Танго на троих

Он отстранился и внимательно меня оглядел.

– Да ты что, принцесса, я счастлив. Зато теперь я точно знаю, что не зря столько лет об этом мечтал. Только ты не подумай, что я все эти годы не жил, а мучился. На самом деле моя жизнь бьёт фонтаном – у меня бизнес, квартира хорошая, жена… и даже любовница есть! И я её очень даже люблю, между прочим.

Её? Это кого из них, интересно, – жену или любовницу?

– А ты, Динка, так и останешься моей несбывшейся мечтой – моим Олимпом. Хотя, кое-что всё же сбылось. Надеюсь, ты не вычеркнешь меня из списка своих братьев? – игриво интересуется Витёк.

– Вить, это настолько короткий список, что сократить его было бы преступлением против себя.

– Хм, так, значит, есть кто-то ещё? – хмурит брови. – И сколько таких счастливчиков?

– Счастливчиков два – один сейчас живёт в Париже и много наслышан о тебе.

– Уверен, что он живёт с навязчивой мечтой вырвать мне кадык, – Витёк усмехается. – И я его понимаю.

– Он замечательный, Вить, и много лет был моим братом, другом, нянькой и защитником.

– М-м… что-то я не услышал главного статуса. Или он что, восьмидесятилетний безрукий импотент?

– Нет, он молодой, красивый и успешный фотограф, – с удовольствием пояснила я.

– А что с ним не так? – Витёк подозрительно прищурился.

– Иногда так бывает, Вить. Я ведь тоже не слепая старушенция, но содержимое ваших ширинок мне не интересно. И – нет, я не по девочкам, – предвосхитила я следующий вопрос.

Витёк задумчиво поскрёб подбородок.

– Я, конечно, ревную, но всё равно очень рад, Динка, что о тебе было кому позаботиться. И здорово, что тебя не интересует содержимое его ширинки. Жаль, конечно, что и моё тоже не интересует…

– А у вас, мальчиков, все мыслительные процессы происходят в нижнем мозге. Вот и сожаление твоё оттуда же.

Витёк и не думает со мной спорить, лишь пожимает плечами, не отвлекаясь от своего занятия. А занят он тем, что, зажав в своих руках мои замёрзшие ладони, согревает их своим дыханием. Мой нежный романтик…

– Ди-ин, – зовёт он тихо, – я понимаю, что уже очень поздно, но сейчас я совсем не готов тебя отпустить. Но и мёрзнуть я тоже не могу тебе позволить. Поэтому предлагаю пойти туда, где тепло.

Мне вовсе не хочется искать скрытый подтекст в предложении друга, тем более, что на улице действительно люто. И я решаю рискнуть:

– Вить, если ты пообещаешь, что будешь придерживать свою недремлющую харизму, то мы можем пойти ко мне в номер.

– Да ладно, ещё неизвестно, кому из нас стоит опасаться. Ты сама не удержишься, когда разглядишь меня при свете, – весело парировал Витёк. – Решено – в номера!

Я смеюсь, заражаясь его настроением.

– Тогда идём, испытаем меня на прочность. А к тому же, у меня есть для тебя подарок, и я надеюсь, он тебе понравится.

– Правда, что ли, для меня? – неуверенно спрашивает он, подхватывая стоящий рядом пакет с неизвестным содержимым.

Держась за руки, мы направляемся к отелю.

– А что тебя удивляет? – Я покосилась на пакет в его руке – тоже, что ли, с подарками явился?

– Ну-у… Ты реально думала обо мне, когда приобретала подарок? То есть, он, конкретно, для меня куплен? – Витёк с надеждой всматривается в мои глаза.

– Вить, я всё ещё не вполне тебя понимаю… да и с чего ты решил, что подарок я купила? Может, я его своими руками смастерила.

– Для меня? – не унимается он, и мне вдруг становятся понятны его сомнения. Я резко останавливаюсь у входа в отель и, развернувшись к своему другу, кладу ладони ему на грудь.

