скачать книгу бесплатно
В черное и беззвездное небо уходили бесследно искры от солдатских костров.
Местных в селе не было.
* * *
21 сентября 1993 года
Закрытое административно-территориальное образование «Покров-17», Калужская область
Не было ничего. Абсолютная темнота. Даже нет, не так – это не просто отсутствие света, это полное отсутствие всего.
Сколько это продолжалось? Пять минут? Десять? Пятнадцать?
Мысли в голове тянулись как резина, казалось, будто я даже не чувствую собственного сознания, будто не чувствую себя самого.
Но в темной пелене вновь появились мои пальцы, кисти рук, вокруг смутными кляксами стали проступать серые проблески неба, и вот появилось лицо Капитана, широко раскрывшего глаза и тоже глядящего по сторонам.
Вокруг возвращались звуки – гул мотора, тиканье часов, скрипящие радиопомехи в динамике.
Посветлело небо.
Капитан облегченно выдохнул и посмотрел на часы.
– Прошло пятнадцать минут. Казалось, что меньше, да? Вот и Черный Покров. Как вам?
У меня тряслись пальцы.
Капитан выглядел серьезнее, чем пятнадцать минут назад, он перестал хитро щуриться и улыбаться уголками губ. Теперь он нервно барабанил пальцами по рулю и беспокойно посматривал по сторонам.
Потом он надавил на педаль газа, вырулил с обочины.
Мы медленно поехали по дороге. Я молчал. Капитан тоже.
Я вспомнил слова Старика по радио: «в самом прямом смысле во тьме». Так вот о чем он…
– Этот институт, – сказал я после долгого молчания. – Вы говорили, что мне там помогут. Там хотя бы знают, что вообще случилось и почему я тут оказался?
– Знают. Это я ничего не знаю. А они все знают.
Капитан снова легко улыбнулся.
Вдруг вытаращил глаза, резко вдавил тормоз, вывернул руль в сторону обочины.
Прямо перед нами дорогу перебегали маленькие человечки. Я вспомнил, что видел похожих в доме Корня. Их было пять – разных размеров, разного вида, и все они гнались через дорогу со всех сил, быстро семеня ножками. Один, самый крупный, бежал впереди всех, придерживая руками свое необъятное пузо.
Другой – с огромным красным клювом вместо носа и с рыхлыми мешками под глазами. Третий – с обвисшей грудью и впалым животом, а на руках его вместо кистей торчали копыта. Еще один одноглазый, с жиденькой бородкой и заячьими ушами, и еще один, самый маленький, около полуметра ростом, был вовсе похож скорее на шуструю безволосую обезьянку с головой коня.
Когда машина затормозила, они испуганно взвизгнули и отпрянули в сторону. Один из них, тот, что с бородкой, от неожиданности упал на спину и замахал руками, не в силах подняться; его быстро подняли другие и погнали пинками дальше.
– Тррр-тррр-тррр! – закричал отвратительным голосом тот, что держал в руке пузо.
Другой, с клювом, повернулся к нам задом, наклонился и громко испортил воздух.
Капитан стиснул зубы от отвращения.
Я смотрел, широко раскрыв глаза.
Капитан раздраженно надавил рукой на клаксон; человечки тут же испуганно рванули дальше в поле, трусливо оглядываясь.
Капитан выругался и поехал дальше.
– Это… Это что было? – спросил я, продолжая смотреть вслед убегающим человечкам.
Один из уродцев подпрыгнул на месте, найдя что-то в траве, и позвал остальных.
– Это ширлики, – сказал Капитан. – Их так называют. Тут был один художник… Хороший художник. Он увидел их и так прозвал. И прижилось. Ну а как еще называть? Вы их не бойтесь, они обычно первыми не нападают. Но держитесь подальше. Укусят – мало не покажется.
Я обернулся и увидел, что один из них достал из травы кусок чего-то черного, похожего издали на уголь.
– Что, смотреть на них интересно? – слегка раздраженно спросил Капитан. – Ну да, вы новенький, вам все интересно, а я бы век их не видел. Отвратительные тупые карлики. Животные. Бегают по лесам, по полям, на дороги выбегают, иногда заходят в деревни, воруют тушенку и колбасу. Хорошо, что они в город редко заходят. Но заходят.
– Я видел одного такого, – сказал я, вновь повернувшись вперед, потому что ширликов было уже не разглядеть. – А что они ищут в поле?
