banner banner banner
Заблуждение. Роман про школу. Том 1
Заблуждение. Роман про школу. Том 1
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Заблуждение. Роман про школу. Том 1

скачать книгу бесплатно


H

(NO

)

[7 - Тринитротолуол – взрывчатое вещество.] – и сказал: «Берегитесь его! Он может убить всех…»

А вот еще один афоризм: «Кто ищет вечный покой, тот всегда найдет KCN[8 - Цианистый калий – сильнейший яд.]».

Вот такие лирические отступления порой происходили на его уроках. А преподавал он всегда «для умных». Так иногда и говорил: «Расписывать реакцию я не буду, запишу только, что получилось». Неудивительно, что в нашем классе только Костя имел «5», еще 5—6 человек гордились своими четверками, остальные кое-как ползли на «3», в том числе и я.

На доске Бандзарт рисовал, как правило, множество различных формул, и, что интересно, практически все они включали в себя шестиугольники с кружками – кольца бензола. Вообще, это была его страсть. Бывало, объясняет нам кое-как новую тему, а затем неожиданно обрывает последнюю фразу, берет в руки мел – и давай за свое. Через несколько секунд на доске уже появляется очередная фигура. Далее спрашивает он Костю:

– Это что?

В ответ звучит «чертегознаеткакойбензол».

– Гениально! – восклицает Бандзарт. – Не зря я тут работаю.

И так очень часто. Однажды нам даже пришла в голову мысль: а что, если бы Кости не было в нашем классе? Ни за что, конечно, но все-таки! Или не смог бы он ответить Бандзарту? Неужели тот бы ушел?

Признаться честно, мы даже как-то специально подговаривали Костю хоть раз ответить неправильно. Мол, «какова же была бы тогда реакция Бандзарта?!.. – вот узнать бы!..» Но Костя не поддавался. Он оставался непреклонен и всякий раз отвечал: «Ни за что на свете!»

Нам действительно неизвестно, какова была бы реакция Бандзарта в такой ситуации, но зато все знают, что именно за чрезмерную увлеченность рисованием соединений, содержащих бензольное кольцо, нашего химика стали считать в школе в определенной степени ненормальным, чокнутым и помешанным на своем «творчестве». Тем не менее на уроках, конечно, никто и заикаться об этом не смел, да и обращались мы к нему только уважительно – по имени и отчеству.

В заключение стоит добавить, что пять колов за урок считалось для любого класса, а в особенности для нашего, вполне нормальным явлением, ибо спрашивал Бандзарт всегда очень много, к тому же часто проявлял принципиальность – порой мог поставить «1» и за парочку неверных ответов, которые он считал недопустимыми.

Но вернемся к событиям 2 сентября. Как только Долганов зашел к нам на психологию и сказал, что следующий урок – химия, … все слова, какие только можно было произнести, – эмоциональные и спокойные, культурные и нецензурные, ласковые и убийственные – разом смешались и образовали один огромный базар-вокзал. Вот когда наш психолог, Жанна Юрьевна Конторкина, вполне могла использовать свои психологические навыки и знания!

С большим трудом успокоив нас, она, не без доли удивления в голосе, заявила:

– Как интересно! Вы даже не представляете себе, какой невероятный психологический портрет 11б я могла бы составить сейчас на основании вашего поведения.

Секунды некоторых уроков идут фантастически быстро. Вот мы уже стоим на втором этаже перед кабинетом химии. Правда, Сане явно не стоится на месте:

– Не, я реально очкую туда идти. Что, если мы опять будем эти его тесты писать? Как в прошлом году?

– Меня больше ужасает перспектива обжечься! Хватит с меня прошлогодних опытов! – волнуется и Арман.

– Надеюсь, он не будет опять получать сероводород, – крикнул Леха, скривив при этом ужасную физиономию. – Я задохнусь.

– Радуйтесь, что у нас не два урока, – улыбнулся Миша.

– А ты не радуйся! – огрызнулся Саня. – До субботы и ты доживешь!

– Да я знаю! – подтвердил Миша. – Разве что сегодня…

– А сегодня и так будет жесть! В первый же день, блин! По закону подлости…

– И опять мистика… – заметил Арман.

