скачать книгу бесплатно
На пути к совершенству. Повесть
Пётр Григорьев
У Алексея все плохо. Отношения с женой практически разрушены. У него невероятное количество долгов, его атакуют коллекторы. Перспектив карьерного роста у него конечно же никаких. Он устал от своей жизни и хочет перемен. Тем временем, маленький подмосковный городок, в котором Алексей живет со своей семьей, накрывает волна чудовищных убийств. Все ближе и ближе к его дому. Все ближе…
Пётр Григорьев
На пути к совершенству. Повесть
I
Темно-синее утро за окном. Алексей, лежа под одеялом на узком диване, сквозь полумрак комнаты смотрел в окно. Он проснулся всего на полминуты раньше будильника и эти несколько мгновений созерцал тишину. Звонок как будто включил жизнь в небольшом деревянном доме. Уже через несколько секунд в нем все пришло в движение. Алексей поднялся с дивана и захромал к плите, на кухне появилась его жена и двое их детей. Все они оживленно двигались, доставая продукты для завтрака из холодильника, совершая утренний туалет и одеваясь. Он включил телевизор – новости ему были нужны больше для звукового фона, чем для того, чтобы узнать нечто новое.
Его любимое время суток. Утро – начало нового дня, когда еще относительно много сил, предстоящий день несет новые задачи и таит новые надежды, когда кажется возможным исправить предыдущие ошибки, а новые еще не совершены; тревога ненадолго отступает, а сам он думает о том, каким эффективным и дисциплинированным сегодня будет. Энергичный голос ведущего новостей лишь усиливал деловитое и пока еще хорошее настроение.
Жена попросила Максимку (их младшенького) проверить еще раз перед завтраком собранный ранец. Старший сын, десятилетний Сергей, энергично ел бутерброд. Алексей стоял у плиты и готовил яичницу. Краем глаза он смотрел на пыль и мелкий мусор, скопившиеся на полу под хозяйственным столом и думал, что хорошо бы перед уходом на работу успеть подмести там.
– И вот, срочное сообщение! – произнесла ведущая. – По предварительным данным в подмосковном Антоновске совершенно новое преступление, по всей видимости, являющееся продолжением серии убийств, совершаемых неизвестным или группой неизвестных в Подмосковье с ноября прошлого года. Сейчас известно лишь, что трагедия разыгралась на улице Апрельской, на месте работает наш корреспондент. Сейчас он на прямом включении…
– Совсем же рядом! – промелькнула у Алексея тревожная мысль.
Супруга резко повернулась к детям и, стараясь сохранить спокойствие в голосе, громко (чтобы уж точно заглушить телевизор) произнесла:
– Так, ребята, прямо сейчас, оба встаньте, и сходите, еще раз, проверьте ранцы – все ли собрали, чтобы не было как в прошлые разы, что то пенал, то тетрадь забыли.
– Но, мама, я же только что… – залепетал Максимка.
Что-то попытался вставить Сергей, но мать прервала их:
– Давайте-давайте, это пять минут всего, быстро проверьте и с чистой совестью обратно за стол.
Почти вытолкав их из кухни и закрыв плотно дверь, она тут же убавила звук на телевизоре и схватилась за смартфон. Она стояла, повернувшись к Алексею спиной. Но тот видел, как она периодически бросает быстрый взгляд на экран телевизора и как подрагивают ее локти, когда она набирает текст.
– Переписывается с кем-то в родительском чате, – подумал Алексей. Неудивительно – среди родителей одноклассников обоих ребятишек было немало тех, кто жил в той же, что и они части Антоновска, в самой непосредственной близости от места преступления. Улицу Апрельскую, тем временем, уже показывали на экране.
– Я нахожусь в подмосковном Антоновске, где сегодня ночью в доме № 34 на Апрельской улице были обнаружены следы…– заговорил с экрана корреспондент.
– Леша, – очень сухо и тихо, с большими паузами, заговорила жена, повернувшись к нему, но продолжая при этом смотреть в смартфон, – на Апрельской № 34 это произошло похоже. Знаешь. Там такой большой кирпичный дом. Пишут тут наши что, что-то совсем страшное случилось.
– Что именно? – с еле заметным раздражением спросил Алексей.
– Пишут. Убийство (Алексей чуть заметно вздохнул). Какой-то кошмар: всех, кто был в доме, убили. Ты знаешь, кто там живет? Я очень плохо. Помню, там мужик был такой здоровый, и джип у него тоже здоровый был. Боже, это же всего метров триста от нас.
