Раньше: политика

– Антонио. Мое имя Антонио.

– Хорошо, Антонио, – безразлично отозвался Александр.

– Мне нужен безопасный, надёжный и удалённый канал доступа к мощной квантовой машине, которая способна решить требуемую задачу. Это первое. При этом компьютер должен иметь доступ, должен быть подключен к международным базам данных. Второе. Нужен хороший программист, готовый без вопросов решить поставленную задачу на упомянутом в пункте один компьютере. Вот и всё.

– Вот так вот просто у вас всё, Антонио. Чем вас МИР не устраивает?

– Если бы устраивал, мы бы с вами не общались, Александр. Нам нужно решить ряд задач, обработать большой массив данных по заданным параметрам. Работу необходимо выполнить, не афишируя ни задачу, ни результат. Конфиденциально. Работа в системе МИР не обеспечивает нам требуемый подход.

– Ну будем считать задача мне понятна, – Александр поправил кепку, натянув её ниже на лоб. – Вы представляете, сколько будут стоить такого рода услуги?

– И сколько?

– Много. Очень дорого.

– Очень дорого – это сколько?

– А каком объёме данных идёт речь?

– Скажем так, следует ориентироваться на массив с несколькими миллиардами переменных, которые подлежит оценивать на предмет их зависимости от широкого спектра различных условий.

– И что это значит?

– Это значит, Александр, что работа предстоит непростая. И что специалист должен соответствовать требованиям и условиям выполнения задачи.

«Мне надо бы успокоиться», – подумал Антонио.

– Я задаю вопросы для того, чтобы понять сможем ли мы выполнить вашу задачу. Приведите какой-нибудь пример того, что предстоит решить.

– Хорошо, – Антонио сжал губы, – ОК. Вот, например: какой будет оптимальный маршрут новой ветки метро в Иркутске, где лучше всего будет расположить станции, учитывая задачи, которые решают в своей каждодневной рутине горожане?

Александр помолчал и хмыкнул:

– Ясно. Ничего себе такая задачка.

– Пример такой, Александр.

– Я не смогу дать вам ответ сейчас. Вы задаёте открытый вопрос, который подразумевает доступ к серьёзной базе, железо и всё такое, и уровень исполнителя. На какой срок вы хотите замутить эту историю?

– Один год.

– Ха! Всего-то!

– Ну да.

– Цифра будет шестизначная. Это я вам точно говорю, – Александр взглянул на Антонио из-под козырька кепки, задрав голову.

– Я думаю, что мы сможем договориться. Когда вы будете готовы уточнить детали вашего предложения, чтобы мы могли все организационные вопросы урегулировать?

– В течение недели я вернусь к вам, Антонио.

– Я не планировал надолго останавливаться в Иркутске. Вы можете сегодня уточнить информацию?

Александр взял бутылку и допил всю колу:

– Хорошо. Будем на связи.

Программа

– Моя программа опирается на важных для нашего общества социальных вызовах. На тех кричных точках боли, которые испытывают люди здесь, сегодня и сейчас. Что нас больше всего прочего волнует? С какими каждодневными проблемами и вызовами приходится сталкиваться лондонцам? Что мы, как законодатели, можем сделать для социума, чтобы решить давно назревшие проблемы? Проблемы, почему-то оставленные без внимания теми, кто должен их разрабатывать, кому избиратели делегировали свои голоса. Почему они не были услышаны эти голоса? Почему вопросы, определяющие уровень жизни наших людей, игнорируются? Они не нашли времени на них среди своих бесконечных политических козней, которыми они, конечно же, поглощены полностью и всецело? В этом и есть корень проблемы.

Нет необходимости что-то выдумывать. Сочинять надуманные предложения того, что требуется сделать. Вся рабочая программа вокруг нас! Надо лишь внимательно оглянуться. Надо лишь говорить с людьми! От нас, исполнителей вашей воли, требуется одно – слушать!

