Танго на троих

3

Женя

Буря эмоций! И вся эта буря сейчас неистово бушует во мне.

Диа-ана… Сука! Её рот произносит слова, но голос… этот нереальный голос ошеломляет! Он напрочь парализует мыслительный процесс, не позволяя отвлечься, проанализировать. Смысл теряется, спотыкаясь о мои, далёкие от приличных, фантазии. От её невероятного тембра у меня даже член мурашками покрылся и я залип, как чумной, на этих подвижных, убийственно красивых губах… Наверняка именно так прекрасные сирены заманивали и усыпляли морских путников, а потом пожирали их с потрохами.

Ну, уж нет, детка, тут ты нарвалась на боевого Орфея.

Интересно, отец тоже половину беседы с ней пропустил? Сейчас он сильно нервничает и призывает меня включить, наконец, мозги и догадаться, насколько важная персона предстала… нет – скорее, предсела перед нами. Но я уже давно это понял – не самое распространённое имя у нашей гостьи. Однако эта стерва смотрит как дерзко, будто я на поклон к ней явился. Изучает меня своим кошачьими глазами, а я усилием воли стряхиваю с себя морок и изо всех сил пытаюсь реанимировать мозг. Да-а, таким взглядом можно наповал сразить, вот только я закалённый парень. Ярость и похоть закипают внутри, и я уже открыто нарываюсь на конфликт. Пох*й на все эти правила приличия!

Но сегодня в этом кабинете я проигрываю. Эта змея жалит без промаха, используя каждую заминку с моей стороны, и уделывает меня снова и снова. Я реально с ней не справляюсь… и это бесит, сука! Хер меня сюда принёс!.. У отца чуть паралич не случился, а во мне бушуют ярость и стыд.

Да, девочка, то место, которым я впитал твою отповедь, сейчас люто покраснело и напряглось. И нам всем повезло, что я в штанах. Будь мы наедине, ты уже извивалась бы подо мной и повизгивала, а не ядом плевалась.

Эта потерявшая страх стерва воспитывает меня, не теряя улыбки, отчитывает, как шкодливого пацана. Её губы растягиваются в хищной ухмылке, а я мысленно наматываю на кулак её гриву и грубо, и глубоко вбиваюсь членом в этот дерзкий рот, вколачивая её слова обратно ей в глотку. Ничего оригинального больше не приходит в голову, а все силы брошены на то, чтобы скрыть дрожь в голосе.

– Уж я бы нашёл для твоего языка более достойное применение.

Но даже сейчас она не выглядит оскорблённой и веселится ещё больше:

– Это какое же, позволь полюбопытствовать и предостеречь заодно. А то ведь в комплекте с языком у меня ещё имеются крепкие зубы, – она так громко клацнула зубами, что мой рвущийся наружу член вмиг испуганно скукожился.

Шах и мат!

ПиZдец! Вот это я преуспел в искусстве дипломатии! Похоже, у меня реально сорвало крышу, но теперь, когда я уже расплескал перед француженкой свои больные фантазии, остаётся только удерживать лицо, не показать этой стерве, насколько я… вдруг сожалею о своём идиотском поведении.

И вдруг взорвался отец, чем спас меня от харакири.

– Евгений, прекрати немедленно! – взревел он. – Я не понимаю, что на тебя нашло, ты с ума, что ли, сошёл? Диана наша гостья! Но, главное, – она ведь девушка, дурень!.. Я уж молчу о том, что перед нами иностранная гостья! Ты обкурился, что ли? – кажется, отец уже готов заплакать. Я тоже.

И почему он раньше меня не заткнул? А лучше бы вовсе выпер из кабинета, потому что сейчас самое время свалить отсюда. Я понимаю это и знаю, каким идиотом выгляжу, но мои ноги приросли к полу, а взгляд к чертовке Эсмеральде.

