Танго на троих

– Фил, что за бред? – возмущаюсь очень искренне, потому что реально злюсь. Да почему?.. Что вообще в моём рассказе могло намекать на спонтанный секс?

– Ненавижу, когда ты мне врёшь! Ди, ты ведь только на днях минут пять заливала мне в уши, какой дерзкий и невоспитанный сын у твоего партнёра. Когда ты вообще обращала внимание на бесполезных для тебя мужиков? Поэтому или не ври, или вообще не рассказывай! – совершенно очевидно, что Феликс не в настроении – говорит, словно расстреливает.

– Ну, занесло немного, и что? – закипаю в ответ. – Ты не забыл свободная женщина с нормальными человеческими потребностями? А ты, позволь тебе напомнить, всё ещё мой, надеюсь, добрый друг, а не священник.

Боже, должна же быть в женщине какая-то загадка, но Феликс меня давно уже разгадал, раскусил и препарировал. Боюсь, что для него я не просто раскрытая книга, а старый примитивный букварь. Может, Фил думает, что я уже полгорода объездила?

– Что ты, детка, я не осуждаю тебя, и по-прежнему весь твой, – тон Фели резко меняется на ядовито-доброжелательный. Но хочу предупредить, чтобы ты не искала так часто приключения на свою… гм… «мурку».

– Фу, подобрал словечко! Сам-то ты неужто держишь своего «Мурзика» на голодном пайке?

– Эй, какой Мурзик? Его зовут Пепито!

– Оу, прости, нас просто не представили.

– Это твой косяк, детка, видит Бог, я пытался. Разве настоящую дружбу возможно испортить сексом? И тебе давно следовало…

– Стоп, Фил, я о другом спросила. Ну, так что, твой Пепито не ходит погулять?

– Без меня он никуда не ходит. И да, представь себе, малышка, моя сексуальная жизнь гораздо скучнее твоей. А с тех пор, как ты уехала, я как монах во время священного обета. Теперь мой Пепито даже не шевелится. Может, умер?.. Делай вывод – ты являешься музой для нас обоих. Я вот думаю, наверное, мне тоже пора наведаться в Россию для жаркой охоты. А, что скажешь? Судя по тебе, разговевшаяся монашка, у вас там сексуальная революция буйным цветом. Вот ступлю на русскую землю, и как случится у меня бесконтрольный выброс феромонов – придётся тебе отгонять от меня толпы жаждущих.

– Да их от тебя и в Париже лопатой не отобьёшь, – смеюсь с облегчением. Кажется, Феликса отпустило.

Мой Фели действительно невероятно красив и выглядит, как бог секса. Подозреваю, что таковым он и являлся. А ведь многие считают нас парой. Вместе мы всегда смотримся оглушительно эффектно, но… Жизнь настолько несправедлива, что всегда и непременно случается какое-нибудь подлючее «но».

– Да, я вообще-то такой, детка, и хорошо, что ты помнишь об этом. Скажи, неужели твой синеглазый мачо симпатичнее меня?

Ну, началось!

– Фели, симпатичнее тебя нет никого! Ну, если только Реми… – сладко мурлычу, а Феликс фыркает:

– Ты безнадёжна. Конечно, твой Реми вне конкуренции, но имей в виду, что я готов терпеть только его.

– Учла, дорогой, все остальные меркнут на твоём фоне.

– Я польщён, детка! Тебе здорово со мной повезло.

Так и есть на самом деле. И я тоже абсолютно честна. Разве можно сравнивать – Феликса и Женю? Моего Фила невозможно сравнить ни с кем – он уникален. Да и какой в этом сравнении может быть смысл? Феликс для меня, как живительный родник в бесконечной пустыне, моя путеводная негаснущая звезда, мой священный очаг, всегда готовый приютить и обогреть, мои мощные крылья, что никогда не позволят упасть. Способен ли хоть один любовник всем этим стать?