– По предварительной информации тело жены хозяина дома, сорокашестилетней… – произнесли в телевизоре.
Алексей кивнул – он тоже плохо знал тех, кто жил в том доме.
– Никаких официальных подтверждений от представителей Следственного Комитета и сотрудников полиции еще нет, но среди местных жителей, с кем мы успели поговорить к настоящему моменту, уже распространился слух, что это… .
– Алексей, – после паузы, немного осмыслив прочитанное и услышанное, сказала жена (ее голос стал более жестким), – похоже, это он… Проводи, пожалуйста, сегодня детей в школу.
– Так, вроде же, детей он не трогает, – пробормотал Алексей.
– Алексей! Нельзя, чтобы они одни сейчас шли, да и вообще – увидят сейчас что-нибудь жуткое на Апрельской, кошмаров и потрясений потом не оберешься. И телефон, пожалуйста, пожалуйста, держи включенным.
Тот кивнул. До школы было идти минут десять, и практически всегда Максим и Сергей ходили туда одни, но сегодня желание супруги было вполне понятным.
Она выключила телевизор.
Желая, наконец, продолжить завтрак, в кухню вошли дети.
***
Следя, чтобы Максим и Сергей не особенно обращали внимания на мигание проблесковых маячков, со стороны улицы Апрельской и односложно и уклончиво отвечая на их вопросы о том, что случилось, Алексей проводил их в школу. Вернувшись, он стал быстро собираться на Антоновский строительный рынок – место, где он работал. Жена сидела в своей полутемной комнатушке, по-видимому, погруженная в переписку с другими родителями. Когда он уже собирался выходить, то услышал крик с улицы – кто-то просил хозяев участка открыть калитку. Он открыл тяжелую деревянную дверь и с крыльца посмотрел в сторону штакетника, к которому, проходя между нескольких яблонь, вела снежная тропинка.
Полиция. Полным ходом шел опрос жителей близлежащих участков.
Примерно полчаса Алексей с женой отвечали на вопросы о том, где были в течение последних двух суток, слышали ли что-то подозрительное (не слышали), видели ли кого-нибудь подозрительного (не видели), что знали о хозяевах участка 34 на улице Апрельской (да практически ничего не знали).
Он уже опаздывал на работу, когда полицейские, взяв их контакты (Алексей с большой неохотой, но, не показывая этого, дал свой номер – сейчас он редко включал свой смартфон), ушли. На пороге к нему подошла жена и вручила старенький кнопочный телефон.
– Вот, держи, не знает никто про этот номер. В нем симка подруги одной моей. Он заряжен. Пожалуйста, не отключай его сегодня. Сегодня надо быть на связи, ну вдруг что?
– Да не надо, у меня же есть для нас телефон отдельный, – немного смущенно возразил Алексей.
– Ну, возьми, пожалуйста, и этот, ну пусть будет еще один, только не отключай его, – настаивала жена.
Алексей с некоторой брезгливостью натянул старые, уже разваливающиеся, сапоги, надел бесформенный пуховик и вышел на улицу.
– Эх жаль, что машина сейчас не на участке, – поначалу подумал он, поскольку, пусть и по уважительной причине, но опаздывать не хотелось, но потом понял, что он и так бы ее не стал использовать, даже если бы она стояла перед крыльцом. Во-первых, машину в последнее время он брал, только когда во внерабочее время ему подкидывали халтуры (он ремонтировал сантехнику в Антоновске и его окрестностях). Тратиться на бензин по другим поводам он не мог себе позволить.
Во-вторых, сейчас он старался ходить пешком побольше, чтобы вес не увеличивался. Если не усовершенствовать себя, так хоть не ухудшить!
В-третьих, он, по правде сказать, не то, чтобы очень хотел быть на работе, хотя и ценил пунктуальность – качество, к которому он много лет безуспешно стремился.
Наконец, конкретно сейчас ему просто необходимо было пройтись и подышать свежим воздухом.
На улице от его калитки уходили цепочки следов – его, двух его детей и двух сотрудников полиции, только что покинувших их дом.
Быстро светало. Шел небольшой снег. Их участок находился в самом конце улицы Гагарина, примыкая к старой еловой роще. Деревья в ней и те, что росли по обеим сторонам улицы, были укрыты густым снежным покрывалом. Снег скрипел под сапогами Алексея. Он повернул на улицу Королёва и пошел в сторону Апрельской. Что-то зацепило его взгляд справа – на участке справа, из окошка старого дома лился слабый свет.