И вот тут она выбралась из своего кресла… и все мои внутренние раскаяния развеялись, как по ветру дым. Так уж устроен мой мозг – он просто не способен заниматься самобичеванием в момент охоты. Как в замедленной съёмке я с жадностью слежу за этой чертовой бабой, не пропуская ни один изгиб, ни единого жеста – грациозная и опасная змея. Слишком опасная для моего самообладания. Экстерьер баллов на девятьсот по стобалльной шкале – идол всех фитоняшек. Интересно, суккубы – это чистая мистика или всё же они среди нас? И, боюсь, совсем близко, если прислушаться к подсказкам воспалённого воображения.

Плавно покачивая бёдрами, гостья приближается и на несколько мгновений задерживается рядом со мной, чтобы я вдоволь смог облапать жадным взглядом её грудь.

– Ну, слава богу, малыш вернулся, – говорит насмешливо, – а я уж думала, мы тебя теряем.

Ну… и кто из нас двоих охотник, а кто жертва?

Диана, мать её, Эсмеральда проследовала к двери, а я, проглотив неуместный комментарий, залип на её задницу. Резервная память включилась неожиданно:

«…Я всё равно тебя когда-нибудь возьму –Одну или вдвоём с Парижем»

Вот! С Маяковским мы всегда были на одной волне.

И где ты был, Вован, пять минут назад?!

Лишь когда Диана скрылась за дверью, и всё ещё продолжая пялиться ей вслед, я обратился к отцу:

– Пап, твоя французская гостья сама меня провоцирует… ты видел?

– Женя, скажи мне, что это сейчас было? – глухо прозвучал его голос.

– А это, папа, была самая ох*ительная в мире задница, – перевожу взгляд на родителя.

– Это да. Но я сейчас о другом, – он устало потёр виски. – Ты что мне тут устроил, совсем охренел?

– Да ладно, всё же нормально. Она и не обиделась даже. У неё, вон, не язык, а змеиное жало. Слушай, пап, а откуда вообще взялась эта Диана? Не, я не прямо сейчас имею в виду…

– Откуда… – озадаченно повторил отец. – Она сама вышла на Соколова со своим суперпроектом – увела его каким-то чудом у Поля Тома. А ведь Соколов его два года окучивал, такие бабки предлагал… а девчонка нам сама его привезла на блюдечке, ещё и тендер выиграла. Мы как-то даже ни озаботиться, ни разволноваться не успели. И взяла она немного, хотя, сколько ещё попросит, неизвестно. Но мы-то с тобой, один хрен, в шоколаде. Она, кстати, хочет быть акционером, – отец многозначительно посмотрел на меня.

Ага-а, сейчас эта наглая стерва начнёт безбожно доить нашу компанию, а стадо акционеров устроит показательную битву за её внимание.

– Ждёт, что мы поделимся? – цежу сквозь зубы, готовя обличительную речь.

– Нет, она хочет выкупить акции, – похоже, что отец в восторге от этой идеи.

– Ни хрена себе – бабла у этой девочки! Хотя, с её-то данными наверняка несложно заработать. А че, зайдёт, к примеру, такая ведьма в автосалон BMW со своей фирменной улыбочкой, стрельнёт глазами, а для усиления эффекта ещё и поздоровается. И всё – может выбирать любую тачку и ехать по своим бабским неотложным делам, не расплатившись, – весело фантазирую я, осознавая, что в этой шутке лишь доля шутки.

– Ну, да, наверное, ты прав – кто на что учился, – задумчиво резюмировал отец.

– Слушай, пап, только давай по-чесноку, у тебя с ней ничего не было? – забрасываю удочку.

– Ты дурак, что ли?! – искренне удивляется отец.

– А в планах есть? – я не сдаюсь. – Мне просто важно.

– Женя, сынок, ты о чём? Забудь, и даже думать не смей. Это же акула, она проглотит тебя и не поморщится. Слыхал, как зубами щёлкнула? Да у меня член тут же умер. Жень, послушай своего старого, мудрого отца и не суйся в эту адскую ловушку. Говорю тебе – сожрёт!