Я задаю вопросы!

Почему в нашем районе до сих пор не построен въезд в подземную скоростную магистраль?!

Почему до сих пор не закончена реновация Болтонских садов, которая длится уже как второй год?!

Почему нашим жителям приходится стоять в течение двух месяцев в очереди к зубному врачу даже в случае необходимости оперативного вмешательства?

Почему был закрыт продуктовый магазин на углу Ворвик, где принимали социальные купоны, где теперь строят очередной новый бизнес-центр?

Я задаю вопросы – почему нас не слышат!!

Толпа приветственно зааплодировала. Кто-то засвистел и стал выкраивать:

– Правильно говоришь, Роберт! Пра-ви-льно! Но что ты можешь сделать? Что ты предлагаешь, Роберт! Что, Роберт?

– Я слышу вас! И мой ответ такой. Первое, что мы должны сделать – заставить тех, кому мы доверяем представлять наши интересы, отвечать за свои слова, отвечать за свои обещания! Выборы проходят и всё по-тихому забывается. Так называемые представители народа так быстро меняют свои маски, вступают в какие-то большие партии, размываясь в необъятном бессознательном, где их уже не разглядеть, где они лишь малая часть большего, что нам до них уже не достучаться. Я задаюсь вопросом – разве такой мы делаем выбор?!

– Нет! Нет! Они паразиты! – отзывались голоса на площади.

– Паразиты говорите? Я готов спорить! Они мимикрируют. Они хуже чем паразиты. Таракана мы ни с чем не спутаем и можем просто прихлопнуть его тапком. Но выбранные нами представители нашей же воли так умело скидывают свои шкурки, сливаясь с армией себе подобных, как только получают от нас что они хотят. Они не помнят своих обещаний. У них одна цель – обслуживать интересы партии. А на чьей стороне стоят партии?! Я задаю вопрос! Большой бизнес! Вот что для них важно! Они не хотят думать о наших гнилых зубах, о развалившейся брусчатке в парке, о необходимости развивать транспортную инфраструктуру! Они больше не хотят платить по счетам! Так всё устроено сейчас!

– А чем отличаешься ты? Ты что лучше? Не похоже, что твои зубы гнилые! – толпа разразилась смехом.

Роберт лучезарно улыбался. Приложив правую руку к груди он продолжал:

– Всё верно! Я успел заменить все свои коронки до подорожания! – опять смех прокатился волной. Люди стояли перед невысоким подиумом, где выступал Роберт, и их становилось всё больше. Время ланча было выбрано точно.

– Я предлагаю простое решение. Действовать без всяких ужимок и увёрток. Не будет возможности сказать: «я этого не говорил». Или: «теперь это не входит в перечень моих приоритетных задач». Или: «это было в моей прошлой жизни, никто теперь этого и не вспомнит». Так это обычно и происходит. Но и решение лежит там же, где поставлен вопрос. Я и моя команда, – Роберт повернулся и указал в сторону людей, стоящих слева от него так, чтобы люди видели их справа, – запустили работу сайта, где, во-первых, публикуются все наши выступления, всё, что я говорю или пишу в виде статей. Во-вторых, приведён простой и понятный перечень задач с указанием конкретных сроков исполнения. Этот перечень задач – и есть моя программа. Это и есть то, что я обещаю, как ваш представитель сделать для вас. Выполнить те шаги, которые сделают нашу жизнь в нашем районе, в нашем округе лучше. Очевидно, что я не смогу отказаться от своих обещаний, от своих обязательств перед вами. Мой сайт так и называется – «ОбещанияРичардсона.com». Я понимаю, как выполнить каждый из заявленных мной пунктов и проектов. Но мне нужна ваша поддержка. Мне нужен ваш мандат! Мне нужен ваш голос! Я знаю, что мы можем сделать вместе то, чего не смогли добиться раньше. Я прошу вас зайти на сайт «ОбещанияРичардсона.com» и посмотреть этот список, этот план работы, зафиксированный на годы вперёд. Если вы как я! Если вам близки те проблемы, о которых мы говорили здесь сегодня, которые приведены в списке дел на сайте – голосуйте! Голосуйте за меня! Мне нужен ваш голос, чтобы мы все решили вопросы, которые важны для каждого. Голосуйте! Меня зовут Роберт Ричардсон! Я хочу быть вашим голосом в парламенте!

