скачать книгу бесплатно
«Моя подруга Дженни умерла. Я не подготовила проект, и завтра на работе меня не будет. Я не останусь в долгу».
«Черт, – через несколько секунд написал в ответ Расс. – Я позабочусь обо всем. Мне жаль, Пенни».
От такого нехарактерно деликатного для него ответа ситуация стала казаться… отчасти реальной. Я глотнула побольше газировки, чтобы подавить рыдания.
За моей спиной Санджей забрасывал в рот картошку фри.
– Все нормально? – сказал он, не проглотив до конца ломтик картофеля.
– Нет. Это с работы.
Сесили, сидевшая за столом напротив, достала из пластиковой упаковки миниатюрную дешевую куклу Барби, но все еще с подозрением смотрела на остатки своей еды в картонной коробке. Я ждала, что она попросит закончить сказку, – даже рассказ про аллигаторов-мутантов был лучше, чем красно-золотистый декор ресторана, в котором раздавался детский визг, моя одежда пропиталась запахом бургеров и картошки фри, и я была вынуждена не признавать реальности того, что у меня больше нет лучшей подруги.
Но, посмотрев на меня своими глазами размером с блюдце, Сесили сказала:
– Тетя Пенни? Где мамочка?
Время сказок закончилось.
– Не знаю, Сесс, но я знаю, что она – с твоим папочкой.
«Которому было известно, что у ее мамочки проблемы, а я о них ничего не знала».
Глава 6
Может быть, наша уловка с «Хэппи мил» и сработала бы, но дети были явно не в таком восторге, как клюющий носом Санджей, и я предложила поехать домой. Стиви, относившаяся ко сну почти так же серьезно, как Санджей, начала ныть, говоря, что она очень устала. Майлз шепотом сказал, что не хочет, чтобы Сесили узнала, если с ним случится несчастный случай.
А Сесили, что же, Сесили не была дурочкой.
– Мамочка сказала, что, пока мне не исполнится десять лет, я не могу ночевать в чужом доме, – сварливо проговорила она, сидя на заднем сиденье. – Мне исполнится десять лет только через три с половиной года. Я хочу домой.
– Ладно, это… – Я не могла назвать это каким-то особым случаем. – Это исключение. Так же как и «Макдоналдс», – сказала я, хотя Сесили едва притронулась к еде. Съежившись от отвращения, я произнесла очередную ложь: – Твои родители заняты очень важными делами. Поэтому ты останешься у нас, совсем ненадолго.
– Мамочка сказала бы мне об этом, – упрямо проговорила Сесили. – Я хочу, чтобы она приехала за мной. Сразу же. Сейчас же.
У меня стоял ком в горле. Обычно моя мать уходила из дома на несколько часов в день, пока однажды не исчезла вообще. И хотя, разумеется, бывало, что мне на денек оставляли Сесили, чтобы присмотреть за ней, Дженни всегда заблаговременно сообщала дочери о своих планах.
Я громко сглотнула, пытаясь обрести то же мужество, с которым я заклинала Ника не волноваться, говоря, что матери нет, но все равно все будет хорошо. Как и тогда, я не верила в то, что пыталась сказать. Но вести себя так, как вела себя я, было единственным способом пережить эту ночь и дать Мэтту возможность подготовиться к тому, чтобы осторожно сообщить Сесили горестную весть.
– Милая, – сказала я, поворачиваясь назад, – я не виню тебя за то, что ты сердишься. Но твой папочка спросил, не можешь ли ты остаться с нами подольше. Давай постараемся использовать это время как можно лучше, хорошо?
Сесили прищурилась, но кивнула.
– Хорошо, – тихо проговорила она.
Когда мы приехали домой, Санджей включил для них телевизор, где показывали какое-то шоу. Как только оно закончилось, он сообщил, что пора ложиться спать.
После того как я уложила Сесили в кровать Стиви (что мне было позволено сделать только тогда, когда я разрешила Стиви перелечь на кровать к нам) и после двухминутной битвы с Майлзом, в результате которой я сдалась, позволив ему лечь рядом с сестрой, я налила себе бокал вина. Потом я села за кухонный стол, ожидая, что наконец пророню слезы, которые сдерживала почти весь вечер.
Но мои глаза оставались сухими.
То, что я приняла за правду всего час тому назад, теперь казалось страшной сказкой, которую я сплела из паутины, оплетающей самые темные уголки моего воображения. В конце концов, если бы у Дженни была такая проблема, которая способна привести к смерти, я бы знала об этом.
Знала ли бы?