– Подавится! – встрепенулось мужское эго. – Пап, а с каких пор ты стал во мне сомневаться? И какой, по-твоему, ей нужен мужик, если уж я не подхожу?

– Да мне по херу, какой! Лишь бы не мой сын. Я в тебе не сомневаюсь, но лишнего сына у меня нет, а единственного приносить в жертву я не намерен, – отец выглядит расстроенным.

– Что за пессимизм, я не понял? Ты что тут, средневековые страхи нагнать решил? У каждой красивой тёлочки должен быть пастух.

– Слышь, пастух недальновидный, прижми-ка ты лучше свой похотливый кнут, пока эта резвая тёлочка его тебе не перегрызла!

Ах, вот так вот, да? А босс разошёлся не на шутку. Интересно, он реально считает её такой опасной или всё же для себя застолбил?

4

Диана

В глазах Ланевского-младшего вдруг промелькнула растерянность, будто он только что проснулся и неожиданно обнаружил, что сильно проштрафился, пока спал. Какая странная и удивительная реакция на моё присутствие! Я и не припомню, чтобы кто-либо проявлял в отношении меня немотивированную агрессию. Сам же парень выглядит сейчас так, будто для него это ещё более странно и непонятно.

Полагаю, прямо сейчас было бы очень кстати выпить кофе и разрядить атмосферу. Встаю из-за стола и направляюсь в приёмную. Взгляд Жени мгновенно фокусируется на моих бёдрах. И все эмоции оживают на его красивом лице – вместо растерянности, охотничий азарт и похоть. Ох, уж этот игривый гормон! Проходя мимо красавчика, я просто не могу удержаться:

– Ну, слава Богу, малыш вернулся, а я уж думала, мы тебя теряем.

Покидая кабинет, я точно знаю, что взгляды обоих мужчин сейчас приклеены к моей пятой точке, и про себя улыбаюсь – иначе и быть не должно. Уже закрывая за собой дверь, слышу:

– Пап, твоя французская гостья сама меня провоцирует, ты же видел?

В приёмной я сразу столкнулась с секретаршей, которая поспешно юркнула на своё рабочее место и попыталась изобразить… А, да не важно, всё равно – дура дурой! Подслушивала что ли?

– Как я могу к Вам обращаться, милая барышня? – обращаюсь к ней.

– В смысле? – она в недоумении выпучила на меня глаза.

На коромысле! Как же всё сложно, пытаюсь перефразировать:

– Как зовут Вас, дитя?

– Алина, – с гордостью отозвалось грудастое «дитя».

– Так вот, Алина, расскажите мне, пожалуйста, какой кофе предпочитает Ваш босс, и где я могу его приготовить для Александра Андреевича и для себя.

– А для Жени? – обиделась она за своего проигнорированного кумира.

– А для Жени Вы приготовите сами, я уверена, что ему будет очень приятно.

Спустя несколько минут я вхожу с подносом в кабинет Ланевского. Мужчины с удивлением и видимым удовольствием наблюдают за моими действиями, но, когда я расставляю чашечки, Женя, ожидаемо, возмущается:

– Я что-то не понял… а где мой кофе?

Утруждать себя ответом я не считаю нужным и с наслаждением смакую ароматный напиток.

Без предварительного стука дверь в кабинет распахнулась, и вошли ноги секретарши, неся секретарскую грудь, губы и чашечку кофе. Ставя перед Женей дымящийся напиток, Алиночка эротично наклонилась и положила увесистую грудь ему на плечо, а попу выставила перед обалдевшими очами своего босса. Глядя на эту сцену, сдержать смех я не смогла, а Алина, выпрямившись, поджала губы и недовольно уставилась на меня.

– Алина, кажется, у вас реснички отклеились, – жёстко пошутила я, и девицу стремительно выдуло из кабинета.

