скачать книгу бесплатно
– Но я рискую. Потому что ты можешь быть как спасителем Орвандии, так и ее причиной ее гибели.
– Что?!
– Уничтожение Орвандии может идти по одному из нескольких сценариев. В один вписан ты.
– А в другие?
– Справок не даю.
А Бордовый дал:
– А в другие – один из вас.
Тут я совсем ничего не понял.
– Один из нас? В смысле?
Бордовый ответил:
– Ты не один пришел в комнату.
– О, нет, нет, ты вовсе не один, – сказал Зеленый.
– Вы ошибаетесь. Со мной никого нет.
– Можешь считать и так.
– Но я считаю иначе.
Я медленно повернул голову туда-сюда. Развернулся. Никого. Ражд – вспомнил я. Лунатизм. Момент, когда Тень охватывает тебя и управляет твоими действиями…
Мне поплохело повторно.
И еще раз.
И еще.
* * *
И еще раз.
Маэстро альтернатив в обоих своих воплощениях пялился на меня круглыми глазами. Мы проговорили добрых полтора часа. На самые существенные вопросы бордово-зеленые существа отвечали “справок не даю”. Ни про тетрадь с гоблинами-корфами, ни про мое чудесное выступление на уроке истории узнать ничего не удалось. Я предположил, что гибель Орвандии связана с моим лунатизмом, но и на это не получил ответа. Единственная тема, которую охотно поддерживали зверьки, – их собственное ремесло. Про теорию альтернатив они рассуждали подолгу.
– Дайте я подытожу. Вы знаете, как могут развиться те или иные события. И вдруг получили информацию, что Орвандия может прекратить существование. И что какую-то роль в этом играю я. Но какую – не знаете.
– Хочешь узнать, кто виноват в гибели Орвандии? – осторожно спросил Зеленый. – Узнай. Но не у меня. Почему? Потому что я не даю справок.
– Справок я не даю, – так же осторожно добавил Бордовый и запрыгнул на учительский стол. – Но ты должен кое-что сделать.
О! Единственный неожиданный поворот в нашем разговоре.
– Начни с учителя истории. Спроси о гибели Орвандии.
– У Валентина Павловича?
– Или сходи в Башню печали. Там тебя будет ждать сюрприз.
– Или не ходи в Башню печали. Там тебя может ждать смерть.
Зверьки вмиг испарились, не успел я крикнуть: “А домой-то мне как вернуться?”. В дверь забарабанили сотни кулаков, и действовать нужно было быстро, как в шахматном блице. Я последовал пробудившемуся наитию, подбежал к одной из парт и вытащил из ее ящика Тетрадь.
Я абсолютно точно знал, что найду ее здесь. Дверь распахнулась. В класс ломанулась армия. Я открыл Тетрадь на странице Р’сах’ал’а – корфа-навигатора с длинными пальцами и устройствами на ремне, напоминающими компасы, и обнаружил там карту – небрежно набросанный план кабинета биологии. А на нем – короткие стрелки.
Не дожидаясь, пока меня изобьют лже-одноклассники, я проследовал по стрелкам, распахнул окно и прыгнул. Приземлившись на мокрую траву, я почувствовал запах росы и, кажется, солнца. Любимого орвандского солнца.
Глава 9. Кто это нарисовал?
Рома ткнул меня локтем. Я вздрогнул и поймал на себе пару десятков взглядов. К нашей парте подошел историк.
– Дима, ты слышишь меня? Да, ты сегодня звезда и молодец, но спать на уроке – это чересчур. Вернись к нам.
Валентин Павлович произнес это уютным и добрым голосом. Голосом орвандского учителя. Я дома. У меня получилось. Знал бы историк, сколько смысла в его просьбе вернуться!..
– Хорошо, Валентин Павлович. Извините.
Угадаете с трех раз, кто это сказал? Правильно: я. Настоящий я. Не раскосый болван с яблоком, не смурфик. Впервые в жизни я осознал, что Димы Каноничкина могло не быть. Но я есть. И это удивительно.
Окно слева от нас было приоткрыто. Я вдохнул свежий орвандский воздух, произведенный на майской фабрике. Роскошное блюдо от шеф-повара по сравнению с тем пыльным газом, которым я надышался “там”.
– Чего задумался? – спросил Рома шепотом. – Тебе плохо?
– Все нормально, – ответил я, блуждая взглядом по пейзажу за окном: по Башне печали, по трем дубам, по скамейкам, по каким-то прохожим с колясками.