Алексей не мог вспомнить, когда в последний раз он видел, чтобы в том доме включали свет. На первый взгляд, могло показаться, что участок и дом заброшены. Но нет, там жил довольно странный человек, которого звали Михаилом, а местные меж собой называли его затворником. Михаил-затворник, высокий худой, но крепкий пожилой мужчина, вечно небритый, вечно угрюмый, нелюдимый, живущий по какому-то своему, одному лишь ему понятному распорядку дня. Раз в две, а то и в три недели его видели в разное время суток на Королева и близлежащих улицах, куда-то идущим. Но свет в доме он практически никогда не включал, и из него он выходил редко даже летом. О нем практически никто ничего не знал, кроме того, что он жил здесь всегда.
– Скорее всего, менты его разбудили, опрашивают, – подумал Алексей.
Ближе к повороту на Апрельскую его догнал Мишка, его напарник в магазине сантехники на строительном рынке, живший тут же, на Королева, крепкий, вечно хохмящий мужик.
– Привет! – произнес тот.
– Привет, – отозвался Алексей, пожав тому руку. – Вместе опоздаем, – подумал он. – Ну и хорошо – звонить или писать начальнику не нужно, вместе объяснимся.
– Ко мне менты заявились, – сказал Мишка, – я так понял, хрень какая-то на Апрельской случилась.
– Видимо, да – ответил Алексей, нас с женой вот только в покое оставили, хорошо, что детей в школу успел отвести.
– Слушай, а что там все-таки стряслось? – живо интересовался Мишка.
– Не знаю, – нехотя ответил Алексей, – слухи ходят, что Людоед здесь побывал.
– Да ты что?! – изумился Мишка.
На Апрельскую повернуть было нельзя – часть улицы от поворота и почти до самого шоссе была огорожена. Алексей и Михаил постояли немного, всматриваясь в происходящее.
Проход охраняли двое полицейских, за ограждением виднелся с десяток машин, включая две скорые, несколько полицейских машин, один микроавтобус с затемненными стеклами и надписью «Росгвардия» на борту. У дома 34 находилось не менее десятка полицейских, а также несколько человек в спецназовской экипировке с автоматами наперевес и сновали люди в штатском. Микроавтобус телевизионщиков виднелся за противоположным блокпостом. Перед самим входом на тридцать четвертый участок стоял старый УАЗ, с характерной опоясывающей черной полосой – труповозы.
Они увидели, как к ближайшей к ним скорой двое санитаров медленно вели пожилую женщину. Она смотрела прямо перед собой немигающим и каким-то беспомощно-удивленным взглядом, только ее губы и нос слегка подергивались. Она не то всхлипывала, не то, что-то шептала. Ее ноги заплетались, она еле шла – санитары почти волокли ее.
– Дела! – протянул Мишка. Он пригляделся:
– Смотри ка из наших ментов (Мишка очень хорошо знал местных), тут всего двое, все остальные – чужие, видать из Москвы пригнали.
– Еще бы, – мрачно хмыкнул Алексей, – об этом на федеральных каналах уже месяц трубят, на всю страну прославились.
Они пошли к шоссе в обход Апрельской и, выйдя к нему, быстро зашагали к Антоновскому рынку.
***
Они шли очень легко – Алексей был на нервах после утренних новостей и событий. Пока они шли мимо дворов с многоэтажками, мимо старой ветклиники, заброшенного здания института и ветхой детской школы искусств, они с Мишкой даже пару раз успели обменяться шутками.
Однако уже на работе, несмотря на казалось бы всю свою энергию, Алексей быстро понял, что никак не может сосредоточиться на продаже фильтров, кранов, унитазов и прочей сантехники. Ему было тяжело консультировать выбирающих насосы и раковины покупателей, трудно считать сдачу. Через пару часов он уже стал невпопад отвечать на вопросы Мишки. Идя в туалет, он был погружен в свои мысли настолько, что врезался в шедшего навстречу ему Андрея, продавца из соседнего магазина электроники. Всегда жизнерадостный Андрей не отреагировал на столкновение ни шуткой, ни ругательством. Необычно мрачный он взглянул на Алексея, и пробормотав: «осторожнее!» – пошел своей дорогой.
Алексею казалось, что посетители рынка и продавцы думают и говорят только о случившемся на Апрельской улице. Впрочем, отчасти так и было. Временами то тут, то там возникали короткие разговоры о случившейся трагедии.
Строительный рынок, и образовывавшая с ним единый комплекс продуктовая ярмарка наполнялись слухами. К середине дня из этих слухов и сообщений в СМИ постепенно стала формироваться цельная картина случившегося. На Апрельской, похоже, действительно случилось массовое убийство, по своим признакам, скорее всего, действительно относящееся к страшной серии, начавшейся в Антоновске в декабре.
