Выбор Лили. Мириада

– Ну что ещё? – сонно пробурчала она и, с неохотой разлепив глаза, увидела просунутую в дверь голову своей сокурсницы.

– Что-то ты заспалась сегодня? – возмущённо произнесла девочка.

Лили ничего на это не ответила, потягиваясь и сонно моргая.

– Миссис Кечнер велела тебе зайти к ней.

– Зачем это?

– Я не спрашивала; вот сама и узнай! – грубо ответила та.

Лили поднялась, села на кровати и взглянула на девочку.

Дафна Хоукинс – долговязая с заурядной внешностью девочка – недовольно поджала губы в ожидании ответа.

– Хорошо, вот только переоденусь… – сказала Лили, подавляя чудовищный зевок.

Хоукинс тут же захлопнула дверь, заглушив шум и гам, доносящийся из коридора и нижних этажей.

Лили посмотрела на настенные часы: четверть десятого. Обычно она просыпалась раньше всех, а тем более в субботу, когда все остальные любили понежиться в постелях. К тому же в это время в спальнях всегда стоял такой шум, что весь приют вставал на уши. Удивительно, что она не проснулась в таком хаосе.

Потерев кулачками глаза и нескромно зевнув, Лили откинула одеяло, спустила ноги с постели и, пошатываясь, пошла переодеваться.

Натянув джинсы и футболку, она собралась было заправить кровать и оторопела: окно было распахнуто, а на подоконнике подсохший след человеческой ступни. Взгляд машинально скользнул на постель – такие же следы были на одеяле и простыне. Лили оглядела свои испачканные землёй ступни и ужаснулась. Получается, что она каким-то чудом выбралась из окна. Лили задумалась: может ли всё то, что она видела во сне, оказаться явью? Ведь сон был таким реалистичным. Но как такое возможно? Как она смогла выбраться из окна и по голой стене спуститься с четвёртого этажа, не говоря уже о том, чтобы взобраться обратно? Мозг начал анализировать все детали. Даже если предположить такие чудеса, то сон не мог оказаться реальностью, ведь образ мужчины растаял в момент её пробуждения. Совершенно очевидно другое: она действительно ходила во сне – присутствие следов сомнамбулизма она не могла отрицать, пусть и разбиралась в данном явлении весьма посредственно. Наконец, в голове Лили картина сложилась в единое целое: она выбралась из приюта обычным способом, побродила босиком по сырой земле, вернулась обратно в спальню, вероятно, зачем-то забралась на подоконник, затем снова вернулась в постель.

Лили покусывала губу; что-то не сходилось, и она мгновенно поняла, что след на подоконнике расположен так, словно она влезла в окно с улицы…

– Ты можешь шевелиться быстрее? – с нескрываемым недовольством воскликнула снова появившаяся Хоукинс. – Сколько раз меня должны посылать за тобой?!

Лили вздрогнула от неожиданности, но не оглянулась. Сейчас ей было не до неё. Важно было разобраться в обнаружившемся феномене.

– Да-да, я уже иду, – отрешённо промолвила она.

Девочка раздражённо поджала губы и с силой хлопнула дверью, заставив Лили поторапливаться; к необъяснимому явлению она вернётся позже.

Наспех собрав волосы в хвост и бросив взгляд в зеркало, Лили на ощупь надела обувь и спустилась вниз.

На первом этаже было много детей, снующих из класса в класс. В холле в укромных уголках друг к дружке льнули влюблённые парочки; тут и там скучковались шумные компании, которые веселились и закатывались от смеха, а кое-где, устроившись на скамеечках и уткнувшись в учебники и конспекты, выпускники готовились к экзаменам, не замечая гомона вокруг.

Лили прошла мимо группы ребят-однокурсников.

– Эй, Кэрролл! – окликнул её темноволосый мальчик, одного взгляда на которого было достаточно, чтобы понять, что он лидер в своей компании.

Лили остановилась и равнодушно взглянула на красавца Мэтью Оуэна – одного из тех мальчиков, в которых тайно влюблялась большая часть девчонок школы. «И слава богу! – думала Лили, – я не из их числа».

– Хочешь пойти со мной на выпускной вечер? – с видом суперзвезды произнёс он. Предложение звучало, скорее, как одолжение.

Друзья удивлённо вытаращились на него, а девочка рядом – с ревностью.

– Нет, благодарю! – язвительно и с достоинством отказалась Лили.

– Ты посмела мне отказать, Кэрролл? – почему-то с улыбкой спросил он.

– Представь себе! – с этими словами Лили пошла дальше.

– У меня хватит настойчивости, Лили Кэрролл, учти это! – крикнул он вдогонку, и тут же раздался смех его друзей.