А что мне известно о Женечке? Горячий породистый жеребец, на котором мне понравилось скакать. Скачки закончились, проигравших нет. Вопрос в другом – зачем я его оседлала? Как-то неожиданно остро меня вчера накрыло. Может быть, Фил прав, и здесь, вдохнув родной воздух, я очумела и потеряла тормоза? Хорошо ещё, что я Рыжика удержала на безопасной дистанции.

– Эй, Ди, ты там уснула или пришиблена сладкими воспоминаниями? О ком, интересно?

Ну, вот как он это делает? В очередной раз убеждаюсь, что Феликс меня чувствует даже на расстоянии.

– Фил, ты считаешь меня шлюхой? – слова вырвались непроизвольно.

– Нет, малышка, ты просто заблудшая овца. Хотя для меня предпочтительнее считать тебя циничной, расчётливой сукой, которая точно знает, чего хочет и берёт это. Разве что-то изменилось с времён твоих бесконечных шалостей, или теперь ты стала относиться к партнёру, как к мужчине? Не ты ли говорила, что мужиков надо трахать и выбрасывать? Ничего не имею против, если ты и прёшь по жизни в ногу со своим девизом. А кто скажет о тебе плохо, будет иметь дело с моим маленьким огнестрельным другом, – тоном плохого парня заявил Фил.

– Эй, ты про подобных друзей не очень-то трепись по телефону, – поспешила я предостеречь. – Фил, а если я не руководствовалась своей гениальной методикой, а просто позволила себе расслабиться?.. Или увлечься… Разве это делает меня овцой?

– Детка, твоя родина на тебя плохо влияет, вспомни, что ты боец. У тебя всё просчитано на сто шагов вперёд, ты не ошибаешься и не прощаешь ошибок. Ты же танк, Ди, откуда сомнения? Встряхнись, что сотворили с тобой эти дикари?

– Какие дикари? – не поняла я.

– Дикие! Земляки твои! Вот видишь, ты уже деградируешь, и мы начинаем говорить на разных языках. Я просил тебя вернуться со мной в Париж и не лезть в эти аферы. Ты отвыкла от этой страны, не понимаешь их!.. Может, вернёшься, пока не поздно, и твой мозг ещё не полностью размяк?

Теперь Фил говорит резко, а я не могу понять, шутит он или всерьёз считает меня идиоткой. Может, я и правда тупею? Или мой друг просто перестал меня понимать? Что во мне изменилась, где я ошиблась, кроме парочки эротических инцидентов? И кого это касается, кроме меня? Или, став слабой, я перестану быть достойной внимания Феликса? Осознание собственной неуверенности и растерянности больно бьёт по нервам и самолюбию.

– Послушай-ка, Фил, так мне, может, теперь только с позитивными вестями к тебе обращаться? Прости за нытьё. Просто так уж случилось, что ты единственный, кто знает меня настоящую, со всеми моими слабостями. Мне казалось, ты принимал меня такую всегда… А теперь что не так? Я вдруг перестала соответствовать твоим высоким стандартам? – с каждым сказанным словом во мне повышается градус ярости. Мой родник пересыхает… гаснет очаг… стремительно падает звезда… слабеют и сворачиваются крылья…

– Да ты что, Ди?!. Ты с ума сошла? – изумлённо рычит Феликс, но его слова окончательно взрывают нервную систему.

– Вот именно, Фели, я сошла с ума, я чокнутая и неадекватная слюнтяйка. И такая предсказуемая! Примитивнее меня разве что табуретка… Ах, да – а ещё тупая овца!

Я сбрасываю вызов и тут же отключаю телефон. Да гори оно всё! Прекрасно осознаю, что веду себя именно так, как и озвучила, и что уже сейчас готова пожалеть об этом истеричном подростковом фортеле. Но упрямо прячу с глаз долой мобильник, скидываю с себя пижаму и решительно шагаю в душ. Закрывшись в кабинке, я включаю холодную воду и, сжав зубы, повторяю, как мантру, что мне, безжалостной суке, плевать на чужое мнение, и я не позволю сопливому раскаянию заползти ко мне в душу. В мою замёрзшую душу.

