Льдинка

– Ложь, – спокойно произношу я. Уже не впервой слышать от этого вампира подобную грязь.

– Пусть будет так. – Улыбается он. Я стараюсь взять себя в руки. Хотя мне это дается с трудом.

– А мои родители? Чем они тебе помешали?

– Твой отец… не лучше твоего муженька… Кстати, видел фотографии с вашей свадьбы. Вы так эффектно смотрелись…

– Спасибо.

– Твой отец, – ядовито повторяет Док, игнорируя мою реплику, – твой отец отказал мне! А я был первым! Ты принадлежишь мне!

Он откидывается на спинку стула и глубоко вдыхает, возвращая напускное спокойствие.

– Знаешь, – небрежно бросает он, – надо было забрать тебя, как только ты родилась.

– Так почему не забрал? – спрашиваю я еле слышно.

Док приходит в бешенство. Безумство мелькает в его глазах.

– Не смог… даже не предполагал, что кто-то другой встанет между нами. Да даже если бы встал, ему бы ты не досталась… и не достанешься. Скоро ты будешь уже в моей власти. Да ты и сейчас моя…

Дверь в комнату резко открывается.

– А вот и наша проблема, дорогая, – ухмыляется Док. – Собственной персоной.

Маркус уверенно подходит ко мне, заставляет подняться и выводит из комнаты.

Я оборачиваюсь на пороге, в последний раз встречаясь со взглядом холодных глаз. Губы Дока искажаются в улыбке подобно оскалу. «Скоро», – читаю я по его губам. Дверь захлопывается. Мои глаза не сразу привыкают к полутемному помещению.

– С вами, – рычит Маркус на Зода и Дэвида, – я разберусь позже.

У нас есть несколько свидетелей в лице двух вампиров с собрания. Они пристально изучают меня. Их взгляды буквально забираются мне под кожу.

– Мы отвезем ее домой, – начинает Зод.

– Нет. Я сам.

Тон, которым это произносится, не терпит возражений. Хватка на моей руке лишь усиливается. Уверена, там будут синяки. Маркус дает распоряжения воинам, не отпуская меня от себя ни на шаг.

Я смотрю через стекло на Дока. Возможно, я вижу его в последний раз… лучше бы, если это было так. И он улыбается, сидя по ту сторону. Его взгляд направлен именно на меня. Мне становится жутко. Я понимаю, это еще не конец…

***

Маркус до боли сжимает мою руку. Понимаю, что он зол. По-настоящему. И именно на меня. Он молчит, пока мы идем к машине. Я хочу сесть на заднее сиденье, но он демонстративно открывает дверцу спереди. Не смотрит на меня, пока я сажусь во внедорожник. Я жду, что он начнет меня отчитывать, но он молчит всю дорогу. Только по тому, как побелели костяшки его пальцев, понимаю, что он желает, чтобы в его руках сейчас оказалась моя шея. Я сжимаюсь в комочек на сиденье. А может, правду сказал Док? Не поэтому ли Маркус не желал, чтобы я знала о его захвате? И эта недоговоренность. Что Адам имел ввиду, рассказывая про прошлое Маркуса? Мне становится дурно.

Обратный путь домой занимает, казалось бы, вечность. Внутри меня все натянуто. Правда, лучше бы Маркус бесился и кричал на меня. Его молчание невыносимо. Но я не могу заговорить первой… я просто боюсь.

Он останавливает машину прямо у входа. Улизнуть от короля не получается. Он успевает нагнать меня в дверях, берет под локоть и буквально тащит за собой.

– Позже, – кидает он встретившей нас Роксане. Его голос звучит устрашающе и леденит мою кровь. Понимаю, что возражать ему сейчас не стоит. И, вообще, хочу стать невидимкой.

Мы останавливаемся около двери на нашем этаже. Маркус что-то вводит на дисплее замка. «Новый код?» Я не успеваю опомниться, как он то же самое проделывает и с другими дверьми.