– Черт, она еще кого-то волнует! – удивился Костя. – А, по-моему, все уже свершилось – худшие опасения подтвердились.

– Хуже и быть не могло, – сказал я.

– Могло! – возразил Леша. – Если бы он сам сказал нам про замещение.

– И что бы поменялось? – не понял я.

– А то, что мы не могли бы свалить! А так – можем! Он нас все равно не видел! Ну, кто со мной?! – обратился ко всем Леша.

– Ты в своем уме или бредишь? – убил его затею Костя.

– Да ладно, я шучу… – с грустью признал Леша.

– Все равно бессмысленно – еще два урока впереди, – сказал я. – Да и Бандзарт!..

– Это правда, – согласился Арман.

Только его реплика прозвучала – сразу раздался звонок.

– Ну, пора! – слышал я вздох Сани. В голове, душе и во всем мне сейчас раздалось примерно то же.

Наконец мы вошли в класс. Бандзарт уже стоял за кафедрой и сверлил всех входящих своим пронизывающим взглядом. В это время я сел за пятую парту у стены вместе с Саней, и через пять минут началось:

– Всем добрый день. Вот как быстро время летит! Не прошло и четырех месяцев – а мы снова свиделись! – радостно, но с желчью сказал он, сверкнув на весь класс своей злодейски-счастливой улыбкой.

Класс молча взирал на него, при этом взгляды наши со стороны наверняка выглядели чересчур боязливыми.

Бандзарт еще раз на всех посмотрел, а затем начал быстро говорить:

– Все, не будем больше медлить! Теперь я обязан сообщить вам, что у вас на этот год – важное задание!

«Начинается…» – подумал я.

– Ваши знания химии уже достаточно велики, и я не сомневаюсь в том, что мое задание вам по силам!

«Да ладно!»

– Уровень вашей химической культуры настолько высок, что вы, к примеру, можете без проблем написать уравнение реакции карбонилирования бензилового спирта на родиевом катализаторе!

Я успел записать эту фразу.

– Как представители старшей школы, вы уже можете и должны заниматься самостоятельной химической деятельностью…

– Что он несет?.. – прошептал мне Саня.

– …проявлять фантазию…

Саня что-то еще возмущенно добавил.

– …и оригинальность мышления!

«Неплохо!» – помню, подумал я.

– Итак, в этом учебном году вы должны, используя любые школьные реактивы, провести своего рода химическое исследование. Ваша задача – выбрать любой класс соединений из органической или неорганической химии и подробно изучить его на примере двух-трех простейших представителей. Желательно действовать одному, но можно объединиться в группы – впрочем, количество объединившихся в каждой группе не должно превышать шесть человек. Имейте в виду: объем работы увеличивается с увеличением числа работающих над ней. Это я особенно проконтролирую.

Что же до самой работы, то результаты ее нужно представить в двух видах: доклад, объемом не менее десяти листов, и видеозапись проведенных субъектом исследований химических реакций. Оценка будет рассчитана из количества баллов, что вы наберете. Запомните: классы повторяться не должны, об этом позаботьтесь сами. В противном случае – 0 баллов автоматом вам обеспечены! Задание должно быть выполнено к весне. Вероятно, в апреле я и начну проверку. Наличие работы строго обязательно! Без нее об аттестате можете даже не думать!

Все это Бандзарт выпалил так внезапно, что нет ничего удивительного в том, что мы оказались в положении истинных дураков – остаточный шок после данной новости еще очень долго продолжал на нас действовать, и мы боялись – точнее, никак не могли! – хоть что-то противопоставить монологу Феликса. Даже задать какой-нибудь подходящий к теме вопрос для нас было делом совершенно невозможным или, по крайней мере, трудноосуществимым. Впрочем, как и все то, что нас обязал выполнить Бандзарт.

Только спустя немалое количество секунд Саня все-таки решился выказать общее возмущение. Он произнес вполголоса какие-то ругательства в адрес Бандзарта и еще скривил на редкость сердитую физиономию. Правда, лучше бы он этого не делал.

– Топоров! Встаньте! – приказал Бандзарт.

Если кто-то еще и осмеливался что-то говорить шепотом, то теперь все точно замолкли. Снедаемый тягостной тишиной и ослепленный большим количеством взволнованных взглядов и еще одного – самого острого – взгляда, Саня медленно встал.

– Повторите, что вы сказали! – потребовал Бандзарт.

– Да я… ничего и не говорил, – промямлил Саня.

– Врете! Немедленно повторите! – настаивал Бандзарт. – Я желаю знать все, что вы обо мне думаете!

Саня покраснел. Он смотрел в пол и испытывал явное, но столь редкое для него чувство стресса. Так продолжалось около пятнадцати секунд. Наверно, именно в это время, потому что другого времени не было, Сане и пришло в голову произнести единственное цензурное слово:

– Диктатор…

Бандзарт с полминуты смотрел на Саню, очевидно, продолжая его таким образом мысленно испытывать. Затем он прошелся вдоль кафедры и молвил:

– Вот, значит, какого вы обо мне мнения… – очередная пауза. – А я смотрю, что вы стали очень умны – сидите там, на галерке, бесконечно базарите с Лавровым, ни хрена не делаете, еще ругательства про меня сочиняете, не подозревая даже, что у меня отличный слух… Наверно, это самое удобное для вас положение – вести себя нагло, но забиться в угол. Так ведь? Отвечайте!

– Н-н-нет… – тихо произнес Саня.

– В таком случае следите за речью! А лучше – молчите! Думается, только цианид калия заставил бы вас замолчать, но я все же надеюсь на ваш личный самоконтроль и вашу субординацию. Вам все понятно?

– Да, понятно, – с облегчением ответил Саня.

– В таком случае мы продолжим. А вы – можете садиться.

Саня сел, а Бандзарт принялся до самого конца урока убеждать нас в том, что мы все – потенциальные химики, и что мы все можем и должны проявить свою химическую фантазию при работе над заданием. Честно говоря, в этот момент мне очень сильно захотелось убить его, не только за Саню, а за всех вообще, кому не повезло учиться у него, причем сделать это красиво. Сначала связать его так прочно, как будто какой-нибудь ковалентной связью, затем свернуть и обернуть в бумагу, изрисованную химическими формулами; далее найти стену, выдолбить из нее шестиугольное отверстие, кинуть туда обезвреженного Бандзарта – и все замуровать; потом покрасить стену краской, содержащей ароматические соединения, и нарисовать на стене формулу какого-нибудь взрывчатого вещества – например, того самого, о котором Бандзарт как-то говорил, что «…он может убить всех!» Вот тебя, мертвого, и украсит. И поделом! Круто же!

После этих мыслей резонно заметить, что, пока Бандзарт ораторствовал на весь класс, Саня Топоров парализованно молчал, и, по-моему, до самого звонка он не произнес ни слова.

Впрочем, молчали и все остальные, и лишь когда Бандзарт закончил свой монолог, а до конца урока осталось две минуты, Костя не выдержал и спросил:

– Феликс Павлович, позвольте узнать: почему именно нашему классу вы дали такое задание? Насколько мне известно, ни один из пяти одиннадцатых классов, что оканчивали школу за последние три года, такие задания не выполнял, хотя преподавали у них вы. Так в чем же дело?

– Хороший вопрос, и вы здорово владеете информацией, – отметил Бандзарт. – Но могу сказать, что идея дать это задание принадлежит вовсе не мне. Ее автор – совсем другой человек, и вы его очень хорошо знаете.

– И кто же это? – с колоссальным интересом спросил Костя.

– Эта идея принадлежит Людмиле Арнольдовне Барнштейн, – сухо ответил Бандзарт.

Все так и охнули. Кажется, после произнесения этой фамилии шок был еще больше, чем тот, что охватил нас в тот момент, когда мы впервые узнали, что сегодня будет химия.

– Но скажите, зачем же директрисе, то есть Людмиле Арнольдовне Барнштейн, понадобилось это? Неужели мы ей чем-то не угодили? – снова обратился Костя к Бандзарту.

– А вот это вопрос не по адресу, – заявил Бандзарт. – Если вы что-то хотите знать – обращайтесь к ней. Могу сказать лишь следующее. Первое – я жалею, что эта идея появилась так поздно, когда вы уже перешли в старшую школу. Это надо было придумать раньше. Второе – проблемы вы создаете себе сами! Вспомните вчерашнюю линейку. Может, и вопросов не будет.

Раздался звонок. И сейчас он лучше всего подходил под наше состояние.

Все очевидно: маты Сани на линейке, злость Барнштейн, гнев Бандзарта на уроке, задание… А еще наше нехорошее предчувствие…. Все это связано. И теперь, после слов Бандзарта, в этом даже сомневаться не приходится.

Однако мне совсем не хочется обвинять Саню. Все получилось настолько случайно, что он и сам, конечно, ничего подобного ожидать не мог. Но директриса! Вот истинный злодей! О, как мы ее возненавидели с того дня! Правда, пусть Читатель не подумает, что раньше мы к ней относились значительно лучше. Напротив, между ней и нашим классом уже давно были враждебные отношения, и то и дело возникали ссоры. Иногда, особенно после них, нам казалось, что теперь Барнштейн успокоится, угомонится, перестанет досаждать нашему классу, и весь конфликт перейдет, наконец, в фазу перемирия. Замечу, что мы искренне на это надеялись. Но, увы… Барнштейн сама все портила, каждый раз возвращаясь к старому. И не было конца ее закоренелой неприязни, которая, кажется, снова дает о себе знать. Ведь очевидно, что вчерашний инцидент – это прекрасный повод для Барнштейн снова начать травлю нашего класса. И это самое ужасное. Учиться придется еще год, а уже, с 1 сентября, – опять начинается! И ведь черт его знает, что еще может произойти за ближайшие девять месяцев.

Увы, так исторически сложилось, что аж с шестого класса Барнштейн нас невзлюбила. Она всегда говорила, что мы – «окраина общества, шпана, хулиганье – в общем, ни на что не способные тупицы». Барнштейн вечно ставила в пример параллельный класс, даже когда он явно не мог похвастаться какими-либо достижениями, и приговаривала при этом, что после девятого класса нас вообще следует изгнать из школы – мол, мы здесь лишние. К счастью, пожелания ее не сбылись – вмешались некоторые хорошие люди, и мы здесь почти в том же составе. Но Барнштейн наверняка осталась не удовлетворенной таким исходом и вот теперь решила сделать нам очередную пакость. На сей раз через Бандзарта.

Но мысли большинства учащихся были сейчас не о ней. В основном все думали о химии, и это не случайно, ибо в классе витало грустное, но стойкое чувство, что выполнять задание Бандзарта придется всем, а, значит, всем придется напрячь извилины, чтобы обмозговать перспективы предстоящей исследовательской деятельности. Строго говоря, как выполнить задание Феликса, никто не знал. Но и надеяться на «доброго Бандзарта», который однажды вдруг возьмет да и отменит задание, было бессмысленно.

Костя, понимая, какое у нас сейчас настроение, как мог, пытался подбодрить нескольких явно приунывших ребят.

– Ничего, прорвемся! И не из такой задницы вылезали! В конце концов, у нас времени – до жути! Да и в группу можно объединиться, чтоб хоть что-то сделать.

– Но как мы это сделаем? – выглядел озадаченным Арман. – Мы не химики, да и к ЕГЭ надо готовиться, а не химией заниматься!

– Вот и надо было ему про ЕГЭ напомнить, – молвил Леша.

– И что? Думаешь, он бы все отменил? – возразил Саня.

– Кто ж его знает?..

– Да брось! Уж тут мы его хорошо знаем. Раз он сказал – значит, все железно! – сказал Саня.

– И чего тогда делать?

– Ладно, не катастрофа, – не терял оптимизма Костя. – Главное – приступить. А там уж как пойдет. Не получится – ну, значит, он сам это увидит. Но важно показать ему, что мы хотя бы что-то пытаемся сделать, а что есть на самом деле – второстепенно. Поняли меня?

На несколько секунд воцарилось молчание. А потом Арман опять начал:

– Но все-таки: как мы будем выполнять задание? У нас даже нет реактивов!..

– Это правда, – согласился я.

– …а брать реактивы у него – едва ли хорошая мысль…

– Согласен! – продолжил Костя. – Но и это – не проблема. У меня есть один знакомый, – он работник химического предприятия, и ему всего двадцать четыре года. Не сомневаюсь, что он нам поможет.

– Что, прямо так поделится реактивами? – не поверил Миша.