Крылья нетопыря. Часть II. Трон из костей

– Благодей!

Перед ним тотчас вырос высокий жилистый мужик в кожаном доспехе.

– Слушаю, княже.

– Притащи мне лавку.

Благодей кивнул, и уже через мгновение небольшая – человека на три-четыре – деревянная скамья стояла в торец к столу, прямо напротив Милослава. Сота отколол фибулу, снял плащ, а затем стянул через голову рубаху. Взорам открылось изрезанное застарелыми рубцами бледное тело. Верхнюю одежду князь Мирограда отдал подручному и жестом отпустил его. Потом, не проронив ни слова, сел и уставился в очаг.

Остальные князья так же молча сверлили его взглядами.

Трактирщица благоразумно бочком, бочком убралась прочь.

– Итак, – не выдержал Милослав, – Сота, зачем просил созвать князей? Или ты хочешь дождаться остальных?

Мироградец нахмурился и медленно покрутил головой.

– Нет. Богоруча даже не ждите, это я вам гарантирую. А Вериян ещё наверняка очень далеко. Ему потом можно обсказать вкратце.

– Замечательно. – Милослав сложил ладони и опустил на них подбородок. – Тогда рассказывай.

Сота помедлил, подбирая слова. Раньше за ним такого не водилось, что привело остальных князей в некоторое недоумение. Наконец мироградец заговорил, и это сбило всех с толку ещё сильнее.

– Что я могу сказать, государи? Кажется, нам пришла пора объединиться.

Князья в мёртвом молчании таращились на него несколько ударов сердца, потом Владимир не выдержал и расхохотался, а за ним и Чиримень.

Им обоим в своё время Мироград вонзил нож в спину.

– Да, – кивнул Сота. – Вероятно, я должен объясниться.

– Как минимум, – выдавил Чиримень.

– Именно! – поддержал Милослав. – И давай сначала. Ты же был честным воином, Сота, что с тобой стряслось?

– Да.

К этому времени перед Сотой уже появились блюда со снедью и выпивка. Даже не взглянув в сторону еды, мироградский князь схватил кувшин и долго пил прямо из горлышка. Потом он отёр усы и заговорил:

– Знаете что? Я не собираюсь перед вами оправдываться. Мне давно уже плевать на ваше мнение и мнение кого бы то ни было вообще.

– Мы это заметили, – надменно бросил Чиримень, сложив руки на груди.

– А собрал я вас из-за него, – Сота указал большим пальцем на тигарьчанина.

– Из-за Чирименя? – удивился Фатьян.

– В том числе. Вернее, из-за того, что стряслось в его столице. Кровавый дождь, а потом не менее кровавые расправы над попами. Полчища саранчи, которые неизвестно откуда взялись и чёрт знает куда подевались. Да вы, верно, уже знаете. Даю руку на отсечение, что тут замешан некий Нетопырь Заступник.

Князья в который раз переглянулись. Сота горько усмехнулся.

– Знаешь, Чиримень, тебе ещё повезло. Ты саранчой отделался, а у меня эта тварь обосновалась под самым боком.

– Небесный Нетопырь? – выпалил Милослав, совершенно забыв о том, что сам же призывал не перебивать Соту. – Хочешь сказать, он существует?

– Как я и ты, – кивнул мироградский государь. – Я видел эту падаль собственными глазами, когда он в компании таких же образин летел в сторону Больших сулиц. Правда, я тогда не знал, куда он направляется, и как дурак радовался, что он наконец убрался.

Князья все обратились в слух.

– А началось всё с того, что он заявился в Борич и принялся там судить и рядить всех без разбора. Устроил показательную казнь местного князя. Разорвал в клочья пару бояр, что ещё народу надо, чтобы он уверовал в тебя всей душой? Скажи им, что пришёл заступаться, и убей кого-нибудь побогаче – вот путь к успеху. Тогда я не знал, с чем связываюсь, а потому пошёл с войском, чтобы восстановить порядок в городе.

После этого Сота замолчал и несколько раз глубоко вздохнул и взялся за сердце. Посидев некоторое время без малейшего движения, он вдруг схватил со стола кувшин с вином и допил остатки.

– Есть у него такая привычка… Гаденькая. Когда видит, что его дело в шляпе – не раньше! – начинает реветь на всю округу: «Аз воздам!» – Сота округлил глаза и повторил ещё громче. А потом ещё: – «Аз воздам!», «A3 ВОЗДАМ!», и знаете, что? Воздаёт. Он, мать его, правда всем развешивает! Я повидал чертовщины на своём веку. Поболее, чем вы все вместе взятые. Но такого… Мы быстро вошли в город. Там и защитников-то толком не было. Какое-то ополчение. Кто они против моих воинов? Мы прошлись по ним, как… – Сота вновь замолчал, подбирая удачное сравнение, но, так ничего и не придумав, просто продолжил: – А потом мёртвые встали, и теперь они не боялись ни меча, ни топора. Они с голыми руками стоили десятерых, а то и более моих воев. А рядом с ними, прямо из праха земного, встали твари с железными хвостами. Их не взять никаким оружием, зато хвосты эти пройдут через любой твой доспех и не заметят.

Сота Хромой навалился на стол и мрачно заглянул в глаза поочерёдно Фатьяну, Владимиру, Милославу и Чирименю.

– Армии Мирограда не стало быстрее, чем я успел отдать приказ к отступлению.

Князья потрясённо молчали. Милослав буравил взглядом столешницу. Фатьян нервно тёр ладони и пытался подать какие-то знаки своему другу, но Владимир в изумлении смотрел куда-то сквозь Соту. Чиримень закрыл лицо руками и притих.

Несколько раз из-за угла показывалась трактирщица Ауда, но, быстро оценив настроение за столом, всякий раз благоразумно убиралась прочь.

– Хляби вам небесные, мужики, – выдавил Сота и потянулся через стол, чтобы забрать кувшин, который стоял перед Владимиром.

Лихоборец не возражал.

Выпив, Сота крякнул и занюхал кулаком. Снова заговорил:

– Он перебил всех в Сулицах и теперь собирает туда нелюдь со всего Горнего. Как думаете, для чего?

Ему никто не ответил, но это молчание было красноречивее любых слов.

– Вот то-то и оно, милостивые государи. Так что, видно, пришла нам пора забыть всё былое и встать плечом к плечу.

Чирименя передёрнуло, но на сей раз на это никто не обратил внимания.

– Но этого мало, – продолжал Хромой. – С нами должны встать удельные князья, чьи наделы не входят в состав Совета. Нам понадобится твой зять, Владимир, с его морскими волками. А ещё кто-то должен просить помощи у Храмовых скал. Меня они слушать не будут, но вы – добрые чада Святой Церкви. Вам должны поверить. Нам нужны все. И времени у нас, боюсь, что нет.

– А что твои друзья в шляпах? – спросил Чиримень.

– Они меня послали. Либо у них есть дела поважнее, либо не хотят связываться.

– Ты оставил кого-нибудь наблюдать? – это уже Фатьян.

– Разумеется. Я ещё не настолько выжил из ума. Но послал я туда Поволода, боюсь, как бы дров не наломал. Он же у нас герой.

– Поволода Змееборца? – уточнил Владимир.

Сота кивнул.

– Коли ты не выжил из ума, на кой ляд ты отправил того, кто может наломать дров? – вспылил Чиримень.

– А остальные остались под Боричем, – развёл руками Сота. – Этот просто с нами не пошёл тогда. Сказал, что бить своих же недостойно воина. А вот нарваться на Нетопыря – это, пожалуй, по его части.

Чиримень выругался. Милослав понимающе похлопал его по плечу. Хозяин новиградской земли, на которой они все сегодня собрались, сложил пальцы домиком и опустил на них подбородок.

– То, что ты поведал нам, Сота, надо переварить. Давайте встретимся вечером?

– Отлично, – ворчливо отозвался мироградец. – Наконец-то вытяну мои старые кости. Знаешь, как перед дождём колени ломит? Да откуда тебе знать? Я в твоём возрасте, помню, тоже…

Но что там помнил Сота о своей молодости, так никто и не узнал. Мироградец просто замолчал на середине фразы и, опираясь на костыль, тяжело поднялся. Потом он сгрёб всё ещё мокрый плащ и поковылял к выходу.

– Эй, ты куда? – крикнул вслед Милослав.

– На постоялый двор, – не оборачиваясь, бросил Сота.

– Не ходи, там, говорят, нечисть! – выпалил Владимир.

На это Сота обернулся и в упор посмотрел на лихоборца.

– Это вам, светлым князьям, приличествует её бояться, а я уже привык.

С тем он и вышел из «Булочек Аудочки».

Снаружи всё ещё лил дождь.

* * *

Ещё не спала полуденная жара, а лагерь уже был разбит. Там и здесь – на широком тракте и кой-где в лесу меж деревьями – грозили небу острыми пиками походные палатки армии Поволода Змееборца. Работа кипела. Кто-то собирал палатки и шатры. Вбивались колья, натягивались верёвки и опоры. Другие шли в лес, чтобы пополнить запасы еды и воды. Третьи занимались лошадьми – поили, кормили. Распрягать никто не торопился. Всюду раздавалось ржание, глухие удары топора по дереву и зычный окрик десятников, раздававших приказы.

Поволод Змееборец находился в самой большой и просторной палатке лагеря. Он стоял в компании десяти приближённых у квадратного стола, покрытого зелёным сукном. На столе лежали стопки пергамента и карта окрестных земель.

– Лазутчики внесли пару изменений, – Поволод делал пометки прямо на карте гусиным пером, которое временами обмакивал в тонкую изящную чернильницу. Змееборец сурово смотрел на план Больших сулиц, как будто хотел разобраться с ним по-мужски прямо сейчас. – Вот здесь и здесь у них основные укрепления. Башня вот тут, – он начертал огромный крест примерно в семи верстах от лагеря на северо-восток. – Эта тварь там. Ударим сразу со всех сторон. Основные силы направим на северо-запад, там у врага ещё не закончено строительство стен. В бой их поведёшь ты, Хостомар.

Хостомар Окаянный кивнул огромной косматой головой.

– Свиридей, ты ударишь им с тыла. Можешь уже выдвигаться и прихвати с собой осадную машинерию.

– Понял! Славная будет битва, дружище!

– Воистину, брат!

Свиридей Каменный выхватил меч и, отсалютовав своему предводителю, бравым шагом выкатился из палатки.

Поволод оглядел остальных.

– А мы ударим в лоб. Подождём, когда Остеней со своими ребятами выйдет на позицию, и ударим!

Воины дружно заревели.

К Поволоду подошёл высокий крепкий блондин. Это был его друг детства. Тот самый, с которым они сидели верхом на заборе, размахивая прутиками. С тех пор утекло много воды. Поволод стал прославленным героем, а Лука так и остался его верным другом и советчиком. Но не более.

– Слушай, нас послали сюда наблюдать. Может, для разнообразия так и поступим?

Змееборец грозно посмотрел на Луку.

– О нет. Нет, нет, нет. – Друг похлопал Поволода по груди. – Я знаю этот взгляд. Ты так смотришь, когда кто-то или что-то вдруг встаёт между тобой и очередным подвигом. Но сейчас совсем другой случай, Поволод. Тебя отправил сюда великий князь с конкретным поручением. Ты понимаешь, какие могут быть последствия?

– Победителей не судят, Лука.

– Зато проигравших пинают все.

* * *

Вечер ещё не настал, а войска уже были на позициях. Большинство из них скрывалось под сенью лесов. Кто-то прятался за холмами, что тянулись с севера на северо-восток в сторону Борича. Но остальные силы под предводительством Поволода Змееборца медленно продвигались вдоль тракта прямо в лоб неприятелю.

Едва на горизонте замаячил шпиль чёрной башни Небесного Нетопыря, Поволод скомандовал остановиться. Глашатай трижды протрубил в рог, и конница постепенно стала переходить на шаг, а немного погодя остановилась. Казалось бы, пехоте должно быть с этим проще, но нет. Задние ряды напирали, сделав несколько шагов по инерции. Если задние ряды прошли на шаг больше необходимого, то те, кто шёл перед ними, вынуждены были пройти лишних два шага, следующие – три-четыре и так далее. Это катилось, как снежный ком. В итоге войско шло ещё пару минут после того, как раздался сигнал, прежде чем остановиться окончательно.

Поволод тем временем открыл чересседельную сумку и выудил оттуда небольшую раздвижную штуку, похожую на тубу или свиток. Это был дедерски дорогой подарок, который ему поднесли на одном из приёмов в Северных землях. Змееборец раздвинул её и поднёс к правому глазу. Теперь он мог разглядеть всё, что делается за семь вёрст впереди.

– Что за?.. – процедил сквозь зубы дхоницкий князь. Некоторое время он всматривался, не веря собственным глазам, а потом побагровел от злости и прохрипел: – Привести мне этих лазутчиков. Быстро!

* * *

Хостомар Окаянный расположил свой отряд в половине версты от границы Больших сулиц. Люди стояли в полном доспехе, готовые в любой момент вступить в бой. Легковооружённая рать на всякий случай рыла окопы и волчьи ямы. Вокруг стана каждые пятьдесят шагов стояли лучники с частичной натяжкой луков, чтобы в решительный момент не терять времени. Тяжёлая пехота строилась квадратами и колоннами в зависимости от той местности, что была перед ней. По ровной готовились пройти квадратом. Где начинались спуски и подъёмы, там сподручнее было идти строем по четверо в ряд. Витязи подтягивали подпруги и сбрую, проверяли крепления сёдел и уздечек.

Сам Хостомар, назначив заместителей, ушёл во главе пятерых лазутчиков, чтобы собственными глазами посмотреть, что к чему. И каково же было его удивление, когда не прошли они и сотни саженей, как нарвались на засаду.

Шесть человек в лёгком доспехе – для быстроты – осторожно пробирались кустами и перелесками, когда им в бок ударило никак не меньше десятка нетопырей. Твари непостижимым образом умудрились скрыться в густых кронах деревьев, а когда здесь показались люди, буквально упали им на голову. Огромные кожистые крылья, на которых чёрные создания словно скользили по воздуху, не дали им разбиться.

Двоим лазутчикам нетопыри прыгнули прямо на спину. Мелкие острые зубы тотчас вцепились воинам в шею. Те истошно заорали, но не запаниковали. Один упал на колени и, выхватив засапожный нож, вонзил клинок прямо в голову крылану.

Второй просто ухватил меч двумя руками и быстро занёс его за спину, как если бы колол дрова. Меч только поцарапал нетопырю ключицу, отчего тварь ещё крепче вцепилась разведчику в шею.

Хостомар взмахнул мечом и бросился на ближайшего нетопыря. Тварь ещё не успела коснуться земли, а Окаянный уже прирезал её, как собаку. Ногой оттолкнув крылатую тушу, освободил клинок и тут же рубанул вправо. Нетопырь, в которого он метил, успел отпрыгнуть, но тут же получил в затылок яблоком меча от другого человека.

– Милош, живо беги в стан и предупреди всех! – приказал Хостомар. Дружинник кивнул и со всех ног помчался обратно к войску.

Сам же Хостомар развернулся на пятках и тут же получил крылом. Легендарного воина оторвало от земли, и Хостомар спиной наткнулся на дерево. Из лёгких выбило весь воздух. Перед глазами потемнело. А когда воин падал, то отбил себе копчик о торчащий из земли корень.

Чёрное кожистое крыло было последним, что увидел прославленный воин.

* * *

Лука лично проследил, чтобы всех лазутчиков до единого поставили пред светлы очи государя. Их нашлось без малого двадцать пять человек. Все с удивлением смотрели на князя, ничуть не понимая, чего их сюда всех притащили.

– Как это понимать, мать вашу? – выпалил Поволод и указал подзорной трубой в сторону Больших сулиц. – Что это за хрень?

Лазутчики недоумённо проследили за круглой штукой в руке князя и, разумеется, ничего толком не увидели.

– Там всё совсем не так, как вы, уроды, мне рассказывали! – охотно пояснил Поволод.

– Но этого не может быть! – воскликнул лазутчик, что стоял одним из первых, прямо перед князем. Большинство этой братии Поволод набрал из Мирограда, часть из Родова, но именно этот относился к тем, кто пришёл вслед за ним прямо из Дхоницы. Этого Поволод знал лично. Даже помнил его имя – Горята.

И оттого было вдвойне обиднее.

Змееборец одним движением выскочил из седла. Он оказался прямо перед лазутчиком, мог посмотреть Горяте в глаза. Выхватив меч, князь упёр его жало в яремную впадину. Из-под клинка побежала тонкая струя крови.

– Ты смеешь мне перечить, холоп?! – проревел князь Змееборец.

Горята попятился и, споткнувшись, упал. Инстинктивно он поднял руку перед лицом, словно пытаясь защититься.

– Вы за кого меня принимаете?! – гремел Поволод, обращаясь уже ко всем лазутчикам без исключения. – Вы заигрались, ребятки. Я такого не прощаю…

Лазутчики потупились.

– Но прежде чем вас повесят, скажите, почему? Чем вас подкупило это чудовище? Деньгами? Властью? Женщинами?

Горята встал и ухватился ладонью за клинок князя. Посмотрел ему в глаза.

– Нет. Вы просто осмелились пойти против бога и будете наказаны.

– Аз воздам! – грохнули все лазутчики как один.

После этих слов меч Поволода рассыпался прахом.

Змееборец в ужасе уставился на бесполезное перекрестье и попятился. Его замешательство не длилось долго. Поволод нахмурился и закричал:

– Измена! Казнить ублюдков!

Ещё не успев закончить, он ринулся врукопашную. Лазутчики поймали князя, как мальчишку, и, связав, куда-то потащили. Поначалу Поволод сопротивлялся, но стоило ему на миг отвлечься и увидеть, что происходит, как знаменитый воин оцепенел.

Его прознатчики, которых приволокли сюда чуть не как котят – за шкирку, теперь голыми руками крушили тяжеловооружённое воинство. Причём это не фигура речи – они буквально отбивали меч собственной рукой и даже не царапались. Крепкие юшманы и бахтерцы сминались под тяжестью их кулаков.

Тем временем самого Поволода подняли и подвесили на толстом суку. Теперь он мог ещё лучше видеть, что происходит. Поволод медленно крутил головой из стороны в сторону и всё повторял: «Нет… Нет, нет, нет. Нет!»

Пока неубиваемые лазутчики громили войско в голове, из леса посыпали твари одна уродливее другой. Отвратительные нагие богинки, похожие на человеческих женщин, с дедерски огромными головами и отвисшими до колен грудями, хватали всадников длинными многосуставчатыми руками и стаскивали вниз. Там они душили людей и рвали зубами в клочья. Витязи сопротивлялись. Будучи ещё на конях, они рубили тварям головы, но нечисть была куда проворнее. Даже оказавшись на земле, мужи проявляли недюжинную стойкость и отбивались до последнего. Истекая кровью, все в ошмётках собственной плоти, они отмахивались ножами, били палицами или просто кулаками. Случалось, даже утаскивали вслед за собой одну-две богинки, но после этого неизменно умирали.

По земле ползли волосни. Они были похожи на больших червей, только мохнатые, как гусеницы. Волосни обвивались вокруг ног и копыт и ломали их. Если кто-то из дружины падал, эти твари тотчас накручивались ему на шею и душили. Они были такими юркими, что воины за всю битву не затоптали или случайно не зарубили ни одного червя.

Вместе с богинками и волоснями из леса выпрыгивали уродливые стрыгари. Они походили на помесь огромной собаки и лошади. А ревели так громко, как не орут все грешники дедеровой кузницы.

Местность сразу в трёх направлениях прочертили белые лучи. Это вступили в дело рытники. Поволод поразмыслил, почему они не вмешались раньше, и пришёл к выводу, что просто пробирались поближе к передовой, чтобы не задеть своих. О других вариантах князь даже думать не хотел.

Рытники выжгли всё на пятьдесят локтей окрест, и какое-то время казалось, что они одержали верх – твари перестали ломиться. А потом бестии повалили с новой силой. Воины Храма косили их белыми лучами, как траву, но направлений было слишком много, слишком широко растянулось войско. Три рытника при всём желании не могли везде поспеть, хоть разорвись.

К чести дружины Поволода, воины быстро разобрались в положении. Бойцы перегруппировались и выстроили стену из щитов. Шесть десятков витязей ринулись в бой, привыкшие к превосходству конницы над пехотой, и тут же оказались сметены ордами чудовищ, которые всё пёрли и пёрли из леса.

Несколько человек локтями прокладывали себе путь в сторону, откуда армия только что явилась. Поволод присмотрелся – ривы. Князь так кичился наличием этих охотников за чудовищами в своём войске, а они удирали во все лопатки.

– Стойте, чёртовы предатели! – заревел он и забился в путах.

Ривы его либо не услышали, либо не послушали.

Из-за щитов посыпали стрелы. Первый залп был сумбурным и нестройным, зато во второй раз стрельцы ударили слаженно, как один. Несколько стрел ушло в молоко, но большинство попало в цель. Поражённые чудовища валились на землю кто с диким рёвом, а кто и в гробовом молчании. Другие пёрли вперёд прямо по их телам. И даже если кого-то ранили не сильно, то свои же заканчивали дело.

Одна из стрел угодила Поволоду в живот. Он стиснул зубы и зарычал. Рык превратился в кашель. Изо рта потянулась тонкая струйка крови. Знаменитый воин Поволод Змееборец постарался взять себя в руки и принялся глубоко дышать, чтобы умерить боль. Одно радовало – терпеть уже не долго.

– Нет, – будто прочтя его мысли, вымолвил лазутчик, который остался караулить, чтобы князь не сбежал, – ты не умрёшь. Не сейчас. Смотри. Это ты привёл этих людей на смерть.

– Ты поработил их, да? Моих прознатчиков больше нет, да? Я говорил не с ними – с тобой. Ты – Нетопырь.

Лазутчик ничего не ответил.

Дружинники всё ещё пытались удержать стену щитов, из-за которой остервенело работали копейщики и лучники, но с каждым мгновением становилось всё труднее. Твари из леса просто брали числом. Они слепо лезли вперёд по трупам своих и чужих, даже друг по другу.

Поволод услышал хлопки и посмотрел в их сторону. Это со стороны чёрной башни летели нетопыри. Их были сотни. Каждый держал что-то в руках. Когда они подлетели на достаточное расстояние, князь смог разглядеть, что это камни. Ещё немного – и булыжники полетели вниз, прямо на головы дружинников.

Воины быстро вскинули щиты, и тем не менее неожиданная атака с воздуха положила треть войска – булыжники пробивали щиты насквозь.

Стрельцы разбились надвое. Первый ряд продолжал стрелять в лесных тварей, а второй заработал по нетопырям. Крыланы бросились врассыпную и исчезли за уцелевшими кронами.

Рытники шли вглубь лесов, выжигая всё вокруг себя. Одна вспышка света, исходившая из ладони цепного пса Храма, развеивала пеплом десятки тварей любой величины и бронированности. Но рытников было слишком мало, они двигались в трёх разных направлениях, всё вперёд и вперёд, и некому было прикрыть им спину. Поэтому сначала на северном направлении перестали мигать белые лучи. Следом за ним исчезли они и на восточном. Западный рытник держался дольше всех, но в конце концов и он исчез, погребённый под тушами нападавших существ.

Поволод выругался.

– Нравится? – участливо поинтересовался лазутчик нетопыря, теперь уже в этом не было сомнения. – Да, дружочек. Это всё из-за тебя.

– Будь ты проклят! – взорвался князь Дхоницы. – Слышишь? Будь ты трижды проклят, нетопырь! Чтоб все черти дедеровой кузницы…

Поволод говорил ещё что-то, но его слова потонули в хохоте сущности, что вселилась в его лазутчика.

– Знаешь, если бы мне давали по медяку каждый раз, когда кто-то меня проклинал, я бы уже давно собрал собственное княжество, даже не прибегая к божественным силам. Лучше заткнись и смотри.

И Поволод посмотрел.

Остатки его войска рассеялись по лесам, где людей преследовали чудовища и неизменно настигали. Там и здесь мелкие группки дружинников ещё пытались отбиваться, но силы были неравны.

И уже очень скоро на тракте, где ещё несколько мгновений назад стояло многотысячное войско, остались только уродливые создания, которые лениво слонялись меж трупов, выискивая себе кусок пожирнее.

Лазутчик нетопыря развернулся всем телом и посмотрел на князя.

– Ну, вот и всё, Поволод Змееборец.

Лазутчик ударил кулаком по стволу, и ветка, к которой был привязан Поволод, с громким хрустом отвалилась. Сам прославленный герой мешком упал на мягкий мох. Лазутчик взял его сзади за шею и крепко сжал. Кожа лопнула, из образовавшихся разрывов потекла кровь. Поволод заревел и забился от боли. Лазутчик сжал хватку сильнее и рванул на себя. Князь Поволод Змееборец несколько раз дёрнулся и обмяк. Его голова неестественно завернулась назад.

В руках у лазутчика остался кусок позвоночника в полпяди длиной.

* * *

Милош бежал так быстро, как только мог. Несколько раз он падал, запинаясь о корни и валежник, бился лицом, царапался вообще всем, что было открыто, но всё равно бежал. Дыхание давно сбилось, а цвета перед глазами поблекли.

Ещё далеко до самого становища дружинник услышал шум, характерный для жестокой сечи, кажется, засаду устроили не только на их разведывательный отряд.

Умом он понимал, что всё плохо, скорее всего, никого уже не спасти, но честь воина велела спешить. Судя по крикам, рубка стояла лютая, но такого Милош не ожидал.

Когда вдалеке меж проплешинами зелёной растительности только-только замаячил отряд, ничего толком нельзя было понять – всё мельтешило в дедерском калейдоскопе. Но когда воин подбежал ближе и разглядел, что происходит, то от удивления постепенно перешёл на поступь, а потом и вовсе остановился.

Против товарищей Милоша восстал лес.

На людей бросались со всех сторон звери и птицы. Они выклёвывали глаза, бросались в лицо и кусали за ноги. Лисы и волки, чьи шкуры пропитались кровью, остервенело рвали мышцы людей, грызли их за всё, до чего могли дотянуться. Ломая зубы о металл доспехов, погибая под ударами оружия, животные всё равно лезли, как будто их кто-то гнал, не оставив возможности отступить. Медведи вламывались в толпу тяжеловооружённых воинов и разбрасывали тех, как тряпичных кукол. Бурым монстрам могли противостоять только копейщики, но тем на головы прямо с веток прыгали рыси и вгрызались в шею.