На самом деле, серия началась раньше. Просто первый случай произошел в конце ноября, в городке Солнечный, расположенном на том же направлении, что и Антоновск, но у самой Московской кольцевой автодороги. В одной из квартир старой хрущевки были обнаружены следы кровавого побоища. Жена хозяина квартиры, вернувшись из отпуска, который она проводила где-то на юге, обнаружила, что обе комнаты, коридорчик и кухня были залиты кровью, а в одной из комнат она нашла останки (СМИ использовали именно это словечко) ее супруга. Следствие быстро установило, что кровь была не только его.
Выяснилось, что трагедия произошла за три дня до преждевременного возвращения супруги, встревоженной тем, что муж перестал отвечать на звонки, и что предположительно в квартире с ним в тот момент находился его лучший друг, с которым они пили. Друг был объявлен в розыск, но до сих пор его поиски не принесли никаких результатов. Следствие не разглашало подробностей об убитом, в частности, ничего не говорилось о его роде деятельности.
А через три недели аналогичная трагедия произошла на улице Южной, уже в самом Антоновске, на противоположном от жилища Алексея конце города. На этот раз – в частном доме. Следы бойни обнаружили родственники хозяев, забившие тревогу, когда в течение четырех дней те, не выходили на связь. Они вызвали сотрудников МЧС, которые и вскрыли ворота, а затем и входную дверь… Следователям не потребовалось много времени, чтобы связать два происшествия.
Крови было намного больше.
На этот раз в доме на момент преступления находилось минимум четыре человека – хозяин, его жена и двое их друзей. В большой комнате первого этажа были обнаружены «останки» жены. Тел хозяина и двух гостей обнаружено не было. Зато была обнаружена их кровь, литры их крови. Картина стала проясняться. Предположительно, кто-то заходил в дом, убивал всех, кто там был, один труп оставляя в доме, а остальные тела (вряд ли пропавшие еще были живы) забирал с собой. Но никаких биологических следов, никаких отпечатков убийцы (или убийц) никто не находил. Камеры наблюдения также никого не зафиксировали, что, впрочем, неудивительно. Ближайшие камеры были расположены у торгового центра и на участках метрах в пятистах от участка. Свидетели были, но ничего кроме того, что в доме в ночь трагедии на полную мощь орала музыка, они сказать не могли Музыка никого не удивила – периодически хозяева устраивали вечеринки у себя, приглашая друзей.
Несмотря на то, что хозяева квартиры хрущевки и хозяева участка в Антоновске не были знакомы друг с другом, полиция связала убийства с их профессиональной деятельностью. Но сама эта деятельность в прессе никак не освещалась. Соседи также мало, что знают о том, кем работали хозяева жилищ. И это, наверное, удивляло тех, кто следил за криминальными сводками, более всего. Словосочетание «сфера финансовых услуг» мало что проясняло.
А в середине января кошмар пришел на улицу Ясеневую – центр Антоновска, всего в двух километрах от дома, где жил Алексей.
В доме на Ясеневой в момент трагедии также находилось четыре человека – хозяин дома, его жена, их четырнадцатилетний сын и друг хозяина. Снова вечеринка, снова музыка на полную мощь. На этот раз один из соседей, которому музыка в два часа ночи мешала спать, подошел к забору и начал кричать, чтобы хозяева сделали музыку потише. Ему никто не ответил, но музыка внезапно стихла через пару минут. Сосед, удовлетворившись, вернулся домой и заснул. А через день в том доме обнаружили «останки» хозяина и его четырнадцатилетнего сына и кровь всех остальных.
– Четырнадцать лет, – подумал Алексей, когда прочел сообщение об убийстве, – подросток, ну хоть не ребенок, хоть немного успел пожить.
Тел других жертв опять обнаружено не было. Опять не было обнаружено ни следов, ни непосредственных очевидцев трагедии, записи ближайших камер наблюдения опять ничего не дали.
После январского массового убийства в Антоновске чудовище и стали называть Людоедом. Это произошло с подачи одного из участковых, который в разговоре с местными ляпнул, что, мол, как тела исчезают – непонятно, жрет он их что ли?
И вот теперь нечто пришло на Апрельскую улицу. В доме на момент убийства было пять человек. Хозяин дома (тот самый здоровый мужик, у которого был здоровый джип), его жена, их сын-студент восемнадцати лет и две женщины, родственницы жены. Как понял из разговоров Алексей, люди считали, что трагедия разыгралась позавчера ночью. В доме звучала громкая музыка. Соседи знали, что к семье приехали в гости и, несмотря на то, что им мешали спать, ничего не предприняли. А вчера поздно ночью к ним приехала родственница, мать супруги, бабушка студента, встревоженная (и это еще мягко сказано) тем, что ее родные перестали выходить на связь.
– А не ее ли вели под руки санитары? – подумал Алексей.
В доме обнаружили «останки» жены хозяина дома.
Разгрузка фуры, пришедшей с товаром в середине дня, немного отвлекла его от тревожных мыслей, которые, впрочем, снова захватили его, когда он вернулся к продажам. Во время своего обеденного перерыва он хотел почитать взятую с собой из дома книгу, но не смог сосредоточиться и оставил это занятие. Он пошел в соседний павильон на продуктовую ярмарку и купил у хозяйки местной кофейной лавки Гюльнары чашку горячего турецкого какао. Этот напиток он очень любил. Терпкий и сладкий он будил в нем теплые воспоминания о детстве – он очень любил, когда мама поила его какао. Это тоже немного отвлекло его от тревожных мыслей
Рабочий день, казалось, длился бесконечно. Обычная какофония звуков рынка – лязг металла, постоянный гомон, рычание моторов грузовиков снаружи, сегодня были особенно яркими и раздражающими. В какой-то момент, засмотревшись в окно на крыше на постепенно намечающиеся сумерки, Алексей задумался: а что будет, если какой-нибудь урод придет к нему, чтобы уничтожить его жизнь, его семью? В том, что он обязательно даст ему отпор он был уверен. Даже у такого рохли как он (а он себя считал рохлей) найдется решимость противостоять врагу. Но вот хватит ли у него сил победить, хватит ли сил справиться?
Ему позвонила жена и сказала, что забрала Максимку и Сергея из школы.
Мимо прилавка то и дело ходил мрачный Андрей, не реагировавший даже на хохмы Мишки.
В какой-то момент Алексей разговорился с ним. Это произошло случайно – у Алексея не было желания вступать в разговор, просто Андрей что-то спросил у него. Слово за слово, и Алексей задал ему вопрос:
– Паршивый сегодня денек то, да?
– Ты о чем? – глянул на него Андрей. – Ты об убийстве что ли? Ну да, ну да!
– А ты мрачный не по этому? – поинтересовался Алексей.
– И из-за этого тоже, но тут больше Ленка, – ответил тот.
Ленка была дочерью Андрей, находившейся на пороге совершеннолетия и полностью погруженная, как это и положено подростку, в поиски самой себя, давая своей семье в полной мере насладиться всеми прелестями переходного возраста.
– Ты представляешь, эта зараза сегодня заявила, что больше на фортепиано учиться играть не хочет! – мрачно произнес Андрей.
У Алексея от удивления выгнулась бровь, он попытался осмыслить причину дурного расположения духа у своего знакомого.
– Ты не представляешь, как я был рад, когда он полтора года назад заявила, что на пиани… ну на фортепиано играть хочет! – выпалил он. – Я всегда хотел сам играть и, вообще, считаю, что это дело правильное. Инструмент ей купил, дорогой между прочим, подержанный, но из-за него я себе нормальный пуховик только месяц назад смог купить. В школу искусств ее устроил. И нравилось ей вроде вначале. А тут два месяца назад занятия пропускать стала, учительницу – дурой называть. Мол, музыку не ту предлагает, упражнения дебильные (так и сказала мне, прикинь!). Я ей и говорю – дело это сложное, задницы усидчивой требует. Она обиделась, но занятия продолжила. А сегодня заявила, что к пианино больше не подойдет и вообще музыка ей больше не интересна. Даже разговаривать со мной не стала. А что теперь делать? Чует мое сердце – ни работы у нее настоящей не будет, ни семьи, с таким отношением к себе, к нам и к делу. А пианино? Куда мне теперь его девать? Продавать? Разломать жалко! Инструмент все-таки. А он стоит, место занимает!
Андрей сплюнул.
– А ты сам научиться не хочешь? – робко предположил Алексей.
Андрей мрачно взглянул на него и бросил:
– Времени нет! Занят я. Дуру эту на ноги поднимать надо.
Он пошел к себе – Алексей слегка недоуменно смотрел ему вслед.
Рабочий день, наконец, закончился. Они с Мишкой посчитали кассу, отзвонились начальнику. Мишка пошел в центр по каким-то своим делам, а Алексей пошел домой.
