Выбор Лили. Мириада

Вольфганг сделал многозначительную паузу, затем обратился к коллегам:

– Маркус, Вельмус, приведите его!

Мэтт-Брайан и Гордон с шаловливыми улыбками вскочили с мест и, как затевающие уморительную проказу подростки, устремились к шпиону.

– Осторожно, Вельмус – он может кусаться! – пошутил Мэтт-Брайан, особенно рассмешив этим Миллера.

Нил задрожал и сжался ещё больше, прекрасно зная, что это его не спасёт. Два волшебника нащупали вжавшегося в угол парнишку и подхватили его под руки. Тот изо всех сил зажмурился и упёрся ногами в пол. Встретив отчаянное сопротивление невидимки, оба волшебника расхохотались, а потом резко рванули его вверх. Нил пыхтел и извивался. Оставшиеся за столом веселились зрелищем, словно это была пантомима: двое зрелых мужчин тащат из угла что-то невидимое, издающее сдавленные протестующие звуки. Они, смеясь, дотащили-таки «гостя» и усадили в конце стола лицом к Вольфгангу и вернулись на свои места.

– Благодарю!

Вольфганг неприязненно смотрел на обречённо поникшего невидимку.

– Надеюсь, Церберус доволен тем, что заполучил?! – спросил он, барабаня пальцами по столу.

Нил не произвёл ни звука. Он боялся даже поднять глаза.

– Я задал вопрос! – терпеливо и вежливо промолвил Вольфганг.

– Я не знаю, – быстро пролепетал Нил, боясь смотреть в жуткие глаза верховного регента, но ещё больше – вызвать его гнев молчанием.

– Макс, позволь мне кое-что поправить… – вмешался Гордон и в ответ на вопросительный взгляд Вольфганга загадочно улыбнулся. – Минутку!

Он подошёл к невидимке, который при его приближении отклонился в сторону и, пригнув голову, закрылся руками, словно ожидая побоев. Гордон, пошарив в воздухе руками, нащупал голову Нила, разомкнул сцепленные над ней руки и, грубо придвинув к себе, заставил сесть ровно. Прикоснувшись к перстню, он опустил ладонь на макушку бедолаги. Чёрный агат с перламутрово-серыми полосами ярко вспыхнул, и раздался щелчок, от которого Нил пискнул. По невидимой голове из ладони регента потекла серая плазма, очерчивая контуры фигуры и закрашивая невидимую одежду. Нил зажмурился изо всех сил. Плазма быстро растеклась по нему почти до пояса, не оставив ни малейшего пробела. Теперь все могли видеть и его движения, и часто вздымающуюся грудь, и дрожащие от страха плечи…

Гордон пожал плечами и пояснил своё решение:

– Я решил, так будет проще. Несправедливо, что ты один его видишь.

Нил открыл глаза, и волшебники увидели два отверстия вместо глаз и застывшие в воздухе кончики ресниц, которых тоже коснулась плазма. Они чуть заметно подрагивали, а когда он моргал, быстро метались вниз-вверх. Поэтому, даже не видя его глаз, регенты могли догадаться, в какую сторону он смотрит, как бы незаметно он ни пытался это делать.

– Тебя зовут Нил Нимбл, верно? – уже своим обычным голосом спросил Вольфганг, пока Гордон возвращался на место.

– Да, – робко молвил невидимка, дрожа всем телом.

– Тебе пятнадцать лет! – скорее утверждал, чем спрашивал Вольфганг.

Невидимка кивнул.

Все взгляды были устремлены на него, это мешало сосредоточиться.

– Ты осознаёшь, сколько бед нам принёс? – жёстко произнёс верховный регент, хотя и смотрел на него снова своими синими завораживающими глазами (в кошачьем зрении он теперь не нуждался). – Знаешь, сколько людей погибло из-за тебя и других невидимок?

По щекам Нила покатились слёзы, проложив две мокрые дорожки. Он часто заморгал, пытаясь их унять.

Авис сидела мрачнее тучи – даже её это не тронуло. Было довольно необычно видеть плачущего невидимку и в прямом, и в переносном смысле, но многих слёзы Нила немного удивили, и не более того. Кто-то отвернулся, а Мосли испепелял его полным ненависти и отвращения взглядом (в волшебном мире они считались бессердечными и подлыми существами).

– Я не… я не хотел… – тихо промолвил Нил, шмыгнув носом.

Регенты снова повернули к нему головы, молчанием подстёгивая его продолжать говорить.