– Теперь ты отсюда не выйдешь, – кидает он мне на пороге нашей спальни, буквально отшвыривая меня от себя.

– Ты не можешь меня запереть!!!

– Лимит моего терпения, Марианна, имеет границы, – спокойно произносит он. – И знаешь, что? Ты уже давно его перешагнула, но я был чертовски слеп из-за своих чувств к тебе, чтобы это заметить.

«Вот как он заговорил?» Прекрасно!

– Ну, раз теперь ты это осознал, зачем меня держать взаперти? – подражаю я его манере холодной сдержанности. – Давай я уеду. Док пойман. Теперь мне ничего не угрожает.

– Ты не выйдешь отсюда, пока я так не решу.

– Один раз ты думал так же, правда?

Его глаза полыхают огнем злости. Он приближается ко мне, и мне ничего не остается, как отступить. Маркус сейчас напоминает мне о том кошмаре, в котором он сжимал мое горло.

– Ты. Останешься. Здесь.

Я поджимаю губы, неотрывно глядя в его почерневшие глаза.

– Или что? – шиплю я.

– Или ты вообще отсюда никогда не выйдешь.

– Катись к черту! – срываюсь я и подбегаю к двери. Я дергаю со всей силой за ручку, но мои попытки просто жалки. Я начинаю действительно паниковать. «Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!»

– Зря стараешься, – бросает мне Маркус.

– Открой эту чертову дверь!!!

Каждое его движение размеренное и плавное, но я знаю, что это напускное. Он встает так близко, как это только возможно, прижимая меня своим телом к стене.

– Будешь хорошей девочкой, возможно, я подумаю над твоей просьбой, – шепчет он, нависая надо мной.

Во мне вспыхивает обида. Меня никогда так не унижали. Я работала в борделе, но даже там не позволяла пьяным мужикам опускать меня. Я себя уже не контролирую. Рука в порыве ярости поднимается сама по себе, оставляя на щеке Маркуса красный след.

– Я, черт возьми, не твоя подстилка! – кричу я ему в лицо.

На долю секунды вижу мелькнувшее в его глазах отчаянье. А потом он так же спокойно отстраняется и снимает блокировку с двери. И если бы только это. Он открывает ее, будто дворецкий…

Я вылетаю из комнаты, мчусь по коридору, зная, что он смотрит мне вслед. «Он выставил меня из нашей спальни! Он просто меня растоптал!» Мне больно! Я закрываю дверь своей комнаты. Странно, что на ней нет такого же замка с блокировкой, как в спальне…Маркуса.

Я пытаюсь отдышаться и не заплакать. На меня все давит. Все! Я хнычу и сползаю по двери вниз, беззвучно рыдая. Я стала слабачкой с ним. Испытываю к себе отвращение и начинаю злиться.

Размазывая слезы по щекам, подхожу к незаконченной картине. Срываю ткань, закрывающую ее от чужих глаз. «Зачем я ее рисовала? Зачем???!» Хочется уничтожить, растоптать, да что угодно, лишь бы стереть ее с лица земли. Только вот от своих чувств не избавиться.

Единственное, что поможет мне выплеснуть злость – это живопись, но понимаю, что сейчас не могу. «Черт!» Расшвыриваю одежду по всей комнате, буквально срывая ее с себя. «Будь все проклято!» Мне нужно куда-то деть эту энергию, которая переполняет меня. Если бы я была где-нибудь в лесу, то пробежала бы добрый десяток километров.

Холодный душ! Встаю под обжигающие струи. Тело покрывается мурашками. Хватаю ртом воздух. Стою там пока не приобретаю лиловый оттенок. Тело до боли занемело. Боль – это хорошо. Боль – сковывает меня, заставляет остудить кровь и не наломать дров. Хотя я уже постаралась в этом. Выхожу из кабинки и будто попадаю в тропики. Почему-то сразу представляю горячие объятья Маркуса. «Что он со мной сделал???»