Заиграла музыка. Роберт начал махать людям в толпе рукой. Кто-то аплодировал и стал приветственно махать руками ему в ответ. Роберт продолжал стоять на подиуме. В белой рубашке с закатанными по локоть рукавами, без галстука, в чёрных брюках и в простых слегка потёртых чёрных ботинках. Собираясь спускаться с подиума, он повернулся спиной, где ярко-синими нитками был вышит адрес сайта «ОбещанияРичардсона.com».

Рядом с подиумом на стойках раздавали буклеты с предвыборной программой Роберта, кепки и майки, ручки и какие-то другие мелкие сувениры.

Двое мужчин стояли несколько поодаль от действа и внимательно наблюдали за происходящим.

– Ну и что ты нам прикажешь делать с этим уродом.

– Угу. Ну да. Замечательный вопрос. Надо думать, искать, чем мы можем … как мы можем его прижать.

– Хороший вопрос в том, как он собирается выполнить всё то, о чём он тут навизжал.

– Ты меня что ли спрашиваешь. Откуда я то знаю. Может никак не собирается. А может знает как. Хрен его поймёт. Хорёк какой-то.

– У нас проблемы. Вот что я тебе скажу.

Прецедент

– Послушай, Роберт, зачем нам все эти шуты тут нужны, – глядя на шумную команду из пяти консультантов, собравшихся на кухне в доме Роберта, задался вопросом Антонио.

– А сам как считаешь?

– Тебе деньги девать некуда.

– Во-первых, да, как ты знаешь, меня и правда веселит вся эта история. Я давно не был так счастлив.

– Я очень рад за тебя. Хоть кто-то в наше время может быть счастлив, – Антонио допил кофе и, не рассчитав движение, с шумом поставил чашку на блюдце.

– Да что с тобой. Что тебя тревожит, мой верный помощник? – улыбнулся Роберт, положив руку на плечо Антонио. – У нас всё идёт чётко по плану. Мы в графике. У нас есть всё, что необходимо для исполнения наших задач. У нас есть всё, что надо для победы. Чем ты недоволен?

– Я беспокоюсь … беспокоюсь о конфиденциальности того подхода, которого мы придерживаемся в своей кампании … о том, на что мы опираемся …

– Для этого есть ответ на твой вопрос – дорогостоящие шуты нужны нам для того, чтобы предоставить нам «алиби». Ты же не думал, что я собирался слушать их «мудрые» советы. Справедливости ради отмечу, что в их бредовых предложениях иногда просматривается и что-то разумное. Но, в любом случае, у нас есть дорожная карта, которой мы следуем шаг за шагом. Мы четко знаем, что нам и как делать, что говорить, с какой интонацией и где. Мы знаем как нам одеваться, какие делать акценты и в какой последовательности. Мы знаем какие заказывать сувениры. Мы даже знаем, какой тряпкой накрыть стол, где будет лежать моя программа, и какого она должна быть цвета эта тряпка. Мы, Антонио, сейчас смотрим на мир, как смотрел Ньютон на свет через стеклянную призму. Мы видим не просто луч света. Мы видим все его составляющие, весь спектр. Мы видим то, чего не видят другие. Мы знаем всё. Почти всё. Не стоит, конечно, забываться в порыве наваждения, – Роберт поднял указательный палец вверх. – А эти … люди будут для нас ширмой. Всё будет хорошо. Не дёргайся, Антонио. Может тебе на денёк отвлечься? Съездить к своим в Перуджо?