– Но мне приходилось выполнять… его приказы, в противном случае моим близким приходилось совсем туго… – неуверенно продолжил Нил, не дождавшись вопросов.

– Хочешь сказать, что Церберус заставляет тебя шпионить? – недоверчиво уточнял Вольфганг.

– Да! – с горечью ответил невидимка.

– Если тебе это так не нравилось, почему же ты просто не сбежал от него? – язвительно бросил Мосли.

– Я убегал однажды, но он отыскал меня и пригрозил убить моих друзей в случае отказа служить ему. У меня не было другого выхода. Как бы вы поступили на моём месте?!.. – плаксивым тоном ответил он.

Мосли недовольно хмыкнул.

– Вы не думали уйти от него все вместе – я имею в виду невидимок? – грозно спросила Авис, соединив кончики пальцев.

– Я уговаривал их сбежать, но они отказались. Они боятся того, что может ждать их на свободе… – Нил заговорил смелее, чувствуя, как необъяснимо легко и просто говорить правду. Несмотря на то, что ничего хорошего его не ждало, с каждым словом он ощущал, как тяжесть уходит с души.

– Значит, вам всё же нравится служить Церберусу? – вмешался Хейман, глядя на него с абсолютной апатией.

– Нет! Я же сказал – мы боялись… – обречённо взглянув в ответ, отчаянно возразил Нил. – Он всегда запугивает нас, угрожает, иногда лично пытает за мельчайшую оплошность. Когда кто-то из нас отказывается выполнять его волю, он пытает других на его глазах… – невидимка тяжело сглотнул ком в горле от болезненных воспоминаний. – Он пытал Дэрека на моих глазах, когда я вернулся к нему после… задания ни с чем.

Юноша вытер очередной поток слёз, размазав краску, от чего образовались щёлочки, словно на стекле. Его голос звучал так жалостливо, что Авис часто заморгала, отгоняя подступающие слёзы.

– Нам неоткуда было ждать помощи, а тем более от Светлых, – срывающимся голосом продолжал он. – После стольких лет служения Тёмным вряд ли вы приняли бы нас с распростёртыми объятиями.

– Уж конечно! – ядовито воскликнул Мосли, яростно теребя перстень.

– Но ведь мы на самом деле неплохие, – в голосе его прозвучали нотки протеста и мольбы. – Мы бы рады уйти, но он контролирует каждый наш шаг. Если мы вздумаем сбежать, нам придётся стать изгоями и скрываться как от Тёмных, так и от Светлых. Много лет назад вы прекрасно знаете кто заставил невидимок служить ему, поэтому до сих пор нас считают злодеями, но поверьте – это не так! Мы всего лишь пытаемся выжить. Ведь бояться – это не преступление…

– Не преступление. Но вы боитесь не столько Церберуса, сколько свободы! – заявил Вольфганг. – Боитесь неизвестности, быть хозяевами самим себе! Но разве это оправдывает ваши злодейства? Ваше преступление заключается не в вашем страхе, а в том, сколько людей вы погубили своими доносами. На мой взгляд – это самые низкие и вредоносные поступки.

Поразмыслив над ответом, Нил произнёс:

– Вы правы, ничто не может это оправдать. Но мы просто не видели другого выхода. И некому было подсказать нам, что делать.

– Выход всегда можно найти! – сердито отрезал Вольфганг. – Нельзя описать вкус фрукта, которого не пробовал, по внешнему виду… Вы все только и делали, что боялись неизвестности и жили догадками, но ни разу не попытались изменить собственную жизнь. За всё нужно бороться! Ничто не достигается без усилий!

– Но вы ведь нас ненавидите…

– Вы сделали всё для этого! Разве нет? – Вольфганг встал из-за стола и, закинув руки за спину, принялся расхаживать по залу. – Вы ничего не знаете о Светлых. Веришь ты или нет, но мы умеем прощать даже врага, если он раскаялся. Этим мы и отличаемся от Тёмных, как белое от чёрного. Извиняюсь за тавтологию! Может тебя и всех присутствующих удивит, но лично я кое в чём могу тебя понять…

По щекам Нила вновь потекли слёзы, сделав дорожки прозрачными.

Вольфганг замолк на миг, чтобы вновь продолжить:

– Живя в настоящей клоаке, с таким сборищем приверженцев зла, для которых ничего святого не существует, даже самый праведный человек начинает сомневаться в существовании добра. Очень трудно сохранять веру во что бы то ни было, если тебя постоянно убеждают в обратном.