Хочу выкинуть из головы его и все события прошлых месяцев. Хочу вернуться в свой домик на севере. Слезы застилают глаза, пока я лихорадочно ищу свою любимую пижаму – серые бриджи и свободная кофта. Натягиваю на себя, представляя, что все это было страшным сном, что я дома. Снова наедине со своими картинами.

Смотрю на постель как на врага. Это Маркус приучил меня спать в кровати. Самой мне нравится спать на полу. Я сама не заметила, как изменилась.

Картина привлекает мое внимание. Он не может отобрать у меня и это, а я уверена, что еще немного, и моей единственной страстью будет он. Я должна бороться. Сажусь на пол, обхватываю колени руками и смотрю, и смотрю на картину. Я ищу то, чего в ней не хватает. Я хотела изобразить те чувства, которые я испытываю, находясь в его объятьях. Что-то не так. Я не могу передать…мне не хватает… «Чего?»

Упираюсь лбом в колени и медленно раскачиваюсь. Прокручиваю в голове снова и снова свои ощущения. Я ищу и не нахожу. Значит, нечего изображать. Абсолютно нечего…

Дверь позади меня открывается. Это точно Маркус. «Он думал, я уже заснула, и пришел за мной? Ну, уж нет! Сегодня я буду спать здесь!» Он молча садится рядом. «Черт! Он видит мою картину».

– Я не хочу с тобой ссориться, Марианна, – выдыхает он. Я знаю, он сейчас провел рукой по волосам. Его типичный жест в моей компании. И вся злость на него уходит куда-то, будто и не было ее вовсе. Молчу, понимая, что… я тоже не хочу ссориться. —Ты закончила ее?

– Нет, – шепчу я, и мне хочется расплакаться от своего бессилия перед ним.

– Она холодная, – его слова врываются в мой мозг. Он прав. Она холодная. Я даже на миллиметр не сдвинулась в том, чтобы показать чувства. Я их боюсь. Я боюсь, что, кто-то их увидит и не поймет. Я в первый раз столкнулась с этим. Я стыжусь своих чувств.

Воображение рисует мне картину. Я вижу, какой она должна быть. Я не испортила холст, я просто не дорисовала. Там, где его рука касается ее кожи, разгорается пожар. Внутри тела должна быть вспышка огня. Еще много чего…раскрытые припухшие от поцелуев губы, ореол окружающего их аромата. Я открываю глаза и смотрю на картину. Сегодня я не способна ее нарисовать. «Завтра».

– Марианна? – я и забыла, что он здесь. Моргаю, пытаясь понять, что его так удивляет во мне.

– Что?

– Пойдем в кровать. Тебе надо отдохнуть, – он касается моей руки. В его взгляде мелькает злость. – Да ты вся заледенела.

Не успеваю я что-то ответить, как оказываюсь на его руках. Несколько секунд, и я уже в нашей спальне, лежу на кровати, завернутая в одеяло. Сама я больше не чувствую холода. Пока он вышел в гардеробную, избавляюсь от своей любимой пижамы. Она не греет, а мне хочется свободы. Маркус возвращается, ложится рядом и обхватывает меня рукой. «Сюрприз-сюрприз». Чувствую, как он напрягается, понимая, что я голая. Я хочу его!

Дальше все происходит слишком быстро, чтобы я думала. Поворачиваюсь к нему и впиваюсь в его губы. Он весь такой горячий. И нет никаких мыслей. Ничего нет… ведь тот, кто мне действительно нужен, сейчас рядом… Мой лед уходит, растапливается.

***

Маркус был беспощаден, вымещая на мне свой гнев. И пусть между нами все-таки установилось подобие перемирия, он не отказал себе в праве показать мне, кто все-таки хозяин положения. Он забирал все, что я могла дать… весь день до самого вечера. Сладкое наслаждение с примесью боли. Он пил мою кровь, буквально вгрызаясь в шею. Я была в его полной власти.

Я морщусь от неприятного ощущения. Чувствую, как его пальцы скользят по моей шее. Раны еще не зажили. Это плохо. Мне нужна кровь… его кровь. Я натягиваю одеяло повыше и забываюсь беспокойным сном.