Ланевский-старший заржал, как конь.

– Надо взять себе на вооружение, – заметил он, отсмеявшись.

– Александр Андреевич, а не пора ли нам с Вами съездить на объект? – поинтересовалась я.

– Вы в пентхаус? Я сейчас свободен, могу поехать с вами, – небрежно бросил младшенький, будто сделал нам одолжение.

Вставить шпильку я не успела…

– Кто тебя освободил, Евгений? У Соболева работы по самую глотку, и ты немедленно поступаешь в его распоряжение, – приказал резко посуровевший папа.

– Надеюсь, это была шутка, потому что я не планирую горбатиться на этого задрота, – возмутился сынок, запечатлев на лице выражение оскорблённого и недооцененного гения.

– А зарплату ты получать планируешь? Если да, то не обсуждается, – отрезал Ланевский, и парень выскочил из кабинета, громко хлопнув дверью.

Фамилия Соболев резанула по нервам и занозой впилась в сердце. Конечно, я прекрасно понимаю, о ком речь. Артур Соболев. Артурчик. Я знала, что он работает здесь даже раньше, чем доверила компании свой большой проект. Надеюсь, этот ублюдок не касался своими грязными лапами моей великолепной «Крепости».

С напускным безразличием я интересуюсь:

– А кто этот Соболев?

– А-а… это наш проектировщик – Артур Соболев. Малый не без способностей, но, если честно, до моего Женьки ему далеко. Это ж я так, в воспитательных целях своего парня напряг, чтобы поменьше звездился. Ну, и у Соболева всё же опыт, а у Женьки пока одни амбиции, хотя и колоссальный потенциал.

Я понимающе кивнула, а Ланевский неожиданно помрачнел:

– Диан, я что хотел сказать насчёт Женьки… Откровенно говоря, я и сам не понял, какая муха его укусила. Он у меня, конечно, борзоватый парень, но чтобы вот так… чёрт! Клянусь, это в первый раз, я даже не знаю, что и думать. Вы уж простите меня, пожалуйста, мне очень стыдно за эту выходку, – он выглядит настолько подавленным, что сомневаться в его искренности мне не приходит в голову.

– Александр Андреевич, Вы зря так волнуетесь, я нисколько не обиделась. Серьёзно Вам говорю, это было даже забавно. И, пожалуйста, обращайтесь ко мне «ты», так мне будет комфортнее.

– Правда? – обрадовался он. – И мне, наверное, тоже. Спасибо, Диана, ты действительно необыкновенная девушка. И когда ты только успела всему научиться в столь юном возрасте? У тебя хватка, как у бультерьера, прости за сравнение.

– У меня учителя были хорошие, Александр Андреевич, да и не такая уж я юная. Подозреваю, об этом Вам хорошо известно.

– Э-э… нет, – Ланевский заметно смутился. – То есть Соколов говорил ещё пару лет назад, что ты вроде бы чуть старше моего Женьки, но я решил, что он перепутал.

– А сколько вашему Женьке?

– Да пока двадцать три, но это ненадолго.

– А мне на пять больше, так что времени для учёбы у меня было достаточно, к тому же в армии я не служила.

– Оно и к лучшему, – с улыбкой заметил Ланевский.

Как сказать… Мой боевой дух закалялся в менее комфортных условиях, и в сравнении с ними ваша срочная служба – просто группа продлённого дня.

– Ну что, по коням, Александр Андреевич?

* * *

– О чём задумалась, Диана? Приехали, – Ланевский помог мне выбраться из автомобиля.

Я осмотрелась – хороший райончик, тихий. От центра, правда, далековато, но зато лес рядом. В течение полугода жилой комплекс достроят полностью, уберут строительный мусор, и будет просто сказочное место. А на самом верху двадцатишестиэтажной высотки красуется моя трёхуровневая крепость.