Мой мозг воспринимал разговор с Маэстро альтернатив как сон. Однако что-то внутри меня сопротивлялось и твердило, что миссия спасения на моих плечах все-таки лежит. Жаль, тут нет Фрейда, чтоб нормально растолковал.
Кстати.
– Рома, я тут один? Со мной никого нет… Да?
– Разве что бактерии и возможно вирус. А так ты один.
– Хорошо.
– Каноничкин и Федоткин! Хватит шептаться! Валентин Павлович негодует. Сейчас влепит “неуд” – и ухом не поведет.
– Извините…
– Мне надо в туалет, – шепнул Рома. – Пойду выйду.
– Передавай привет Стэну.
– Кому?
– Корфу. Твоему спасителю.
– А. Ага. А почему Стэн?
Я пожал плечами, Рома тоже пожал плечами и удалился из класса.
– …Кроме строений, – рассказывал Валентин Павлович, – от орвандцев нам досталось кое-что важное, благодаря чему мы можем судить о темных пятнах истории. Кто подскажет, о чем я говорю?
– Деньги, – сказал Крупный.
– Одежда? – спросила Алиса. – Платья?
– Систематические письменные свидетельства… – начал Угрюмов, но я его прервал.
– Фольклор, – сказал я. И нет, это не было магическое озарение, просто я действительно понял, к чему клонит Валентин Павлович и удивился, что тот же Угрюмов не ответил раньше меня. – Устное народное творчество. И мифы.
– А о чем повествуют мифы в первую очередь?
– О происхождении мира.
– Верно! Очень верно. О мире, о человеке и о богах. Орвандцы верили, что божества покровительствуют эмоциям. Скажем, бог страха Сиамон в представлении древних нисходит в Амелиен[20 - Амелиен, буквально – «дом под небом», место обитания человека.], когда человек испытывает ужас, встречая, например, волка. А кто подскажет Валентину Павловичу, какие боги были (или есть) у других цивилизаций?
– Марс – бог войны у римлян, – ответил Угрюмов. – Мне пятерка?
– Нет. Но ответ правильный. И в этом – грандиозная разница между нашими народами. Если греки объясняли гром и молнию гневом Зевса, то орвандцы объясняли не само это явление, а свои ощущения от него. Так вот. Одна из легенд гласит, что Бьенфордский Шар – и есть обиталище богов.
– Он раньше всегда светился? – спросил я.
– Так гласят легенды. Боги жили – он горел. А потом они перестали жить. И Шар перестал гореть. Почему он загорелся снова? Уж не вернулись ли к нам древние боги Орвандии?
* * *
Позвонил Рома. Я нагнулся под парту:
– Ты че? – прошептал я. – Урок же.
– Канон, я в туалете, ты должен это увидеть!
– Уверен, что мне это надо? – осторожно спросил я.
– Иди сюда скорее!
К парте подошел Валентин Павлович.
– Дима, у тебя все в порядке? Ты там чего ищешь, знаний?
– Нет, Валентин Павлович, – я вылез из-под парты. – Мне срочно надо выйти.
– Подожди, когда твой друг вернется.
Но я встал.
– Нет… Извините, мне правда нужно.
Я выбежал из класса и спустился на первый этаж. Толкнул дверь в туалет. Рома как загипнотизированный смотрел на корфа и дрожал.
– Охренеть, – вырвалось у меня, – это как так?
– Вот так, – монотонно ответил Рома.
Корфа дорисовали. Виртуозно. Детализировали фигуру, добавили такие натуральные цвета, что корф, казалось, вот-вот сойдет со стены. Ярко-красные глаза выглядели точь-в-точь как на стоп-кадре видео вчера вечером.
– Страшный, – бормотал Рома.
– И тень реалистичная.
– Клыки такие острые…
– А пальцы здорово нарисованы.
Рядом с корфом на стене было что-то написано.
Я подошел ближе.
“Его оживят во имя Орвандии”
Почерк – как на страницах в Тетради. Поймать логическую связь пока было трудно, но очевидно, автор этого рисунка – и есть ее первый владелец.
– Что это значит?.. – спросил Рома.
– Могу сказать только одно: нарисовано лучше, чем было.
– Это не имеет значения. Скажи мне: что значит “оживят”?
– А ты чего у меня спрашиваешь? Спроси у того, кто это нарисовал.
– А кто нарисовал?
– Не я.
– И не я.
Я открыл воду в раковине и умылся.
– Рома, мне надо тебе кое-что рассказать.