скачать книгу бесплатно
Темное тяжелое небо придавило Антоновск. Начинался снегопад.
Дойдя до поворота на Апрельскую, он обнаружил, что оцепление уже снято. Он повернул и пошел по этой улице, уставившись на приближающийся дом № 34. Обычный дом. Не воплощение богатства, но явно, что живущая (жившая) там семья проблем с достатком не имела. Свет в доме, конечно, не горел. Черные пустые окна смотрели на улицу. У забора стояла полицейская машина, в которой в водительском кресле спал дежурный. Проходя мимо калитки, Алексей вдруг почувствовал, что слева от него прямо напротив калитки кто-то стоит. Он повернул голову. Сгорбленная черная фигура. Как он ее не разглядел? Вероятно, так падал свет фонарей, что фигура слилась с темнотой.
Эта была пожилая женщина. Та самая, которую утром под руки вели санитары. Она стояла, вперив взгляд в калитку, смотрела как бы сквозь Алексея, немигающим, холодным взглядом. Ее губы были плотно сомкнуты. Она совершенно не двигалась, а ее мертвенно-бледный от недостаточности освещения цвет лица придавал ей сходство с восковой фигурой. Она даже не моргала. Снежинки опускались ей на нос, на щеки и, казалось, не таяли.
Алексей поежился и быстро зашагал прочь.
Дома дети и жена уже заканчивали ужинать. Они были более или менее спокойны. Только изредка крикливые интонации в голосе супруги выдавали нервное напряжение. Он кивнул детям и сел на диван. Хотел включить телевизор, но понял, что сил, чтобы его смотреть, несмотря на то, что до ночи еще было довольно далеко, у него нет. На него давила жуткая усталость, как будто на плечи ему опустился небосвод. Он просто сидел, глядя в пустой экран. Максимка и Сережа вышли из-за стола и ушли наверх. Жена еще некоторое время сидела за ним, водя вилкой по уже пустой тарелке. В комнате, где они остались вдвоем, висела тишина, нарушаемая только поскребыванием вилки о фарфор.
– Ой, я думала, ты еще на работе, – внезапно, через несколько минут сказала супруга. Она только подняла глаза от тарелки и внезапно увидела Алексея. Он кивнул ей. Она встала и пошла наверх (– Видимо, – подумал Алексей, – помогать детям доделывать уроки). Он брезгливо посмотрел на пространство под хозяйственным столом. Мусора и пыли там стало больше.
– Эх, подмести бы, – подумал он, – А, ладно, завтра уже.
Он лег на бок и крепко уснул.
II
Следующее утро было лишено приятных ощущений. Суетливый завтрак, почти полное молчание. Телевизор был выключен. Супруга сказала Алексею, что сама отведет детей в школу.
Она не успела. Окрик снаружи оповестил, что к ним снова нагрянула полиция – повторный опрос. И в этот раз разговор был куда тяжелее.
Детей отвели наверх и попросили остаться в комнатах. В кухне первого этажа, по очереди опрашивали вначале жену, потом самого Алексея.
– Вы – владельцы дома и участка?
– Нет.
– Кто владелец?
– Знакомый отца, – отвечал Алексей, когда пришла его очередь, – совсем старый, за дачей следить сложно, живет в Москве, мы уже тут четыре года живем. Он не против, даже благодарен.
– Фамилия, имя отчество, телефон владельца?!
Алексей назвал
Каким имуществом еще владеете?!
– Да практически никаким, – ответил Алексей и начал перечислять нехитрый скарб. Это было правдой. У них не было ничего, кроме одежды и смартфонов. Дом не их, своего жилья у них не было, сбережений, разумеется тоже. Машина тоже была не его. Он ездил по доверенности на одной из машин своего начальника, владельца магазина сантехники, который, зная о его тяжелом материальном положении, по возможности старался его поддерживать. Халтуры по ремонту также находил в основном для Алексея его начальник. Кроме того, он время от времени давал ему возможность поработать в ночные смены для дополнительного заработка на одном из своих складов охранником. Возможно, самую большую ценность представляли инструменты, лежавшие на полузаброшенном участке, там же где Алексей держал машину, впрочем, он упомянул и о них. Врать он не хотел.
…
– Почему живете не по прописке? – задал вопрос опер, держа в руках его паспорт.