– Этот подарок я купила в Лондоне. Не просто, кому сгодится, а выбирала специально для тебя, и не планировала его кому-либо передаривать. Понимаешь? Если бы мы не встретились в этот раз, то подарок ждал бы тебя и непременно бы дождался. И ты, кстати, в этом скоро убедишься.

Он как-то судорожно вздохнул и резко притянул меня к себе.

3

Мы ввалились в мой «люкс» на втором этаже гостиницы.

– О, да у тебя тут модерново! Красиво жить не запретишь, – Витёк с интересом разглядывает мои ничем не выдающиеся апартаменты.

– Вить, я предлагаю за встречу ударить по текиле. Не скажу, что бутылка ждала именно тебя, но, считаю, что случай сейчас самый подходящий. Судя по лёгкому амбре, ты у нас не трезвенник. Так что скажешь насчёт употребить? – Я уже скинула пальто и направляюсь в ванную комнату, чтобы вымыть руки.

– Ну, если текилу, то можем даже злоупотребить. Я тоже не с пустыми руками, но в моём пузырьке градусов поменьше. – Уже без верхней одежды, Витёк следует за мной по пятам и не сводит с меня глаз. Ух, и взгляд у него! Я даже начинаю сомневаться, правильно ли я поступила, пригласив его к себе.

– Всё в порядке? – осторожно интересуюсь.

– Не бойся, Динка, не съем я тебя, обещаю. Хотя, если честно, я здорово переоценил свои силы. Прости, но воспринимать тебя, как сестрёнку, не получается, – но, заметив мой посуровевший взгляд, Витёк поспешно добавил: – Думаю, мне стоит потренироваться.

– А я теперь думаю, что гостиничный номер – не самое удачное место для тренировки, – недовольно ворчу, испытывая невесть откуда взявшуюся тревогу.

Казалось бы, столько лет прошло, а взгляд Витька не перегорел, а стал ещё жарче и опаснее. Хотя, вряд ли в школьные годы в его голове водились похотливые мыслишки на мой счёт. А если и водились, то в силу своего нежного возраста я просто ничего не замечала и воспринимала его повышенное внимание, как должное, без тени смущения. Теперь же мне известно, какие эмоции я вызываю у мужчин. А Витёк их яркий представитель, что доказал мне в первую же минуту встречи. Моя озадаченность не осталась незамеченной, и мой припозднившийся гость, сверкая обаятельной улыбкой, спешит меня успокоить:

– Да ладно, Динка, говорю же тебе, не переживай. Но и не надейся, что я сейчас свалю по-быстрому, меня теперь отсюда кирпичами не вышибешь, пока бутылку не допьём. А вот когда ты, пьяная, решишь меня соблазнить, я стойко не поддамся и сберегу честь сестры.

Мы оба смеёмся, а мне вдруг вспомнился подобный случай шестилетней давности. Это как дежавю – и слова похожие, только финал непредсказуемый. Меня даже передёрнуло и, резко посерьёзнев, я твёрдо решила не расслабляться. Знаю я вас, чудовища хвостатые… Что у трезвого на уме – то пьяному по колено. Ну или как-то так.

– Динка, если б я не знал, сколько тебе лет, то подумал бы – малолетка какая. А ведь раньше ты, наоборот, выглядела взрослее. Заспиртовалась, что ли? – Уже полчаса Витёк поёт мне дифирамбы, не сводя с меня по-прежнему восхищённого и уже хмельного взгляда. Надо с этим что-то делать.

– И продолжаю спиртоваться, – киваю я на начатую бутылку. Из закуски в моём холодильнике нашлись только один лайм и кусок сыра. – Вить, может, еды закажем? А то я с такой закуской свалюсь.

– Ща организуем, – обещает он, достав из кармана мобильник, который тут же завибрировал у него в руках. Скривившись, Витёк отвечает на вызов: – Да, Тань.

Короткими фразами он объясняет жене, что встретил старого друга, пьёт с ним за встречу и когда вернётся – не знает. А когда голос из динамика переходит на визг, мой друг резко сворачивает переговоры и набирает доставку.