Слушая верховного регента, Нил в который раз убедился в его исключительном благородстве. Частенько, тихо сидя в углу этого кабинета и оказываясь свидетелем его редчайшего великодушия и доброты в отношении к людям, Нил испытывал желание обратиться к нему за помощью. Он всей душой чувствовал, что Вольфганг поймёт и поможет. Столько раз что-то останавливало его – не давало раскрыться и рассказать всю правду о настоящей роли невидимок в «тёмном царстве». Раньше он не понимал, что именно его останавливало, а сейчас осознал, что это была всего лишь элементарная трусость.

– А теперь? – с мольбой прошептал Нил.

– Что теперь? – переспросил Вольфганг, обратив к нему строгий взор.

– Вы можете простить нас теперь? – каждое слово он выдавил с огромным трудом, поскольку понимал, насколько дерзко звучит его просьба.

Билл Мосли разразился возмущённым хохотом, заявив, что большей дерзости в жизни не слышал.

Вольфганг даже внимания на него не обратил, глядя на совсем юного парнишку, просящего прощения и помощи. Он слышал исповедь Нила – она звучала в его голосе. Он не мог отвести от него глаз. Что-то задел в его сердце этот худенький парнишка.

И Нил почувствовал это.

– Теперь это не в моей власти, Нил… – с сожалением молвил Вольфганг. – Если бы ты пришёл с повинной, это было бы другое дело, но поскольку ты был разоблачён, я не могу тебе помочь. Я не властен решать твою участь без суда. Мы вынужденно ожесточили меры наказания за любые связи с Тёмными. В нынешнем законодательстве даже дети, достигшие четырнадцати лет, подлежат привлечению к ответственности. Незначительное содействие ведунам уже трактуется как преступление и предусматривает жестокую меру наказания – Эргастулум! А после всего, что ты натворил…

Несмотря на его слова, в душе Нила, как ни странно, затеплилась надежда. А ведь до сего момента он даже не смел рассчитывать на понимание регентов, давно привыкший к тому, что невидимок и за людей не считают.

– Что теперь будет с остальными? – голос его задрожал от отчаянья.

Он хотел бы сказать Вольфгангу многое – то, что он не мог сказать остальным. Только ему одному он смог бы объяснить, убедить его, молить поверить ему, но он не знал, как это сделать.

– Покажи нам, где находится логово Церберуса, и, возможно, мы поможем твоим дружкам! – опередив Вольфганга, предложил Мосли, нетерпеливо подавшись вперёд.

– Я… я не могу… – оторопело выпалил Нил.

– Что так?! Боишься, что ложь, которую ты тут изливаешь, раскроется? – Мосли глядел на него со злобной усмешкой.

– Подожди, Билл! – вмешался Вольфганг и обратился к невидимке: – Почему ты не можешь показать, где находится «Замок Проклятий»?

– Потому что и сам не знаю, – признался Нил, вызвав очередной взрыв хохота у одного регента.

– Удобная позиция! – раздражённо и насмешливо протянул Мосли, резко перестав смеяться.

– Успокойся, Билл! – терпеливо попросил верховный регент.

– Да ведь он просто издевается над нами, вы что, не видите?! – Мосли яростно вскочил с места.

– Просто дай ему ответить! Мы должны во всём разобраться, – сохраняя протестующий вид, Мосли послушно бухнулся обратно на стул.

– Мне не кажется, что Нилу сейчас так весело, чтобы забавляться, – заметил Вольфганг и снова обратился к невидимке: – Продолжай!

Мосли изобразил злобную гримасу.

– Никому, даже самим ведунам неизвестно местонахождение замка. Мы только умеем телепортироваться туда, – пояснил невидимка. – Но даже телепортация переносит на пустырь на полмили от замка, не ближе.

– Так вот почему его сообщник не смог нам сообщить местонахождения «Замка Проклятий»! – разочарованно заметил Мэтт-Брайан.

– Значит, чары прежнего главаря не утратили своего действия… любопытно… – задумчиво проговорил Вольфганг.

– Хозяин заколдовал единственный проход, ведущий туда. Мы даже лишний предмет не можем пронести через портал. С непозволенными вещами проход не пропускает ни одного из его… – Нил не нашёлся, как правильно назвать служителей Церберуса и в частности самого себя.

– Шестёрок! – легко нашёл за него подходящее определение Гордон.

Вольфганг устало вздохнул и прошёлся вдоль стола.

– Каким образом вы телепортируетесь? – подал голос Эллингтон.