А может быть, прав Феликс?

Я больше не замечаю, что стою под ледяными струями воды. Холод ощущаю лишь, когда обнаруживаю на своей коже россыпь огромных мурашках. Перекрываю вентиль и включаю горячую воду, которая тут же обжигает моё окоченевшее тело. Ничего себе, контрастный душ я себе устроила – точно неадекватная. Я настраиваю воду комфортной температуры и снова погружаюсь в невесёлые мысли…

3

Никогда ещё я не ссорилась с Феликсом. Да он бы и сейчас не позволил, если б я не сбросила вызов. Вот что я натворила? Жестокая и неблагодарная тварь. Да как я вообще посмела так поступить со своим другом, который любит меня безоглядно, защищает, несмотря ни на что, и прощает всегда. И даже заочно прощает. И если уж положить руку на сердце, то я действительно не достойна его внимания, да и не овца я… а змея, у которой ни мозга, ни жалости. Но Демон сказал бы сейчас, что я курица. Ох, как же сильно он бы во мне разочаровался…

После душа я кутаюсь в большой пушистый халат и сушу волосы. Знаю, что надо срочно включить телефон. Но вдруг я увижу, что Фил мне не звонил? Что, если он больше не хочет со мной говорить? Феликс… он тоже моя слабость, и он отлично умеет манипулировать моим настроением. Смогла бы я пережить разрыв с ним? Выжить – да, но… как жить-то дальше? Я даже думать не могу об этом.

И не буду! Переключаю внутренний тумблер с положения «здравый смысл» на комфортный режим «женская логика», и решение приходит мгновенно – вообще не буду сегодня включать телефон, у меня выходной. И пошли на хрен все не дозвонившиеся абоненты. А если позвонит Реми?.. А ему я вечером перезвоню сама. Сердце пропустило удар… я никогда не смогу думать о Реми спокойно. В этом мире он – моя самая большая слабость и брешь в моей броне. И Феликс – единственный, кто разделяет мою боль, и с кем я могу… могла быть ранимой, слабой девочкой.

Открываю свой видавший виды макбук и, задавив рефлексию, углубляюсь в деловую переписку – поднакопилось писем. Зато есть парочка выгодных предложений. Одно плёвое – договор на поставку медицинского оборудования. Необходимо укротить одного упёртого лордика. Гонорар невелик, но зато покроет затраты на новый интерьер в моей московской квартире. Уж я там начудила! Поддалась внезапному капризу, который обошёлся мне в кругленькую сумму. А я терпеть не могу необоснованные траты. Теперь придётся отрабатывать.

Вторая халтурка в разы интереснее и прибыльнее, но для этого необходимо смотаться в Италию, а языковая компетенция у меня на уровне выживания, что означает – миссия невыполнима. А самое удивительное, что и Феликс застрял со мной на том же уровне, а ведь его мама родом из Италии.

Погружаюсь в высланные Петром документы и уже больше часа упорно игнорирую два письма от Феликса. Пообщалась в переписке с Юрочкой, развеяла все его сомнения по поводу нового направления в бизнесе, взбодрила, утешила, пнула. И наверняка испугала своим напором. Сгонять, что ли, в Питер – встряхнуть Рыжика, как следует, да и самой встряхнуться?

Мелодичное «пилик» – упало новое письмо. Ух, вот это отличная новость – уже завтра я смогу забрать из салона свой новенький автомобиль, подарочек от одной немецкой корпорации. Ну, как подарочек – за тот пиар, что я им устроила, они ещё очень дёшево отделались, что тоже неплохо – будут ещё должны.

