Внутри себя

Он опустил голову, плечи поникли, руки повисли вдоль тела. Мне казалось, что он сейчас сползёт на пол как растаявшее желе и так и останется там лежать. Но вместо этого он медленно встал со стула, сделал несколько шагов по комнате и снова сел. Только сейчас я обратил внимание, что он уже был одет в мою одежду, если это вообще можно было назвать одеждой. Он встал около кровати, где так же, как и сейчас, лежала женщина с перебинтованной головой, и взял её руки в свои.

– Эту прекрасную женщину я полюбил ещё в молодости, когда только начинал делать первые шаги в мире науки. Возможно, если бы не она, не её вера в меня, то я никогда не стал бы тем, кем стал. Эта прелестная женщина, мать моих детей, дышала мной, жила моими успехами, моими взлётами и падениями, изо дня в день была со мной, несмотря ни на что. Мой оплот, мой щит и меч, моя крепость, моё всё. – Он громко сглотнул, потёр рукой глаз и продолжил. – Но со временем я стал всё это забывать, стал глядеть вперёд, не оборачиваясь назад, стал эгоистом. Настолько увлёкся своей работой и успехом, что незаметно для себя отдалился от семьи. Если раньше я спешил домой, хотел поделиться с женой новостями, а затем тискать своих любимых дочурок до самой ночи, целуя их с ног до головы, то спустя годы отошёл от семейной жизни и всего, что с этим связано. Работа, похоть и развлечения овладели моим разумом и сознанием. Первое время я изменял жене украдкой, придумывал кучу различных отмазок, чтобы не ехать домой, чтобы отправиться в кабак, а затем в отель, где меня ждали горячие, молодые женские тела. Шли годы, и я уже перестал скрывать свои измены, дело дошло до того, что я заваливался с девицами прямо домой, в место, где семейный очаг горел до сих пор. А не гас он по одной простой причине – жена любила меня настолько сильно, что закрывала на всё это глаза. Мои измены стали для неё нормой, обыденными вещами, она просто перестала замечать их. По прошествии нескольких лет у неё уже не осталось слёз, если она раньше плакала ежедневно, то со временем стала чёрствым сухарём.

Даже сидя здесь я прекрасно увидел слёзы на его глазах, он плакал. Он искренне сожалел о том, что натворил. Ему было стыдно за своё поведение, за своё отношение к детям и прежде всего к своей жене. У меня в груди всё сжалось, ведь этим человеком был и я, хотя я этого ничего не помню, но всё же этот человек я, а женщина, которая неподвижно лежит возле меня, и есть та самая жена. Но что с ней произошло? Не успел я об этом подумать, как человек на экране снова заговорил, словно прочёл мои мысли.

– Наверное, думаешь, что с ней произошло? Наверняка, всё то время, что ты находишься около неё, раз за разом задаёшь себе один и тот же вопрос? О, мой друг, здесь всё просто и сложно одновременно. К такому состоянию привело моё отношение к ней и к семье в целом. Ты уже понял, что я был хреновым мужем, да и отцом был далеко не идеальным. Ты не подумай, это не я её так отделал, нет, здесь всё намного сложнее. Думаю, тебе вряд ли удастся угадать, что приковало её к больничной койке. Прежде чем поведаю тебе эту историю, хочу сказать, что до конца своих дней, а сколько этих дней будет, решать уже тебе, но об этом чуть позже. – В этот момент я не придал значения сказанным словам, лишь потом я пойму, что это значило на самом деле. – Она не оклемается. Да-да, ты не ослышался, некогда красивая женщина и неунывающая мать двоих замечательных детей порхала по жизни энергичной бабочкой, но теперь эта бабочка превратилась в гербарий. Она уже никогда не сможет встать, заговорить, почесать себе голову, да и просто сходить в туалет. Овощ – вот кто она! Самый обыкновенный овощ с глазами. Глаза – это единственная часть тела, которая ей подвластна. Даже мычать она не в состоянии. А причиной тому стала пуля, выпущенная мной ей в голову. – Когда услышал это, мои глаза полезли из орбит, ладони взмокли, а дышать стало практически невозможно. Мне понадобилось сверхусилие, чтобы воздух попал в лёгкие. Неужели это я пытался её убить? Я повернул голову в сторону, где всё так же безмолвно и неподвижно лежала женщина, чьи глаза были устремлены на экран телевизора.