– Послушай, Вить, – обращаюсь к нему, когда возлияние продолжилось, – ты сказал мне, что у тебя есть жена и любовница и кого-то из них ты любишь. Мне показалось, что вовсе не жену…

– А ты ревнуешь? – ощерился Витёк, но, глядя, как я закатила глаза, невозмутимо продолжил: – Тебе не показалось, Дин… не жену. Я, может, и сволочь конченая, но Таньку я вообще никогда не любил. Нет, я тогда реально ею увлёкся… а что – она девка очень заметная, да и проходу мне не давала. Знаешь, когда тоска по тебе малость притупилась, Танюха уже повзрослела, и сделала так, чтобы я её разглядел.

Признание друга слышать приятно – я рада, что он не старался скорее меня забыть. А ещё рада, что не любил заразу Таньку. И мне ни грамма не стыдно.

– Первый раз она залетела в выпускном классе. Да не смотри на меня так, – Витёк заметил мои расширившиеся глаза, – ей, между прочим, уже восемнадцать исполнилось в то время, так что я не совратитель малолеток. Детей я с ней точно не планировал и она, к счастью, тоже… мамочку свою боялась. Она же в мед собиралась поступать, и беременность была совсем не в тему. Короче, сделала аборт, но мы не расстались. Вообще, с ней было интересно, к тому же я был у неё первый, чувствовал ответственность. А она меня любила, и я не искал альтернативы. А через год она опять залетела, тогда и поженились. Об аборте я даже не заикался – боялся за Танюху. А эта сука, представляешь, развела меня, как лоха педального – пошла и сделала аборт после свадьбы. Сама так решила, падла! Ей, видите ли, учиться надо было. А на кой хер я, спрашивается, женился?! Хотел сразу на развод подать, но она такие концерты мне устраивала… А потом совместный бизнес открыли, не всё же мне ногами дрыгать. С начальным капиталом её родители здорово помогли. Так что теперь у нас свой клуб, приглашаю потусить в «Трясогузке». Короче, живём с Танюхой вроде вместе, но каждый сам по себе, – невесело подытожил Витёк.

– А любовница? – напоминаю ему.

– А твой очередной брат из короткого списка? Думаешь, я забыл?

– Он Странник…

– Странник от слова странный?

– Странник, потому что странствует, – отвечаю серьёзно, не оценив юмор Витька.

– И ты по нему скучаешь?

– Да, но мы говорим не о моих друзьях и братьях, а о твоей любовнице. Ну, и?..

Витьку явно не нравится эта тема. Он опрокинул в себя внеочередную стопку, выдохнул и заговорил:

– Ох, Динка, как там всё сложно. Мы уже три года с ней, случайно всё началось, а потом закрутило меня и засосало… Хм… я ведь даже решил, что окончательно вылечился от тебя.

– Звучит как-то двусмысленно, – я усмехнулась, а Витёк ржёт, как конь.

– А что, так и есть. Короче, я бы уже давно от Таньки свалил… но ОНА категорически против.

– Кто? Танька?

– Да при чём здесь Танька? Танька тоже, понятное дело, против, но не в ней проблема. Моя любимая женщина считает, что мы предаём её подругу, и периодически пытается закруглить нашу лав стори. Короче, и сама мучается и меня мучает. – Витёк многозначительно уставился на меня, а в моей захмелевшей голове совсем перемешались пазлы.

– Так, стоп! – рявкаю я. – Кого вы предаёте? Ты встречаешься с Танькиной подругой?

– М-м… с бывшей подругой. Очень сильно бывшей, – мой друг сверлит меня взглядом.

– Ну и хрен с ней, если сильно бывшая. В чём проблема, где предательство?

– Да в тебе всё дело, Дин.

Во мне?

Разговор двух идиотов – тупой и ещё тупее. На хрен эти ребусы? Я пытаюсь реанимировать мозговые извилины, прокручивая в голове Витькины слова и находясь под его пытливым взглядом. И от внезапной догадки у меня заныло под ложечкой… Только не это!