– Работа здесь, дети здесь в школе учатся.
Опер подробно спрашивал его, как он зарабатывает себе на жизнь, кто его начальник, в чем заключается работа, кто он по образованию и еще много чего, что, казалось, к делу совсем не относится.
Далее пошли вчерашние вопросы о том, где он был с 21.00 до10 утра три дня назад, кто это может подтвердить, чем именно он занимался. Сейчас полиция была куда более дотошна.
Разговор с Алексеем длился уже более сорока минут, когда в какой-то момент оперативник, выслушав очередной ответ, замолчал на несколько мгновений, потом пристально посмотрел на него и внезапно спросил:
– Скажите, у вас есть просроченные кредиты и микрозаймы?
Жжение в животе, скулы свело, руки и ноги ослабли и ощущение, что ему через глотку до самых кишок вставили шпалу – вот что в этот момент почувствовал Алексей. Он молчал. В комнате повисла тишина
Лгать было бессмысленно – перед ним была полиция, которая может связаться со службой приставов и получить его кредитную историю, быстрее, чем он развяжет и завяжет шнурки. Перед ним было всевидящее око. Так он, по крайне мере считал. Ему предстояло сказать о том, что было причиной, по которой он уже два года практически не отвечал на звонки по телефону и смс, стараясь держать его по большей части выключенным. Причину, по которой для общения с супругой и со своим начальником он использует один (уже два) кнопочных телефона с левыми симками – на новый смартфон денег не хватало. Причину, по которой он уже два года не поддерживает со своими родственниками никаких связей. Причину, по которой его работодатель переводит ему черную зарплату на карту двоюродной сестры его (Алексея) жены.
Причина заключалась в том, что его долги перед банками и микрокредитными организациями, были (по его меркам) астрономическими.
– Спокойно, спокойно, не торопись, – мысленно сказал Алексей сам себе.
– Да, – тихо и сдержано ответил он на вопрос оперативного сотрудника о наличии у него просроченных займов.
– Много?
– Довольно много, – тихо и медленно, почти по слогам, произнес Алексей.
– Сколько? – уточнил оперативник, застучав пальцами по крышке стола.
– Свыше трех миллионов, – в тех же динамике и темпе проговорил Алексей. Точной суммы он и не знал. Он давно прекратил следить за ростом своих долгов за просрочки. Сейчас он старался не занимать вообще ничего ни у кого, но банкам и микрокредитным организациям так ничего и не отдал.
Оперативник нарочито удивленно поднял бровь:
– Ну ничего себе. Скажите, кому именно Вы должны?
– Я могу назвать нескольких кредиторов, но всех я сейчас и не вспомню, – произнес Алексей.
– В смысле? – продолжал «удивляться» оперативник.
– Их очень много, я не могу вспомнить сразу всех, мне нужно время, чтобы составить список, – проговорил Алексей.
По идее этот список ему надо было составить еще несколько лет назад, но он постоянно оттягивал этот момент. Ему казалось, что сделать сейчас ему было бы намного тяжелее, чем согласиться на предложение быть сбитым автомобилем. Алексей не любил думать о проблемах. Он не любил их решать.
– Ну некоторых-то Вы сейчас сможете назвать? – попросил опер, чуть смягчив интонацию, покосившись на край обеденного стола.
Алексей утвердительно кивнул. Он назвал названия первых десяти организаций, которые ему удалось сразу вспомнить.
Оперативник, казалось, удовлетворился перечнем, хотя и Алексей, и он сам прекрасно понимали, что полные данные о финансовых проблемах первого будет у последнего на руках через считанные часы.
Опер, тем временем, назидательно произнес:
– Как же это, Вы, до таких долгов докатились?
– Не рассчитал в свое время трат и не рассчитал заработок, – тихо, но очень четко, словно проговаривая заученный текст, произнес Алексей.
Скажите, а коллекторы Вас не достают? – слегка усмехнувшись, и искоса глянув на опрашиваемого, после некоторой паузы произнес полицейский.
Алексей молча кивнул, не став уточнять, что он уже давно не подходит к телефону и не читает сообщения. Сделал он это во избежание лишних вопросов. Например, вопросов на предмет того, как он собирается отвечать, когда следователь захочет связаться с ним по телефону. Он не сомневался, что его о таких звонках сейчас предупредят.