– Расслабься, малыш. – Его губы изогнулись в улыбке, хотя выражала она определённо не радость. – Это не ты, точнее, не я стрелял в неё. Она сама пустила пулю себе в голову. Smith & Wesson 36-го калибра. Я оставил тебе его перед дверью. Я знаю, что ты его нашёл. Это моё любимое оружие. Не знаю, как она его достала, ведь он всегда находился в сейфе, но каким-то образом ей это удалось.

Мой мозг начал плавиться, я ничего не понимаю. Зачем она стреляла в себя? Зачем?

– Банальное самоубийство матери двух детей, которых она больше никогда не увидит. А не увидит она их по той причине, что их больше нет в живых.

Эти слова пронзили моё сердце и голову, разнесли их в пух и прах. Что он только что сказал? Их нет больше в живых. Нет-нет, только не это. Я, всё это время находясь в этом аду, убегал от подобных мыслей, заставлял себя поверить, что авария на заснеженной дороге – это не более чем сон, плод моих фантазий, больных фантазий. А вот теперь выясняется, что два ангелочка, запечатлённых на фотографии, действительно погибли, и виной этому я и только я.

Мои ноги, в которых уже не отсталость ни капельки силы и энергии, вдруг налились внутренним жизненным соком и подняли меня со стула. Я начал ходить туда-сюда, пытаясь избегать женского взгляда. Мне необходимо успокоиться и продолжить слушать этот кошмар.

– Автомобильная авария в тяжёлых погодных условиях разделила нашу жизнь на до и после. Это произошло воскресным днём, не сулившим ничего плохого, да и хорошего тоже, учитывая, какая стояла погода за окном: снег, ветер и нулевая видимость. – Он тяжело вздохнул, опустив голову, как будто не хотел глядеть мне в глаза, несмотря на то что нас разделяло время и экран. – Одним словом, мрак. В такую погоду не то что ехать никуда не захочешь, сделать пару шагов нет никакого желания. Но тот день был роковым, сама судьба распорядилась, чтобы каждый из нас оказался на своём месте. В тот день меня не должно́ было быть дома, но обстоятельства изменились. Но об этом, позволь, чуть позже, необходимо, чтобы ты не запутался во всей этой паутине.

Небольшая пауза, и резкий рык слетает с его уст. – Чёртова сучка, – выругался он и сплюнул на пол. – Будь она проклята. Ведь всё это из-за неё.

Он сделал паузу, видимо, обдумывая, чем ещё меня шокировать.

– Кстати, насчёт чёртовой сучки. По пути сюда ты её нашёл? – Повисла пауза. – Разумеется, нашёл. Надеюсь, ты заглянул в чёрный мешок, а не прошёл в сонном бреду мимо него. Этот мир погубит не оружие, не войны, не болезни, а большие сиськи. Когда-нибудь кто-нибудь не поделит красивую тёлку с громадными титьками и устроит пальбу, которая перерастёт в гораздо большее, чем просто заварушка. Но сейчас не об этом.

Он встал и заходил по комнате, затем подошёл обратно к кровати и взял женщину за руки. Не поворачивая голову к объективу камеры, заговорил.

– Врачи сказали, что её мозг всё понимает, работа слухового и зрительного аппаратов не нарушена, поэтому внутри неё находится самый обыкновенный человек. Это только снаружи она выглядит как неподвижный мешок с картошкой. Она всё чувствует, видит и слышит. Именно по этой причине я, находясь здесь, хочу покаяться и принести жертву, в искупление своих грехов.

В этот миг мне показалось, что на экране телевизора сейчас произойдёт что-то нехорошее, уж как-то больно пугающе прозвучали его последние слова – грехи, жертва, искупление. Но ничего такого не произошло, он снова опустился на стул и поднял глаза, наши взгляды встретились.

– На чём я остановился? Ах да, на больших сиськах. Повторюсь ещё раз, в тот день меня не должно было быть дома. Я должен был трахать свою секретаршу у неё на квартире. У нас с ней была годовщина. – Лёгкий смешок разрезал нависшую тишину, и говоривший встал и заходил по комнате. – В тот день исполнялся ровно год моей измене. Нет, измены начались намного раньше, но эта была самая затяжная. Ровно год моя супруга терпела весь ад, созданный моим образом жизни: постоянные задержки на работе, отсутствие дома в выходные и праздничные дни. Однажды я пропустил день рождения дочек, из-за того, что в этот день была запланирована поездка в Париж – туда и обратно, посетить модный показ и прикупить шмотья. Я просто забыл про день рождения. Но это было не самое страшное. Незадолго до аварии, наверное где-то за две недели, мы так напились, что вместо того, чтобы поехать к ней домой, поехали ко мне. Дело успело дойти только до прелюдий, как в комнату зашла жена и закатила такой скандал, что мама не горюй. Моё лицо никогда в жизни не получало такого количества пощёчин и ударов кулаком.