– Не могу поверить в это, – сказала я Санджею после того, как пересказала ему свой короткий разговор с Мэттом. Мысли о Рассе и Джордже Блатнере, детский лагерь, ленчи и все остальные пункты из списка неотложных дел уже выветрились из моей головы.
– Я тоже, – сказал он. Сидя напротив меня, он пил пиво. На этот раз с ним рядом не было видно телефона.
– Как ты думаешь, что он имел в виду под «серьезными проблемами»? – шепотом спросила я.
Санджей посмотрел мне в глаза.
– Боюсь, что догадываюсь.
– Но это не сердечный приступ и не аневризма, – сказала я. – Я знаю, что у нее был эндометриоз, но это, вероятно, неопасно для жизни.
Он покачал головой.
– Нет.
– Может быть, это ошибка? – запинаясь, проговорила я. – Может быть, она впала в кому?
Санджей опустил глаза на бокал с пивом. Одного этого хватило бы для того, чтобы сказать мне то, что мне нужно было знать. Но я не могла представить себе, как проживу следующий день, оставшись в этой жизни одна, без Дженни.
И почему-то, хотя я своими собственными глазами видела ее обмякшее тело, от невозможности представить себе будущее без Дженни, я почти убедила себя в том, что она вовсе не умерла.
* * *
Вероятно, мы просидели за столом не более часа, но ощущение было такое, словно прошло несколько дней. В конце концов в нашу дверь постучался Мэтт.
Я впустила его в дом. Было заметно, что он плакал, глаза у него все еще немного слезились. Увидеть его в таком состоянии было все равно что мгновенно вернуться в реальность, к чему я, должно быть, была готова, потому что из моих глаз сразу ручьем потекли слезы.
Мэтт вытер нос о рукав рубашки с пуговичками на воротнике.
– Где она? – спросил он.
– В комнате Стиви.
– Спит?
Я кивнула.
– Хорошо. – Мэтт бросил взгляд на Санджея, который не спешил выйти из гостиной.
– Привет, – сказал Санджей.
Мэтт кивнул ему.
– Я хочу забрать ее домой. Надеюсь, она быстро уснет. А завтра…
А завтра он скажет ей, что ее мать умерла. Из глубин моей груди вырвалось рыдание. Я приложила руку ко рту.
– Прости, – сказала я, взяв себя в руки.
– Ты тоже прости меня, – хриплым голосом проговорил Мэтт. – Она… они думают, что она скончалась за час до того, как я вернулся домой. Если бы я нашел ее раньше…
Если мы оба нашли ее раньше, то, возможно, мы спасли бы ее.
– Мне так жаль, Мэтт. Сколько времени нужно для того, чтобы стала известна… – Я не нашла в себе силы и произнести «причина смерти». – Чтобы они определили, что произошло?
Он внимательно посмотрел на меня.
Я так же пристально смотрела на него, ожидая, что он объяснит то, что имел в виду. Я знала, что Дженни мучили страхи, когда она была подростком, и что та же проблема снова возникла после рождения Сесили. Некоторое время она принимала транквилизаторы, но с тех пор прошло уже несколько лет.
Безусловно, Дженни была склонна заморачиваться, точно так же, как я и как большинство знакомых мне женщин, но за последний год или два она как будто изменилась к лучшему. Безжалостные комментарии по поводу ее блога, которые когда-то выводили ее из строя на несколько дней, теперь были ей что с гуся вода. Я полагала, что благодаря своему повышенному вниманию к положительным отзывам и вкупе с жизненным опытом она обрела способность справляться с незначительными расстройствами, которые могли возникнуть в будущем.
Нет, кроме эндометриоза, мне в голову не приходила ни одна проблема, с которой могла столкнутся Дженни.
«Не могло ли это быть самоубийством?» – вдруг подумала я.
Эта мысль, как стрела, вонзилась мне в сердце, но улетучилась так же быстро, как появилась. Казалось крайне невероятным, чтобы женщина, мечтавшая о свадьбе своей дочери и внуках, внезапно положила конец собственной жизни. При этом не проявляя хотя бы малейших признаков депрессии.
Мои размышления прервало характерное побрякивание дорогущего сотового телефона. Мэтт достал аппарат из кармана.
– Это мама Дженни, – сказал он. – Я выйду на улицу.
– Наверное, мне не следовало спрашивать? – прошептала я Санджею.
Санджей выглядел так, будто не спал несколько дней. Я, вероятно, тоже. Проведя рукой по голове, он сказал:
– Не знаю. Может быть, ты немного поспешила.