– Сейчас? В самый разгар кампании! Не думаю, что это уместно.

– Неуместна и твоя дерготня.

– Послушай, Роберт, меня беспокоят и наши русские друзья.

– А что с ними не так?

– Они могут сложить в единую картину на раз-два всё, что мы делаем.

– Думаю, что они всё уже давно сложили. Что ты переживаешь так.

Антонио с недоумением посмотрел на Роберта:

– И что тебя не беспокоит, что русские могут знать, что мы пользуемся аналитическими возможностями квантовой системы для разработки предвыборной кампании?

– А ты как считаешь, они сами используют систему только для разработки плана посадки гортензии в своих садах? Или ты думаешь, что наш кабинет не додумался воспользоваться помощью ИИ в своей работе.

– Я не знаю, Роберт.

– Я знаю. Потому я тут с тобой и сижу, Антонио. Я знаю, – Роберт задумался на мгновенье, посмотрев в сторону пиарщиков. – Я думаю, ты слышал о сорок пятом президенте Америки Дональде Трампе?

– Конечно, слышал! – возмутился Антонио. – Одиозный товарищ.

– Ну тогда ты, вероятно, знаешь, что его обвиняли в том, что во время его предвыборной кампании ему активно помогали русские спецслужбы. Кроме того, его кампании приписывают и первенство в использовании масштабной аналитики больших баз данных социальных сетей. На основе глубокого анализа информации профилей пользователей вносились коррективы в кампанию. Что в результате? Итоги расследования показали, что все обвинения были несостоятельными. Никаких фактов обнаружено не было, ничего не подтверждено. Вот так, Антонио.

– Ну ты пока не Трамп, Роберт.

– Это верно, – улыбнулся он. – Но только пока. Послушай, мы с тобой в таком бизнесе, где, как говорится, все средства хороши. Что раньше, что сейчас, что десятки тысяч лет назад – да ничего не изменилось. Природа человека прежняя, как и возможности манипуляций. Вопрос только лишь в том, с какой стороны барьера устроишься ты – с той, где установлен приёмник, или тебе есть что сказать. Хватит, мой друг, рефлексировать. Мы на финишной прямой, и развязка уже близка. Сомнения все прочь!

Роберт хлопнул помощника по колену:

– Я хочу, чтобы ты поехал на пару дней к своим. Отдохни. А насчёт кампании не надо беспокоиться. Если мы будем действовать грамотно и разумно, всё будет по плану. Ты понял?

– Хорошо, Роберт. Я понял.

– Вот и молодец! Иди домой и собирайся. И помни, у нас обязательства перед народом! – встав с дивана и направляясь к консультантам на кухню, Роберт подмигнул Антонио.

Дядя Чак

– На следующей неделе у Катерины день рождения. Она меня уже пригласила. А ты идёшь? – спросила Белла у подружки, выходя из дверей школы.

– Я пока не знаю. Мне она ничего не говорила, – Вера безуспешно пыталась надеть на себя рюкзак.

– Давай я тебе помогу, – с готовностью отозвалась Белла. – Вот так. Это твоя мама там стоит что ли?

– Да! Мама! Мама! – девочки побежали к выходу с территории школы.

Поцеловав дочь, мать поздоровалась и с Беллой:

– Здравствуй, Белла. А кто тебя встречает?

– Никто, миссис Меннор. Я сама.

– Как сама? Одна домой пойдёшь?

– Мне тут совсем рядом. За углом и всё.

– Давай мы тебя отвезём домой, Белла.

– Нет, миссис Меннор. Папа запрещает мне ездить в чужих машинах.

– Папа твой, конечно, прав. Ну ты же знаешь меня.

– Нет, я сама. Спасибо.

– Ты уверена? Мы с вместе Верой тебя готовы подбросить до дома.

– Ну я сама. Вер, пока. До завтра. До свиданья, миссис Меннор.

