Ирландская Республиканская Армия

Даже после войн 1919—1923 гг. в Ирландии (война за независимость и гражданская война в Свободном государстве), республиканцы и ИРА продолжали оставаться враждебными и агрессивными в отношении Северной Ирландии. С того времени ИРА было проведено множество вооруженных нападений и терактов на территории Северной Ирландии. Католики Ольстера также чувствовали себя не в безопасности и старались защитить свои интересы, поддерживая политиков из Шинн Фейн и объединяясь в различные организации и католические сообщества. Соответственно радикалы из числа католиков Северной Ирландии присоединялись к ИРА, считая, что таким образом защищают себя от насилия со стороны британцев и унионистов. Ирландские республиканцы и католики Севера в своем большинстве отрицали легитимность Северной Ирландии, и желали воссоединения с Югом в едином государстве.

Со времени создания Северной Ирландии практически ничего не изменилось в базовых социальных и политических условиях, лежащих в основе данного конфликта. Католики Северной Ирландии, являющиеся меньшинством региона, до сих пор считают себя ущемленными и не способными защитить свои интересы в рамках политической системы Великобритании. Ирландские националисты чувствуют себя гражданами «второго сорта», так как не могут идентифицировать себя с государством, его символами, религиозными и культурными ценностями. Определенная дискриминация в трудоустройстве католиков Северной Ирландии действительно существует, что регулярно используется республиканскими политиками во время выборов.

На сегодняшний день сегрегация общества по религиозному признаку является нормой в Северной Ирландии. Протестанты и католики живут в разных районах, имеют собственные школы, газеты, клубы и организации, спортивные сообщества, сеть формальных и неформальных контактов для бизнеса и социальной жизни. Даже представители таких профессий, как юристы или врачи, часто имеют клиентов только из одного сообщества (католического или протестантского). Церковь является своего рода платформой и связывающим звеном для различной деятельности каждого из сообществ. Каждый житель знает религиозную принадлежность другого, что подразумевает соответственно национальную и политическую их принадлежность, независимо от того, правда это или нет. Обобщение по религиозному признаку и предвзятое отношение повсеместно в Северной Ирландии. Представители разных культурно-религиозных сообществ Ольстера стараются, как только это возможно, максимально ограничить свои контакты между собой. Присутствует осознанное признание «другого» пространства, проникать в которое нельзя. Когда каждая из сторон остается на своей «стороне» мир сохраняется. Юнионисты контролируют органы власти и общественное пространство протестантского сообщества Северной Ирландии, а националисты остаются в своем «пространстве» и культурно-религиозном сообществе.

Вопрос «разграничения» – отличия Севера от Юга, стал, таким образом, главным политическим вопросом в Северной Ирландии. Доминирование этой проблемы над другими вопросами в политике Северной Ирландии является причиной того, что унионисты всегда получают большинство в Стормонте (парламент Северной Ирландии). Хоть ирландские националисты и хотят представить Стормонт как однопартийный парламент, на самом деле другие партии существуют и свободно занимаются своей деятельностью в Северной Ирландии. Партия националистов Шинн Фейн открыто участвует в выборах и даже занимает места в парламенте и других органах власти. Также, в Северной Ирландии действует свобода слова и существует свободная независимая пресса и другие СМИ. Более того, в 1950-х и 1960-х гг., лейбористская партия Северной Ирландии (Northern Ireland Labour Party) составляла серьезную конкуренцию, как для юнионистов, так и националистов.

Структура общества в Северной Ирландии, все равно, ожидаемо предоставляет определенные преференции юнионистам в ущерб националистам католикам, что продолжает подпитывать этно-религиозную базу конфликта. Немногочисленная часть католиков в Северной Ирландии, все же воспринимает сложившуюся ситуацию вполне спокойно, продолжая работать и жить относительно успешно в рамках сложившейся системы. В дальнейшем, реальные материальные и экономические отличия между католиками и протестантами стали незначительными, особенно после Второй мировой войны и вступления в силу государственных реформ (таких, как: свободное образование, медицинское обслуживание, программа поддержки безработных, а также равные имущественные и политические права для всех). В результате многие католики в Северной Ирландии стали относиться к государству неоднозначно, и стали сомневаться в правоте националистов.

Республиканцы не могли и не хотели понимать, что условия жизни и само общество в Северной Ирландии изменились. Националисты продолжали жить в своем идеализированном гаэльско-католическом культурном сообществе, выделяя себя, используя старую националистическую риторику. Для республиканцев, само существование Северной Ирландии отделенной от остальной Ирландии, в составе государства исторических врагов, является преступлением и само по себе дискриминирующим по отношению к ним фактом, вне зависимости от реальных условий и качества жизни самих католиков на этой территории. Поэтому, и сегодня, этнический ирландский национализм, замешанный на религиозных отличиях и «старых» обидах, является основной причиной беспорядков и проявлений терроризма в Северной Ирландии.

Идеология национализма подпитывает ИРА, определяет цели и задачи, а также придает некую «легитимность» действиям «ирландских добровольцев». По мнению националистов, именно политическая и социальная несправедливость в Северной Ирландии, является истинной причиной насилия и «терроризма». На самом деле, терроризм не является чисто психологической проблемой. Несмотря на популярное мнение, террористы в своем большинстве вполне физически и психически нормальные люди. Терроризм это продукт и результат социальных процессов, конфликтов и напряжений при взаимодействии различных социальных групп, реакция на «несправедливость» государства и одна из форм политики, в ее наиболее радикальном проявлении. Террористы часто используют в обосновании своих действий социальные лозунги и цели, оправдывая себя стремлением достичь некоего общественного блага. В связи с этим, социальный и политический идеал ИРА, это единое и независимое мононациональное государство (Свободная Ирландия) с определенными культурными (гаэльскими) и религиозными (католическими) атрибутами. Для достижения этой цели, «добровольцы» ИРА взяли в руки оружие и стали на путь политического насилия, экстремизма и терроризма. Ради веры в идеальную Ирландию в понимании националистов и льется кровь на территории британских островов уже более 100 лет.

Нации и национализм

Национализм является наиболее успешной политической идеологией на протяжении последних 250 лет и на сегодняшний день настолько популярен, что считается «нормальной», в определенной степени универсальной, формой социо-политического устройства и типовой политической идеологией построения общества. Данная идеология предполагает, что мир состоит из различных наций (народов/этносов), каждая из которых имеет свою особую культуру, территорию проживания и собственные интересы. Каждый этнос (нация) соответственно имеет право на самоопределение и свое собственное государство. Слово «нация», в этом смысле, равняется «народу» – специфической группе людей со своей единой этнической, расовой идентичностью (людей объединенных одной культурой, языком, историей, религией, территорией проживания, собственной знаковой и символьной системой, общей мифологией, традициями и способом жизни).

При этом, понятие «государство» отождествляется со структурами власти и формой организации общества, а цели и интересы государства, в идеале, должны совпадать с целями и интересами определенного народа. Концепция самоопределения народа (нации) в своей основе несет идею того, что каждая нация имеет природное право вести собственные дела на своей территории без внешнего вмешательства. Именно эта базовая идея и лежит в основе политической власти и легитимности государства, по мнению националистов.

Идеология национализма предусматривает определенное тождество между государством и нацией, что ставит нацию и ее интересы превыше всего. Поэтому, национализм требует особого специфического понимания нации, ее интересов и отличия от других народов. Данная концепция исключает из политики и автоматически лишает права на управление государством тех, кто не является представителем «коренной» нации и не разделяет ее целей и интересов. Другими словами, в «классическом» или «интегральном» национализме только представители основной (коренной) нации и народного большинства на определенной территории, имеют право на принятие политических, управленческих решений в конкретном государстве. Современный национализм существенно отличается от «классического» (18—20 вв.) и чаще использует термин «политическая» нация в отличие от первоначального, исключительно этнического понимания нации.

В мировой политике вплоть до 18 века наций как таковых не существовало. Основой политического строя и легитимности государственной власти в странах Европы была религия и феодальная традиция. Прежние государства в основном имели монархическую форму правления, а во главе наций стояли династии и аристократические роды. Во многих случаях монарх мог быть представителем другого этноса и носителем культуры отличной от культуры большинства населения, а некоторые правители «старой» Европы даже не владели языком коренного народа. Легитимность власти монарха исходила из религиозных верований и традиций, согласно которым, монарх наделялся властью непосредственно от Бога и являлся представителем божественной власти на земле. Власть церкви в средневековой Европе была поистине огромной, так как Папа и епископы католической церкви непосредственно «помазывали» на царство и наделяли легитимной властью определенные династии. Церковь в средневековье была основным фактором политики. Во времена Реформации, которая длилась почти 200 лет, религиозные войны и насилие в Европе достигли своего пика во время Тридцатилетней войны (1618—1648 гг.) и привели ко многим жертвам среди населения европейских стран. Например, население Германии в указанный период сократилось практически вдвое. Если мы к этому добавим еще деятельность инквизиции и преследование инакомыслящих (еретиков), а также годы крестовых походов, станет понятно, почему насилие и религия так прочно связаны друг с другом в нашем сознании.

Идея того, что отдельные этно-религиозные и лингвистические сообщества (на латинском – нации) могут рассматриваться, как базис для политической организации общества, была неизвестной в указанный период времени. В те времена большинство населения состояло из необразованных крестьян, живущих в локальных небольших поселениях, интересы которых, были очень ограничены. Национализм же предусматривает в первую очередь осознание принадлежности к определенной культурной группе и собственную идентичность, отличную от других групп. Даже сегодня, во многих частях мира идея нации является неактуальной и воспринимается неправильно. Во многих современных постколониальных государствах Африки и Азии, где государственность очень нестабильна, концепция нации мало что значит для большинства населения, которое продолжает делиться на различные религиозные и племенные группы, не воспринимая себя частью единой нации. Например, в Афганистане и Пакистане первичное значение имеет принадлежность к определенному племени и деревни, а не государству.

Другой важный элемент идеологии национализма, это четкое разделение мира на отдельные автономные этнические группы, которые проживают на исторически определенных территориях. Данная позиция поднимает многие сложные вопросы. Во-первых, границы между государствами, по сути, являются продуктом национализма. Во-вторых, в прошлом не существовало четко определенных границ между государствами, так как границы часто менялись в результате войн, завоеваний, династических браков, порядка наследования и дипломатии. В-третьих, даже когда территории были определены, люди часто мигрировали в силу разных обстоятельств, иногда целые этнические группы расселялись или выселялись по воле правителей. В результате на протяжении истории многие государства и территории содержали различные этно-религиозные, культурные и лингвистические сообщества, которые сосуществовали вместе на одной территории. Пример Югославии в этом смысле является хрестоматийным, где не существовало четких территориальных границ между различными нациями, что и привело к кровавой трагической развязке в 90-е годы прошлого столетия.

Популяризация идей национализма и попытки отделить нации в самостоятельные государства по национальному признаку наблюдались в Европе повсеместно, начиная со времен Великой французской революции, достигнув своего пика в кровавом 20 веке. Ирландские националисты, пожелавшие отделиться от Великобритании и создать собственное государство, не были в этом смысле оригинальными. Вооруженный конфликт в Ирландии, можно сказать, был объективно обусловлен общеевропейскими процессами и политическими тенденциями Нового времени.

Первыми современными нациями, создавшими собственные государства-нации, можно смело назвать французов и американцев (Франция и США соответственно). Два указанных народа стали настоящими нациями и сформировались в народные (национальные) государства в результате революционных и освободительных войн, направленных в первую очередь против феодального, монархического правления и засилья церкви. «Помазанник божий» был заменен на «народ», который отныне самостоятельно вершит свою судьбу и становиться единственным легитимным источником государственной власти. Во Франции этот процесс был очень болезненным и проблемным, так как всего менее половины населения страны говорило на французском языке, и считали себя «французами». Франция во второй половине 18 века состояла из различных этнолингвистических групп германского, фламандского, бретонского, баскского, итальянского и окситанского происхождения. Вдобавок, даже франкоязычные люди использовали в повседневном общении местные региональные диалекты, часто непонятные для жителей других регионов Франции. Революционеры решили языковую проблему, заявляя, что все бывшие подданные французского короля теперь становились гражданами свободной Франции и равными перед законом, а общий «гражданский» язык общения назывался французский. Все граждане, проживавшие на территории новой пост-революционной Франции должны были изучать и использовать французский для общения, мотивируя свое требование тем, что на французском языке говорило большинство населения. Строго говоря, французский язык в то время не имел единой грамматической формы и правил в современном понимании. Именно со времен Великой французской революции началась унификация и стандартизация французского языка, который стал похож на тот современный вариант, на каком говорит сегодняшняя Франция.

Именно французский опыт дает нам классическую стандартную модель национализма, имевшего интегральный, объединяющий характер, отбрасывавший «незначительные» региональные отличия ради идеала нации. Процесс формирования единой нации преподносился как процесс освобождения народа от гнета родовой аристократии, религиозных догм и ограниченной, необразованной крестьянской жизни. Гражданам давались новые возможности реализовать себя, учиться и действовать, опираясь на идеалы свободы и равенства в обществе, которое говорит на одном языке, имеет общую территорию проживания и права гарантированные законами государства «народной власти». Революция во Франции была логическим продолжением идей и ценностей эпохи Просвещения. Французы стали пионерами и «законодателями моды» в политике, науке, экономике и юриспруденции современной Европы. Метрическая система мер и весов, кодифицированная правовая система и республиканская форма правления, с помощью завоеваний Наполеона и культурного влияния французских философов и ученых, распространилась по всей Европе. Именно во времена Наполеоновских войн впервые появилась глобальная международная торговля и правила, когда между собой торговлю ведут государства-нации, а не отдельные купцы, аристократы и города. Все это помогло французам получить «национальное самосознание» и способствовало единению представителей различных регионов и этносов Франции.

Соединенные Штаты Америки пошли по схожей траектории. Население, на тот момент британских колоний, состоявшее из представителей самых разных народностей, культурных и лингвистических групп, эмигранты с разных стран мира отбросили свое прошлое, приняли общие правила игры, конституцию и стали называть себя американцами.

Британия тоже шла по пути формирования государства-нации, но с определенными отличиями. В Соединенном Королевстве на первый план вышли экономические факторы, имперские амбиции и агрессивная внешняя политика. Быстрые темпы экономического развития, колониальные владения и активное участие в мировой торговле, способствовали стандартизации английской культуры и английского, как языка международной торговли и общения. Огромная армия и флот Великобритании также внесли свой вклад в формирование единой британской нации, так как необходимость защищать свои колонии по всему миру заставляла правительство набирать в вооруженные силы империи представителей самых разных народностей и культурных групп, которые в процессе службы становились «британцами». Валлийский в Уэльсе и гаэльский язык в Шотландии и Ирландии отошли на второй план, став исключительно местными языками, уступив место английскому, как языку международной торговли и влияния. Тем временем, либеральные националистические движения, возникшие в 19 в. боролись за объединение в одну нацию регионов Италии и Германии (к примеру, католическая Бавария и лютеранская Пруссия были отдельными германскими королевствами).

До Наполеоновских войн, Германия называлась Священной Римской Империей и состояла из более чем 300 независимых княжеств, которые медленно и без энтузиазма, в результате войн и в порядке династического наследования объединялись в одно государство. Окончательное объединение Германии в одно государство-нацию завершилось лишь в 1871 г.

Одной из первых политических кампаний в объединенной Германии стала «борьба за культуру» (Kultur Kampf) канцлера Бисмарка, направленная, главным образом, против старой самоидентификации и культурного разделения между этническими группами немцев, с целью устранить различия между баварцами, пруссами, гессинцами и т. д. Главной задачей объединенной Италии в 1860-х гг. было формирование единой итальянской нации из 12 отдельных королевств и княжеств, где на итальянском языке разговаривало всего около 3-х процентов населения.

Многие народы мира имели свою определенную расовую и этническую идентичность, но как нации, в современном понимании слова, их не существовало. До 18 века «нациями» назывались искусственные конструкции, в которых, например, многие валлийцы, шотландцы и ирландцы по этническому происхождению, с легкостью становились англоговорящими британцами ради получения политических или экономических выгод. В средневековой Европе в политике действовала формула, что вся власть от Бога, а монарх как его помазанник, является проводником божьей воли на земле и не имеет особого значения какие-либо этнические, культурные и лингвистические особенности народа, которым правит коронованный представитель феодальной знати. Более того, до последнего времени, правящие элиты демонстрировали свою принадлежность к особой, отличной от большинства народа культуре, стараясь этим подчеркнуть свой исключительный статус правителя. Русские, немецкие и даже английские аристократы часто говорили и использовали в своих государственных делах французский язык, а католическая церковь пользовалась латинским, как сакральным языком, недоступный простолюдинам.

Великобритания в этом плане отличалась от общеевропейских тенденций. Формирование британской нации началось немного раньше чем в других европейских странах. Стремительное расширение британской империи, появление рыночных отношений, индустриализация производства, расширение прав парламента, либеральные идеи и развитие передовой научной мысли, сделали Великобританию локомотивом преобразований и просвещения, а английский язык престижным и модным среди аристократии. В 18—19 веках Великобритания стала первой в мире сверхдержавой, а потому английский соответственно стал глобальным языком. Но в Ирландии, за исключением Ольстера, процесс «британизации» происходил медленно, главным образом из-за религиозных различий. Начиная со времен короля Генриха VIII Тюдора, который отделил английскую церковь от католической, на британских островах началась непримиримая вражда между католиками и англиканцами, а Ирландия традиционно была бастионом католицизма.

В конце 18 века в философской мысли Запада возникла реакция, направленная против идей Просвещения. В Германии эта реакция была особо заметной, где стала доминирующей в обществе и известной нам как Романтизм. Просвещение преклоняется перед наукой, промышленностью, экономическим развитием, либерализмом, толерантностью и свободой личности. Романтизм же, напротив, превозносит традицию, религию, мистицизм, культурные патриархальные ценности, жертвенность, воинственность, превосходство общественных интересов над частными, незыблемость «старого» природного порядка установленного Богом. Романтики сопротивлялись унификации наций-государств, рассматривая существование различных этнических групп и народностей, как часть естественного (божественного) порядка, который следует сохранять. Наиболее влиятельными представителями этой философской мысли были Гегель и Гердер. В связи с этим, идея разделения огромных мультинациональных государств-империй на отдельные, небольшие государства-нации становиться легитимной и даже моральной, так как, по сути является естественной и справедливой природой общества. Идеология Романтизма также оправдывает определенную дискриминацию национальных меньшинств, как способа защиты коренной нации, ее идентичности, культуры, чистоты и единства, а также использование силы в качестве «последнего аргумента».

Аутентичность и чистота были особенно важны для последователей Романтизма, которые ставили чувства и эмоции выше разума и логики. Эмоции были чистыми и непосредственно исходили от сердца и естественной природы человека. С другой стороны, разум и логика, наука и промышленность, основывались на расчете и материальной, практической выгоде, которая, считалась противниками идеологии Романтизма важнее духовных и моральных сантиментов. Согласно этой точки зрения, эмоции, совесть и чувства человека, являются теми дарами Бога, которые позволяют людям распознавать истину от лжи, добро от зла, выполнять свой долг и жить согласно естественным божественным правилам. В понимании «романтиков» политика является наиболее порочным явлением в обществе, так как руководствуется, прежде всего, жаждой власти, расчетом, цинизмом и материальной выгодой. А проявления прямого насилия направленного против несправедливой, в восприятии романтиков, политики государства, получают, таким образом, некий позитивный оттенок.

В самом деле, вся идеология Романтизма восхваляет насилие и считает его позитивной, эмоциональной движущей силой общества, выражающей истинный дух и сознание народа. В частности, Романтизм считает искусство, а не науку, настоящим выразителем духовности и природы человека, указывая на способность произведений искусства воодушевлять на подвиги и действия целые народы, что является трансцендентным по отношению к материализму.

Романтический национализм воодушевляет людей на развал империй и больших многонациональных государств, в поддержку образования отдельных мононациональных государств, которые имеют естественное право на самоопределение, основываясь на культурных и лингвистических особенностях, а также экономических интересах конкретного народа. Но реализация подобных националистических идей на практике наталкивалось на жесткое противодействие со стороны противников данных идей, и было во многом проблематичным. Во-первых, такая трансформация общества подразумевала борьбу (часто насильственную) против установленного порядка и существующих государственных институтов. Во-вторых, в реальности, отдельно взятые нации и этнические группы редко проживали на одной территории с четкими границами. В-третьих, отдельные небольшие этнические группы можно было легко объединить с культурно близкими большими нациями, что приводило к конфликтам. Некоторые народности вообще не считали себя отдельными нациями, что тоже ставало инструментом большой геополитики. В-четвертых, многие этнические группы были настолько сильно перемешаны с представителями других народностей, которые также имеют права на свое отдельное государство, что национализм становился опасным источником насилия и нестабильности в обществе. По сути, можно утверждать, что целая теория национализма становилась причиной и своеобразным «рецептом» разжигания конфликтов. А насилие становилось простым способом реализации идеологии на практике. Жертвенность и жестокость в борьбе за «свободу» и «национальное освобождение» становились священными и героическими в сознании националистов.