Он снова замолчал. Вновь сел на стул, взял в руки женскую кисть и нежно поцеловал. В этом поцелуе были заложены все чувства, которые возможно испытывать к любимому человеку. Это не было показухой или игрой, всё искренне и честно, без притворства и вранья. Я видел перед собой человека, который сожалеет о содеянном. Если бы он мог вернуться в прошлое, то приложил бы максимум усилий, чтобы всего этого не произошло.

– Если бы я мог, – он прервал мои мысли, разыгравшиеся в голове, резким всхлипом, – мог вернуться назад, во времена, когда был примерным семьянином, когда на первом месте стояла семья, то я отдал бы всё, все успехи в работе и карьерные взлёты, всё отдал, только бы вернуть всё как было. – Он вновь прервался, провёл рукой по мокрым глазам и продолжил: – Они были бы живы, а она, – он повернул лицо к женщине, – не лежала бы прикованная к больничной койке, а я не находился бы здесь. Ну а тебя бы не было на свете.

Последняя фраза, сказанная им, показалась грубой по отношению ко мне. Я до сих пор не мог поверить, что я и он – это один человек, одно тело. Если всё, что он говорит, правда, а, скорее всего, это так, то я как личность родился не так уж и давно. Я абсолютно новый человек, появившийся на свет в зрелом возрасте. Как же всё это бредово звучит, но это так. С человеком на экране у нас общее только тело, но вот душа и сознание – разные.

– Душа и сознание, – тихо произнёс я, пытаясь понять суть сказанного.

Душа и сознание созданы человеком, а не Богом. Вот куда он замахнулся. Не знаю, осознаёт он, или осознавал, что сделал. Решил встать на одну ступень с Господом Богом и потягаться с ним. Чем я дольше об этом думаю, тем больше пугаюсь.

– Позволь, я всё-таки завершу рассказ, чтобы ты смог получить ответы на все свои вопросы. Уверен сейчас у тебя их миллион, а может и больше.

– Вот больной ублюдок, – вырвалось у меня. – Он читает мои мысли.

– Итак, после того неприятного инцидента, назовём его так, я на некоторое время ушёл из дома и переехал к той секретарше. Она уговаривала меня уйти от жены и жениться на ней. Но внутри меня жило огромное сомнение по поводу такой перспективы. И чувства меня не подвели. Теперь пришло время рассказать про маленькую сучку.

За два дня до аварии на её столе я случайно нашёл бумажку, на которой были записаны дата, время и адрес. Я сверил дату по календарю и выяснил, что это день нашей годовщины. Именно в этот день в город приезжала популярная музыкальная группа, дающая один-два концерта в год. У них поменялись гастрольные планы, и они решили провести заветное шоу в нашем городе. Я помню, как незадолго до этого предложил ей сходить на него, а потом поехать к ней и бурно отметить. Но она сказала, что не может. Якобы на этот день у неё запланирована встреча с давней подругой, которая на сутки приезжает в город, и предложила перенести запланированное торжество на следующий день. Тогда я не придал этому факту никакого значения. Но когда обнаружил записку на столе, в душу закрались сомнения, потому что на обратной стороне был указан номер телефона. Все подозрения вызывало не то, что там было написано, а сердечко.

Я слушал с замиранием сердца, мне было ужасно интересно узнать, что такого произошло в жизни этого славного учёного, что мы все сейчас находимся в военном бункере. Даже огненная боль внутри не могла отвлечь меня от экрана телевизора.

– Вокруг номера телефона было нарисовано красное сердечко. Ты понимаешь что-нибудь уже? Наверное, да, но я в тот момент не мог понять, что именно я вижу – милую записку от старинной подруги или любовную записку от чужого мужчины. Я решил позвонить по указанному номеру, дабы раз и навсегда развеять свои страхи. Да, я боялся, боялся её потерять. Любовь, спросишь ты. Не знаю, возможно. А возможно, просто наличие хорошего секса, не знаю. Короче, я позвонил, и на том конце провода прозвучал мужской голос. У меня всё опустилось, словно чан холодной воды вылили на голову. Через несколько секунд я повесил трубку. Ей, разумеется, ничего не стал говорить, а исполнил роль дурачка. Сказал, что схожу на концерт один, а она пускай проводит время с подружкой. Но, разумеется, ни на какой концерт я не пошёл, а приехал по адресу, указанному в записке.