– Грубят, угрожают? – почти сочувственно спросил полицейский.
– Бывает, – спокойно сказал Алексей.
– Жалобы подавали?
– Да нет, – после паузы ответил Алексей, пожав плечами.
– А почему? – таким же участливым тоном опять с некоторой ноткой наигранного удивления спросил полицейский. – Сейчас на коллекторов, если они лишнего себе позволяют, управу найти не так сложно, как раньше Новые законы работают, приставы и мы довольно быстро реагируем.
– Ну как-то пока обходился без жалоб, – сказал Алексей.
– Ну как так? – продолжал полицейский, – Вам грубят, наверняка родственников Ваших достали в конец, а Вы терпите?
Алексей вздохнул и пожал плечами, чуть отведя взгляд вниз.
– Жалуйтесь обязательно! – горячо возразил полицейский. – Моего двоюродного брата, полгода назад также доставать стали, его супруге названивать начали и такие вещи в трубку говорить стали (Алексей чуть не вздрогнул), что и пересказывать как-то неудобно. Так что же. Подал жалобу и как отрезало. Никаких больше звонков, никто не беспокоил. Так что Вы это… не пускайте на самотек.
Оперативник задавал ему вопросы еще несколько минут. Он спрашивал его о жене, о ее работе, о том, нет ли у нее долгов, спрашивал, как учатся дети.
Алексей спокойно отвечал на все.
– Ладно, – произнес оперативник, немного помолчав – скорее всего, скоро Вас вызовем. Будьте на связи. Телефон указали верно?
– Может дать ему другой, один из двух тайных номеров, – пронеслось в голове у Алексея – уж слишком ему не хотелось включать смартфон с симкой, номер которой он указал вчера во время первого опроса. Но не сделал этого. Пусть тайные номера будут только их с супругой.
– Да, – сказал он, – верно (черт, теперь придется включить смартфон и принимать звонки и смс).
Полицейские поднялись и вышли из дома. В комнате как будто стало светлее и стало проще дышать. Алексей еще некоторое время сидел ровно на стуле – слабость потихоньку уходила, ощущение того, что в него загнали шпалу – тоже. Он медленно поднялся и вышел в прихожую. Со второго этажа спускалась жена.
– Все? – спросила она.
Он кивнул и сказал:
– Про тебя много спрашивали.
– А у меня про тебя, про твои долги, – ответила она. – Сказала как есть, перед ними бессмысленно лукавить.
– Все верно, – ответил он.
Жена развернулась и пошла вверх по лестнице, окликая детей. Она предложила им сегодня остаться с ней дома, вместо школы.
– С работы она, наверное, уже отпросилась, – подумал Алексей.
Он медленно одевался. Ему обязательно надо было идти на работу, хотя, отступившая на несколько минут слабость, похоже вновь охватывала его. Он достал из кармана кнопочный телефон и описал в коротком SMS-сообщении начальнику ситуацию и предупредил, что опозадывает. Он вышел из дома, прошел к калитке, задев головой ветку яблони, одарившей его пригоршней снега. Он поморщился, вытаскивая из-за шиворота жгучий снег, и вышел за калитку. От нее по Гагарина уходили цепочки следов двух оперативников.
***
Он очень медленно шел на работу. Уже было светло и на улицах были только редкие прохожие. С трудом ступая по снегу, который сегодня ему казался вязкой глиной, он уныло смотрел по сторонам. Никакой энергии в нем не было и в помине. Разговор с полицейскими, как будто высосал из него все силы. Но не только разговор…
Пройдя к работе путь до половины, он очутился в небольшой грязной рощице, раскинувшейся неподалеку от обочины шоссе за щитами. Ветви были столь частыми, что снежные рукава в пасмурный день создавали иллюзию сумерек. Он остановился. Сил больше не было.
Как-то навалилось все.
Он казался себе неуклюжим, грузным и прогнившим. Последние метров двести он с трудом волочил ноги, тяжело дышал, дорога под пасмурным матовым небом казалась бесконечной. Он подумал, что чувствует себя очень старым. Но ведь он еще далеко не старик. Ему еще нет и тридцати пяти.