Мэтью Оуэн был новеньким из обеспеченной семьи. Таких детей становилось всё больше и больше. Они практически вытеснили сирот. Майкл Дэвис был совсем близок к своей цели – практически пустовавший много лет старый приют теперь успешно реставрировался и был битком набит детьми.

Проходя по коридору, Лили пришлось проталкиваться сквозь толпу, хлынувшую из классов; конец учебного года давал о себе знать. К тому же по выходным обычно проводились дополнительные занятия для отстающих учеников. Наконец, добравшись до директорского кабинета, она постучала в дверь и, повернув ручку, просунула голову внутрь:

– Доброе утро, миссис Кечнер! Вызывали?

– А, Лили? Да-да, входи, пожалуйста!

Лили вошла и прикрыла дверь.

Директриса сидела за столом, разбираясь с кипой бумаг и папок. Кабинет довольно-таки уютный, хотя и обставлен специально для совещаний. На правом краю стола установлен компьютер. В центре кабинета длинный стол, окружённый стульями с мягкими сиденьями. Половина восточной стены занята закрывающимися на ключ шкафчиками, в которых, насколько Лили было известно, хранилась документация; вторая половина – полками, забитыми до отказа книгами и папками.

Полноватая женщина Джанет Кечнер окинула Лили беглым взглядом и попросила её присесть, указав на ближайший к себе стул. Сама она неотрывно стучала по клавиатуре компьютера.

Лили прошла к указанному месту, села и приготовилась слушать.

Когда директриса оторвалась от монитора, сложила бумаги в стопки и обратила на неё внимание, вид у неё был беспокойный. Карие глаза за очками в пластиковой оправе избегали бирюзовые. Чтобы не смотреть в них, она взяла ручку из подставки для карандашей и стала нервно вертеть её в руках.

– Лили, – начала она, облизав тонкие губы, – я должна сообщить тебе о решении нового руководства. – Она замолчала и звучно сглотнула.

«Вот оно! – подумала Лили. – То, что было неизбежно». Уж слишком странным было то обстоятельство, что Лили всё ещё находится здесь, тогда как остальных сирот распределяли в другие семьи и приюты. Кечнер очень волновалась, и её волнение передалось Лили. Сердце так и зашлось от плохого предчувствия.

Директриса всё же решилась посмотреть ей в глаза.

– Тебя переводят в другой приют, – быстро выпалила она.

Лили так сильно расстроилась, что не могла вымолвить ни слова. На неё словно обрушилось небо. Как же она боялась, что вот-вот настанет и её черёд покинуть приют!

– Мне очень жаль, Лили, но решение о твоём переводе было принято вопреки моим просьбам оставить тебя здесь. Я очень просила мистера Дэвиса позволить тебе доучиться, но он…

– Но почему именно сейчас? – сокрушённо спросила Лили глухим и совершенно разбитым голосом. – Мне осталось учиться всего лишь год, зачем меня переводить? Я же лучшая ученица, у меня самая высокая успеваемость! Почему я не могу доучиться здесь?

Женщина обречённо выдохнула и опустила глаза.

Лили не верила, что ничего нельзя сделать. И Джанет Кечнер заблуждалась, если полагала, что она так сокрушается по причине того, что ей очень дорог приют. На самом деле приют являлся постоянным напоминанием о разлуке с родителями. А сокрушалась она потому, что прямо сейчас в этом кабинете рушились её мечты и надежды. Ведь её перевод означал, что никакого опекуна у неё нет и ждать ей некого. Внутри образовалась страшная пустота, словно у неё отняли смысл жизни. Что с ней было не так? За что жизнь снова наказывала её, лишая теперь даже последней надежды?

– Я не знаю ответа на этот вопрос. Так решил мистер Дэвис. Мне пришлось подчиниться.

Повисло напряжённое молчание.

– Куда меня… – Лили недоговорила: слова застряли в горле, заграждённые нарастающим комом.

– В Калифорнию.

Женщина заметила, как её подопечная побледнела, и глаза её наполнились слезами. Она достала из кармана носовой платок и, приподняв очки, вытерла слёзы, с разрывающимся сердцем глядя в потухшие очи. Она продолжала сетовать на несправедливость, а до сознания Лили долетали лишь обрывки фраз.

– Что мне делать? – растерянно прошептала девочка, обращаясь скорее к самой себе. Мысли её путались, казалось, она попала в тупик, из которого не было выхода. Ещё вчера она представляла день, когда покинет приют, но даже представить себе не могла, что этот день настанет так скоро. Не говоря уже о переезде в Соединённые Штаты. Почти не слыша директрису, Лили принимала первое в своей жизни взрослое и очень непростое решение: она покинет приют сегодня ночью, когда все заснут!