Да – материальные блага и комфорт пока достаются мне легко, почти играючи. Случается, что даже не приходится слишком глубоко вникать в суть очередной сделки. Всё зависит от предлагаемых обстоятельств – масштаба сделки, количества оппонентов, их гендерных особенностей и степени восприимчивости к моему… обаянию. На сложных переговорах со мной всегда группа поддержки – парочка юристов и менеджер. А я коротко и немногословно исполняю ключевую роль – роль финальной «пули в лоб». И ведь не было пока ни единой осечки. Но это и неудивительно. Свои навыки я оттачивала и шлифовала более десяти лет и могу утверждать смело – я уникальна. У меня прекрасная интуиция, неповторимый голос, позволяющий мне решать уйму мелких проблем, не прибегая к визуальному контакту. А уж когда к моему голосу добавляется взгляд, то это работает безотказно. А вот психолог я посредственный, хоть и имею соответствующий сертификат. Но так ведь я и не волшебница.

Тому ли я училась столько лет? Сейчас сомневаться уже поздно – результат, как говорится, налицо. Но, если вдруг по каким-то, неведомым мне причинам, я лишусь своего голоса, либо потеряю внешнюю привлекательность, что тогда у меня останется, какой багаж знаний и умений? Я совсем не глупая, но не семи пядей во лбу и никогда бы не смогла оправдать все те надежды, что возлагал на меня Великий, Могучий и Темнейший. И сейчас, стараясь запустить свои щупальца всюду, я до сих пор не поняла, чем хочу заняться по-настоящему – так, чтобы душа развернулась и потянулась. С чего мне начать строить собственную империю?

Когда-то, ещё в прошлой жизни, я и подумать не могла, что буду стоять перед выбором. Ведь моей великой и единственной целью был танец. А потом меня швырнули в новую жизнь и много лет лепили из талантливой танцовщицы бездушного киборга, безжалостно отсекая привязанности и мечты. И всё же танец остался со мной, и в моём сердце, покрытом грубыми шрамами, по-прежнему есть трепещущий уголок – тайное место для чудесной сказки, а ещё тысячи гигабайт нерастраченной нежности. Чужой мир так и не смог вытравить то, что вросло в душу, и я сумела не потерять себя. А помог мне в этом мой Феликс – он спас меня когда-то… уже на самом краю. А я…

Я торопливо открываю его первое письмо: «Диана, срочно включи телефон!» Фыркаю – тоже мне, командир.

Второе письмо: «Послушай меня, ты, безголовая мартышка! Если ты задумала обидеть меня, то хер тебе. А если обиделась сама, то ты ещё большая дура, чем я озвучил. Не буди во мне зверя, он и так хреново спал! Детка, ведь ты же в курсе, как я страшен в гневе?! Р-р-р! – это звучит опаснее, чем выглядит. И, знаешь, я люблю тебя, несмотря на все твои закидоны, и дороже тебя у меня на свете никого нет. Хочешь это отнять? Пусть тебе будет стыдно, хотя вряд ли – откуда у такой кобры совесть!

P.S. Надеюсь, твои психи – это лишь последствия утреннего падения с кровати!»

Я смеюсь сквозь слёзы и бегу за телефоном. Включённый гаджет сразу же оживает в моих руках – Реми.

– Мышка! Ну, ты где там пропала? Я тебе обзвонился.

Мы проговорили почти полчаса, и всё это время на второй линии прорывался Феликс. Но даже ради него я не смогла прервать разговор.

Прощаюсь с Реми и поспешно набираю Феликса, а едва услышав его, перебиваю на полуслове и горячо шепчу:

– Фели, милый, прости меня, пожалуйста! Я такая дура и совсем тебя недостойна…

– Да уж, поимела ты меня знатно. Но это мне решать, достойна ты или нет. Расскажешь, чем занималась, пока я, забив на все дела, атаковал все доступные средства связи?

– Принимала контрастный душ, а потом висела в почте.

– И что помогло принять тебе верное решение – душ или почта?

– Фели, и как ты меня только терпишь? – жалобно скулю, напрашиваясь на ласку.