– Вещество Кайдановского. Его называют так ученые. По фамилии человека, который первым описал его свойства. А местные называют его угольком. Черный Покров каждый раз оставляет на земле вот эти маленькие угольки. Следы черноты. Они выпадают, как снег или дождь. Сделаны из непонятного легкого пористого минерала, как пемза или что-то вроде того. И ширлики их едят. Просто обожают их жрать. Бывает, иногда давятся и умирают. А еще этими угольками тут ширяются наркоманы. Топят на костре – они быстро плавятся – и колют в вену. Идиоты. И повторю: не злите ширликов и не позволяйте себя укусить.
Он посмотрел на меня и виновато улыбнулся, видимо заметив выражение моего лица.
– Простите уж. Слишком много новой информации на вас навалилось. Понимаю, – сказал он.
Мы продолжили ехать молча. Небо затянулось серыми облаками, воздух ощущался сырым и прохладным. Ровно гудел мотор, машину трясло на разбитой дороге, я смотрел в окно и время от времени замечал на полях небольшие группы ширликов, ковыряющихся в траве; иногда они дрались за найденные угольки.
Я вспомнил, как выезжал вчера из Калуги: тогда я думал, что смогу вернуться в гостиницу уже ночью, а потом в Москву. Да, в Москву.
– Слушайте, – медленно проговорил я, не отрывая взгляд от окна. – Я не хотел здесь оказаться.
Капитан скорчил ехидную мину, пожал плечами:
– Я тоже.
– Невозможно, чтобы отсюда нельзя было выбраться, – продолжал я. – Должен же быть какой-то способ! Это же не тюрьма!
В самом деле, что за бред, это же не тюрьма, не остров и не ад.
– Это хуже тюрьмы, Андрей Васильевич. Из тюрьмы можно выбраться, когда подходит твой срок. Здесь срока нет.
– А вы как тут оказались? Вы же тоже не всегда здесь были?
– Так же, как и вы. Почти, – уклончиво ответил Капитан. – Милейший, я понимаю, вы не можете поверить, что вы теперь здесь навсегда. Я тоже не мог поверить. Думаете, мне здесь весело?
Он замолчал. Дорога уходила в сосновый лес.
– А знаете, – продолжил Капитан. – Вы совсем раскисли. Хотите, историю расскажу? Про грибы. Хотя нет, это уже скучно. А может, про оккультные практики иезуитов? Недавно мне удалось пообщаться с египетским богом Анубисом. Очень интеллигентно побеседовали. Думаете, опять шучу? Нет. Чистая правда…
Я молча покачал головой.
Капитан снова пожал плечами и замолчал.
Когда кончился лес, мы проехали железнодорожный переход, и я наконец увидел город.
* * *
Город утопал в зелени, в разросшихся по тротуарам кустах, в деревьях, пробивших корнями бетонные плиты, в высокой траве на детских площадках и автобусных остановках, будто все эти пятиэтажные панельки, ларьки, телефонные будки в один момент выросли посреди леса. Трава прорастала через разбитый асфальт дороги, зеленела на обшарпанных балконах и крышах домов.
Было очень странно видеть здесь людей. Пока мы ехали, я заметил троих. Бабка в грязном платке и коричневом пальто сидела на скамейке у дома, опершись подбородком о палку; какой-то маргинального вида мужчина в потертой куртке шарил в траве на газоне, будто что-то искал; и еще один мужчина, толстый, в майке и потасканных трениках, я заметил его в открытом окне хрущевки на третьем этаже, смотрел на мою машину с испугом и удивлением.
Люди здесь выглядели чужеродными элементами, будто не должно быть их тут, будто вместо них тут должны жить чудовища.
Мы медленно ехали по улице, и машину трясло, а мимо проносились одни и те же однообразные дома, облупившиеся бело-серые фасады, окна с темнотой за тусклыми стеклами, заваленные мусором парадные с заколоченными дверями, ржавеющие остовы брошенных автомобилей, пустые витрины магазинов.
И вывески на первых этажах – парикмахерская, булочная, книги, столовая.
Проехав немного по главному широкому проспекту, Капитан вдруг свернул налево.
– Как-то резко свернули, – заметил я.
– На этом отрезке проспекта иногда устраивают засады боевики «Прорыва», – ответил он и обеспокоенно осмотрелся. – Сюда даже милиция не суется.
– Вы же говорили, что Старик хороший человек.
– Старик хороший. И умный. А пуля – дура. Люди здесь нервные. Сначала стреляют, потом здороваются.
– Как давно отсюда ушли люди? – спросил я.