***

Первый признак жажды – это слабость. Все тело плохо слушается. Горло саднит от сухости. Каждое сглатывание причиняет колющую боль.

Я открываю глаза, но темнота проходит только через несколько секунд. Понимаю, что моя строптивость в этот раз не привела ни к чему хорошему.

Добираюсь до ванной с огромным трудом. В зеркале вижу, до чего все плохо: синяки под глазами, бледная кожа. Я поворачиваю голову, рассматривая место укуса. Ранки затянулись, но так они не должны выглядеть. Прошло достаточно времени, чтобы я могла восстановиться. Уже середина ночи.

Я осматриваю свое тело. В некоторых местах видны растекающиеся синяки. Нужно придумать отговорку для Роксаны, чтобы она дала крови. От одной мысли об алой жидкости мое дыхание перехватывает и сразу сознание выдает образ Маркуса.

***

Каждый шаг дается с трудом, особенно когда желаешь показать, что все нормально. Я спускаюсь вниз и молю всех богов, чтобы Роксана была одна. Как часто это бывает, мои молитвы остались неуслышанными.

Дэвид с особым удовольствием уплетает круассаны и смотрит телевизор. Роксана наводит порядок после завтрака.

– Привет, – выдавливаю я из себя. Каждое слово, будто ножом режет мне горло, а запах Дэвида, как никогда становится довольно привлекательным.

– Привет, бунтарка, – улыбается он. – Нам здорово влетело.

– Прости.

Роксана смотрит в мою сторону, и я вижу, как она окидывает меня взволнованным взглядом. У меня перед глазами на долю секунды все чернеет. Я опираюсь о столешницу, пытаясь вернуть себе равновесие и сфокусироваться на чем-то, но предметы расплываются… пляшут. Я встряхиваю головой в попытке прогнать это все, но делается только хуже.

– Марианна, – слышу я голос Роксаны. Кажется, что у меня заложило уши, и теперь каждый звук отдает каким-то бульканьем. – Марианна, с тобой все в порядке?

– Я… мне лучше… пойду…, – произношу я с придыханием, и в следующее мгновение все начинает кружиться, будто в водовороте.

***

Я приоткрываю глаза. Морщусь от ноющей боли в висках. Горло неприятно жжет и жутко хочется пить… крови.

– Тебе стоит полежать, – слышу я спокойный голос Роксаны. – Ответь мне на вопрос: когда ты последний раз кормилась от Маркуса?

– Когда мы были в домике в горах, – припоминаю я.

– Сколько раз ты кормила его с тех пор?

– Раза два или три.

Роксана вздыхает и недовольно хмурится.

– Ты должна питаться, Марианна. Я пока что не звонила Маркусу, но это не значит, что он не узнает.

– Просто после той жуткой недели, когда их не было дома, я подумала, что ему нужно время для восстановления.

– Прошло уже несколько недель. На восстановление требуется максимум пару дней.

Мне нечего ей ответить. Я сама не знаю, почему так поступала. Хотя… знаю… пыталась снова доказать, в первую очередь себе, что смогу обойтись без Маркуса. Глупо и по-детски наивно.

– В любом случае, – продолжает Роксана, – стоит сделать тест… на всякий случай.

– Какой тест? – не придавая значения этому вопросу, спрашиваю я, садясь на кровати.

– На беременность. Возможно, вы ждете ребеночка.

Проходит несколько секунд, прежде чем я осознаю смысл ее слов. «Ребеночка??? Но разве…»

– Ребенок? – еле слышно переспрашиваю я. «О, нет! НЕТ!»

– Я сказала, возможно…

– Ты говорила, что шансы маленькие, что есть определенный период! – вскрикиваю я.

– В этот период шансы выше, а так он практически равен нулю.

– Но он есть!

– Практически нет.

Я опускаю голову, закрывая лицо ладонями, и начинаю раскачиваться. «Ребенок… я не могу… не могу… это не со мной».

