Кадет. Без права на свободу

Изучая волков, парень незаметно для себя погрузился в раздумья. Услышав шаги за спиной, он обернулся, но опасности не почувствовал. Ведь воин в доспехах должен быть на его стороне. Так он подумал. Резкий звон в голове и тупая боль в затылке развеяли это заблуждение. В глазах потемнело и Нил, теряя сознание, уткнулся носом в траву…

Открыв глаза, кадет Климов огляделся и выругался безмолвно. Он лежал на жесткой кушетке в комнате без окон и дверей, со стенами серого цвета. Из обстановки только пустой стол, жёсткий стул, да тусклая лампочка под потолком. Это место не материально, оно существует лишь в подсознании Нила. Он назвал его комнатой ожидания. Удивительно, но сработал тот же принцип, что и со сновидениями, только обстановка иная, более унылая. Впервые он оказался здесь после спарринга с сестрицей в возрасте тринадцати лет. С тех пор это место стало для него неотъемлемой частью жизни. Да, здесь можно подумать в тишине, принят решения, проанализировать свои ошибки. Вот только в отличие от сна, пробуждение не сулило ни отдыха, ни просветления. Только боль и осознание собственной беспомощности.

Если Нил здесь, то тело его сейчас без сознания. Но, по крайней мере он еще жив и экзамен не провален. Однако, ошибку горе кадет совершил критическую. Нет, оправдывать себя глупо, но все же Нил привык находиться среди людей нейтральных. Живущих по тем же принципам, что и он сам. Нил от чего-то решил, что если встретил людей, то может им доверять. Этого не должно было случиться. Какого хрена здесь вообще оказались люди?! Ошибка навигации? Сбой заброски? Может быть микроскопический метеорит повредил обшивку орбитальной станции в момент фокусировки? Причин может быть множество. Но планета по крайней мере известная, иначе заброска была бы невозможна. Где-то тут есть маяк – это точно.

А может быть это часть экзамена? Ведь не зря же ему талдычили каждый год, что испытания абсолютно непредсказуемы. Как и цели самого экзамена. Никто не знает наперед, что и в каких условиях будут проверять кроме способности к выживанию. Цель академии – подготовить курсанта к любым, даже самым немыслимым обстоятельствам. Ведь в открытом космосе помощи искать не у кого.

Серые стены и тишина подавляли. Нил откинулся на кушетку и мысленно выбрал номер трека на панели воображаемого проигрывателя. В комнате заиграла тихая, приятная музыка. Единственное, что он мог сейчас сделать – это ждать и морально готовиться к пробуждению. Конечно, был шанс, что рана тяжелая и он больше не очнется, но что будет в этом случае, кадет Климов не знал….

Глава 3. Звон в голове

Время давно перевалило за полночь. Арам, скрипя зубами во сне, стойко игнорировал стук в дверь. Некто крайне бесцеремонный уже который раз ломился к нему в дом и никак не желал уходить. Кузнец матюкнулся и соскочил с постели. Спустившись вниз, он раздражённо выкрикнул:

– Убирайся, кто бы ты ни был! Ночь на дворе имей совесть!

– Открой эту чертову дверь Арам, пока она не слетела с петель! – донеслось с улицы.

Кузнец тотчас узнал голос и недовольно выдохнул.

– Да перестань ты ломиться! Сейчас отопру…

Арам запалил масляную лампадку и, сдвинув массивный засов, отступил в сторону.

– Быстро же вы обернулись, – проворчал он. – Забыли чего?

Воин в окровавленных доспехах ввалился в кузницу и огляделся.

– Постой, а где остальные?

Вместо ответа на дощатый пол звонко упала связка оружия, перетянутая ремнями. Тоже в крови. Остатки сна резко улетучились.

– Арам, мне нужны подводы. Четырех должно хватить. Нужен мясник и десяток стражников.

– Понял. До утра не подождет?

– Нет, твари лесные ждать не станут.

– Кто?

– Варги, Арам. Три громадных черных варга… – воин вздохнул. – Их нужно разделать к рассвету, пока не окоченели.

– Далеко?

– Верхом два часа пути. Подводами все три будет.

– Ясно. Ты отдохни пока. Нужно людей собрать, а это не быстро, – предложил Арам.

– Кандалы есть?

– Ну есть. Зачем тебе?

– Помоги…

Кузнец вышел на улицу вслед за воином. Глаза быстро привыкли к темноте. Поперек седла лежал человек со связанными руками. Затащив его внутрь, они уложили его на пол. Незнакомец был без сознания, в странной одежде и тоже перемазан в крови. Кузнец развернул его к свету, чтобы рассмотреть лицо.

– Что за юнец?

– Вопросы потом. Раздевай и тащи побрякушки, – приказал воин. – Только осторожно, чтобы не очнулся!

Снять странное одеяние удалось далеко не сразу. Впрочем, как и обувь. Пришлось разжечь еще один фонарь и хорошенько повозиться. Вопросов Арам не задавал, ибо чувствовал, что знать подробности ему не следует. Тут явно попахивало неприятностями.

Раздев наконец парня, его облачили в какую-то рванину. Надев кандалы его затащили в клетку для рабов и уложили на лавку. Кузнец молчал, но в его глазах все же читался немой вопрос.

– Он чужак, – пояснил воин. – Будь осторожен.

– А не сильно ты его? Как бы того… не окочурился. Вон глаза как опухли. Чем это?

– Поленом. Сломанной веткой… Вот ты и проследи чтобы не сдох.

– Я что сиделка? – возмутился кузнец. – На кой он тебе вообще сдался?

– Не твоего ума дело! – воин прикрикнул охрипшим голосом. – Я тебе заплачу…

– Ну вот! С этого и надо было начинать! – оживился Арам. Глазки его заблестели.

– Собирай людей, крохобор! Живо!

Воин рухнул на лавку. Хотел было снять шлем, но силы не хватило. Через минуту он уже громко сопел…

Первые всполохи боли сообщили Нилу, что он приходит в себя. Звон в голове стоял чудовищный. Вокруг темно и тихо. Он попытался открыть глаза, но понял, что не может этого сделать. Парень постарался сесть, но из этого ничего не вышло. Он куда-то упал и больно ударился.

В следующий раз попытка была уже лучше. Он ощупал свои запястья и наткнулся на массивные браслеты. По цепи меж ними он понял, что руки его скованны. Каждый звук резал слух и отдавался болью в голове. По тому, как опухли веки, Нил понял, что у него сотрясение. Не мудрено, после такого удара… Приподняв веко пальцем, он осмотрелся в полумраке. Сил хватило только на то, чтобы переползти с пола на какую-то лавку. Здесь воняло жженым металлом, древесиной и прелой землей. Поджав ноги, он тут же забылся болезненным сном.

В третий раз сознание вернулось, когда уже расцвело. Два незнакомца негромко переговаривались на чуждом ему языке. Один голос был низким и грубым, он явно принадлежал мужчине лет за сорок. А вот второй голос простуженный, хриплый. Распознать сложно…

– И все-таки крепко ты парня приложила, – посетовал Арам. – Дышать то дышит, очнется ли?

– Очнется, – с сомнением прохрипела женщина в доспехах, окинув парня беглым взглядом.

– На кой он тебе госпожа? Никак решила рабом обзавестись?

– Что, если так? Не одобряешь? – усмехнулась она в ответ.

– Да мне в общем плевать, дело твое. Хочешь таскать за собой – таскай.

– Я, пожалуй, последую твоему совету Арам. Придется здесь задержаться на несколько дней. Сколько ты выручил за мясо варгов?

– Пять золотых. И еще семь серебряных монет за шкуры.

– Неплохо. Но могло быть и больше.

– Не в нашей глуши. Этого с лихвой хватит, чтобы достойно проводить твоих воинов в последний путь. Твои доспехи я, так и быть приведу в порядок. Работу оплатит староста в знак благодарности. Варгов нам только не хватало… Серебро оставишь себе в дорогу.

– Что с похоронами?

– Ты ведь не будешь хоронить друзей в доспехах? Это сущее расточительство.

– Твоя правда… – она вздохнула устало. – Сделаем так: как починишь оружие и броню моих людей, дождись сборщика налогов. Я напишу письмо и тебе хорошо заплатят. Моего слова, надеюсь, достаточно?

– Это… хорошее предложение госпожа, – кивнул Арам, предчувствуя выгоду.

– Я не закончила. Поставишь этого щенка на ноги и обучишь языку. Я не требую от тебя чуда. Он должен понимать простые команды, хоть немного изъясняться словами и уметь обращаться с айварами. По рукам?

Кузнец, подумав, уныло кивнул. По крайней мере это будет не бесплатно.

– А что на счет его вещей Арам? Во что оценишь?

– Я даже не знаю…

– Ладно. Оставлю пока у тебя. С ответом не тороплю… Найдешь меня на постоялом дворе, если что.

– Можешь остаться у меня, – предложил Арам.

– Нет уж. Звон наковальни целыми днями слушать?

– И то, верно. Отдыхайте госпожа. Как устроитесь, пришлите свои доспехи со слугой.

Нил уже догадался, что эта хриплая баба и есть тот самый воин из леса. Из разговора он, разумеется, ничего не понял. Проводить лингвистический анализ в таком состоянии он не мог. Речь чужаков отдаленно напоминала латынь, но была резче. Слова короткие, фразы емкие. Гласные звуки преобладали. Простой язык, изучить будет несложно.

Стоило Нилу пошевелиться, как предательский стон вырвался из груди. Боль была резкой и неожиданной. Кузнец недобро покосился, но вскоре выражение его лица стало мягче. Тень сочувствия промелькнула в его суровом взгляде.

– Никак очнулся?

Мужчина встал и подошел к парню.

– Кто же ты такой, раз эта бабенция на тебя кандалы приказала надеть?

Нил медленно сел и приподнял веко пальцем, чтобы получше разглядеть кузнеца. Вблизи он видел довольно четко. Мужчина оказался крупным, лет около сорока, с жесткой черной щетиной на щеках и густыми бровями. Лицо рубленное, но симметричное, испещрённое мелкими шрамами от ожогов и порезов. Нос сломан, свернут немного набок. Руки Арама, как и положено кузнецу, казались весьма крепкими. Глаза карие, темные, цепкие. Нил решил для себя, что злить этого человека не стоит.

– Ты сидеть то не можешь… Как тебя учить? – вздохнул он. – Ладно, посмотрим, что будет завтра.

Кузнец принес с улицы ведро воды и поставил его возле клетки. Потом бросил в него деревянный черпак. Нил вдруг понял, насколько сильно он хочет пить. Вода оказалась вкусной, хоть и попахивала соломой. Должно быть дождевая. Но в его ситуации выбирать не приходилось. Утолив жажду, парень почувствовал облегчение. Кивнув в знак благодарности, он снова уселся на лавку.

Кузнец сунул руку в мешок и бросил парню какой-то клубень. Нил рефлекторно его поймал. С виду похож на картофель, только черный. Жрать хотелось безбожно. Он разломил клубень пополам и принюхался. Фиолетовый цвет под кожурой напрягал, но вкус почти не отличался. Да, определённо напоминает картофель… много крахмала, сладковатый, хрустит на зубах. Опасных примесей кадет не почувствовал, но решил есть неспеша, отделяя кожуру.

Усмехнувшись, кузнец надел поверх потертой рубахи жилет, сшитый из шкуры какого-то животного, и вышел за дверь. Нил огляделся и осмотрел себя. Вместо скафандра на теле свободно болталась безразмерная драная рубаха из грубой холстины. Спасибо хоть трусы оставили. Он наклонился, сунул руку под подол и ощупал небольшой шрам на животе. Тот уже почти не ощущался, хотя прошло всего пара дней. Значит устройство работает.

Дело в том, что каждому из кадетов перед заброской, помимо прививок имплантировали небольшой прибор названый «гармонизатором». Человеческий организм, не смотря на прогресс генетики и медицины в целом, все же слабоват для нейтрализации внешних угроз. Будь то яды, бактерии или вирусы. Сколько миров столько и рисков… все не изучишь. Это физически невозможно, учитывая мутации и прочие факторы. Таблетку от всего тоже не придумаешь. Поэтому устройство гармонизации решает проблему, так сказать, на месте, используя внутренние ресурсы организма. Гениальное изобретение, без всякого сарказма. Выглядит правда не слишком мило. Как насекомое размером с ладонь. Самое неприятное, что свое место прибор занимает самостоятельно, через надрез в брюшной полости. Он буквально проползает между внутренних органов и вцепляется в печень. Нил понятия не имел на каких принципах работает устройство, но в него заложен мощный ИИ, автономный источник энергии и целый набор хирургических инструментов для устранения внутренних повреждений.

Жаль шишку на затылке он устранить не мог. Впрочем, заживление ран, по заверениям санинструктора, прибор ускорял в разы. Однако ничто не берется из ничего. Ресурсы организма нужно постоянно пополнять, а одной картофелиной сыт не будешь. С такой кормежкой восстановление затянется.

Нил вздохнул. Засунув последний кусок в рот, он отложил кожуру, хорошенько прожевал сырой овощ и проглотил. Резюмируя события последних часов, кадет Климов взвесил плюсы и минусы своего положения. В принципе, все не так плохо. Климат пока что теплый, есть крыша над головой и возможность поспать в относительной безопасности. Нет нужды искать воду, еду дают. Языковой барьер – это плохо, но решаемо. Руки и ноги, правда, связаны, передвижение ограничено. Разумно с их стороны, что тут скажешь. Но это временно. Похоже, тут рабство в ходу, а рабы, как следует из истории древнего мира, должны работать…

Нил, звякнув цепями, вытянулся на лавке. От нее уже ребра болели, но лежать все же было легче чем сидеть. Желудок перестал требовать пищу и пока что успокоился.

Скорее всего ему дадут пару дней отлежаться. Итого, останется дней десять, если считать, что в отключке он был не больше суток. Потом, наверняка, выведут куда-нибудь работать. Нужно будет постараться и, если повезет, то остаток срока Нил проведет в деревне. А там можно активировать Ири. Она определит местоположение и маршрут до точки эвакуации. К тому времени он должен осмотреться и подготовиться к побегу. Далеко от точки выброски они уйти не могли. Значит будет еще неделя – полторы в запасе. Как вариант – остаться здесь, продолжая работать, а потом пару суток укрываться в лесу. Дело в шляпе! Диплом, рапорт о переводе, и прощай любимая академия!

От этой мысли Нилу похорошело. А может просто глюкоза пошла в кровь.

Кроме сотрясения и здоровенной шишки на затылке, болел нос. От падения на землю на переносице образовалась гематома. К сожалению, обработка от агрессивных сред защищает не от всего. Да, она обеспечивает целостность кожных и слизистых покровов, но от синяков и переломов не спасает. В остальном, тело кадета пребывало в привычной форме. Однако, из-за проблем с координацией пользоваться им полноценно пока что не получится. При желании, Нил мог бы легко выбраться из этой клетки прямо сейчас. Прутья старые, ржавые, скреплены наскоро такими же ржавыми скобами. Стоило только добраться до своего снаряжения, что лежало по ту сторону деревянного прилавка, и проблема с оковами будет решена. Но что потом? Его непременно хватятся и, скорее всего, настигнут. Знание местности на стороне аборигенов. Придется отбиваться, но не факт, что удача будет на его стороне. Вероятно, будут жертвы. Нет, они точно будут. А этого Нил не хотел. Победа любой ценой – это удел Марго и ей подобных. В том, чтобы прятаться и убегать ничего зазорного нет, как говорил Ингрэм. Главное выполнить задачу, желательно, не нарушив устав…

Глава 4. Слово и дело

Кузнец просыпался ни свет ни заря, когда на улице еще было темно. Судя по тому, что удалось разглядеть через щели в стенах, дом его стоял на отшибе, вдали от остальных построек. Едва расцвело, хозяин кузни накрыл клетку пыльным полотном и подоткнул со всех сторон. Он дал понять, чего хочет от парня, приложив палец к губам. Нил кивнул. Ведро с водой и миску с едой кузнец просунул за прутья, внутрь клетки. Сегодня рацион парня состоял из двух больших картофелин и клубней похожих на редис. Так же ему положили нечто похожее на огурец и… кажется хлеб. Да, грубый, черствый хлеб из плохо перемолотой пшеницы, или ее аналога. Впрочем, на вкус вполне съедобно. Рассудив здраво, Нил не стал есть все сразу, а разделил паек на три части, предпочтя пить больше жидкости.

Первые посетители вошли в мастерскую едва кузнец открыл двери. Через дырочки в толстой мешковине Нил мог подглядывать за работой мастера и его гостями. Голова почти не болела, синяки под глазами сошли. Благодаря прибору гармонизации, регенерация протекала быстро.

Нил внимательно следил за жестами и интонацией посетителей, сопоставлял с их речью. Но он не сравнивал их с родным языком, что было бы логично. Когда имеешь дело непосредственно с носителем иной культуры в его естественной среде обитания, этот метод не эффективен. А вот метод «забывания» собственного языка работал превосходно. Нил впитывал чужеродную речь с нуля, разделяя ее на глаголы, местоимения, привязывая названия к предметам, а жесты к эмоциям. Словно ребенок, который смотрит на взрослых, и старается за ними повторять.

В отличие от занятий в академии, живое применение метода оказалось весьма забавным. Уже к обеду кадет Климов запомнил больше сотни новых слов и несколько расхожих выражений, которые местные используют для приветствия, прощания, выражения недовольства или радости. Научился считать до ста, убедившись, что здесь используют именно десятичную систему отсчета. Ну и немного узнал о деньгах, что в ходу. Золото, серебро, медь, драгоценные камни… все что имело хоть какую-то ценность могло стать платой. Но монеты предпочтительнее. Оказалось, что люд в кузницу захаживает частенько. Но приятными посетителей можно назвать с натяжкой. Благодаря этому Нил набрался ругательств и брани в изрядном количестве, от чего заметно развеселился. К вечеру его самочувствие улучшилось. Хоть головокружение и осталось, но уверенности в своих силах поприбавилось. На закате, выпроводив последних гостей, кузнец запер двери.

Умывшись от пота и сажи, Арам бросил усталый взгляд на клетку. Поставив грубый табурет напротив, он скинул завесу на пол, подняв пыль. От чего сам же и закашлялся. Минут десять они рассматривали друг друга.

– И как я должен тебя учить? – всплеснул Арам руками. – Ты совсем не знаешь нашего языка?

Подумав, Нил поднял руку и слегка развел пальцы, показывая уровень владения.

– Ага… – Арам кивнул. – По крайней мере ты меня понимаешь. Это уже неплохо. Впрочем, айвары тоже понимают, но говорить все равно не умеют.

Запалив восковую свечу в стеклянном фонаре, он повесил его на край клетки. Мужчина вздохнул и уселся на табурет.

– Меня зовут Арам! – по слогам проговорил он. – Как твое имя, раб?

– Меня зовут Нил! – таким же манером ответил парень.

– Ох ты! – кузнец вздрогнул. – Ты чего это щенок, дразнить меня вздумал?!

Нил понял не все и уставился на кузнеца с явным непониманием.

– Я знаю мало, говорю плохо, – проговорил он. – Слышу, помню, говорю. Сегодня. Один… сегодня.

– День?

– Да, один день. Я слышу один день. Мало… – Нил задумался.

– Знаешь мало слов? – догадался кузнец.

– Да! Мало слов. Надо много, – кивнул Нил. – Буду говорить хорошо.

В глазах мужчины читалось недоверие. Но гнев его поутих, сменившись удивлением.

– Ладно, давай так!

Он вынул из мешка с овощами несколько клубней и показал парню, проговаривая названия.

– Это тато! Это ребе. Это ратот и каори.

– Тато, ратот, каори, ребе, – без запинки повторил Нил. Внешне овощи напоминали уже знакомый картофель, редис, морковь и огурец.

– А это брутес, – кузнец показал круглый черный хлеб.

– А это? – Нил пальцем указал на его одежду.

Диалог затянулся. Оказалось, что у мальчишки отличная память. Будучи человеком азартным, Арам не сдавался до последнего, засыпая его кучей новых слов и заставляя их повторять. А под конец так и вовсе решил проверить все заново. Каково же было его удивление, когда Нил без запинки назвал все предметы своими именами. Пораженный умениями узника, он сунул в клетку ломоть хлеба и несколько клубней.

Следующим вечером Арам закрылся пораньше. Его потряхивало от нетерпения. Кузнец вывалил на прилавок целую кучу оружия и инструментов. Приволок бочки, ведра, чашки, плуг, цепи, крюки, солому… В общем подготовился хорошо. Урок затянулся до поздней ночи, но Арам не желал сдаваться. Он подробно описал части тела, в том числе и интимные, бегал, прыгал, кувыркался, раздевался, одевался, бросал ножи и топоры, размахивал клинком, плевался, хмурился, смеялся. Причем, смеялся он довольно искренне. Видать развлечений в его жизни совсем мало. К рассвету, они вполне сносно общались и Нил уже почти не путал окончания.

– Ну ты даешь щенок! Впервые встречаю парня с такой памятью. Да тебя за деньги людям показывать можно!

– Чего тут странного? – удивился Нил.

– Ты шутишь? Да я свое имя не всегда помню! Ну, после хорошей попойки, разумеется. А ты вот так сразу и навсегда… я даже завидую. Никто из наших так не может.

– Память можно… научить, – пожал Нил плечами. – Как мышцы. Она тоже привыкает.

– Хм… может и так. Если подумать, когда впервые берешь в руки молот, он совсем не слушается. А потом словно частью тебя становится. Так же, как и оружие.

– Арам, – Нил стал серьезнее. – Скажи, когда меня выпустят?

Взгляд кузнеца потускнел. Мальчишка пришелся ему по душе, но реальное положение вещей ничуть от этого не изменилось.

– Не мне решать. Не повезло тебе парень, попался в руки юстицара. Теперь не вырвешься.

– Ты про ту женщину в доспехах?

– Да, страшнее этой бабы не найти. Удивительно, что она не зарубила тебя. Скажу сразу, я знать ничего не желаю о том, что там у тебя стряслось! Не мое это дело. Я на своей шкуре прочувствовал ее правосудие. Слава богам, грех мой был не велик, и это был кнут. Вон, шрамы на спине на всю жизнь останутся. Теперь она приходит сюда как к себе домой….

Лицо Арама исказилось болью. Он замолчал.

– А что ты сделал? – осторожно спросил Нил.

– Да так, взял девку против ее воли, – усмехнулся он. – Пьян был, молод… не удержался.

– Как взял? – не понял Нил.

– Уж точно не за ручку. А как, по-твоему, мужчина может взять женщину, одиноко бредущую под луной? Да ты не подумай, она жива, здорова. Видимся чуть ли не каждый день в деревне. Давно было.

– Кажется, я тебя понял. А наказание не слишком суровое?

– Что ты, считай легко отделался. Запомни, юстицар всегда знает твой грех. Стоит ему на тебя посмотреть и расплата уже неминуема. Обычно, когда воин в позолоченных доспехах появляется на горизонте, деревни резко пустеют. Остаются лишь те, кто в себе уверен полностью. Юстицаров ненавидят все. От мала до велика.

– А за что они обычно наказывают?

– Ну, грехов не так много, – Арам задумался, взглянув на потолок. – Обычно юстицар носит с собой три святых предмета. Благословлённый меч, благословлённую булаву и благословлённый кнут. Если ты что-то украл, кого-то избил, изнасиловал, как я, покалечил или ограбил, то это, как правило, кнут. Но тут все зависит, опять же, от тяжести содеянного. Это если никто не умер.

Если ты убийца, бандит с большой дороги, конченный преступник или там отравитель, то это меч. Иногда юстицар дает выбор, предлагая добровольно отправиться с ним. Тогда светит тюрьма или каторга. Но мало кто соглашается. Обычно глупцы пытаются напасть на юстицара и принимают быструю смерть.

Но если ты совершил что-то по истине страшное, сжег деревню дотла, наслал мор на город, убил монахиню, лекаря или осквернил церковь… Тут уж держись. Пощады не будет. Найдя такого человека, юстицар карает его булавой. Но не убивает сразу. Сначала ломает все кости, начиная с рук и ног, а в конце проламывает черепушку. Причем делается это прилюдно. Вот так-то дружок. Понял теперь в чьи руки попал?

Нил призадумался.

– Однако и нравы же тут у вас… А что, больше никто за порядком не следит?

– Ну как же, староста есть, ополчение из местных. Иногда солдаты захаживают. С этими хоть договориться можно… Кстати, подкуп тоже карается кнутом.

– А от меня то ей чего нужно?!

– Ты чужак парень. Кто знает, чего от тебя ждать? Может шпион другой империи или опасный дикарь. А хорошо она тебя уделала, вон какие круги под глазами.

– Так выглядит благодарность, – огрызнулся Нил.

– Знать ничего не хочу! – оборвал его кузнец. – Все, хватит разговоров. Я пошел спать. Завтра… Вернее уже сегодня, пойдем в стойло. Научу тебя обращаться с айварами.

– А кто это?

– Завтра и узнаешь. Все! Спать!

Забрав с собой фонарь, кузнец, кряхтя встал на ноги и, проверив засов на двери, вышел из мастерской. В эту ночь Нил впервые нормально выспался. Арам оказался человеком грубым, вспыльчивым, но не злым. Его рассказ кое-что поведал о мире, что само по себе очень ценно.

Под пологом было темно и относительно тихо. Если, конечно, звон молота о наковальню можно назвать тишиной. Нил проспал до обеда. Его желудок, судя по спокойной ночи, уже почти привык к здешней пище. Есть овощи сырыми не всегда в удовольствие, но крахмал и клетчатку организм получал, что важно. В голове совсем прояснилось, мысли потекли рекой. Весь день Нил обдумывал сказанное Арамом, оценивал шансы, приводил мышцы и разум в порядок. Шишка на затылке все еще болела, но острота зрения и слуха вернулись полностью. На скудной диете кадет Климов заметно схуднул, но это мелочи. Главное, что рефлексы и восприятие в порядке. Близился вечер. Едва он успел доесть свой скудный паек, полог откинулся.