– Ви-ить, только не говори, что твоя любимая – это Дашка, – бормочу внезапно осипшим голосом.

– Да, Дин, это Дашка! – припечатывает он. – И она меня обязательно убьёт, если узнает, что я всё тебе рассказал.

– А почему же она сама мне не призналась? Ведь мы столько всего с ней обсуждали и о тебе говорили…

И я вдруг вспоминаю, что именно мы обсуждали – я делилась с ней опасениями, что Витёк, когда мы встретимся, может снова воспылать ко мне чувствами. А Дашка даже не сомневалась, что именно так и будет, но не пыталась отговорить от встречи. Какой ужас! Мне стало так обидно оттого, что мои друзья сделали из меня дуру. И за Дашку обидно! Да как она могла мне так подыгрывать, сучка? Я представляю, как она страдает, разрываясь между нами. Получается, что своим приездом я осложнила им жизнь? Что же так паршиво всё складывается, а? Ну почему Дашка такая?.. Ведь она всегда знала, что Витёк для меня просто друг. Ну да – когда-то мы с ней действительно обсуждали вероятность развития наших с Витьком отношений. Так ведь когда это было… – в детстве. А ещё я мечтала выйти замуж за эльфа. Так в чём же моя подруга увидела предательство по отношению ко мне, если я вообще исчезла из их жизни на пятнадцать лет? И она, ожидая моего возвращения, запрещала себе быть счастливой? Как обычно, Дашка не в ладу с логикой. Да это, скорее, я предала их всех.

– Вить, а ты представляешь, что было бы, расскажи Дашке о нашем поцелуе? – от осознания всей ситуации меня пробил озноб. – А ведь я могла ей рассказать!..

– Вот я и подумал – хорошо, что ты теперь всё знаешь. Только, Дин, ты на Дашку не обижайся, – Витёк виновато склонил голову и поглядывает на меня исподлобья. – Она не сказала тебе не потому, что не доверяет, а просто… ну, наверное, потому что боится тебя потерять. И я тоже теперь боюсь.

Последние слова он произносит очень тихо и выглядит очень растерянным.

– Вить, ты хоть понимаешь, что из-за тебя я могу лишиться друзей?.. А я не готова к этому, я не хочу!.. Вы мне оба слишком дороги! – выпаливаю ему с отчаянием.

– А думаешь, я хочу? И что делать? – бурчит он совершенно расстроенно. – Ты хочешь, чтобы мы расстались с Дашкой?

– Ты совсем дурак, что ли?! – разозлилась я, едва не перейдя на крик. – И это твоя хвалёная мужская логика? Я, наоборот, хочу, чтобы вы сошлись, а ты со своим необузданным темпераментом можешь всё испортить.

– Это так ты решила себя обезопасить от моего посягательства на твоё роскошное тело? – хитро щерится Витёк.

– Моё тело – не твоё кобелиное дело! – шиплю угрожающе. – И не беси меня, Витя, мы с тобой параллельны.

– Горизонтально параллельны? – продолжает выводить меня этот придурок.

– Ты пьяный, что ли? Ты понимаешь, что своими пошлыми намёками оскорбляешь мою подругу? Да я тебе за такие шутки член вырву и кобелям скормлю!

– Боюсь, Дашка это не одобрит, – Витёк дурашливо изображает испуг, но тут же серьёзнеет. – Динка, ну прости мой пьяный бред. Честное слово, я очень люблю Дашку!.. Только понимаешь… рядом с тобой мне трудно об этом помнить. – Он беспомощно разводит руками, а на меня накатывает отчаяние. Вот как из нашей дружбы могло сотвориться такое… чёрт те что!

– Вить, пожалуйста, научись смотреть на меня по-другому. Перспектив всё равно ноль, но от твоего поведения будет теперь зависеть, останусь ли я с вами или нет. Усёк? И никогда, слышишь, никогда Дашка не должна узнать подробности нашей сегодняшней встречи. Я о поцелуе, если ты не понял.

Я смотрю на задумчивого, погрустневшего друга и мне хотелось скулить от досады.

