скачать книгу бесплатно
– Это твои друзья?
Я кладу динозаврика обратно в чашку и указываю на фотографию, прикрепленную к зеркалу. Снимок серый и мутный, напечатан на толстой глянцевой бумаге. Явно со школьной фотосессии. Четыре человека стоят перед гигантским полым кубом, а обилие стильной черной одежды и нарочито взлохмаченных волос указывает на принадлежность к местной неформальной арт-группе. Почему-то я удивлена. Знаю, что комната Мередит выглядит претенциозно и она носит все эти кольца на пальцах и в носу, но все остальное выглядит опрятно: сиреневый свитер, выглаженные джинсы, мягкий голос. Еще она играет в футбол, но при этом не пацанка.
Она расплывается в широкой улыбке, и ее колечко в носу весело подмигивает отблеском.
– Да. Элли сделала этот снимок в Ла-Дефанс[5 - Ла-Дефанс (франц. La Dеfense) – современный деловой и жилой квартал в ближнем пригороде Парижа. Считается самым большим деловым центром Европы. Его также называют «парижским Манхэттеном».]. Это Джош, Сент-Клэр, я и Рашми. Ты познакомишься с ними завтра за завтраком. Ну, со всеми, кроме Элли. Она выпустилась в прошлом году.
Напряжение в желудке потихоньку проходит. Можно считать это приглашением сесть за их стол?
– Но я уверена, что и с ней вы вскоре встретитесь, они с Сент-Клэром встречаются. Сейчас Элли изучает фотографию в Parsons Paris[6 - Parsons Paris – парижская школа искусств и дизайна.].
Никогда не слышала об этой школе, но киваю так активно, будто сама собиралась туда поступать.
– Она по-настоящему талантлива, – резкость в ее голосе говорит об обратном, но я предпочитаю промолчать.
– Джош и Рашми тоже встречаются, – добавляет моя соседка.
Ах. Мередит, должно быть, одинока.
К сожалению, я тоже. Дома я встречалась со своим другом Мэттом последние пять месяцев. Он был высоким, забавным и с приличной прической. Один из тех случаев: «Поскольку рядом нет никого лучше, не хочешь встречаться?». Все, что мы когда-либо делали, это целовались, и это было не так уж здорово. Слишком слюняво. Мне постоянно приходилось вытирать подбородок.
Мы расстались, когда я узнала о Франции, но это не стало трагедией. Я не рыдала, не посылала ему слезливые сообщения и не возвращала ключ от универсала его мамочки. Теперь он гуляет с Шерри Милликен из школьного хора, чьи блестящие волосы могут подойти для рекламы шампуня. Меня это даже не беспокоит.
Совсем нет.
Кроме того, расставание позволило мне свободно упиваться страстью к Тофу, красавчику-коллеге из кинотеатра. Не то чтобы я не засматривалась на него, когда была с Мэттом, но все же. Чувствовала себя виноватой. И между нами с Тофом что-то начало происходить – по-настоящему – уже в самом конце лета. Но Мэтт – единственный парень, с которым я встречалась, и это едва ли считается. Однажды я сказала ему, что в летнем лагере встречалась с парнем по имени Стюарт Тислбек. У него были рыжеватые волосы, он играл на бас-гитаре, и мы до безумия влюбились друг в друга, но Стюарт жил в Чаттануге, и у нас не было водительских прав.
Мэтт знал, что я все выдумала, но он был слишком мил, чтобы сказать об этом.
Я собиралась спросить у Мередит, какие занятия в ее расписании, когда из телефона соседки раздается несколько нот песни «Strawberry Fields Forever». Мередит закатывает глаза, но отвечает на звонок.
– Мам, здесь уже полночь. Шестичасовая разница во времени, забыла?
Посмотрев на часы в форме желтой субмарины, с удивлением обнаруживаю, что она права. Я ставлю на комод давно опустевшую кружку и шепчу:
– Мне пора. Прости, что так засиделась.
– Подожди секунду, – Мередит накрывает трубку ладонью. – Было приятно познакомиться. Увидимся за завтраком?
– Конечно. Увидимся, – пытаюсь ответить непринужденно, но я так взволнована, что вылетаю из комнаты и тут же врезаюсь в стену.
Упс. Не в стену. В парня.