Нил посмотрел на волшебника с белыми прямыми длинными, почти как у Мосли, приглаженными назад волосами. Его золотистые глаза сквозь прямоугольные стёкла очков взирали на него с завидным равнодушием.

– Мы произносим имя хозяина или название дворца… – сам ужасаясь собственному признанию, выдал Нил.

Регенты оживлённо переглянулись.

– Значит, любой из нас может проделать то же самое? – хмыкнул Гордон и глумливо прибавил: – Всё так просто?! Какие же мы глупцы – столько времени убили на поиски замка, а тут просто шепнул пару слов и voilà?!

– Конечно, нет! – смущённо ответил Нил, нервно покусывая губу. – Всё не так просто…

Тут иронично хмыкнул Хейман и удостоил его привычно апатичным взглядом. Нил, которого посадили по правую руку от него, видел в удивительно фиолетовых глазах волшебника только недоверие. Невидимка невольно загляделся на него. У Хеймана были самые длинные и блестящие волосы, которые он когда-либо видел. И медный цвет их был настолько ярким, что казалось, в них играет солнце.

– И в чём же сложность? – подозрительно прищурившись, поинтересовался он у заворожённого невидимки, который словно очнулся от вопроса.

– На это, пожалуй, могу ответить и я, – невесело произнёс Вольфганг, опережая невидимку, уже открывшего рот, чтобы ответить.

– Я тоже! – воскликнул Мосли. – Это очередная отговорка, вот и всё!

Вольфганг усмехнулся.

– Если бы! Просто ни один из нас не связан телепортирующей клятвой, поэтому и не может пройти через этот – единственный портал. Мне давно о нём известно, его создал Люцифер, но я полагал, что с его смертью защитные чары на замке перестали действовать. Боюсь, что шансы найти его теперь приравниваются к нулю, хотя… есть один способ – чем чёрт не шутит!..

– Какой? – с любопытством спросила Авис.

– Попробовать телепортироваться с Нилом, – пояснил Вольфганг. – Возможно, все эти заверения Церберуса о невозможности перенестись в пространстве вдвоём, всего лишь выдумка…

– Нет! – воскликнул невидимка, вставая под удивлённые взгляды. – Это убьёт и Дэрека, и меня, и даже того, кто телепортируется со мной.

– Твой дружок – Дэрек, в Эргастуле, идиот! – злорадно осклабившись, сообщил Мосли, даже не скрывая, как он рад этому обстоятельству. – И он, если хочешь знать, от души поблагодарил бы тебя за избавление от мук, которые, кстати, с распростёртыми объятиями ожидают и тебя.

Нил с безграничной грустью медленно опустился на стул.

– С чего ты решил, что это может убить? – как ни в чём не бывало, продолжал свой допрос Вольфганг, игнорируя выпады коллеги.

– Мы с ним связаны чарами портала, – безжизненно молвил парнишка. – Этот портал действительно создал Люцифер. Мы называем его «Коридором смерти». На нём стоит не блок, как вы подумали. Я не знаю, как это работает, но если я попытаюсь с кем-то телепортироваться, наша с Дэреком связь распадётся, сработают смертельные чары, и мы все погибнем.

– Ясно! – произнёс Вольфганг так, словно и не ждал другого ответа.

Нилу показалось, что даже слишком спокойно, будто речь шла не о жизнях людей, а о детской игре.

– Видно, Люцифер поделился этой хитростью с Церберусом. Сам бы он никогда не смог проделать такое.

Нил почти чувствовал себя участником совещания, если бы только Мосли ежеминутно не напоминал ему, какое место он занимает здесь на самом деле. Остальные регенты, по крайней мере, были куда сдержаннее.

Вольфганг в задумчивости ходил по залу, пытаясь найти решение. Остальные же терпеливо ожидали, когда он заговорит.

– Всё поддаётся воздействию… и против этой хитрости имеется другая… – спустя минуту изрёк Вольфганг, довольно поглаживая бороду и невидящим взглядом уставившись сквозь Нила куда-то вдаль.

Хотя Нил привык к тому, что люди смотрят сквозь него, сейчас это показалось ему странным.

– Что ещё за хитрость? – поинтересовался Гриф.

Вольфганг ответил не сразу.

– Хитрость, которая поможет обмануть чары портала – то есть подлог…

Воцарилась тишина.

– Заменим Дэрека кем-то из нас? – первым догадался Хейман.