Ну, почему, за что это всё со мной?

– Так, Витёк, а теперь звони Дашке, и пусть немедленно приезжает. Скажешь, что во всём признался и нечего её за нос водить, она не заслужила этого.

А я, вероятно, заслужила, раз Дашка не рассказала мне всю правду. И где была моя феноменальная интуиция?

4

Когда примчалась взволнованная и испуганная Дашка, мы уже дождались закуску и ополовинили бутылку. А прикончили мы её уже втроём под Дашкины рыдания и раскаяния, мои возмущения и Витькино хмельное умиротворение. Уже в присутствии подруги я вручила Витьку обещанный подарок – портмоне из кожи крокодила. Когда-то он мечтал о туфлях из шкуры грозной рептилии, но, уверена, что мой подарок гораздо практичнее. Счастливый Витёк расцеловал меня и принялся перекладывать из старого портмоне деньги и документы, цокая языком и дурашливо кривляясь.

– Ни фига себе, это что, натуральный крокодил? Та-а-ак, а почему моя сумка не из крокодила? – Дашка свела брови к переносице и подбоченилась. – У Витьки подарок круче.

– А это потому, что я не только Динкин друг, но и брат. – Витёк многозначительно задрал вверх указательный палец. – А ты просто корыстная и жадная подружка-свистушка. Дин, ты ей продуктовую сумку, что ли, подарила?

– Му-гу, дизайнерскую авоську, – подтвердила я. – Даш, на твою кошёлку ушёл бы целый крокодил, а на Витькин подарок только хвостик.

– О-о, хвостик! Могу себе представить, – захихикала пьяная Дашка, а я облегчённо выдохнула.

Напряжённая атмосфера понемногу разрядилась, и текила немало этому поспособствовала. Когда мы начали обсуждать предстоящий поход в ресторан, Дашка спросила с ехидством:

– Я надеюсь, подруга, ты больше не планируешь приглашать на встречу Витькину жену?

Мы втроём переглянулись и заржали.

– Что-то маловато вашей текилы, ребзо, надо послать гонца, – заплетающимся языком выдала Дашка и многозначительно покосилась на Витька.

– Офигела, мать? Мало ей литра! А на работу тебе сегодня не надо? – Витёк попытался образумить подругу.

– На работу мне завтра, а сейчас у меня досуг в компании любимой подруги, имею право расслабиться.

– Даш, – позвала я и кивнула на большие настенные часы, маленькая стрелка которых указывала гостям на выход, – завтра уже давно настало, ты не протрезвеешь.

– Ни хрена себе, мы загуляли. А ты что, Ди, нас уже выпроваживаешь? Настогребенили мы тебе? – Дашка в своей излюбленной манере попыталась надавить на мою совесть.

– Настогребенила мне только одна пьяная и горластая баба, но, если она перестанет возникать и не будет своим ором будить гостей отеля, то может оставаться до утра, – с недоброй улыбкой ответила я подруге.

– Ну, тогда всё – работа отменяется. Витюш, наливай! – радостно заорала Дашка. Чихать она хотела на гостей отеля.

– Да нечего наливать, – развёл руками Витёк. – И вообще, хорош уже горланить, где ты будешь искать бутылку в это время? Завтра в кабаке погудим, – он притянул к себе неугомонную Дарью и звонко чмокнул в висок.

– Фу, какие вы скучные, пресные… А где жажда приключений, полёт фантазий? – подруга вывернулась из Витькиных рук и вскочила на ноги. – Так, друзья, вперёд за бутылкой и навстречу приключениям!

– Усядься, у меня игристое есть, – Витёк потянул Дашку на себя.

– Вот сам с ним и играйся, а я предпочитаю напитки для взрослых.

А ведь я и не знала, какая Дашка бывает необузданная, стоит ей только вдохнуть алкогольные пары.

– Даш, присядь уже, я сейчас закажу добавку, – смирившись с неизбежным продолжением ночного загула, я направилась к стационарному телефону. Надеюсь, в маленьком тихом отеле найдётся достойный напиток для моих поздних гостей и, желательно, в небольшой ёмкости.