– Она – моя самая близкая подруга.
«Была, – произнесла я про себя. – Была. Была. Была».
– Впрочем, ему, вероятно, известно не больше, чем тебе, – сказал Санджей. – Постарайся сохранять спокойствие. Если можешь, дыши глубже. – Это было нашей старой привычкой – он успокаивал меня, когда я чувствовала, что загнана в угол. По крайней мере, так было до того, как я стала звонить Дженни, когда мне нужно было о чем-то поговорить. – Разве важно, как это случилось?
Мне хотелось согласиться с мужем, но что-то, похожее на механизм внутренней самозащиты, требовало, чтобы я точно узнала, что случилось. «Сейчас же! – хотелось мне крикнуть. – Сию же минуту!» Тогда я могла бы осознать это ужасное происшествие и начать скорбеть.
То есть я могла бы подготовиться к тому, чтобы помочь Сесили. Потому что слишком хорошо знала, что жизнь без матери отнюдь не легка даже для ребенка, которому доступно все.
То есть я могла бы незамедлительно предпринять шаги к тому, чтобы она избежала судьбы, похожей на мою, или, по крайней мере, я могла бы убедить себя в том, что разобралась с этой конкретной проблемой. Потому что все, что сейчас происходило, было связано с ней. Это было равносильно тому, что узнать, что одна из твоих подруг больна. Раком груди? Значит, пора записаться на маммографию. Раком легких? Фу, слава богу, ты никогда не курила.
Я тряхнула головой, чтобы отогнать от себя последнюю мысль. Была ли я в шоке или нет, в такой момент, как этот, мне совсем не хотелось отвлекаться на нее.
Мэтт снова вошел в дом.
– Теперь я хотел бы забрать Сесили. Ты можешь отвести меня к ней?
– Конечно.
Я повела его в комнату Стиви, где Сесили сидела, свернувшись в клубок у подножия кровати. Подхватив ее на руки так, словно она была не тяжелее, чем кукла, Мэтт поцеловал ее в лоб. При тусклом свете лампы, которую Сесили попросила меня не выключать, я увидела, что она изо всех сил старается не разрыдаться.
– Папочка, – еле слышно произнесла Сесили, а потом закрыла глаза и заснула.
– Я заеду завтра, – быстро проговорила я, открывая перед Мэттом входную дверь. – Или на неделе… или в любое другое время. Прошу тебя, обязательно сообщи нам, чем мы можем помочь. – В одну секунду я снова переключилась на режим планирования. Мэтту и Сесили потребуется поддержка. Много поддержки. Нужно будет все организовать – похороны, прощальную церемонию, если Дженни будет погребена в Калифорнии, поближе к родственникам. (Будет ли она погребена? У нас никогда не заходил разговор об этом.) Я могла бы помочь с организацией перелета. Нужно было сообщить эту ужасную новость друзьям и знакомым. В конечном счете, будет поток писем по электронной почте и комментариев в социальных сетях, на которые придется отвечать.
Едва Мэтт ступил за порог, как я добавила:
– Мэтт? Что ты имел в виду под «серьезными проблемами»?
Он повернулся ко мне вместе с Сесили, по-прежнему сжавшейся у него на руках.
– Ты правда не знаешь?
Я покачала головой.
– Это была передозировка.
– Что ты сказал? – Мои мысли снова приняли то же направление, с которого только что свернули. Неужели она покончила жизнь самоубийством? Нет, это все-таки невозможно. Не стала ли она опять принимать транквилизаторы?
Мэтт поднял вверх палец. Потом он понес Сесили к машине, устроил ее на заднем сиденье и тихо закрыл дверь. В отблеске уличных фонарей я видела, что Сесили, все еще спящая, повалилась на бок.
Засунув руки в карманы и ссутулившись, Мэтт направился обратно ко мне. Потом, вскинув голову, он посмотрел мне в лицо и сказал:
– У Дженни передозировка обезболивающих.
Я отпрянула, словно он ударил меня.
– Она не принимала обезболивающие.
– Принимала, – сказал он. – Их выписали от эндометриоза. И она проглотила их слишком много.
– Я не понимаю. Я думала… я думала, что гормоны, которые она принимала, помогли ей. Она говорила, что чувствует себя лучше.
Он медленно покачал головой.
– Ненамного лучше. Или, возможно, она пыталась унять боль совсем другого рода.
Земля ушла у меня из-под ног.
– Что ты имеешь в виду?
Мэтт зажмурился. Открыв глаза, он заморгал.
– Так об этом она тебе тоже не говорила?