– Марианна, дети – это благословение.

– Какое к черту благословение! Меня используют как… как…

Я начинаю рыдать. Страх парализует все мое тело. Даже находясь у Дока я не испытывала такого.

– Сейчас ты сделаешь тест, и все выяснится.

– Я такая глупая… будто мне всего лишь шестнадцать лет. Я даже не подумала, что стоит предохраняться, – всхлипываю я.

– Предохраняться? – удивляется Роксана.

– Да! Предохраняться! Презервативы. Никогда не слышала о таком? – срываюсь я на ни в чем не повинную Роксану.

– Вампиры не пользуются средствами контрацепции, Марианна. Дети у нас рождаются редко! А если мы еще и предохраняться будем, то вымрем!

Роксана в гневе. Мне даже становится не по себе.

– Я пытаюсь забеременеть уже не первое десятилетие, Марианна, а ты говоришь о том, что не хочешь рожать! Как можно быть такой бездушной?!

От ее слов мне больно. Я смотрю в глаза Роксане и понимаю, что она права. Я бездушная холодная тварь. Неуверенно встаю с койки, беру тест со стола и направляюсь к двери.

– Марианна, я…, – слышу я за своей спиной растерянный голос Роксаны.

– Не надо…

К чему все эти слова. Мне больно, но разве кто-то может ослабить мои страдания. Дело даже не в ребенке. Дело во мне. Глубоко внутри меня холодная пустота. Она поглощает меня, затягивает. Я потерянная, одинокая. Где бы я не находилась, меня ждет лишь обманчивая реальность. Кому доверять, если кругом одни недоговорки, тайны. За меня снова все решили. Я всего лишь пешка. Может, не так далеки от истины слова Адама?

И пусть я потеряла на время голову от воображаемой любви Маркуса ко мне, сейчас я должна трезво мыслить. Доверие… кому и в чем? Я заперта в клетке. Навечно. Меня душат сомнения и мои проснувшиеся чувства.

Захожу в ванную, распаковываю тест на беременность. «Все будет хорошо, Марианна. Все будет хорошо».

Я постукиваю пальцем по каменной столешнице в ожидании проявления полосок… Одна. Я вздыхаю от облегчения. Нервы были натянуты как струна, а теперь я расслабилась, и они провисли, обмякли, превращая меня в куклу. Заворачиваюсь в одеяло, сидя на нашей с королем кровати. Смотрю в одну точку. «Интересно, был бы Маркус рад ребенку?» Конечно, был бы. Наследник. Ему нужен наследник… и королева. Я сосуд и не больше. Все, что было между нами, хорошо спланированный спектакль. Я согласилась на свадьбу и потом сама же нарушила нашу с Маркусом договоренность. Нужно было понимать, что дети рано или поздно будут, но… не сейчас. Я не готова.

Дверь резко открывается, заставляя меня вздрогнуть. Маркус влетает в комнату будто ураган.

– Нет, – неожиданно громко и уверенно произношу я. Король останавливается перед кроватью. Не могу смотреть на него. Чувство будто предала, будто виновата… в чем только? Это же они мне ничего не объяснили.

– Марианна…, – слышу я его приглушенный голос.

– Расстроился? – равнодушно произношу я. Маркус вздыхает и присаживается напротив. Он молчит. Я приподнимаю голову и заглядываю ему в глаза.

– Это просто… я не ожидал такого, – искренне, как мне кажется, произносит он. – В любом случае у нас впереди много времени.

– Ты не понимаешь, да? – шепчу я. – Эта холодная война… Пока мы не уничтожим всех, кто за этим стоит, это не закончится. Постоянные нападения на вампиров, убийства. С нами может случиться что угодно. Если с тобой что-то произойдет, меня растопчут. Я никто, Маркус. Для них я всего лишь хорошее развлечение. Потерянная королева. Ты хочешь, чтобы наш ребенок повторил мою судьбу? Я не хочу…

– Если мы будем ждать, когда все это прекратится, может пройти вся наша жизнь. Мы не вечны, Марианна. Нам отведен меньший срок.