– Я тебе что, половинкина сестра? – возмутилась Дашка, когда Витёк наполовину наполнил её рюмочку.

– С кем я связался? – он тяжело вздохнул и наполнил рюмку до краёв.

– Давно бы так, – с удовлетворением покивала Дашка. – Итак, я предлагаю выпить за нашу леди Ди. Хоть она теперь и благородна мадама в модном французском туалете, а всё ж своя!.. Так пусть на её жизненном пути возникает больше хороших людей – таких вот, как мы с Витюшей. И… – она посмотрела на меня пьяным взглядом, – …и пусть у неё хотя бы прыщ на носу вскочит.

– Это ещё к чему? – удивился Витёк, а я лишь закатила глаза.

– А потому что нельзя быть на свете красивой такой! – торжественно провозгласила Дашка и в один глоток осушила огненную воду.

К утру, заняв все спальные места в моём номере, мы втроём, умиротворённые, уплыли к Морфею, наполняя небольшую комнату тяжелым духом дружеских посиделок.

Глава 22

2018 год

Женя

– Жека, ну ты что вяленый такой? Ты только глянь, какие тёлочки вокруг пасутся… Хотят тебя – аж все трясутся! Ху-га-га! Во меня прёт – Лермонтов, бл@дь! – Геныч заржал дурным громовым смехом.

– Геныч, отвали.

– Не, ну а что мы сюда завалили, могли бы и дома в фифу порубиться, – недовольно протянул мой друг, озираясь по сторонам. – О, Жека, глянь-ка, это ж твоя Вика твоя гребёт! Да с какими симпапульками!

Я повернул голову в направлении озорного взгляда Геныча. Вика в компании двух девчонок, и одна из них, Светка, мне хорошо знакома – та ещё затейница, вторую же, рыжую с выдающимися дойками, я вижу впервые. Все трое в полной боевой комплектации и явно нацелены на внимание толпы – и у них отлично получается. Я ухмыляюсь – моя оскорблённая девочка решила развести меня на эмоции. Ну, давай-давай, малышка, покажи свой гонор. Тут Светка замечает меня, улыбается, как родному, и машет рукой. Я расплываюсь в ответной улыбке, а она пытается привлечь к нам внимание своих подруг. Рыжая мгновенно прилипает к нам взглядом и тоже лыбится – девочка бесспорно заинтересована и уже настроена на правильный курс.

– О, да, моя сладкая, неси ко мне своё нежное вымя, – приговаривает Геныч, плотоядно улыбаясь рыжей. – Жека, ты только посмотри, как эти мячики прыгают мне навстречу. Ты её знаешь?

Я отрицательно качаю головой, но друг, залипший на дойках, меня уже не видит. Зато хорошо видит Вика и, убедившись, что мы оба смотрим в их сторону, морщит свой маленький красивый носик, вскидывает подбородок и, одёрнув подруг, резко поворачивает в другую сторону. Девчонки заметно разочарованы, растерянно оглядываются на нас, но послушно следуют за моей командиршей. Этот показушный демарш выглядит смешно, но Геныч, успевший нырнуть в свои фантазии, совсем не готов к такому облому:

– Э-э, че за хрень, Жека… а куда они? Вот ты олень, это ж они, похоже, от тебя щеманулись.

– Поддувало задвинь, не стоит у меня на них.

– Эх, брат, было бы желание, а остальное встанет, – философски изрекает Геныч и тоскливо вздыхает по уплывшим сиськам.

Я наблюдаю, как изящная Вика, словно ледокол, пробирается сквозь толпу к барной стойке, увлекая за собой подруг. А у бара неожиданно замечаю знакомую фигуру. А этот мудила что здесь забыл?