– Уф, – он отшатывается назад.
– Прости! Мне очень жаль, я не заметила, что ты тут стоишь.
Слегка ошеломленный, он качает головой. И первое, что я замечаю в его внешности, это волосы (первое, что я замечаю у всех). Темно-каштановые, взъерошенные, одновременно и длинные, и короткие. В голове тут же всплывает образ участников группы The Beatles, поскольку только что видела их в комнате Мередит. Это волосы художника. Волосы музыканта. Прическа, которая говорит «я-притворяюсь-что-мне-все-равно-но-на-самом-деле-нет».
Красивые волосы.
– Все нормально, я тоже тебя не заметил. Так ты в порядке?
Боже. Он англичанин.
– Эм-м… Здесь живет Мер?
Серьезно, не знаю ни одной американской девчонки, способной устоять перед британским акцентом.
Парень откашливается.
– Мередит Шевалье? Высокая девушка? Объемные, кудрявые локоны?
Затем он смотрит на меня так, будто я сумасшедшая или глухая, как моя бабуля Олифант. Бабушка просто улыбается и качает головой всякий раз, когда я спрашиваю: «Чем лучше заправить салат?» или «Куда ты положила вставную челюсть дедушки?».
– Прости, – он отступает в сторону. – Ты собиралась к себе.
– Да! Мередит живет здесь. Я только что провела с ней два часа, – с гордостью заявляю я, прямо как мой брат, Шони, когда находит во дворе что-то отвратительное. – Меня зовут Анна! Я здесь новенькая! – Кошмар. Что. За. Дикий энтузиазм? Мои щеки вспыхивают от унижения.
Красавчик улыбается. У него прекрасные зубы – прямые сверху, чуть кривоватые снизу, с намеком на неправильный прикус. Я никогда не позволяю себе так улыбаться. У меня между передними зубами щель размером с изюмину.
– Этьен, – представляется он. – Я живу этажом выше.
– А я здесь, – тупо указываю на свою комнату, в то время как разум повторяет по кругу: французское имя, британский акцент, американская школа. Анна сбита с толку.
Он дважды стучит в дверь Мередит.
– Что ж, тогда увидимся, Анна.
Этьен произносит мое имя как «Ах-на».
Сердечко бешено стучит в груди.
Мередит открывает дверь.
– Сент-Клэр! – вскрикивает она, все еще разговаривая по телефону. Они смеются, обнимаются и перебивают друг друга. – Входи! Как прошел полет? Когда ты приехал? Уже видел Джоша? Мам, мне пора.
Телефон Мередит и дверь захлопываются одновременно.
Я нащупываю ключ на шнурке. Две девушки в одинаковых розовых халатах проходят позади меня, хихикая и перешептываясь. Толпа парней дальше по коридору отпускают шуточки и присвистывают. Мередит с другом смеются за соседней стеной. Мое сердце замирает, а желудок снова сжимается.
Я все еще новенькая. Все еще одиночка.
Глава 3
На следующее утро я подумываю зайти за Мередит, но, струсив, отправляюсь завтракать одна. По крайней мере, мне известно, где находится столовая (День второй: семинары по жизненно необходимым навыкам). Проверив, что не забыла свою карточку питания, я открываю зонтик с изображением «Hello Kitty». На улице моросит дождь. Погоде плевать, что это мой первый день в новой школе.
Я перехожу дорогу с компанией болтающих студентов. Они меня не замечают, но мы вместе обходим лужи. Автомобиль, такой крошечный, что мог бы быть одной из игрушек моего брата, проносится мимо и окатывает брызгами девушку в очках. Она ругается, а друзья подшучивают над ней.
Я отстаю.
Весь город окрашен в жемчужно-серые тона. От пасмурного неба и каменных зданий одинаково веет холодной элегантностью, но впереди меня мерцает Пантеон. Его массивный купол и впечатляющие колонны возвышаются над кварталом. Каждый раз, когда я это вижу, мне сложно отвести взгляд. Словно этот памятник архитектуры украли из Древнего Рима или, по меньшей мере, с Капитолийского холма. Из окна класса такого точно не увидишь.
Мне неизвестно предназначение Пантеона, но, предполагаю, что кто-нибудь мне скоро расскажет об этом.