– Знаешь, детка, как только в этом мире найдётся второй человек, способный вытерпеть тебя круглосуточно и на протяжении многих лет, я подумаю над тем, чтобы оставить это неблагодарное занятие. Хотя… уверен, что сдохну от ревности.

Феликс ещё долго меня лечит в своей излюбленной манере, а я плавлюсь от осознания, что только у меня есть такое сокровище – такой невероятно красивый, талантливый, любящий и самый лучший в мире… мужчина.

Глава 29

2018 год

Женя

Логово Соболева мы с Генычем нашли быстро. Друг наотрез отказывается оставаться в машине и рвётся выступить в качестве орудия пыток над Артуром. Дурит, конечно.

– Геныч, ну мы же с тобой не беспредельщики, а интеллигентные переговорщики.

В ответ он презрительно фыркает. Да я и сам себе не верю, потому что мысли о Соболеве вызывают в кулаках нестерпимый зуд. В итоге решаем, что в квартиру я иду один, а Геныч терпеливо ждёт меня в машине. В домофон я звонить не пытаюсь и, дождавшись попутчиков, ныряю в подъезд и поднимаюсь в лифте на двенадцатый этаж.

Дверь мне открывает яркая, стройная блондинка, примерно, лет сорока. Но это только с виду. Удивление на её холёном лице быстро сменяется узнаванием, и дамочка уже открыто мне улыбается, обнажив идеальные белые зубы. Я тоже её узнал – видел неоднократно в обществе моей матери. Сам я давно и успешно избегаю любые семейные торжества, но тем сильнее возбуждаю любопытство многочисленных подруг и знакомых моей общительной матушки.

– Ох, Женечка, какой приятный сюрприз, – блондинка потянулась на носочках и невесомо клюнула меня в щёку.

– Здравствуйте, Надежда, простите, не помню Вашего отчества.

– Оу, а мне как раз нравится, как звучит «Надежда» из уст такого красавчика. Какими судьбами, милый? – она кокетливо наклонила набок голову.

Эта тётка со мной флиртует, что ли? Судя по возрасту её сына, ей не меньше полтинника или около того. Совершенно точно «мама Стифлера» – это не мой формат. Надеюсь, это просто её привычная манера общения.

– Мне бы увидеть Артура… он дома?

– Вот как? Неожиданно, Арик ничего мне не говорил, – Надежда округлила красивые голубые глаза.

Арик?! Прикольно, Геныч бы оборжался.

– Решил сделать ему сюрприз. Так он дома?

– Дома, но ещё не выходил из своей комнаты. Женечка, ты проходи, хорошо, что пришёл. Артур вчера вернулся сам не свой и… – Надежда осеклась и внимательно посмотрела на меня. – Ты из-за этого пришёл?

Какая проницательность! Но я решаю ничего не отрицать и, широко улыбнувшись, отвечаю:

– Да, вчера мы отмечали наш совместный удачный проект в ресторане, но Артур очень неожиданно уехал. Возможно, он кого-то встретил… Вот я и пришёл у него узнать, всё ли в порядке.

Женщина внимательно меня разглядывает, но, не уловив подвоха, заметно расслабляется.

– Спасибо, Женечка, что беспокоишься.

Да я уже весь извёлся!

– Ты пока располагайся, – Надежда приглашающим жестом указывает мне на распахнутые двери большой комнаты с излишне помпезным интерьером. – А я схожу посмотрю, проснулся ли Артур.

Хозяйка скрылась в недрах квартиры, но я вовсе не тороплюсь никуда проходить, сосредоточив свой слух на том, чтобы понять, что же происходит там, где прячется Соболев. Послышались дверной хлопок, щелчок выключателя, и откуда-то слева выпорхнуло бледное, тощее существо с полотенцем на голове и в коротком голубом халатике, открывающем бледные, тонкие ноги.

