Гармония преображения

Как же всё-таки они его боятся! Панически! К такому, по всему судя, есть повод. Но поведение, надо отметить имеет серьёзный запашок глупости. Сам здесь уж точно не самый гений, и то, худо-бедно, но понимаю, что такие потуги что-либо портить могут иметь в качестве результата только что-то определённо не радующее и по всем признакам отрицательное. При любом варианте развития сюжета тот, против кого это всё по ходу дела направлено, уж точно добрыми ассоциациями в сторону того, кого будет считать виновником с ним случившегося обзавестись ну точно не удосужится. Тогда чего же именно такой предприимчивый организатор плохого в качестве результатов всех своих действий-деяний вознамерился ждать? Поощрения и благодарности? Варианты оправданий для гадостей уже вертятся в голове, одно только плохо для того, кто таким вознамерился отгородиться от вполне заслуженного подзатыльника – учитывая ничтожный смысл, звучат подобные попытки оправдаться и выкрасить чёрное белым уж больно недальновидно-ничтожно. И пусть попытался озаботиться тем, чтобы поезд ехал к намеченной цели лишь со скоростью пешехода – всё равно ведь приехать, добраться до цели придётся, да и выехал Избранный очень и очень раненько, так что, так ли, иначе, но до Лавры всё-таки доберётся и в Крестном обходе храма обязательно поучаствует.

Вот и очередное из новшеств: а вы не подумали, каково это, постоянно пребывать в состоянии высочайшей концентрации всех своих сверх возможностей в целях организации всего, с избранным происходящего, и что возможность пожить, разместившись в сознании кого-либо примитивного это настоящий отдых на фоне таких титанических трудов и забот, а так же затрат необходимых и обязательных по ходу дела усилий? Неужели наш Творец такой возможности так отдохнуть не заслужил? Может не надо Ему в чём-то подобном мешать? Он всё и вся сотворил, как-нибудь Сам разберётся, как Ему сподручнее будет. Если на том поприще Им Самим выбран, чтобы стать тем, кем худо-бедно, но постепенно вот так становлюсь, то так тому, похоже, и быть. Во всяком случае со своей стороны помех уж точно наблюдаться не будет, только помогать стану, в чём смогу и как смогу. Что же до результатов, вот и поглядим, и увидим, что же там после всего вдруг получится, даже самому интересно стало! И пугать неизбежной и обязательной глупостью на этом фронте из самых разных забот несколько странно, не боюсь ведь такого, да и не верю, чтобы Творец, у которого всё без исключения учтено, чего-то там не учёл, в результате чего сам объект, которому, если судить по развитию всех последних событий, положено стать в этом мире людей Его глазами-ушами, вследствие некого недосмотра малоумным глупцом получился.

Вот и приплыли. Другим правильные слова говорить, это то мы все умеем, а как до самих себя дело доходит, и становится понятно, что все обременяющие заботами мудрости, они, оказывается, повернуты к тебе самому, вот тут действительно достаточно сложно не стушеваться, и не отступить, а то и не побежать. С первого раза взглянешь, особенно в свете того, как сама истина открывается, так дело выглядит совсем тускло и очень, ну очень не радующе. Выходит, собственная очередь наступила эту эстафету перенимать? Каждому избранному очередь приходит эту вахту на небе в своё время стоять, и, получается, пришёл личный-индивидуальный черёд? А сам-то к такому готов? Мало того, что после всех пертурбации, что потребовались, чтобы сознательно к пониманию такого смог подойти, на первый взгляд и от мозгов в голове уже почти ничего не осталось, так ещё, действительно, в самую пору задаться вопросом – а духом готов? Конечно, сейчас мало что знаю, как это там, вот так, реальным воплощением Бога стать? Что это будет, чем обернётся? Пока сплошь большущие вопросы впору себе задавать. При этом, нет, ответ-то простой – если надо так надо! Как обернёшься, посмотришь, какие труды, затраты усилий потребовались, чтобы, наконец, хоть один такой получился, оторопь настоящая по меньшей мере берёт! Как же можно теперь вот так, взять и отступить? На такое уже и прав никаких не осталось, да и жить-то, если отступить, как? Тут можно только, не считаясь ни с чем, идти до конца. Так что вот и посмотрим вживую, что это там? Даже весьма серьезное любопытство вдруг одолело! Всегда был в немалой степени сверх любопытным. Хотя, если судить по тому, что и менять друг друга, тем, кто на вахте стоит, по организационному смыслу полагалось из поколения в поколение, и рваться туда, сменить предшественника если и полагалось, то лишь по незнанию, радостей там не слишком великий набор. Если опираться на то, что ныне известно, то тем, кто вот там, наверху застоялся, для них характерно как раз на землю хотеть.

Тут опять просится на язык то самое замечание о желании Творца жить в истинно человеческом облике среди людей, и отсюда вытекающее наблюдение, заставляющее думать, а не хотел ли Он сам именно такого отдыха от своих трудов, и не обременён ли, пусть только один из спорщиков-конфликтёров, целенаправленной заботой удовлетворить в полной мере Высшее желание Господина Творца постоянно и всегда заботиться о том, чтобы людям их жизнь слишком лёгкой ни в коем случае не казалась?

Не верю, что Он оставил всех нас! Не с ничтожностью разума собственного принимать вот такое! Помни о будущих потугах крёстных ходов разбудить, может именно в этом вся суть? Но, в отличии от Иисуса, сам жив, и в этом немаловажная разница – через такого, каким являюсь, можно пытаться будить, обращаясь через слова и образы к чувствам. Рождаться, чтобы в процессе жизни попытаться лицо своё Богу своему подарить? Что ж, такое объяснение хоть как-то подходит, но это если направлять взгляд именно на неких особенных, избранных. А иные? Ведь им тоже отпущено оставить после себя правильной жизнью тот ли, или иной, способный поразить сознание прочих живущих, неизгладимый и чувствительный след. Они, что, чертами лица своего самый величественный облик в сотворенном Творцом человеческом мире и не украсят? Или сам этот Лик, Он формируется из подобного множества обликов избранных, отличившихся на своём поприще и, это значит, достойных? А все те правила жизни, заповеди, которые существуют несчётное количество лет, они как раз и дарованы, чтобы любой из живущих сразу смог знать, что для такого избрания делать тут надо, а что точно не надо?

Эта попытка разбудить Бога, по сути, она представляет из себя обращение к самому себе, уснувшему в многообразии ликов своих.

Интересно, а эта деградация сознания и сознательной деятельности разума, имеющая место в процессе постоянных молений, она хоть какие-нибудь ограничения знает? Или тут именно так организовано дело – сколько раз должным образом помолился, настолько глупее и стал? И как с таким побочным эффектом бороться? Что? Неужели в процессе таких вот, по сути, почти бесконечных молений уши пальцами себе затыкать, чтобы, не приведи Бог, лишнего чего не услышать? Тогда надо сначала поточней разобраться, что из произносимого допустимо к прослушиванию, а что допустимо только в некоторых особого рода разумных пределах! И какие пределы тогда считать тут разумными? Вон сейчас как далеко всё дело продвинулся по сравнению со всем тем недавним, и как понимание, по сравнению с тем, что присутствовало раньше, переменилось, и всё равно присутствует весьма серьёзная убеждённость, что после очередной серии молений опять некий новый, до того неведомый взгляд на известное и раньше возьмёт и откроется. Как же тут подходить к вопросу, до какой степени допустимо молиться, меняться, узнавать это самое новое и одновременно деградировать, то есть, при каких обстоятельствах всё это выглядит приемлемо, а при каких нет? Тут бы ну хоть какая-то, но ясность в подобном вопросе проявилась! И если вдруг покажется, что молиться далее отныне нежелательно, то тут же словно сам собой всплывает вполне естественный вопрос – а вместо тех самых молений-то что предпринять? Если всё так выглядит катастрофично, то надо бы, и не оттягивая, сразу же определиться с тем, чем следует себя тогда заботить, желая ну хоть как-то, но исправить всё сложившееся положение? Да и ещё вопросы начинают донимать – что если вот к такому и пришёл тем ранее приемлемым путём, каким шёл до того, шёл ранее, желая выяснить всё до того неведомое, то двигаясь в обратном направлении в подобного характера вопросах, вдруг поглупеть, по ходу дела забывая всё прежде узнанное не придётся? Хотя такая постановка взгляда на проблему даже звучит как что-то неразумное.

Вот и ещё очередной повод озаботиться проглядывается. В условиях, когда отныне понимаешь, что всё, что в собственных глазах по ходу дела формируется в какую-то, воспринимаемую во всех деталях, общую реальность, и всё это суть порожденье творчества огромного сверх разума, в том числе и твоего собственного разума, как некой укрупнившейся единой составляющей общего целого, то вольно, иль невольно, начинаешь несколько иначе, по-иному относиться к вдруг донимающим сознанье опасениям. Так получается, что среди всех прочих, желающих через молитвы докричаться до своего Господа отныне как раз тот, кто начинает понимать, что ты одновременно и тот, кто сам уже, пока пусть и в не самом исключительно значительном размере, но так ли, иль иначе, а влияет на само формирование происходящего. Так что? В таком и заключаются какие-то начала для того особого, так всеми ожидаемого пробуждения Господня? Или необходимо в своём развитии достичь чего-то ещё более масштабного?

Каждый из рождающихся суть в себе образ Господень, образ Божий! Вот так, пусть и с весьма заметными трудами, дошёл до понимания таких несложных истин, так что теперь неплохо было бы и до других идею донести, что все надежды разбудить Творца впору для себя начинать строить, когда каждый из предельно многочисленных и получающихся в результате размноженья образов людских по ходу жизни очищается от всей грязи духовной, желая жить в союзе и согласии с себе во всём подобными, пусть и рождающимися такими удивительно разнящимися и непохожими, прочими членами обычнейшего человеческого общества. Правила правильной и надлежащей жизни основными религиями доносятся до всех живущих уже больше чем давно, да и взыванье к Господу как к некому сверх мощному сознанию и звоном с трубами, и криками, как лишь отдельных слов, так и особых фраз, при этом с откровенно видимым стремлением сверх разум Божий, заинтересовав, привлечь, имеет место с самых древних пор существованья человечества.

И так, в некоторой части всего желательного и привлекательного хоть что-то, но для начала всё же вроде бы как получилось. Частью некая истина стала просматриваться. Пока, правда, не очень-то понятно, с чего именно так и почему, но разделилось то, чему положено просчитывать возможное и чувственная форма восприятия происходящего. Как следствие возникло понимание, что всё, владеющее неким правом, считая, подготовить реальное существованье созданного, само и по себе, в первооснове пребывая в холоде бесчувственности, без посторонней помощи, по сути, не имеет никакой возможности получить всю должную, достойную организацию. И вместе с тем вполне достаточно самого непредсказуемого и, на первый взгляд, просто бурлящего без смысла света от вот такого принелепейшего хаоса из пламени у нас над головой, и, пусть и самое ничтожное по содержанью, но полное вполне реальной жизнью, такое внешнее стороннее воздействие способно самому обычному материальному существованью такое вот желанное существованье подарить. Однако надо понимать, что и с таким, никак не предсказуемым и хаотичным сверх огнём, всё даже больше чем не вяжется в прогнозах, так как воистину горящее, то пламя всё сплошь в бурунах самых нелепых чувств, и от того толково организовать и просчитать всё от такого света как-либо зависящее по меньшей мере удивительно непросто. Что же тогда вот так, по результату, получается, да и ещё с учётом даже больше, чем серьёзного стороннего воздействия, инициированных самыми различными то всплесками, то бурунами самых разных чувств, влияющих, и в том числе, на тех, кто увенчал все результаты планетарного творения? Такое со стороны организаторов происходящего как-либо предсказать-предусмотреть если хоть как-нибудь и удаётся, то только лишь отчасти. Тут как раз в самую ту пору повернуться ликом в сторону обличия Творца, которому созданием своим обязан каждый-всякий на планете, рассказать о приключившейся беде, и попросить, насколько только будет оное возможно, но, так ли, иль иначе оказать какую-никакую помощь этим двум, так получившимся, столь разнородным сверх организаторам того, что принято считать обычной жизнью. Он, а точней, образ Его, такое можно видеть в самых разных храмах самых разных из ныне воспеваемых религий. При этом тут одни из тех, взывающих к Нему, организованы трудами и стараньями одной конфликтной стороны, другие славословят от другой, как следствие, всё воспевание звучит с разных сторон разноголосицей, а потому тут у одних склоняются в сторону дня, другие же наоборот, повсюду водрузили на храм знаки ночи, между тем нам, всем живущим, надо бы, чтобы они все вместе и едино, пусть даже и возможно и не слитно, но очень-очень слаженно запели! Между тем, все эти конфликтующие спорщики так озабоченно по ходу дела там и тут сцепились, что можно лишь одно сказать – в своём взаимном противостоянии такие, достаточно не без протестов скверно понимающие друг друга конкуренты и вместе с тем в делах единое большое начинанье могут почти любое дело, так, совместно взявшись за него, испортить. Одна весомая тут радость и надежда – против Того, кому хватило всё творящего сверх Разума и истинной Любви чтобы создать и нас, людей, и этих вот, заботящихся обо всём, не их разрозненными, пусть и частыми потугами в противопоставлении своём пытаться преуспеть. С потугами не помогать, мешать друг другу такая мощь сверх Разума Единого управится, коль надобно, при этом если надо справится легко.

Вот и дошли в своих забавах до такого, что даже самому себе подобное сесть описать и объяснить и то непросто. Но пока хоть что-то находилось из того, за что хоть как-то можно было, там, потом, так ли, иначе, но хоть чем-то зацепиться, свою решительную устремленность не отклониться при движении к цели только поддерживал как мог, хотя, правильнее было бы сказать – как удавалось. И тут надо отметить, что, в этом плане, раз на раз не приходился. Единственное, что с каждым вновь сделанным шагом обязательно заботило, так это каждый раз вновь возникающая острая необходимость некие особые проблемы со спецификой решать. А также постоянное напоминание сплошь самому себе о всех тех новшествах, которые вдруг открывались, а также, худо-бедно, продолжают открываться пока всё время вот такого путешествия из будущего в прошлое, словно подталкивая в спину, уходило, уходило и продолжает уходить. Тех самых новшеств, между тем, действительно, не скажешь, что немало, пусть и немного, правильней всего, наверно, было бы сказать – подобного хватает, а то даже немножечко с избытком. То, что другая сторона, не Свет, Темная сторона, имеющая склонность к Ночи, чаще всего общается, используя именно женский голос, уж с ранней юности о всём таком не понаслышке знаю, и знаю именно не понаслышке, раз самому всё сказанное слышать приходилось. Кто и каким именно, женским или мужским по тембру голосом ответит здесь и там на сказанное, заранее предсказывать сам бы не взялся, так как тут по ходу дела тоже всякое уж слышать раньше приходилось. Но более всего заметно и в свете открывшегося ярко выглядит проклюнувшееся отношение Божественного сверх Начала к самому Иисусу, и ещё заметно впечатлило то, что, получается, солнечный диск, сияющий в небесной синеве сам по себе суть взгляд более высшего по уровню и восприятью взгляда на то, что для всех нас, лишённых вот такой возможности воспринимать, направленный и устремлённый к нам, небесный свет как взгляд, и выглядит привычным сверх сияньем в небе от утра до ночи, и не более чего-либо иного.

Помни, надо дойти и войти в это последнее испытание ради всех остальных. Если не сам, то кто же кроме тебя? От такого нельзя отвернуться и в сторону отойти постоять, ожидая, когда найдётся кто-то иной. Такое не перекладывают на неких других. Плохо, что так слаб разумом, но это ещё не повод отводить от себя то, что угрожает всем без исключения. Так что тут главное, это чтобы именно смог, а для такого надо твёрдо стоять до конца.

Так что, нет тела, нет возможности боль испытать? Так что ли? От того и голым надо? Либо не одет, либо совсем без тела? Потому-то и важна так чистота? И эти жертвы, пища от растений и животных? Им так свое нести? Пока опять понял больше чем немного, но уже хоть что-то.

Пищеварение – это своего рода жертвоприношение? А в противопоставлении огонь? Так что ли?

По всем признакам пусть на самом примитивном, первичном варианте, но объединиться в том, что из себя представляет тело, а они смогли. Пусть очень ненадолго, но смогли. Как далеко смогут продвинуться в подобном не понятно. Но пока опять начало тревожить состоянье головы, искренне надеюсь с ней, с головой, всё будет хорошо, а то на солнце словно переутомилась-перегрелась.

По-своему такое в достаточной степени любопытно. С одной стороны, гораздо благоразумней находясь дома и используя компьютер именно писать, и вместе с тем сидеть постоянно дома тоже вроде бы нельзя. Так можно только до полной деградации доползти. То, что некоторый прогресс есть, то есть присутствует, с таким утверждением спорить было бы довольно сложно. Одно только понимание происходящего, что внутри сформировалось, уже воспринимается как нечто особенное. Но то, что в храм как раньше теперь не пойдёшь, сомнений не вызывает, обстоятельства больно уж сильно, а переменились. Взгляд на происходящее вообще словно со стороны. При этом и самому себе ещё придумай, что в оправданье сказать! Опять же, как и раньше желателен, в той ли иль иной форме прогресс, да только насколько к такому готова теперь голова, вопрос, несомненно, большой. Во всяком случае пока хоть не так, донимая, избыточно жарко, чтобы себя озаботить вопросом, а не перегреется ли весь, целиком, мыслительный в раздумьях таких аппарат? Что ж, вроде бы, во всяком случае пока, всё в относительно сносной кондиции. Да и таких достаточно заметных неприятностей, что поначалу присутствовали, будучи на примете, пока больше не видно. Хотя то, что в целом голова, пусть с некоторых пор, но пребывает в состоянии экзотическом, вот это-то сомнений точно вроде бы не вызывает. Так что по результату даже мысли некие особого рода тревожат, сводящиеся сплошь и только к тому, что лучше и благоразумней при подобных обстоятельствах через молитвы в храмах теперь улучшать?

Это написано для тех, кто способен понять. Прочтут, поймут, смогут использовать при своём самосовершенствовании, будет благое в том и быть по сему. Если кому непонятно и использовать не сможет, что ж, это только таких беда. Значит не для подобных написано, вот пусть и не мучаются с избытком, живут как и жили. Главное, чтобы себя, душу свою не марали делами, за которые стыдно. А там уж после смерти разбирательство будет. Тут главное, чтобы те, кто может такой дорогой идти, осознали, что такой дорогой можно и нужно идти, и в свой срок сподобилась, становясь чище, такой дорогой пойти. Ну, и в куда большем количестве до более радующего результата дойти. Так что это скорей именно для них писано. Хотя никому читать запрета уж точно нет. Каждому на пользу пойдет.

Пока можно записать новшество. В памяти начали, особенно во время молений, всплывать-проявляться обрывки-куски чего-то когда-то случавшегося, но давно и напрочь забытого. Утверждать, что такого рода вспышки обрывков памяти, в основном касающиеся событий мелких и ничтожных, задерживаются в памяти надолго нельзя, как приходит, так почти тут же и пропадает, только даже само такое воспоминание, любое, уже словно пытается намекнуть, что где-то из забытого сохраняется всё, и если такое вот чем дальше, тем более полномасштабно продолжится, тем больше шансы, что вспомнятся-воскреснут куда более полномасштабные и значимые куски казалось бы совершенно забытого. Добавить пока к этому можно только одно. Может обрывки воспоминаний выглядят достаточно никчёмными и не обладающими сколь-либо существенной значимостью, они бесспорно наделены свойством намекать на некий чувственный фон, который когда-то сопровождал вспоминающиеся обрывки чего-либо, тут, кстати, уместно было бы согласиться, что далеко не всё из всплывающего в памяти впору относить к событиям или увиденному где-либо и когда-либо, так как многое, похоже, вполне впору было бы отнести к когда-то виденным и весомым по значимости снам. Снам, которые произвели впечатление и очень хорошо сохранялись в памяти, снам, увиденное в которых тоже сопровождалось неким особым чувственным фоном. Так же можно отметить блёклости и размытость некоторых вспоминающиеся обрывков. Тут, пожалуй, среди значимого первостепенным и остаётся только намёк на тот самый чувственный фон. Так же в очередной раз впору согласиться с тем, что всплывшее в памяти там надолго не задерживается, такого рода воспоминания крайне недолговечны. Появление такого рода воспоминаний, можно отметить, начинается во второй части молений, потом, после окончания резко снижается интенсивность, но не прекращается сам процесс, он именно снижается, пока не сходит на нет. Час-два и потом уже не остаётся практически ничего.

Одно из новых ощущений из области восприятия происходящего. Раз разум и мозг претерпевали раньше, да и теперь по крошкам, то там, то тут продолжают претерпевать некие изменения, начинаешь ощущать себя центром чего-то избыточно важного и особого, что вполне объяснимо в свете того, кем был назван в храме Гласом Господним, после чего они, там, в храме, после того, как хаили, вслед приказу Господню, всем храмом славословие спели. Только насколько следует беспокоить себя ответственностью за сохранность того хранилища, которое возникло и продолжает трансформироваться в голове, если пока в таком непомерном неведении относительно связанных с происходящих всех и разных тонкостей и нюансов? Если тут всё целиком строится на предполагающемся и очевидно существующем желании во что бы то ни стало уцелеть, это одно. Но если бы так всего всегда боялся, ни одни бы те испытания, которым подвергся, не выдержал. Если подумать, для создания стимула во что бы то ни стало стараться не дать попасть в беду редкостно удачному творению столь многих, необходимо прежде всего, чтобы сам проникся желанием действовать только так, чтобы результат подобных действий исключительно и радовал, а тут по определению необходимо наличие какого-никакого, но понимания, что происходит, зачем происходит, и почему. Но и это только малый из факторов на фоне начавших чуть ли не через шаг прорисовываться, неких, не лучшего свойства, сторонних воздействий. С ними-то как себя вести? Просто пытаться делать вид, что их не замечаю и не вижу?

Можно описать потуги в храме предпринятые, когда подошедший попозже, с весьма экзотическим лицом субъект, явно находившийся не в курсе, что храм не католический, где четки дело обычное, а православный, где распятие на подвеске в руке не носят, тем более то и дело другой рукой телефон теребя. У православных распятье на шее носят. О том труженику те, кто за ним наблюдал, сказали, после чего он свой немаленький крест, наконец, и на шею повесил. А до того он всё старался впереди встать, либо голову на пути взгляда утвердить. Измаялся весь, бедолага. О том, что из всех, кто на молитву пришёл, только он, измучившийся потугами так мешать, да сам, по мере тех дерганий, отступавший то вправо, то влево так себя малопонятно ведём, о том ему уж точно не сообщили. Да и сам перемещал голову, только когда по-иному увидеть минору не получалось, то есть, гораздо реже. Субъект, в общем, нелепенький, да и физиономия у него для усердно молящегося неподходящая.

Просто нельзя не записать пока не забыл. Все эти мелкие выходки-авантюры, они, сомнений нет, придуманы во вред, но как же они делу на пользу! Вот этот выродок со своей звукоусиленным саксофоном, он ведь там появился только после того, как стало понятно, что эти несусветный вопли электро голосов о станциях пишущего если и донимают, то не слишком. И стоило ему там появиться, объявления стали звучать многократно тише. Словно он одним своим появлением смог снизить их звук. И проехал он две остановки, попрошайки так себя не ведут. Кстати, небезлюбопытен был и взгляд, каким он сопроводил свой, тоже так несвойственный деньги клянчащим мат. В таком точно просматривалось нечто ещё, и от куда более опасного. Отсюда и самый значимый вывод напрашивается. Первое и самое главное – любое событие, люди участники его, предметы, та же погода, что угодно, если эти объекты и события явно направлены на то, чтобы в результате в ответ на них испытал раздражение, озлобление, какие-либо ещё нежелательные эмоции, значит самое правильное в ответ на нечто подобное вообще никакими эмоциональными всплесками, действиями, словами не реагировать, только насторожиться. Всё, чтобы там ни было, раздражающее, желает, чтобы в результате совершил действие, сказал слово, породил событие, о необдуманных последствиях которого, никаких сомнений, обязательно пожалею. Поэтому следует только ещё больше насторожиться и ответить на всё подобное поведением, только отделяющим от происходящего, если такое возможно. Даже появление тех же странных мыслей, словно зовущих при возникновении источника раздражения, что-либо или кого-либо стукнуть уже повод насторожиться, тем более что само появление этих мыслей пока объяснить просто не в силах. К счастью, на данный момент они, эти избыточно агрессивные мысли, только смешат своей необъяснимой нелепостью, но они призывают к некому звероподобному действию, они зовут его совершить, значит кому-то нужно, чтобы, вот так поступив, самым страшным и грязным образом замарался. И потому реакцией на всё подобное может стать только повод ещё более серьёзно начать искать, что и как собралось подобным образом навредить.