Мой новый район носит название Латинского квартала, или Пятого округа. Согласно карманному словарю «округ» означает «район», и здания в моем округе сливаются друг с другом, огибая углы пышностью свадебных тортов. Тротуары переполнены студентами и туристами, вдоль улиц стоят одинаковые скамейки и изысканные фонарные столбы, кустистые заросли за металлическими ограждениями, готические соборы и крошечные блинные, стойки с открытками и балконы из кованого железа с завитым орнаментом.
Уверена, будь это каникулы, я бы была очарована. Купила бы себе брелок с Эйфелевой башней, сфотографировалась бы на булыжной мостовой и заказала тарелку эскарго[7 - Эскарго – французское блюдо из улиток, подается с белым сухим вином.]. Но я не на отдыхе. Мне придется здесь жить, и я чувствую себя песчинкой в огромном мире.
Главное здание Школы Америки находится всего в двух минутах ходьбы от Rеsidence Lambert, общежития для первого и второго курса. Чтобы попасть внутрь, сначала нужно пройти через большую арку во дворе с ухоженными деревьями. С оконных ящиков на каждом этаже здания свисают герани и плющ, а в центре темно-зеленых дверей, которые в три раза выше меня, вырезаны величественные львиные головы. По обе стороны двери висят красно-белые с синим флаги – американский и французский.
Все это напоминает съемочную площадку. «Маленькая принцесса», если бы действия происходили в Париже. Как такая школа вообще может существовать? И как я сюда попала? Мой отец – безумец, если верит, что мне здесь самое место. Я изо всех сил пытаюсь сложить зонт и толкнуть бедром одну из тяжелых деревянных дверей, когда мимо проносится стильный парень с прической, напоминающей серферов. Он врезается в мой зонтик, а потом стреляет в меня презрительным взглядом, словно
а) я виновата в том, что у него терпение, как у младенца;
б) он уже не вымок до нитки под дождем.
Два штрафных очка Парижу. Выкуси, пижончик.
Потолок на первом этаже невероятно высок, он украшен люстрами и фресками с кокетливыми нимфами и похотливыми сатирами. В холле слабо пахнет чистящими средствами с ароматом апельсина и стираемыми маркерами. Скрипя резиновыми подошвами, я направляюсь в столовую. Под ногами тянется мраморная мозаика с изображением воробьев. На стене, в дальнем конце зала, висят позолоченные часы, отбивающие каждый новый час.
Вся школа пугает так же сильно, как и впечатляет. Это место предназначено для учеников с личными телохранителями и шотландским пони, а не для тех, кто закупает большую часть гардероба в магазинах масс-маркета.
Несмотря на то, что я уже видела столовую во время экскурсии по школе, ее вид все равно заставляет меня замереть на месте. Раньше я обедала в переоборудованном спортзале, где воняло отбеливателем и спортивными ремнями. Там стояли длинные столы с прикрепленными к ним скамейками, а на поверхности всегда можно было найти пластиковые стаканчики и соломинки. Женщины с заправленными под сеточку волосами, работавшие на кассах, подавали нам пиццу, картофель фри и наггетсы, приготовленные из замороженных полуфабрикатов, а автоматы с содовой и сладостями обеспечивали остальную часть моего так называемого рациона.
Но это! Это больше напоминало ресторан.
В отличие от исторической роскоши холла, столовая была стильной и современной. Помещение заполнено круглыми столиками и растениями в подвесных корзинах. Стены цвета мандарина и лайма, энергичный француз в белом поварском колпаке подает разнообразные блюда, выглядящие подозрительно свежими. Есть несколько ящиков бутилированных напитков, но вместо колы с высоким содержанием сахара и кофеина они заполнены соком и дюжиной видов минеральной воды. Рядом даже есть столик, где можно взять свежеприготовленный кофе. Кофе. Я знаю несколько учеников в Клермонте, кто готов убить за то, чтобы в школьной столовой подавали кофе.
Стулья уже заполнены студентами, сплетничающими с друзьями под крики поваров и грохот посуды (настоящего фарфора, а не пластика). Я задерживаюсь в дверях. Ученики проносятся мимо, огибая меня с обеих сторон. Мне становится трудно дышать. Следует ли мне найти свободное место или сначала взять завтрак? И как я смогу сделать заказ, когда меню на чертовом французском?