– Ой! – пискнуло существо и сквозняком метнулось мимо меня, исчезнув тут же в лабиринтах большой квартиры. Моё «здрасьте» унеслось ей вслед, но рассеялось, не достигнув преследуемой цели. Неужели это соболевская пассия? Странный, однако, у него вкус. Если снять с этой малышки халатик и поставить у белой стены, то вполне можно и не заметить.

Наконец, из глубины коридора показалась Надежда, а за её спиной Артур с выражением крайней озабоченности на небритой роже. Но когда меня смущали чужие заботы? Я дружелюбно улыбнулся и протянул ему руку для приветствия. Рукопожатие Соболева вышло вялым, но фейс он слегка поправил и выдавил кислую улыбку. Уверен, что без своих бубенцов он и на такую бы не был способен. Значит, всё не так критично.

– Ну, ты как, дружище, проспался? – весело интересуюсь.

– Му-гу, – промычал Соболь и кивнул в сторону кухни, где Надежда уже зазвенела чашками. – Ну что, по чайку?

– Конечно, мальчики, я уже чайник поставила, проходите в кухню, – ласково воркует маман Соболя.

– Да я совсем ненадолго, к тому же меня ждут, – бросаю в сторону кухни и, повернувшись к Артуру, понижаю тон: – Давай перетрём пару вопросов по-быстрому.

– Полагаю, чаепития тебе не избежать, – развёл руками Соболев, – а мне всё равно надо под душ занырнуть.

– Конечно, Женечка, никаких отказов, – Надежда, хватает меня за руку и тащит в кухню. – Ты в первый раз у нас в гостях и даже не надейся, что я тебя быстро отпущу.

Не упираться же!

– Мне бы руки помыть, – намереваюсь я увязаться за Соболем.

– Женечка, так мой здесь, – Надежда улыбается и кивает на мойку.

Неудачный поворот, совсем не по сценарию, но делать нечего. Надеюсь, Геныч найдёт, чем себя развлечь.

Слиняв под душ, Соболев, наверняка, решил выкроить для себя время и выработать стратегию для предстоящего разговора. И это тоже никак не входит в мои планы. Надежда разливает по чашкам чай и щебечет о какой-то ерунде, которую я слушаю вполуха.

– Ох, Женечка, может быть, ты хочешь кофе, а я даже не предложила. Просто мы все предпочитаем пить чай, ведь кофе портит белизну зубов и так вреден для сердца.

Кофе однозначно был бы предпочтительнее, но я махнул рукой, соглашаясь на чай и мечтая перекрыть этот нескончаемый поток бесполезной информации, но блондинку прорвало:

– К счастью, я только недавно испекла шарлотку, дети её очень любят. Знаешь, я испекла её по новому рецепту…

Хер пойму, какие у них тут дети и когда она заткнётся. И вдруг меня осенило. Поймав секундную паузу в монологе Надежды, я вклинился со своим вопросом в рецепт шарлотки, где-то между яблоками и корицей:

– Надежда, а вы помните Диану? – Ух, ей действительно взбледнулось, или мне показалось? И я продолжаю: – Мне рассказывал о ней Артур.

– Не понимаю… О какой ещё Диане тебе говорил Артур? – надтреснутый голос и не заготовленный текст выдают её с головой. Конечно, она всё знает и почему-то боится. Чего? Или кого?

– А их что, было несколько? Просто имя довольно редкое. Но я спрашиваю о Диане Шеро, такую девочку забыть трудно, – я абсолютно бесхитростно улыбаюсь, ожидая ответа.

Так вот как, оказывается, лечится словесный понос отдельно взятой блондинки – стоит лишь произнести волшебное слово «Диана» – и рецепт шарлотки смыло страхом.

– Шеро? – после недолгой паузы рассеянно переспросила Надежда, и я кивнул. – А… ну да, наверное, Шеро, я уже и не помню фамилию её французских родственников. А что именно Артур тебе о ней рассказывал?

– Не очень много. А Вы что о ней помните?

Надежда нервно передёрнула плечами и устало присела на стул. В голубых глазах застыла тревога, уголки губ скорбно опустились – сейчас передо мной малопривлекательная испуганная тётка, и меня уже колбасит от любопытства.

Что-то не так с нашей француженкой?

– Прошло уже пятнадцать лет… что я могу помнить? – произносит Надежда почти шёпотом.

О как! Она никак не хочет говорить о Диане, при этом безошибочно знает, сколько прошло лет с момента их встречи. Что же такого случилось пятнадцать лет назад, что их так корёжит? А может, Диана – внебрачная дочь Соболева-старшего? Тогда кто её мог увезти во Францию, если мать умерла здесь? Не сходится. Чего же они все боятся и скрывают?

И тут в кухню впорхнула изящная блондиночка, и Надежда с видимым облегчением переключилась на неё.

– Женечка, познакомься, это моя дочь Снежана. Снежок, а это Евгений, сын тёти Аллы.

– Очень приятно, – пропищал Снежок, а я только теперь узнал в ней бледное привидение, с которым столкнулся несколько минут назад.

Девчонка себя раскрасила – появились брови, ресницы, губы и… возраст. Глаза у младшей блондиночки голубые, правда, совсем не такие яркие, как у её матери и брата. Но в целом, сейчас она выглядит неплохо. Длинные, почти до талии, очень светлые волосы выглядят гладкими и блестящими – красиво. Тонкую фигурку облепило очень короткое платье. Чересчур короткое. Потому что её острые колени выглядят беззащитно и нелепо. Я непозволительно долго на них таращусь и, наконец, отвожу взгляд, пытаясь подавить внезапное раздражение. Как вообще устроен мозг у женщин, демонстрирующих свои явные недостатки? И голос, как комариный писк. Впрочем, после Дианы мне вообще хочется всех заткнуть.

Тощая блондиночка пялится на меня, и в каждом глазу по вопросу. Чего она ждёт, или я тут что-то пропустил, пока залипал на острые коленки, будто ничего прекраснее в жизни не видел? Отматываю назад – так, нас представили… и ей было «очень приятно», и… и всё. Чёрт, а как зовут-то её? Забыл!

– А я вот подумал, что Вам, очаровательное создание, не очень приятно меня видеть, – я быстро ориентируюсь, подарив младшей блондинке улыбку опытного пикапера. – В коридоре Вы так быстро от меня сбежали и даже не поздоровались.

Бледные щёчки озарил румянец – какая милота.

– Вы просто застали меня врасплох, и я растерялась.

Ути-пути-сюси-бл@дь-пуси!

Вот, кого надо расспрашивать о Диане! Только как это сделать, если её мамаша рта не даёт открыть? Надежда очень живо обрадовалась смене неприятной для неё темы и тут же присела нам на уши, загружая модой, природой, погодой, шарлоткой опять же… Куда бы деть эту болтливую тётку? Может, пригласить её дочку прогуляться? До моей машины и обратно. Вот только Надежда уже начеку и без предостережений дочь не отпустит. Тогда пойдём запрещённым путём:

– Надежда, а как же так получилось, что у подруги моей мамы есть такая красавица дочь, а я об этом ничего не знал?

Обе блондинки расцвели от удовольствия, заглатывая грубую лесть. Вот бабы!

– Ох, Женечка, так ведь это ведь ты у нас загадочный и неуловимый парень, а мы со Снежаночкой не раз были у вас в гостях, – с мягким укором замечает Надежда.

Точно – Снежаночка! Спасибо, хоть имя напомнили!

Вооружившись этим знанием, я воспрял духом и погнал рассыпать комплименты в обе стороны. Улыбаюсь, флиртую, шучу, как подорванный, и понимаю, что теперь, познакомившись ближе с маминой подругой, я стану ещё неуловимее. А Снежаночка таращится на меня, как на вожделенный запретный плод, слушает с восторгом и обожанием, краснеет и неумело строит глазки. Ну, всё – клиент созрел.