Он глубоко вздохнул и выдохнул. Собирался с мыслями, тем самым давая мне время усвоить всё им сказанное.

– Её подружка детства выглядела очень эффектно и сексуально. Рост около метра девяносто, чёрные короткие волосы, накаченное тело, готовое порвать надетую на него белую рубашку. Молодой человек лет двадцати пяти, не больше, обнимал её за талию, ласкал её за задницу и страстно целовал. Это всё происходило перед входом в дешёвое кафе, а затем они зашли внутрь и уселись у окна, откуда мне открывался отличный вид. Я пристально наблюдал за ними с противоположной стороны. Они выглядели счастливой парой, любящей друг друга. Целовались чуть ли не каждые пять минут. Происходившая на моих глазах любовная сцена терзала меня изнутри, мне хотелось ворваться туда и убить их, разорвать на мелкие клочки и закопать в землю. Но вместо этого я позвонил ей и спросил, как у неё дела, как проходит встреча и тому подобное. В ответ она сказала, что всё хорошо, что подружка передаёт ей пламенный привет, и в этот самый момент он начал страстно целовать её в шею. Понимаешь, это всё было специально, и ей это нравилось, получала удовольствие от обмана. Я изменял жене, а любовница изменяла мне с мужчиной её возраста. Ирония судьбы. И в тот самый миг я решил, что всё делаю и делал неправильно. У меня есть семья, жена, которая в своё время готова была за меня жизнь отдать, и две прекрасные дочки. Вместо того чтобы быть вместе с ними, я трачу своё время на шлюшку двадцати лет, и при этом убиваюсь, что жизнь ко мне якобы несправедлива. Какой же я дурак! И мне захотелось вернуться домой, к жене, к детям, к семейной идиллии и прошлым временам, когда мы все вчетвером собирались у большого телевизора и смотрели фильмы, хрустя попкорном и чипсами. Боже мой, как это было давно. На меня словно снизошло озарение, чары заклятия спали и мой разум освободился. Не думая больше ни секунды, я сел в автомобиль и помчался к себе домой, ожидая увидеть всех их. Погода тогда уже начала портиться, но ехать ещё можно было. Когда я открыл дверь ключом, то никого не застал, кроме собаки, которую особо-то и не любил. Я не стал расстраиваться и решил приготовить их любимые вкусняшки – сырные шарики и наггетсы. Открыл вино и стал придумывать, как вымолить прощение. Спустя некоторое время дверь открылась и вместе со снегом в дом вошла женщина. Это была не моя жена, я сначала не узнал её, но затем понял, кто это. Лучшая подруга моей супруги, которая была у нас свидетельницей на свадьбе. Я спросил, где они, но она ничего не ответила, явно была удивлена моему пребыванию в доме. Она прошла в комнату девочек взяла чемодан, подошла к входной двери. Надела на пса поводок и вышла обратно на улицу. Снаружи стояла дикая метель, видимость практически нулевая. Погрузила вещи в багажник внедорожника и села за руль. Я бросился к ней и увидел своих дочек на заднем сидении. Они махали мне ручками и улыбались. Затем машина резко дёрнулась и тронулась с места. Это был последний раз, когда я видел ангелочков живыми.

После последних слов у меня внутри всё сжалось, что усилило жгучую боль. «Последний раз», – это была не просто фраза, не звук, сорвавшийся с губ, это пылающая огнём стрела, пронизывающая всё на своём пути. Значит, то, что я видел в своём сне, было правдой. Как же мне хотелось, чтобы всё увиденное мной было вымыслом, игрой воображения, да просто кошмаром.

– Я сначала оторопел, не понимал, что, чёрт возьми, происходит. Куда она увозит моих детей? Вот единственный вопрос, волновавший меня в тот момент. – Он продолжал говорить так, словно находился под гипнозом, его лицо мало что выражало, руки лежали на коленях, а голова была слегка откинута назад. Это было похоже на исповедь, предсмертную.

– Я быстро пришёл в себя и быстро сообразил, что должен поехать за ними. Погода была ужасная, настоящий белый мрак царил на улице. Валил такой снег, что с трудом можно было разглядеть вытянутую перед собой руку. В такой снегопад не то что ехать никуда нельзя, даже выходить из дому настоящее безумие. Но эта набитая дура исполняла просьбу лучшей подруги и заехала к нам домой, будучи уверена, что меня там нет, а меня там и не должно было быть, напомню тебе ещё раз. – Он пристально посмотрел в камеру и горько улыбнулся. – Забрать кое-какие вещи и вернуться назад. Но назад они так и не вернулись, так же, как и я. Я кинулся за ними вслед, пытаясь догнать и остановить. Я был слегка пьян, алкоголь дал о себе знать. Не знаю, стало ли это главной причиной аварии или нет, но какая разница. В итоге мою машину занесло, задело их машину, которая ехала впереди, и мы оба закружились. Помню, как меня мотало по салону автомобиля, то и дело стукался о потолок и двери. Не знаю, как я остался жив, учитывая тот факт, что ремень безопасности не был пристёгнут, но суть уже не в этом. Суть в том, что в другой машине погибли все. Об этом я узнал уже позже, когда очнулся и понял, что нахожусь в больничной палате, перевязанный с ног до головы. Врачи сказали, что я счастливчик, ни одного перелома, только ссадины по всему телу и небольшое сотрясение мозга.

По его щекам потекли слёзы, даже отсюда, через экран телевизора, можно было увидеть, как прозрачные виноградинки берут начало в глазах и разбиваются о колени. Признаюсь, я тоже не смог сдержать эмоции, несмотря на то что эти девочки были для меня чужими, лишь невидимая нить прошлого связывала нас, вызывая чувство горечи глубоко внутри.

Я вытер глаза тыльной стороной ладони и продолжил внимательно слушать рассказ-исповедь самого себя. Многое из сказанного мне было известно, ну или по крайней мере я догадывался об этом, но вот некоторые вещи сразили меня наповал.

– Помню, как меня практически без чувств погружали в карету «скорой помощи» и в тот момент мои глаза увидели нечто. Тело моей маленькой принцессы лежало в чёрном мешке, а молния шла вверх, погружая моего ребёнка во тьму. Передать ту гамму чувств и эмоций, что я испытал, просто невозможно. Я тебе даже немножко завидую, так как ты вряд ли это вспомнишь.

А вот здесь он ошибается. Даже сейчас я раз за разом прокручиваю в голове тот момент с трупным мешком на заснеженной дороге. Лишь его монотонный голос не позволил мне утонуть в мрачных воспоминаниях.

– Когда я пришёл в сознание и ко мне допустили гостей, то первым вошёл близкий друг семьи. На нём просто не было лица, я не знал, что и думать, боялся представить, с какими вестями он явился ко мне. Помню, как он положил руку мне на плечо, отвёл глаза в сторону и тяжело вздохнул. Следующая его фраза по сей момент сидит у меня в мозгу и никак не хочет оттуда уходить.

Он громко сглотнул и скрипя зубами выжал всего три слова:

– Они все мертвы.

Снова пауза, он боролся с самим собой, сдерживая слёзы.

– Он сказал, что они все мертвы. Я даже сначала не уяснил, о чём это он, понимаешь? Когда я очнулся, то не сразу вспомнил, что произошло. В голове летали какие-то непонятные картинки, снег, машины и много мигалок, но досконально вспомнить не мог. А тут он выдаёт такое, словно удар под дых. У меня сбилось дыхание, стало трудно дышать, тут же прибежали врачи, сделали мне укол, и я снова уснул. Потом спустя некоторое время я снова пришёл в сознание и лишь тогда понял, что произошло. Мои девочки погибли. Врач сказал, что после такой аварии выжить нет шансов. И на этом всё, больше он ничего не сообщил.

С каждым произнесённым словом мне было всё труднее смотреть на него, то есть на самого себя, на другую версию себя. Видно, что ему действительно больно. Да и не только ему. У меня внутри всё сжималось и горело, но это была не физическая боль, вызванная хирургическим вмешательством. Боль от того, что мои дети мертвы. Пускай память стёрта, а вместе с ней и сознание, но я всё же чувствовал горечь утраты и потери родной плоти и крови. Я хотел умереть прямо здесь и сейчас, не желаю больше слушать этот ужас – ужас, который сотворил я.

– Но это ещё не всё. Спустя пару часов мне сообщили, что в эту же больницу доставили мою жену с огнестрельным ранением. Я не мог понять, что вообще происходит – сначала мои дети, а теперь и жена. Я всячески пытался выяснить, что с ней случилось, но не сумел, я был так взбудоражен, что не мог нормально воспринимать полученную информацию. Мне что-то говорили, но у меня не выходило связать всё воедино. Лишь после очередного укола успокоительного, когда я засыпал, мой мозг разложил всё по своим местам. Жена, любившая меня и детей всей душой, пыталась застрелиться. Но её попытка не удалась, умудрилась выстрелить себе в голову так, что пуля непонятным образом задела край мозга, но при этом не убила его. Результат этого выстрела ты можешь лицезреть прямо сейчас.

Он повернул голову и пристально вгляделся в женское тело на кровати. Мгновение спустя я сделал то же самое. Женщина с перебинтованной головой, к которой подключено множество проводов, хотела убить себя, но каким-то образом превратила себя вместо мертвеца в растение. Голос на экране снова ожил.

– Врачи говорят, что она уже никогда не выйдет из этого состояния. Говорят, что пуля не задела участки мозга, отвечающие за жизнедеятельность организма, но задеты те участки, благодаря которым мы являемся людьми. Она даже есть сама не может, всё необходимое поступает через трубки жизнедеятельности. Но об этом я тебе уже говорил.

Он замолчал, встал со стула и вышел из зоны видимости. Благодаря этой возникшей паузе я попытался собрать пазл в единое целое. Получается, что я намеревался уйти от семьи к молодой любовнице, но вместо этого ушли они, все одним махом.

– В один день я потерял всё и всех. Ты даже не представляешь, насколько это тяжело. Ничто не бьёт так тяжело, как жизнь. Вот ты твёрдо стоишь на двух ногах и думаешь, что так будет всегда, но секунду спустя ты падаешь и просто не находишь сил подняться. Я не нашёл.

Человек с револьвером в руках появился в кадре и смотрел прямо на меня.

– Именно при помощи этого пистолета моя жена пыталась отправиться к нашим девочкам. Я надеюсь, он сейчас у тебя. Как ты мог заметить, там всего один патрон. Как с ним поступить, решай сам. Выбраться отсюда просто невозможно. Ты спрашиваешь, зачем всё это надо было? Так я тебе отвечу. Вот эта женщина, – он указал на кровать, где неподвижно лежало тело, – всей душой ненавидела меня, ненавидела мои измены с этой сучкой, которая, кстати, запустила весь этот смертельный механизм. Я её тоже решил захватить с собой, а то, думаю, будет как-то несправедливо. Эта дрянь не заслуживает жить, пусть сгниёт и накормит червей своим поганым телом. Так о чём я? Вспомнил. Она ненавидела меня и эту сучку и желала нам сдохнуть. Когда меня грузили в машину «скорой помощи», она так и сказала: «Чтобы вы сдохли, они погибли из-за вас». Эта фраза так въелась мне в голову, что после её неудачной попытки самоубийства стала неким наваждением, настоящим призывом. Мне хотелось сделать для неё хоть что-то приятное. Понимаешь, о чём я?

– Конечно, я понимаю о чём ты, больной ублюдок!

– Я думаю, понимаешь. Эту сисятую тварь я убил сразу, просто ввёл ей воздух в вену, и конец. Привёз сюда и уже тут отрезал язык, как символ нашей любви, если это вообще была любовь. Затем привёз сюда её, – он снова ткнул пальцем в практически безжизненное тело женщины, – подключил всё необходимое оборудование, чтобы она прожила некоторое время и могла наблюдать за тем, как я мучаюсь и медленно подыхаю. Я хотел просто застрелиться или что-то в этом роде, но не хватило духа. Да и подумал, что так будет интереснее, и ей не будет скучно умирать. И вдобавок ко всему хотелось проверить на деле своё научное достижение. Надеюсь, она получила настоящее удовольствие от всего того, через что ты прошёл. Уверен, сейчас ты выглядишь очень хреново, а возможно, уже умер, пока слушал мою длиннющую историю. Поэтому пора прощаться. Ты ни в чём не виноват, просто так вышло. Не сердись.

Он подошёл к женщине, наклонился и поцеловал её в лоб. Затем встал перед объективом, продемонстрировал шприц, улыбнулся в последний раз и выключил камеру.

Обыкновенный акт мести и ничего больше. Бесспорно, месть немного странная, даже необычная, ведь не каждый же день больной учёный мстит сам себе таким изощрённым способом.