Я вздрагиваю, когда чей-то голос произносит мое имя. О, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…
Оглядев толпу, замечаю руку с пятью кольцами, машущую с другого конца зала. Мередит указывает на пустой стул рядом с собой, и я пробираюсь к ней, испытывая благодарность и почти болезненное облегчение.
– Я хотела постучаться к тебе, чтобы пойти вместе, но не знала, как долго ты спишь, – Мередит обеспокоенно хмурится. – Прости, все же стоило постучать. Ты выглядела такой потерянной.
– Спасибо, что заняла мне место.
Я кладу свои вещи и сажусь. Как и было обещано, за столом сидит еще пара человек с фотографии на зеркале. Я снова начинаю нервничать и поправляю рюкзак, стоящий возле ног.
– Это Анна, девушка, о которой я вам рассказывала, – говорит Мередит.
Долговязый парень с короткой стрижкой и длинным носом приветствует меня, поднимая чашку с кофе.
– Джош, – представляется он. – А это Рашми, – он кивает на девушку рядом с собой, которая держится за его другую руку в кармане худи.
У Рашми причудливые очки в синей оправе и густые, черные волосы, ниспадающие на спину. Она удостаивает меня лишь сдержанным кивком.
Все в порядке. Ничего страшного.
– Все в сборе, кроме Сент-Клэра, – заключает Мередит. Она вытягивает шею, чтобы лучше осмотреть столовую. – Он обычно опаздывает.
– Всегда, – поправляет ее Джош. – Всегда опаздывает.
Я откашливаюсь.
– Кажется, я встретила его вчера вечером. В коридоре.
– Классная прическа и британский акцент? – уточняет Мередит.
– Хм. Ага. Вроде бы, – стараюсь, чтобы голос звучал непринужденно.
Джош ухмыляется.
– Все влю-ю-ю-блены в Сент-Клэра.
– Ой, заткнись, – отмахивается Мередит.
– Я – нет, – Рашми впервые смотрит прямо на меня, оценивая, могу ли я влюбиться в ее парня.
Джош отпускает ее руку и демонстративно вздыхает.
– Ну а я – да. Приглашу его на выпускной. Это наш год, я это знаю.
– В этой школе устраивают выпускные? – спрашиваю я.
– Боже, нет, – отвечает Рашми. – Да, Джош, конечно. Вы с Сент-Клэром будете очень мило смотреться в одинаковых смокингах.
– Во фраках, – раздавшийся рядом британский акцент заставляет нас с Мередит подпрыгнуть на месте. Коридорный парень. Красавчик. Его волосы мокрые от дождя. – Я настаиваю, чтобы это были фраки, иначе вместо тебя отдам букетик Стиву Карверу.
– Сент-Клэр! – Джош вскакивает с места, и они обнимаются по-мужски, классически ударив друг друга пару раз по спине. – Без поцелуев? Я разочарован, приятель.
– Думал, это может ранить твою бывшую пассию. Она еще не знает о нас.
– Да мне плевать, – улыбаясь, заявляет Рашми. Улыбка ей к лицу. Она должна чаще пользоваться уголками губ.
Красавчик из коридора (мне звать его Этьен или Сент-Клэр?) бросает сумку и садится на оставшееся свободное место между Рашми и мной.
– Анна, – удивляется он, увидев меня, и я тоже поражена. Он меня помнит. – Милый зонтик. Мне бы пригодился сегодня утром.
Он проводит рукой по волосам, и капля отскакивает на мою голую кожу. Мне не хватает слов. Зато желудок говорит сам за себя. В ответ на урчание Этьен округляет глаза, и я поражаюсь, насколько они глубокого карего оттенка. Будто ему нужно еще какое-то оружие против женщин.
Должно быть, Джош прав. Наверное, каждая девушка в школе влюблена в Сент-Клэра.
– Ужасный звук. Тебе стоит покормить того, кто сидит внутри. Если только… – он притворяется, что разглядывает меня, затем наклоняется и шепчет. – Если ты не из тех девушек, что морят себя голодом. Боюсь, не смогу этого вынести. Придется выдать тебе пожизненный запрет на приближение к нашему столику.
Я стараюсь придать голосу решимости, признаваясь:
