуполномоченный остановился перед ногами в зелёных шортах и, подняв с земли маленькую веточку, пощекотал ей волосатую коленку.

– Товарищ, можно вас на минуточку!

Волосатик, кряхтя, начал выкарабкиваться из-под машины с явным желанием высказать пару нецензурных фраз, но увидев перед собой вооружённых полицейских, лишь испуганно спросил.

– Вам чего?

– Не чего, а кого, – поправил его Белов. – Прошу вас предъявить документы.

– Зачем?

– Вы подозреваетесь в причастности к исчезновению гражданина Зябликова, проживающего в доме номер 13.

– Какого ещё Зябликова? Не знаю я никакого Зябликова.

– И, тем не менее, ваши документы.

Лысый полез в салон, но один из полицейских его остановил.

– Где лежат документы? – спросил он.

– В бардачке.

Полицейский сам сел в автомобиль и открыл бардачок. Сначала он вынул оттуда водительское удостоверение с паспортом, затем мобильный телефон, а затем в его руке блеснул травматический пистолет. Полицейские вопросительно переглянулись.

– Придётся вам проехать с нами в отделение полиции для проверки, – сказал Белов мужчине.

– С какой стати? – возмущённо пробасил лысый.

– У нас к вам есть вопросы.

– А я не хочу отвечать ни на какие вопросы.

– Это ваше право.

– Учтите, я буду жаловаться.

– Хорошо, учтём, – пообещал Белов и жестом руки попросил полицейского проводить задержанного в машину.

Когда его увели, к Белову со стороны подъезда подошёл какой-то бродяга в разноцветных ботинках.

– Дзень добры! – поздоровался он на польском языке.

Полицейские с удивлением посмотрели на подошедшего к ним человека.

– Здорово, коль не шутишь.

– Господа полицейские, – доверительно произнёс бродяга, – у этого бандита есть сообщник.

– Вот как! И где же он?

– В магазин пошёл. Но скоро вернётся.

– А почему вы думаете, что они бандиты?

– Рожи у них бандитские.

– И это всё?

– Всё.

– Маловато, – сказал один из полицейских.

– Ладно, – усмехнулся Григорий, – у нас и для двоих место найдётся. Подождём.

Немного посовещавшись, полицейские отошли в сторону и спрятались за трансформаторной будкой. Ждать долго не пришлось. Минут через десять к машине подошёл здоровенный мужик с сумками в руках. Не обнаружив на месте приятеля, он обошёл машину сзади и остановился напротив багажника. На земле беспорядочно валялись гаечные ключи, а рядом лежала записка, на которой крупными буквами было написано: «Ищи меня в багажнике!»

Здоровяк в недоумении почесал затылок, но затем всё же потянулся к багажнику. В этот момент к его спине прислонилось дуло пистолета, и тихий спокойный голос предупредил: «Не двигаться!»

Человек с особыми приметами

Дежурный Булыкин встретил всех, как родных, задержанным посочувствовал, полицейских похвалил.

– Григорий, – сказал он Белову, я смотрю тебя можно уже поздравить с раскрытием?

– Заранее не поздравляют, – осторожно ответил Белов.

– Скромняга, – похлопал его по плечу Булыкин.

В этот момент в дежурную часть вошёл начальник.

– А-а, Белов, наконец-то! Ну как успехи?

– Задержаны подозреваемые по делу Зябликова, – бодро доложил Григорий. – В машине у них при обыске изъят украденный у гражданина Улиткина телефон. Именно с него был сделан звонок в полицию. И травматический пистолет. Думаю, это серьёзные основания.

– Молодец, Белов! – похвалил Григория майор и, как бы, между прочим, полюбопытствовал. – Ну а что ж, наследившего на кружке Чумарина, не задержал? Из управления мне звонят, интересуются.

Белов не нашёлся, что ответить.

– Ладно, не смущайся, – усмехнулся Рыбин. – Но в следующий раз опирайся на факты, а не гоняйся за мистикой.

– Женить его надо! – усмехнулся Булыкин. – Тогда не до мистики будет.

– Это вы, Булыкин, верно заметили, – сказал майор и добавил. – Кстати, мне ваша жена из санатория звонила; жаловалась, что вы, Булыкин, хронически не досыпаете.

Дежурный затих и вжался в стул, надеясь, таким образом, сделаться менее заметным, но Рыбин не стал дожидаться ответа дежурного, а снова обратился к Григорию: «Ну что ж, Белов, иди, выжимай лысого, а я займусь его подельником.

Получив указание начальника, Белов не стал терять времени и тут же вызвал задержанного к себе в кабинет. Открыв бланк протокола, он начал со стандартных вопросов.

– Фамилия, имя, отчество?

– Замазанный Роберт Денисович, – спокойно ответил задержанный.

– Где проживаете?

– Улица Береговая, дом 6, квартира 8.

– Где работаете?

– Пока в поиске.

– Ну, а живёте на что?

– Комнату сдаю.

– Кому?

– А какое это имеет отношение к вашему пропавшему?

– Ладно, оставим это пока. Скажите, а что вы делали у дома № 13 на улице Российской?

– Ехал с приятелем Серёгой Кондратьевым на дачу, по дороге у нас сломалась машина, вот мы и заехали в первый попавшийся двор, чтобы привести своего железного коня в чувство. Ну не на дороге же нам этим заниматься?

– А вы покупали вчера у фермера Улиткина молоко?

– А молоко-то тут причём? – удивился Замазанный.

– Отвечайте, пожалуйста, по существу вопроса, – спокойно попросил Белов.

– Ну, если по существу, то да, было такое действие с моей стороны, купил молочка в дорогу. И что, с того?

– Ничего. Но после вашей покупки молочка, у фермера пропал телефон, который позднее мы нашли в вашей машине. Вы признаёте факт хищения?

– Нет, не признаю, – как ни в чём не бывало, отреагировал Роберт Денисович. – Я не знаю, как его телефон оказался в моей машине. Скорее всего, он сам его там забыл.

Белов ухмыльнулся.

– Интересное объяснение. Только выглядит оно не убедительно.

– А я никого убеждать и не собираюсь. Говорю, как было.

– Допустим. Ну, тогда может скажете, что было потом? Кто позвонил в полицию и сообщил об открытой двери в квартире Зябликова?

– Опять вы про какого-то Зябликова. Я ещё раз повторяю, никакого Зябликова я не знаю.

– Хочу вам кое-что напомнить, гражданин Замазанный, – с лёгким чувством раздражения произнёс Григорий. – Сегодня утром с телефона Улиткина был сделан звонок в полицию, а телефон в это время находился в вашей машине.