– В восемьдесят первом, – ответил Капитан, глядя на дорогу перед собой. – Когда впервые появился Черный Покров. Люди подумали, что на СССР напали американцы, другие решили, что это наши испытывают какое-то новое оружие. Все случилось быстро. Пришли солдаты, вывезли всех, оцепили территорию, поставили блокпосты. Все делалось в спешке, вывезли не всех, остались деревенские, остались мародеры, бандиты, одним словом – неблагонадежные элементы, которым этот беспорядок был на руку. Потом тут стали работать ученые под защитой армии. Стало ясно, что Черный Покров приходит от того, что сейчас зовут Объектом. Над ним построили защитное укрытие, а здание администрации переоборудовали под институт, чтобы изучать всю эту непонятную чертовщину. Сюда свезли ученых, всяких академиков, испытателей, навезли им оборудования, стали работать и изучать. Ученые тоже были не в восторге, что их сюда поселили. Но смирились и живут. Тут все смирились и живут. Человек привыкает ко всему. Как писал Карлос Кастанеда…
– И что выяснили? Что происходит?
– Понятия не имею. Но что-то очень важное. Как видите, эту территорию охраняют получше, чем атомные городки.
Я вздохнул.
– Верьте мне и держитесь рядом, – сказал Капитан. – Я ваш Вергилий в этом аду.
Итак, посреди города есть некий Объект. От него по неизвестной причине приходит чернота, которая накрывает все в радиусе сотни километров. Это место уже тринадцать лет изучают ученые и до сих пор не понимают, почему это происходит. В городе и в окрестных деревнях по-прежнему живут люди. Тут есть те, кто охраняет порядок, а еще эти, которые жрут вещество Кайдановского, или угольки… Ширлики, да.
Мы выехали к перекрестку.
Взревев мотором, из-за угла резко вырулил наперерез милицейский ЗИЛ с глухим кузовом и решетчатыми окнами, с визгом затормозил, встал посреди дороги.
Капитан вдавил тормоз. Меня качнуло вперед.
И только я успел подумать, что здесь что-то не так, как справа и слева из-за перекрестка выбежали люди в черных масках, в касках, бронежилетах и с автоматами Калашникова. Их было пятеро или шестеро – я не успел подсчитать, – а из открывшейся двери грузовика выскочили еще четверо, тоже в масках и с автоматами.
– Твою мать… – успел выругаться Капитан.
Окружили, наставили на машину автоматы, по двое подбежали к дверям, заорали наперебой, глухими голосами, с командной хрипотцой:
– Двери открой! Выходи из машины! Вышел, давай!
Я застыл на месте и не мог выговорить ни слова.
Капитан открыл дверь, осторожно вышел с поднятыми руками. Двое в бронежилетах, наставляя на него стволы автоматов, указали на асфальт:
– Ложись, руки за голову! Ложись, говорю! Быстро!
Капитан послушно улегся на дорогу. От ужаса я совершенно не понимал, что делать. Наверное, надо делать то же, что и Капитан, подумал я и начал отстегивать ремень.
– Что сидишь, быстро из машины, кому сказал, быстро, давай, пошел! – раздалось над самым ухом.
Я посмотрел в окно. На меня смотрело дуло автомата.
– Да-да…
Я не слышал даже самого себя.
Одеревеневшими от ужаса пальцами я открыл дверцу, вышел из машины, подняв руки.
– На землю, быстро, руки на голову положил!
Перед глазами все сливалось в туман – и вороненые стволы автоматов, и глаза в прорезях масок, и серо-голубой пятнистый камуфляж, бронежилеты, грузовик, и подъехавший к нам сзади милицейский уазик.
– На землю, кому сказал!
Я лег, положил руки на затылок. Очки перекосились на носу, и теперь я видел перед собой только асфальт и ноги в начищенных берцах.
Кто-то уселся сверху, схватил руки, завел их за спину, и на запястьях щелкнули наручники.
– Ребята, – раздался со стороны голос Капитана. – Вы же знаете меня, я…
– Пасть закрой, – сказал один из людей в камуфляже, его голос звучал тише, чем у остальных. – Ты меня достал уже, понимаешь? Ты, твоя ворованная форма, патлы твои и твои вечные непонятные друзья.
– Слушайте, нам надо в инсти…
– Пасть закрой. Ты! – он приблизился ко мне. – Ты убил сотрудника милиции.
У меня перехватило дыхание. Да, черт, да, тот самый мертвец в машине.
– Я все расскажу, – сдавленно пробормотал я.