Я сдерживаю слезы, хотя так хочется завыть. Мне необходимо побыть одной. Понимаю, что не стоит, что закрываюсь снова. «Но разве меня кто-то поймет?» И раз это моя жизнь, то и жить я буду по своим правилам.

Каждое движение дается с трудом. Без питания кровью я истощена морально. Физическое бессилие лишь следствие.

– Куда ты собралась? – спрашивает Маркус.

– Я хочу побыть одна.

– Мар-рианна, – угрожающе протягивает король, и мне приходится зажать уши ладошками – до того режет слух каждый звук. Слезы все-таки начинают бежать по моим щекам.

– Пожалуйста, я просто хочу побыть одна, – всхлипываю я. Последние силы уходят на то, чтобы преодолеть расстояние до моей комнаты. «Пусть он останется там. Пожалуйста. Пусть он не пойдет за мной». Я не выдержу. Сломаюсь. Растаю. Его объятья стали всем для меня. А мне так больно от недосказанности.

Жалею себя. Понимаю, что по-настоящему смотрю на себя без прикрас. Мама бы обратила все в шутку, но она погибла. А я? А я медленно умирала все эти сто лет. Гнила в своем одиночестве. Маленькая, брошенная, раненая девочка. Трудно было открыться для других. Еще трудней теперь становиться снова равнодушной. Не будет уже как прежде. У меня теперь одна дорога. Смогу ли я ее пройти?

Роксана так и застала меня, сидящей на полу возле кровати. Я сама не заметила, как закуталась в одеяло в попытке согреться.

– Прости, – единственное слово, которое она произнесла, протягивая мне пакет с холодным тошнотворным студнем.

– На правду не обижаются…

В глазах Роксаны я читаю то, что так ненавидела всегда. Жалость. Я, наверное, так и выгляжу. Но если сдамся, покажу, что мной можно помыкать, совсем потеряю себя. Спазмы и раньше были привычным делом после приема холодной крови, но сейчас они будто выворачивают мой желудок наизнанку. Но я выдержу… на то я и королева.

***

Ночи стали холодными. И не потому, что прохладно в комнате… просто нет горячих объятий, к которым я так привыкла.

Два дня я провожу у себя в комнате. Маркус не приходит ко мне. Сначала я радуюсь этому, потом внутри зарождается тревога, сменяющаяся гневом и бесконечными вопросами. Извожу себя дурными мыслями. Может, я не нужна ему? Может, такая я ему и не была нужна никогда? Может, и вправду он ищет во мне лишь королеву и мать своего наследника?

По мере того, как силы возвращаются, во мне снова пробуждаются сильные эмоции. Хочется выместить свой гнев хоть каким-то образом. Я сдерживаю себя, когда приходит Роксана с новым пакетом крови. Она единственная из всех, кто не оставляет меня. Я держусь за эту мысль, хотя она абсурдна. Кажется, мне плевать на все. Только бы мне дали излить злость.

Выход приходит сам собой, когда я беру в руки кисти. Яркие цвета. Несколько холстов. Запах краски пропитывает мои волосы, кожу. Одежда вся покрыта пятнами. Я пахну собой. Бегу от Маркуса. По-своему. Изощренно. «Нельзя себя терять. Нельзя…»

***

Дверь за моей спиной открывается. Я знаю, что это Маркус. Он молчит. Я тоже ничего не говорю. Я не позволю ему мной управлять.

– Я уезжаю, – наконец-то произносит он. «Скатертью дорога».

– Удачного пути.

Вздыхает. Он рассчитывал, что я буду плакать и умолять его остаться. «Как бы ни так».

– Нам надо поговорить, Марианна.

Если он обращается ко мне по имени, это уже серьезно.

– О чем? – спрашиваю я, вытирая кисти. Я и так знаю, о чем он собирается говорить.

– О нас…и наших детях.

Я вздрагиваю. Во мне с новой силой вспыхивает ярость.

– Мне кажется, я ясно объяснила тебе, что ни о каких детях сейчас не может идти речи, —стараюсь как можно спокойнее произнести я, но в итоге срываюсь. – Я не готова, Маркус! Меня дрожь пробирает от одной только мысли об этом!

На мои плечи ложатся горячие ладони. Я чувствую этот жар даже сквозь свитер.

– Нет. Не надо. Пока ты не пообещаешь мне, не смей ко мне прикасаться!

– Я обещаю, что не прикоснусь к тебе, когда будет вероятность беременности, – сдается он, – но ты должна понимать, что рано или поздно…

– Я все понимаю. За этим ты и брал меня в жены.

Я скидываю его руки с моих плеч.

– Я вернусь через несколько дней.

– Хорошо. Я никуда не денусь, можешь не переживать.

– Если бы у тебя был телефон…, – начинает он. «Ну, уж нет». Я не хочу быть привязанной к нему. Обойдется без меня немного.

– Встретимся через несколько дней, – отвечаю я. «Черт! Почему с ним так сложно?»

Маркус вздыхает и уходит. По крайней мере, я выиграла этот бой.

ГЛАВА 26

Первые ощущения – это тепло. Я прижимаюсь к нему и вдыхаю свой любимый аромат. «Но Маркус же уехал…» открываю глаза и понимаю, что лежу в его объятьях… в шелковой маечке и шортах. «Наверное, он очень устал, раз не потрудился меня раздеть». Мне же лучше.

Легкие поцелуи пробегают по шее, и мое тело мгновенно реагирует на это. «Ой, не-ет!» Я переворачиваюсь на другой бок, но моя голова все еще лежит на его руке. Горячая ладонь скользит по бедру. «Не дышать и не двигаться».

– Доброе утро, малыш, – шепчет Маркус. Мурашки щекочут кожу. Я отвечаю ему бессвязным бурчанием.

– Просыпайся, любимая, мы едем на прием.

До меня не сразу доходят его слова.

– Какой прием? – шепчу я, поворачивая к чему голову.

– Элита устраивает прием в честь успешной операции по поимке Дока, – по-деловому холодно отвечает мне Маркус. Он поднимается с постели и проходит по комнате. Мне так хочется, чтобы он меня поцеловал… «Странно, что он этого не делает».

– Какой повод…, – с иронией произношу я, накидывая одеяло на голову.

– Там будут важные личности.

– Молодые и симпатичные? – улыбаюсь я, отвечая ему из-под одеяла.

Тишина. Я стягиваю ткань с головы и вижу Маркуса застывшего посреди комнаты. Вот этот его взгляд меня пугает. «С чего это он в такой ярости?» Наверное, недоволен, что я еще не встала.

– Встаю-встаю, – бурчу я.

Направляюсь в ванную, ощущая ледяной взгляд в спину. Он уж точно не может принадлежать человеку, у которого такие горячие руки. «Черт!» От этой мысли меня бросает в жар. Мы не были с Маркусом вместе больше недели. Кажется, эта мысль становится навязчивой. Возвращаюсь в комнату и понимаю, что осталась одна. «Чудесненько».

***

Перебираю одежду на вешалках. Вспоминаю о запасах красивого белья, которые еще не были использованы. Сейчас самое время.

Через несколько минут я любуюсь красивыми черными чулками на своих ножках. Кружевная комбинация приятно облегает мое тело. Я достаю юбку и белую блузку. Сегодня мне хочется выглядеть строго. Прежде чем одеться, ищу шпильки. Заколю волосы в пучок. Еще бы очки… как у моей мамы, и я буду мисс-училка-злючка. Юбка как влитая садится на мои бедра. Я кручусь перед зеркалом и понимаю, что мне важно внимание Маркуса. Вот я и буду делать вид, что все прекрасно, а он пусть и дальше изображает равнодушие. «Молодые и симпатичные…», – улыбаюсь своему отражению, застегивая пуговки блузки. – «Ну-ну, милый…»