Дойдя до дома, Белла вспомнила, что папа просил купить на вечер хлеб к ужину и пошла в магазин. Там она долго гуляла по разным отделам, рассматривая поначалу красивые платья, туфли и аксессуары, а потом, поднявшись на второй этаж, где представлены товары для дома, выбирала подарок для Катерины на день рождения, который позже можно будет попросить купить маму. Определившись с выбором подарка для подруги, Белла опять спустилась на первый этаж, где решила изучить представленную косметику и парфюмерию.

Одна из консультантов подошла к девочке:

– Здравствуй. Тебе чем-то помочь? Где твоя мама?

– Здравствуйте. Я тут за хлебом пришла.

– А-а, ясно. Так тебе вон в тот отдел, девочка, – указала сотрудница в другую сторону магазина.

– Да, спасибо. Я знаю.

«Ну и ладно. Куплю хлеба и пойду домой, если уж все так беспокоятся», – подумала Белла.

– Белла, это ты? Белла Чапска? – дядя в сером спортивном костюме и в кепке догнал её на улице, когда она уже подходила к дому.

Белла посмотрела на дядю и пошла дальше.

– Белла, ты куда? Ты что не узнала меня что ли? Я дядя Чак. Двоюродный брат твоего папы. Папа просил меня встретить и приглядеть за тобой пока его нет. Вот смотри, – дядя протянул Белле коммуникатор, на котором её папа записал видеосообщение: «Чак, привет. Ты сможешь встретить сегодня Беллу и приглядеть за ней пару часов, пока я на работе улажу все дела. Я сегодня должен задержаться немного. Выручай, дружище!».

Белла опять посмотрела на дядю Чака:

– Что-то я не помню вас, – неуверенна сказала она.

– Ну папу-то ты своего помнишь, – улыбнулся дядя Чак. Белла утвердительно кивнула. – Ну вот и отлично. Давай мне руку и пойдём. Подождём папу у меня. Я здесь недалеко живу.

Дядя Чак вызвал капсулу, чтобы наверняка не разминуться с папой, и через 15 минут они уже были у него дома в гостиной.

– Я сказал твоему папе, что мы на месте и ждём его. Он передавал тебе большой привет.

Белла сидела в кресле и смотрела мультики на стенной панели.

–Что любишь больше – мороженое или шоколад? А, Белла?

– Мама не разрешает мне есть мороженое. А папа говорит, что шоколад есть вредно для моих зубов.

– Ага, хорошо. А сама-то ты что думаешь?

– Я люблю мороженое и шоколад.

– Я так и думал, Белла! У меня как раз есть шоколадное мороженое! Давай так договоримся. Я сейчас приготовлю нам с тобой две порции мороженого, мы его с тобой поедим вместе. А потом … а потом мы с тобой поиграем! Договорились? – дядя Чак улыбался и смотрел на Беллу почти как папа.

– Хорошо, дядя Чак.

– Ну вот! Другое дело! Жди здесь. Я мигом.

В коридоре раздался какой-то шум. Кто-то вошёл в дом.

– Дядя Чак! Ау! Ты дома, дядя Чак?

Дядю Чака прошиб холодный пот. Остолбеневший, он стоял на кухне с двумя плошками с мороженым в руках. Опомнившись, он поставил мороженое на стоял и вышел в коридор, где около дверей стояла его мать.

– А-а! Вот и ты, мой дорогой дядя Чак. Как поживаешь?

Он смотрел ей прямо в глаза. Сердце билось как бешеное.

– Где же наша милая крошка Белла? – мать прошла в гостиную. – Ах, вот она! Привет, Белла! Как ты подросла! Ты просто стала красавицей! Вот чёрт! – заходя в комнату, женщина ударилась о журнальный столик. Она не сняла солнцезащитные очки, хотя в гостиной было сумрачно. Деревья на заднем дворе, куда выходили окна, заслоняли солнечный свет.

– Извини, Белла. Ругаться совсем нехорошо. Ну да ладно. Меня зовут … Тина. Я мама твоего дяди Чака. Получается, что я твоя двоюродная бабушка. Я очень рада, что мы с тобой наконец-то познакомились, Белла.

Девочка, окончательно во всём запутавшись, сидела тихо в кресле, не понимая, что ей делать дальше. Она готова была расплакаться.

– Так! – скомандовала бабушка. – Это нам совсем не нужно, Белла. Всё хорошо. Ведь так?! Сейчас я отвезу тебя домой, малышка. Твой папа скоро уже будет дома. Давай-ка собирайся и пойдём, дорогая. Сейчас я вызову машину.

– Белла, скажи дяде «пока-пока», – бабушка взяла девочку за руку, и они вышли из дома.

Дядя Чак так и стоял в тёмном коридоре, не шевелясь.

Сэр Лоуренс

– Этот чёртов красавчик средних лет Ричардсон опережает меня на 7 пунктов. И это только середина кампании. Ты понимаешь это? На семь пунктов! Что мы будем делать?! Что?! Что мы будем с ним делать?! Выборы через четыре месяца. Мы проиграли. Чёрт возьми!! – Питер ходил по комнате туда-сюда, как заведённый. Его благородный профиль отражался в зеркалах светлой гостиной, где за истерикой наблюдали его помощник и личный секретарь. Вечером в программе лорда Лоуренса значилось посещение Альберт Холла. Он был уже почти готов. Осталось только сменить домашний пиджак на смокинг.

– Пожалуйста, успокойтесь, сэр. Нельзя себя так изводить. Это может плохо закончится. Питер, вам не сто лет. Так что подумайте в первую очередь о здоровье, сэр, – пытался призвать патрона к благоразумию его помощник.

– Что у нас есть на него? Ты собрал материал? Хоть какой-нибудь материал вы смогли собрать? Вашу мать! – он неудачно плюхнулся в кресло напротив своих служащих и его худощавое тело слегка подпрыгнуло в нём.

– Эльза! Эльза! – пронзительно стал звать сэр Лоуренс горничную. – Да где она провалилась?! ЭЛЬЗА!

Эльза спешно вплыла в гостиную:

– Да, сэр.

– Чай, пожалуйста, принеси нам с господами. И печеньки, как я люблю.

– Конечно, сэр. Сейчас сделаю. Что-то ещё желаете, господа? – она посмотрела на гостей хозяина.

– Нет, спасибо. Хотя … пожалуйста, принесите воды без газа.

– Зачем вам вода, Мао. Мы же будем пить чай … Ну если вы так желаете. Спасибо, Эльза.

– Ну так что, господа, что у нас есть на этого пигмея? – не унимался лорд.

– Сэр, на текущий момент на руках есть та информация, которая общеизвестна. Мы работаем над … – Питер Лоуренс взял в руку лежавшую на журнальном столике газету и начал ей нещадно бить по боковине кресла.

– Вы видите? Минуту назад здесь был чисто! Теперь, поработав газетёнкой, я вышиб всю подноготную грязь и пыль из этого кресла. Вы знаете, сколько этому шёлку лет?

– Простите, сэр?

– Этому чёртовому золотому шёлку! – Питер опять принялся лупить по креслу газетой. – Почти столько же, сколько и этому хлыщу и поганому американскому эмигранту. Ездит, понимаешь, туда-сюда! 100 лет! 100 лет этому креслу и шёлку, которым оно обито. Вы должны работать лучше! Грязь и пыль есть везде! Вам ясно?!

– Да, сэр. Вполне ясно, – отозвался помощник.

– Питер, проблема в том, что на него вообще ничего нет. Просто всё чисто, – вступил в разговор секретарь Мао. – Не представляю, как это вообще возможно.

– Опять двадцать пять! Вы что, оба сговорились сегодня что ли! Издеваетесь надо мной что ли!

– Питер, я пытаюсь донести до вас реальную картину, но не только то, что вы хотели бы слышать. Уж простите.

Эльза на небольшой тележке привезла чай с печеньем. Сделав несколько глотков, Питер немного успокоился:

– Хорошо. Я, конечно, понимаю ваши аргументы. Но уверен, уверен на 100%, более чем на 100%, что у этого прохвоста есть скелеты в шкафу! Вы только посмотрите на него, – Питер указал жестом на панель на стене, на которой была выведена фотография Роберта Гарольда Ричардсона – главного конкурента лорда на предстоящих выборах в парламент Великобритании. – Он просто идеален. Молод. Красив. Подтянут. Идеально одет. Имеет идеальную программу. Даже родословная у него есть. Хоть и сильно она хромает. А что у него с женой или мужем, или с кем он там спит? Что с семьёй? Вы копали?

– Да, сэр. Ничего тут стоящего внимания не нашли. Пока не нашли.

– Хорошо, что вы понимаете суть вопроса – «пока не нашли». Ну не буду циклить разговор.

– А что с его дурой мамашей? С этой актрисулькой, которая потянула всю семью в Штаты? Работала поварихой там или кем. Уже не помню точно, – Питер надкусил печенье и сделал пару глотков чая. – Я знавал её как-то очень, очень давно. Когда ещё был совсем молод. Больше ста лет … точно больше ста лет назад. Ещё до того, как она эмигрировала в США. Что с ней?

– Сэр, – начал говорить помощник, – когда Роберт встал на ноги, вернувшись из Америки в Англию, он перевёз обратно всю семью. Его мать сейчас тоже живёт в Лондоне. Ничего интересного о ней мы собрать не смогли. Сведений никаких нет. А отец умер в Штатах. Цирроз печени. Но этой истории уже столько лет, что смысла нет её как-то использовать.

– Как он встал тут на ноги, как вы выражаетесь? Кто и как ему помог? – не успокаивался лорд.

– Дядя. Его дядя преуспел в пиар-бизнесе. У него была собственная успешная компания, которую он передал племяннику. То есть Роберту. Дядя был одним из выдающихся гей-активистов в Англии. Он вкладывал большие деньги в фонд поддержки гей-сообщества, когда эта тема была актуальна в обществе. Я имею ввиду, что когда-то давно так называемое гей-сообщество нуждалось в поддержке, в защите и в деньгах для лоббирования своих интересов. Что, конечно, сейчас неактуально вовсе. Но в то время дядя Роберта сделал заметный вклад в этом деле.

– Я понимаю, что ты имеешь ввиду. Нет необходимости мне тут всё разжёвывать. Так может этот Ричардсон тоже любит мальчиков, – с надеждой уточнил Питер.

– Да кому это сейчас интересно, сэр, – возразил секретарь Мао.

– Ну что можно поделать с этим обществом! Ничего и никому не интересно больше! Что им вообще интересно! – опять распылялся Питер. В мою молодость за такие тайные похождения можно было забыть о своей карьере. Вот! Были же времена! Не интересно им … Ищите! Ищите! Что-то должно быть! Если вы не способны самостоятельно вопрос решить, – продолжал лорд, —давайте оценим, сколько будет стоить выполнение такой работы профессионалами. Сколько будет стоить работа детективного агенства? Исходя из того, что вы тут мне напели, я вижу два возможных направления, которые следует прощупать. Первое. «Ничего нет, и всё вычищено». Как так может быть, чтобы человек в нашем веке не имел цифрового следа? А? Даже мне это понятно. А мне уже, простите, более 150 будет! Второе. Назовем это – «мальчики». Пусть копают на его чокнутого дядю и на него самого. С кем встречается? С кем спит? Работайте! Копайте, мальчики! Копайте!

План

Роберт сидел за своим столом в домашнем кабинете. Наступили сумерки. В кабинете давно стало темно, но он не включал свет.