Наше пешее восхождение по лестнице стоит мне сбитого дыхания, но бедняге Ланевскому приходится совсем туго. Мне даже стыдно стало, что не очень молодой мужчина вынужден совершать этот незапланированный подвиг и стараться не ударить лицом в грязь. Но после семнадцатого этажа моему спутнику уже всё равно, что я о нём думаю, и он, задрав пальто, присаживается на грязную ступеньку. Я понимающе улыбаюсь, ну, глупо же извиняться.

Зря Ланевский так волновался – квартира мне понравилась. Конечно, я контролировала возведение моего жилища на протяжении всего периода строительства. Но одно дело получать видео и фотоотчёты, летящие через полмира, и совсем другое – окунуться в эту атмосферу, потрогать своими руками стены, пройтись по лестнице… и, наконец, ощутить радость от осознания того, что теперь у меня есть по-настоящему моё собственное жильё – моя Крепость.

5

Женя

Выскочив от отца, я едва не снёс пасущуюся у двери Алинку и ворвался в свой кабинет.

Бля*ь! Ар-р-р!

Вот так меня опустить при француженке, на которую я нацелился? Зря ты так со мной, папа. И к кому ещё направил – к Соболеву, этому мудиле. Отец ведь прекрасно знает, что я терпеть не могу этого понтореза, и Соболев это тоже хорошо усвоил. И что теперь? Я должен поступить в его распоряжение?

Хочется рычать и крушить! Расхерачить здесь всё к х*ям – мебель, стёкла, технику!..

Мугу… И громко расписаться в собственной невменяемости… сука!

Нет – я не могу себе позволить наделать столько шума, пока здесь ОНА. А она – это… что-то!.. Её хрипловатый смех, как щелчок плети дрессировщика, вынуждает делать стойку – и как тут удержать покерфейс?

А отец… Стоило высказать своё недовольство, и он нагнул меня ещё ниже… зачем? Это что – ревность? Я спрошу… обязательно спрошу, но не сейчас. Я и так показал уже достаточно дури, и уйти было самым правильным решением. С отцом один хер – бесполезно сейчас выяснять… Ещё Алина эта… Где эта дура так научилась кофе подавать? Уволить на х*й!

Спокойно…

Сейчас мне надо просто успокоиться и подумать. И на хер пошла эта работа и Соболев вместе с ней! У меня нашлась забота поважнее – охота на норовистую кобылку Диану. И она обязательно будет моей – куда денется? А иначе я просто не смогу дальше полноценно фунциклировать.

Да, детка, сегодня я проиграл тебе битву… Но одна битва – это ещё не вся война. В нашем идеальном финале ты придёшь ко мне сама… обёрнутая белым флагом. Придёшь, чтобы отдаться мне! И будешь извиваться, и стонать подо мной!.. И станешь громко выкрикивать моё имя! Имя победителя!

Глава 19

2018 год

Диана

Уже несколько минут я гипнотизирую дверь Дашкиной квартиры. Может, не сегодня?.. А когда – ещё лет через пятнадцать? Решительно нажимаю кнопку звонка и жду. Дверь открывается без предварительного «Кто там?», и передо мной предстаёт тётя Зина, Дашкина мама. Она, как всегда, с высокой причёской, ярко накрашенными губами, в парадном халате длиной в пол и запредельно глубоким декольте – удивительная женщина.

– Девушка, Вы к кому? – тётя Зина рассматривает меня с подозрительным и бесцеремонным любопытством.

Неужели она до сих пор патологически ревнует своего мужа и любую женщину воспринимает, как потенциальную соперницу? Раньше именно так и было, и эта воинственная хранительница семейного очага никогда не позволяла себе расслабляться и круглосуточно была начеку и во всеоружии. Дашка говорила, что ей самой лишь пару раз удалось застать свою мать врасплох – без макияжа и причёски. Столько времени прошло, а тётя Зина по-прежнему на страже. Неужто дядя Витя до сих пор пошаливает?

Я тороплюсь развеять подозрения грозной женщины и, широко улыбнувшись, прерываю затянувшуюся паузу:

– Здравствуйте, тёть Зин, а Даша дома?

Она внимательно всматривается в моё лицо… охает, всплеснув руками, и восклицает:

– Динка, ты, что ли?!

– Я, тёть Зин… – смущённо пожимаю плечами, став на какой-то миг прежней Динкой. – Как думаете, не сильно я опоздала с визитом?

– Господи, – она качает головой, прижимая ладони к груди, но вдруг распахивает объятья: – Да иди хоть обниму тебя, пропащая. А тут ведь темно… да я и не разглядела тебя. Ох, Динка-а-а…

Мы обнимаемся, тётя Зина причитает, потом начинает расспрашивать меня взахлёб обо всём, но, вдруг опомнившись, извиняется за свою болтливость и провожает к Дашкиной комнате.

Вхожу, и две блондинки поворачивают головы в мою сторону. Девочка смотрит с любопытством, а её мама… с широко распахнутыми глазами она прижимает ладонь ко рту и шепчет:

– Динка, сучка, ты… ты почему такая молодая и красивая? – а по её щекам уже бегут потоки слёз.

– Так ты от зависти рыдаешь, коза престарелая? – спрашиваю охрипшим голосом, сморгнув навернувшиеся солёные капли.

Дашка с диким воплем кидается ко мне и стискивает в объятиях. Ощупывает, встряхивает, снова обнимает, целует и, всхлипывая, приговаривает, ну какая же я всё-таки сучка. Старая песня!

Первые эмоции улеглись, и подруга знакомит меня с Анечкой, своей уменьшенной копией. Я вручаю малышке подарок – красивую и моднющую сумку-ранец со спрятанной внутри куклой, Анечка пищит от восторга, а Дашка возмущается:

– Ну, ничего себе сумочка, да я бы и сама от такой не отказалась!

– Не завидуй, для тебя тоже кое-что найдётся, – утешаю я Дашку и достаю подарок для неё.

Дашка восторженно ощупывает черную кожаную сумку, проверяет вместимость и, когда обращает внимание на бренд, округляет глаза и бормочет недоверчиво:

– Да ладно, Динка, это то, что я думаю? Это что, действительно Prada?

Я закатываю глаза.

– Нет, Дашунь, на центральном рынке прикупила по случаю и подумала, что тебе подойдёт.

– Ага, я так и подумала, – пищит Дашка, прижимая к груди подарок. – Динка, обалдеть, ты запомнила. Да я, когда мечтала о ней, то даже не представляла, сколько она стоит и как вообще может выглядеть. Просто выпендривалась по-детски, а ты запомнила. А кстати, я ещё о «Мерседесе» грезила, помнишь?

– Неа, – вру я, и мы обе хохочем.

Уже полночь, а мы сидим в тесной Дашкиной кухоньке и никак не можем наговориться. Перемыли все кости Таньке Зайцевой, пожалели Витюшку – как две базарные кумушки, честное слово. Дашка рассказала о своей неудавшейся личной жизни – вышла замуж по залёту, но усердно пыталась убедить себя, что по любви. Недолго пыталась – постоянные загулы и тунеядство мужа очень скоро поставили жирную точку в их совместной жизни. Потом мы с Дашкой долго вспоминали своё детство и оплакивали нашу бедную Янку.

После моей эмиграции девчонки ещё продолжали дружить, но что-то надломилось в их отношениях. То ли я была связующим звеном между ними и заодно сдерживающим фактором, не позволяя их постоянным конфликтам разгореться в серьёзную ссору, а может, их отношения изжили себя сами… Но когда, три года назад погибла Янка, Дашка даже не сразу узнала об этом, а теперь беспощадно терзает и винит себя за то, что не уберегла подругу от сомнительных друзей.

Янка в то время развелась с мужем и воспитывала двухлетнего сына. Отчаянно скучая, она влилась в местную компанию бездельников и свой досуг проводила с ними. Стала часто выпивать и пропадать из дома по несколько дней. А закончилась её разгульная жизнь очень трагично – Янка утонула в реке, будучи пьяной в стельку. И даже её собутыльники вспомнили о ней лишь спустя полдня, и только тогда подняли тревогу. Вот так и не стало нашей Янки, а её маленького сына забрал в свою семью Янкин старший брат.

– Ты ни в чём не виновата, Даш, – я погладила зарёванную подругу по плечу. – Просто нашей Янке не хватило силы воли и везения.

– Прости меня, Динка, – тихо говорит Дашка и снова порывисто обнимает меня.

Мы обе понимаем, о чём она просит. Моя импульсивная защитница до сих пор чувствует свою вину за моё долгое молчание. Но разве я имею права осуждать ту тринадцатилетнюю школьницу, которая ради меня пыталась добиться справедливости в несправедливом мире. Моя Дашка, как открытая книга – все эмоции наружу, всю свою душу мне вывернула, все тайны рассказала. Даже покаялась, что с мужиком женатым крутит, но внезапно как будто устыдилась и свернула тему.

А вот я так и не смогла рассказать о себе. Не то чтобы Дашка стала для меня чужой… Нет, мы встретились, и мне даже показалось, будто нет этой многолетней пропасти, и Дашка всё та же – родная, любимая. Вот только я стала другой. И вся моя заграничная жизнь – не увлекательный шопинг, красные дорожки и приятели-знаменитости. Всё это лишь внешняя красивая оболочка, праздничная упаковка, под которой стонет и трепещет израненное сердце и скрипят стальной стружкой надорванные, но неубиваемые нервы. А как они опасно напряглись после невинного Дашкиного вопроса о детях… Нет, не готова я к таким откровениям.

– Это ты прости меня, подруга, – шепчу я, прижимаясь к Дашке, и в её объятиях меня окутывают ощущения грусти и блаженства.

Глава 20

2018 год

Влад

Отвратительное серое воскресенье сменилось ещё более мерзким утром понедельника. И прямо сейчас мне предстоит реанимировать своё тяжёлое, непослушное тело, которое ощущается бесполезной полудохлой тушей. Впрочем, это заслуженно. Усилием воли приходится напомнить себе об ответственности, и только осознание того, что подведу ребят, заставляет меня тащиться в душ. Да ещё эти чёртовы китайцы, будь они неладны.

Проблемы на фирме, что не давали спокойно спать всю прошедшую неделю, сейчас оказались спасением и, едва я вошёл в кабинет офиса, мой мозг с энтузиазмом переключился в рабочий режим. Трудовой процесс увлёк меня до обеда, а точнее, ровно до того момента, как позвонил Стас. Весь вчерашний день он атаковал меня звонками, пока я не вырубил телефон. И прямо сейчас его звонок грозит поставить жирную точку на моём рабочем рвении, но игнорировать друга я больше не могу.

– Вэл, братишка, ты куда пропал? Я уж собирался в офис к тебе ехать, – заорал Стас, как только я принял вызов.

– А что случилось? – хмуро интересуюсь я, хотя и сам догадываюсь о причине его беспокойства.

– Слышь, вот только не надо делать из меня имбецила. Ты считаешь, что совсем ничего не случилось? Ты внезапно сваливаешь с вечеринки с самой зачётной тёлкой и думаешь, что этого никто не заметит?

«Тёлка» неприятно режет слух, и я с раздражением спрашиваю:

– А что, было так заметно?

– Извини, брат, но лично твоё исчезновение никого, кроме меня, не озаботило. Зато Диана твоя навела шороху, исчезнув с неизвестным кренделем, – довольно пробасил Стас.

– Ты-то откуда знаешь, что она Диана? – я насторожился, ожидая услышать дополнительные подробности.