Долги, почти нищенское существование, бессилие, отсутствие перспектив, никакого просвета впереди. И он снова не успел подмести под столом. К вечеру пыли и мусора на полу станет намного больше.
Как-то навалилось все.
Он увидел, что в метрах двух от него на краю дорожки что-то валяется. Он пригляделся – это был мертвый кот. Зверь пятнистой расцветки с чуть оформленными кисточками на ушах лежал на боку, приоткрыв пасть. Его остекленевшие глаза были полуприкрыты. Мягкая, наверное, очень приятная на ощупь шерстка чуть колыхалась от ветерка, и если не смотреть на пасть и на глаза кота, можно было подумать, что он спокойно спит, скоро проснется и побежит дальше по своим делам. Но сомнений не было – животное было мертво.
– Он лишен сил и одинок – подумал о себе Алексей, глядя на тело кота. Одинок и это при том, что у него есть двое сыновей.
Он поднял голову и хотел посмотреть на небо, но увидел только ветви, покрытые матовым снегом.
Он расстегнул пуховик, чтобы дышалось полегче, и машинально провел левой рукой по отвороту. Пальцы наткнулись на что-то твердое во внутреннем кармане.
– Книга, – понял он. Та самая, чтение которой он так и не смог вчера продолжить. Он вытащил ее из кармана. На темно-коричневой обложке золотистыми буквами было написано: «Магнус Каэкский. «Дозволь открыться Тебе»»
– Неужто, Магнус, – горько усмехнулся Алексей, – ты чем-то мне сейчас сможешь помочь?
Он убрал книгу обратно и побрел.
Когда он подходил к рынку, его взгляд упал на здание Антоновской детской школы искусств, слева от дороги. Здание?! Громко сказано. Обычный, двухэтажный дом, более подходящий для дачного участка, чем для госучреждения. Сайдинг, которым он был когда-то обит, потрескался и отвалился – во многих местах зияли дыры, через которые проглядывали, казавшиеся черными доски. Стены, окна, крыша с огромными козырьками – все было покрыто грязью. На окнах первого этажа были установлены черные решетки. Чердачное окно было наполовину разбито. Здание казалось почти бесхозным, нагоняя ощущение безысходности и тоски. Это впечатление еще больше усиливалось тем, что почему-то по всему периметру здания на расстоянии почти двух метров от фундамента не было снега – дом окружала серая земля, покрытая остатками редкой жухлой травы и поникшими стеблями кустарника. Вечный ноябрь. Школа пребывала в нем. Самим фактом своего существования она была горькой насмешкой над прекрасным и вечным. Между тем учреждение работало. В нем даже кто-то учился.
Дойдя до рынка, Алексей глянул на свое отражение в дверце машины, припаркованной у одного из входов – одутловатое лицо, начинающие обвисать щеки, намечающийся второй подбородок, усиливающаяся полнота, сутулая спина, синяки под глазами, уродливый пуховик. Он отвернулся от отражения.
***
Подойдя к своему магазину, Алексей увидел, что Мишки нет, а по магазину суетливо сновал его начальник, владелец точки, пытаясь обслужить одновременно нескольких покупателей. Увидев Алексея, он обрадовался и быстрым шагом направился к нему.
– А вот и ты, здорово! Представляешь, к Мишке тоже полиция утром нагрянула, он тоже опаздывает, – тихо произнес он, радуясь тому, что пришла подмога. И в этот самый момент в секцию, запыхавшись, влетел Мишка.
– Привет! – хрипло выпалил он.
Работа началась. До обеда Мишка и Алексей практически не разговаривали. Мишка был необычно для себя хмур и напряжен. Только через несколько часов, когда дело уже шло к перерыву (для Алексея) Мишка заговорил с ним:
– Слушай, к тебе ведь тоже сегодня полиция приходила? – как-то тихо, почти шепотом, спросил он. – Что спрашивали-то?
– Да разное, про регистрацию, про то, кому принадлежит дом, – начал отвечать Алексей, но Мишка его не дослушал и произнес:
– А меня, прикинь, стали о моих займах спрашивать? Чего, говорит, есть займы просроченные? Представляешь?
– А меня тоже об этом спросили, – ответил Алексей.
Мишка, казалось, облегченно выдохнул
– Тебя тоже? Слушай, а с какого, они этим интересуются? Какого им вообще надо знать об этом?