– Именно! – довольный проницательностью коллеги, подтвердил Вольфганг. – Мы обманем чары Церберуса. Миранда, это по твоей части – блеснуть древним колдовством!

Миранда Авис с готовностью кивнула.

– У нас имеются два составляющих клятвы из двух: и ты, и Дэрек, – удовлетворённо продолжал Вольфганг, затем, обратив к невидимке смеющиеся глаза, сообщил: – Вот он, случай везения, редкий, но весьма своевременный. Двое из нас смогут телепортироваться – один вместо Нила, другой вместо Дэрека… Перевоплощение – это единственный способ…

– Превратиться в этого идиота? – сверля Нила ненавидящим взглядом, спросил Мосли. Скулы его дёргались от переполняющего его отвращения.

Вольфганг смерил его небрежным взглядом.

– Я готов! – живо предложил Мэтт-Брайан.

– Я тоже! – поспешно присоединился Гордон.

– Простите, но это невозможно, – извиняющимся тоном промолвил Нил. – Если Люцифер и пользовался простыми связывающими чарами в качестве обманки для своих ведунов, то только потому, что никого и ничего не боялся. Все боялись его. Он не скрывал своего местонахождения. А повелитель так рисковать не стал: он не мог допустить, чтобы вы обнаружили «Замок Проклятий». Поэтому он использовал нашу кровь… Мы связаны с порталом кровью, а как вы знаете, кровь невидимок – это единственное, что не поддаётся перевоплощению.

Энтузиазм регентов испарился.

– Пусть так, – неумолимо настаивал Вольфганг. – Я приму облик Дэрека и телепортируюсь с тобой…

– Хозяин блокировал для него «коридор», как только вы его поймали, – виновато промолвил Нил. – Он всегда так делает. Если я не явлюсь домой в течение трёх дней, он поймёт, что я схвачен, и тут же заблокирует проход и для меня. В случае иной причины неявки до указанного срока я должен отправить ему сообщение, и он пришлёт одного из своих слуг, чтобы проверить, что это не ловушка и я чист.

Потянулось тяжёлое молчание.

– Да уж! Хитро. И всё это в его власти – он наложил чары, он же их и снял. Послал своих прислужников на опасное мероприятие, пока сам отсиживается в надёжном укрытии – всё в духе Церберуса, – нехотя резюмировал Вольфганг. – Легко и безопасно.

– И что, совсем ничего нельзя сделать? – разочарованно спросил Эллингтон, уже зная ответ на свой вопрос. – Должен же быть какой-то способ.

Вольфганг не успел ответить: внимание его привлекла выскочившая из стены призрачная птичка.

Невесомое мифическое создание устремилось к Вольфгангу. Кабинет затих в ожидании. Призрак источал кроваво-красное свечение, которое означало, что известия самые трагичные. Тревожный Мифос подлетел к Вольфгангу и беззвучно взорвался красными искрами. Едва кровавые огоньки растаяли, верховный регент побледнел как полотно.

Последнее предсказание

– Что случилось, Макс? – тоже бледнея, спросила Авис.

– Фортис… – Вольфганг не смог закончить фразу.

– Что с ним? – подскочил Миллер, словно его ошпарили кипятком.

– Он скончался в госпитале, – осипшим голосом ответил верховный регент. Вид у него был крайне ошеломлённый.

Все потеряли дар речи.

– Этого не может быть! – первым пришёл в себя от потрясения Мосли. – Как?.. Почему?.. Он же шёл на поправку…

– Сам не понимаю, – выдохнул Вольфганг. – Но немедленно узнаю!

– Макс! – остановила его Авис, уже готового телепортироваться.

Он посмотрел на неё отстранённым взглядом.

– Мы пойдём с тобой!

Вольфганг категорично помотал головой и ледяным тоном возразил:

– Исключено! Дождитесь меня здесь! Я вернусь быстро.

– Но, Макс…

– Дэниел, прошу тебя, сейчас не до препирательств!

Эллингтон послушно едва заметно кивнул.

– Возможно, это недоразумение, – выразил всеобщее чаяние Гриф.

– Да! – в глазах Вольфганга отразилась надежда, что слова коллеги окажутся правдой. Он кивнул в сторону Нила. – Позаботьтесь о нём…

Все недовольно покосились на невидимку, словно на нашкодившего ребёнка, с которым никому не охота возиться.