Соболев, падлы кусок, восседая на высоком барном стуле, хлебает какое-то мутное пойло и выискивает глазами жертву. На хрена этот престарелый карась сюда заплыл, у него что, работа закончилась? Или, точнее сказать, закончились работницы. В офисе отца Соболев уже давно окучил всех более-менее доступных и симпатичных тёлочек. Бабам он почему-то нравится и даже был их главным идолом, пока я не вернулся из армии. Отец решил, что практика под родительским неусыпным надзором мне необходима и невольно спутал карты Соболеву, который предпочитал быть единственным альфа-козлом в своём огороде. Но, откровенно говоря, его вспаханная территория мало меня привлекает, тогда как в нашем большом городе поле не пахано. Тем не менее, внимание женской половины в нашем офисе переметнулось ко мне, за что Соболь ненавидит меня ещё более люто, чем я его. Открыто он, конечно, не рискнул бы со мной конфликтовать, но я в курсе, что этот додик завидует мне и за глаза называет тупым мажором и бездельником. Мой кулак давно уже чешется от нестерпимого желания подрихтовать его самодовольную, слащавую рожу. Но до сих пор Артур не нарывался, и мне приходилось выжидать подходящий момент. И вот сейчас, кажется, момент настал… ведь этот лохопудель прямо сейчас сидит и трахает глазами мою девочку. А эта мелкая сучка уже подаёт ответные сигналы своими разукрашенными гляделками. И тут же в памяти возникли другие глаза – невероятные, гипнотизирующие, золотисто-рыжие, как у пантеры. Вот это глаза – дикий космос…

– Слышь, Жек, там какой-то чухан твою Вику клеит. Ты как, не против?

– Главное, Геныч, что она сама не против, – я пронаблюдал, как Вика, запрокинув голову, хохочет над баснями этого клоуна, а рядом ещё один весельчак развлекает Светку и грудастую рыжуху. Здоровый лось… наверняка он здесь вместе с Соболем. Кулак зачесался, но показушное веселье Вики меня слегка остудило.

Что ж, раз девочек потянуло на приключения, пока не стоит им мешать. Максимум, что им грозит от Соболева – продегустировать его вездесущий член.

– Жека, пойдём, вклинимся! Что-то им без нас слишком весело, а я тоже хочу поржать, – не унимается Геныч.

Мой друг всегда был слишком активным и неутомимым и предпочитал не тосковать ни минуты. А ещё у Геныча есть уникальная способность в любой ситуации находить повод для веселья. Но главными развлечениями, по мнению друга, были и остаются хорошая живительная драка и горячий творческий секс. Вероятно, сейчас он наметил для себя оба аттракциона.

Я хмуро наблюдаю, как Соболев обнимает мою Вику за талию, а она… Вот же шлюха! – закусив нижнюю губу и опустив ресницы, она прижимается своей грудью к этому чертиле и внимает всей той х*йне, что он вливает ей в уши. Внезапное отвращение к Вике, даже неожиданно для меня самого, перевешивает желание убивать.

Геныч, готовый сорваться в бой, вскочил на ноги и сжал кулаки.

– Жек, ты че завис, он же твою девку щупает.

– Геныч, остынь, это её выбор. Этот фуфел батрачит на моего отца и выбешивает меня изрядно, и уже давно. Я тебе даже больше скажу – я просто мечтаю смять его табло, но… не в этот раз. Сегодня мы уважаем выбор моей девушки и не вмешиваемся.

Геныч вытаращился на меня, как на больного.

– Хочешь сказать, тебе похер?

Я задумался. Нет, пожалуй, мне не похер – я не люблю, когда трогают моё, и ещё пару дней назад, до того, как Вика заявила, что между нами всё кончено, я бы вырвал руки любому, кто посмел прикоснуться к моей дюймовочке. Вот только сейчас эта дерьмовочка затеяла паршивую игру и сама нарывается на чужой джойстик. А мою ревность очень эффективно охлаждают навязчивые видения – губы француженки и то, что я мечтаю сотворить с этими губами. Рот наполняется слюной, и ощутимо тяжелеет в паху. На мгновение прикрыв глаза, я представляю Диану, стоящую передо мной на коленях и хищно облизывающую губы, как в предвкушении темнеют её невероятные глаза…