– Ничего не предпринимайте до моего возвращения! – с этими словами Вольфганг исчез, оставив регентов, напоминающих застывшие статуи…

***

Когда регент исчез из зала совещаний, на пустынной улице Рэйнбоввилля, недалеко от белого кирпичного здания, в совершенно тихую безветренную погоду зашелестел ветер, сдувая с каменной дороги тонкий слой снега. Он оповестил о прибытии Вольфганга, появившегося внезапно, подобно приведению. Взгляд его замер на одиноко стоящем пятиэтажном здании, парадный вход которого в сгущающихся сумерках освещали два тусклых фонаря. Вдалеке гудел мигающий огнями город – вот где кипела жизнь! Люди бодрствовали до рассвета, чествуя участников «Великих состязаний». Но Вольфганга интересовало именно здание поблизости, ограждённое высоким металлическим забором.

Уличные фонари осветили экипаж с шумной компанией, проехавший мимо регента, который не обратил на него внимания; он уверенно вступил на узкую, очищенную от снега каменную дорожку, ведущую к белым резным воротам. Скользнув взглядом по длинной вывеске над входом в здание: «Госпиталь имени Дариуса Менедема», регент поднялся по ступеням и толкнул дверь. В нос ударил больничный запах. Он подошёл к окошку регистратуры в приёмном отделении, где за маленьким рабочим столом при ярком освещении разместилась худосочная высокая медсестра в зелёном халате. Стол её был завален бумагами и папками, но она умудрялась, разложив поверх всего толстенный журнал, что-то быстро в нём строчить.

– Прошу прощения! – обратился регент к сестре через окошко, прищурив глаза, оказавшись в ярком свете после тусклого коридорного освещения.

Женщина подняла голову. Перо её застыло на недописанной строчке. Подтянув свободной рукой огромные круглые очки на переносице, она уставилась на регента. Очки её в большей степени держались на сильно выступающих скулах, чем носу. Глаза сквозь толстые линзы казались огромными.

– Чем могу помочь? – сухо улыбнувшись, спросила она.

Вольфганг вежливо улыбнулся в ответ.

– Я хотел бы узнать, в какой палате находится регент Фортис Марсель?

– Мистер Марсель… так-так…

Женщина вытащила из кучи бумаг потрёпанный журнал и стала его листать с такой скоростью, что регента обдало ветерком. Через пару секунд она остановилась на последней исписанной странице, провела по ней пальцем и сообщила:

– Сожалею, но мистер Марсель скончался!

Вольфганг, тяжело вздохнув, сжал челюсти: слышать о кончине друга в столь беспардонной форме было весьма неприятно.

– Просто скажите, где он! – как можно вежливей попросил колдун.

– Сто тринадцатая палата, третий этаж, предпоследняя дверь слева, – сообщила та и вновь вернулась к работе.

– Благодарю!

Регент без промедления двинулся в указанном направлении. Прошёл по плохо освещённому коридору, затем вверх по лестнице. Оказавшись на третьем этаже, где было очень душно и запах лекарств был резче, отыскал нужную дверь. Здесь усталые лекари блуждали из палаты в палату ещё реже. Из-за многочисленных дверей то и дело доносились стоны, а иногда и мучительные вопли.

В сто тринадцатой небольшой палате с зашторенным окном царил мрак. Здесь была одна-единственная койка. Вольфганг вошёл и прикрыл дверь. В палате, насквозь пропахшей лекарственными зельями и камфарой, было прохладно. На койке лежал человек, накрытый простынёй, а у изголовья, на стуле, спрятав в ладони лицо, кто-то сидел. Вольфганг произнёс заклинание, и в палате загорелась тусклая лампа. Он подошёл ближе к койке и откинул простынь. В тот же миг сердце его болезненно сжалось. Регент Фортис Марсель был неподвижен, лицо застыло безмятежной маской, словно он погрузился в глубокий спокойный сон, и только голубоватая бледность свидетельствовала об отсутствии в нём жизни.

Сидящий у кровати посетитель поднял голову и взглянул на Вольфганга. Восемнадцатилетний Дориан Марсель был одет в чёрно-белую студенческую форму. Его угольно-чёрные волосы были всклокочены. Лицо осунулось, под неестественно бледно-голубыми глазами пролегли тёмные круги. От долгих слёз белки глаз покраснели, придавая зрачкам ещё большую бесцветность.

– Вы пришли? – хриплым от длительного молчания голосом произнёс юноша.

– Как только получил Мифоса, – не глядя на него, отозвался Вольфганг.

– Не могу поверить, что отец…

Парень не смог договорить. Сглотнув слёзы и переведя дыхание, он всё же выдавил: