скачать книгу бесплатно
– А вы где работаете? – спросил Мистер Ухмылочка.
– Я работаю на дому. Обычно в это время я все еще сижу в заляпанной яичницей пижаме, – ответила я.
Он не знал, как отреагировать на подобное заявление.
Почему ты несешь такую фигню?
– Моя станция, – сказала я, когда мы прибыли на Арчуэй.
– Моя тоже, – ответил он. С ухмылочкой.
Мы пошли к эскалатору вместе, прошли через турникеты и задержались на секунду.
– Ну что ж, видимо, пока… – сказал он.
– Пока… было приятно познакомиться, – ответила я.
– Да, мне тоже.
– Хорошего вечера.
– Тебе тоже…
Он одарил меня прощальной ухмылкой/улыбкой и пошел своей дорогой.
На долю секунды я позволила себе думать, что я ему не понравилась, потому что он не взял мой номер, но потом другая часть меня решила, что, возможно, он просто постеснялся спросить.
Даже если это было отрицанием, мне было плевать. Я была в восторге от своего тотального и беспрецедентного ГЕРОИЗМА.
На следующее утро, все еще под впечатлением от триумфа, я написала план на остаток месяца.
Жизнь уже казалась другой. Сьюзен говорила, что каждый раз, когда вы делаете что-то, вы вступаете в контакт с «Могущественной версией себя», и была права. Я чувствовала себя могущественной. Как будто я могу сделать все что угодно. А потом я посмотрела на слова «стендап-комедия» и в тот же миг перестала так думать. Я решила подождать с этим до конца месяца, а пока разогреться сеансом публичной наготы.
Я загуглила «позирование» и отправила e-mail в местную школу, спросив, могу ли я позировать для учеников. А затем стала искать информацию о публичных выступлениях.
Если верить ежегодным опросам, большинство людей боится выступить на публике больше, чем быть похороненными заживо. (Другими самыми распространенными страхами являются страх бородатых мужчин и деревянных палочек от карамелек, естественно.)
Единственные два случая, когда я выступала на публике, были на свадьбах моих друзей. Оба вызвали панику такой силы, что я скорее согласилась бы оплатить чужой медовый месяц, чем снова встать за кафедру и прочитать стишок о любви. Даже разговор с двумя или тремя людьми одновременно заставляет меня краснеть от стыда.
Рейчел предложила мне выступить на Форуме ораторов, но я притворилась, что не слышу. Вместо этого я нашла местную Группу «Тостмастерс» – организацию, которая помогает людям практиковаться в публичных выступлениях – и связалась с Найджелом, ее вице-президентом.
Он сказал, что позволить мне выступить будет против их правил. Незнакомка не может просто так прийти и выступить в Группе.
– Есть протокол, – сказал он по телефону.
– Протокол, ну конечно, – ответила я.
Я настаивала, и он сказал, что поговорит с президентом, и они посмотрят, удастся ли им сделать для меня исключение. Спустя несколько высокопоставленных звонков и четыре минуты Найджел сказал, что я в деле. «Встречаемся в четверг вечером, в церковном зале напротив индийского ресторана».
Мне пришло письмо, в котором говорилось, что моя речь должна занимать 5–7 минут. На сцене будет светофор для отсчета времени (зеленый, когда я достигну минимума, желтый, чтобы оповестить меня, что я уже на шестой минуте, и красный, чтобы предупредить, что через тридцать секунд я должна сворачиваться или меня дисквалифицируют). Также в моем распоряжении будут услуги «Оценщика» и «Филолога», который подсчитает, сколько раз я промычу перед тем, как заговорить. Мне разрешено говорить о чем угодно, но не позволено читать с листа.
Я решила рассказать о своей селф-хелп-миссии.
Было утро вторника, что означало, что у меня остается два дня на подготовку. Под подготовкой я имею в виду «притвориться, что ничего не происходит». В четверг утром я наконец перестала притворяться.
Тренируя речь в своей спальне, я была уверена, что выйду на сцену и тут же все забуду. Я не смогу вымолвить ни слова, все будут пялиться, и мне захочется умереть. Я продолжала говорить себе, что это неважно и ничего подобного не произойдет. Даже если все обернется катастрофой, я никогда не увижу этих людей снова. Тем не менее я все еще была напугана. Почему?
Я стала читать статьи на эту тему. Одна сообщала, что еще в каменном веке женщины привыкли быть частью группы для выживания. Поэтому делать что-то, что потенциально ставит нас под угрозу быть отвергнутыми группой, нас так пугает: как же мы потом справимся с саблезубым тигром в одиночку? Я никогда об этом не думала. Следующая статья предложила мне сделать выбор между публичной речью и схваткой с саблезубым тигром. Предполагалось, что, если сравнить публичное выступление с физической расправой, выступление покажется не таким уж и страшным.
В общем, все сводилось к саблезубым тиграм.
Я решила произнести речь перед Рейчел, и она засекла время на телефоне.
То, что, казалось мне, занимает вечность, длилось всего три минуты.
– Я тоже думала, что она идет дольше, – сказала Рейчел; она взволновалась, что я простужена.
– Нет, я в порядке, – ответила я.
– Просто твой голос кажется немного сиплым и монотонным. Я подумала, ты что-то подхватила.
– Нет, думаю, так звучит мой голос, когда я напугана.
– Мэриэнн, ты собираешься выступить в церковном зале перед 20 людьми, это же не стадион О2.
Да. Ладно. Неплохая перспектива.
Я шла по кладбищу и вспоминала шутку Джерри Сайнфелда: большинство людей так сильно боятся говорить на публике, что на похоронах предпочтут оказаться в гробу, чем за кафедрой с прощальной речью. Чертовски верно.
Ярко освещенный зал был заполнен людьми. Они болтали, сидя на пластиковых стульях. Впереди был ветхий пюпитр со свисающим вниз флагом «Тостмастерс».
До меня выступали еще три спикера. Первый произнес сюрреалистическую речь о войне фабрики заварного крема с производителями Джемми Доджера.
Вторая речь была посвящена новым пространствам для секс-шопа.
– Только представьте, как счастливы будут люди, если дать им доступ к кнутам и кисточкам для сосков! – говорил седой мужчина, похожий на капитана Бердсая.
Наконец, речь о пользе курения: «Курение дает работу людям, которые производят кислородные баллоны, – говорил парень в футболке с Бобом Марли. – Чем еще, по-вашему, им заниматься? Вы что, хотите, чтобы их семьи голодали?»
Это было смешнее, чем все, что вы когда-либо видели по телевизору.
И, наконец, я. Я проложила себе путь к пюпитру, проталкиваясь между чужими коленками и бесконечно извиняясь. Кровь вскипела от страха.
– У меня так громко стучит сердце, что вы, наверное, его слышите, – сказала я.
Аудитория ободряюще заулыбалась.
Мой язык как будто увеличился втрое.
– Я никогда не делала ничего подобного, поэтому будьте снисходительны…
Они продолжили улыбаться, как бы говоря: «Хорошо, милочка, мы уже поняли».
Свет слепил глаза. Я заморгала.
Давай, Мэриэнн. Ты сможешь. Всего семь минут твоей жизни. Вперед, вперед, вперед!
– Кто-нибудь из вас читал селф-хелп-книги? – спросила я.
Это казалось мне сильной завязкой, которая заставит людей выйти со мной на контакт.
Я удивилась, увидев, что почти каждый поднял руку.
– А кто из вас думает, что селф-хелп – это для неудачников?
Старик в углу и парень с Бобом Марли.
– Ну что ж, я та самая неудачница, – сказала я. – Я та самая печальная душа, кому компанию в постели составляет только экземпляр «Мужчины с Марса, женщины с Венеры», и та, у кого на неприбранном столе лежит «Маленькая книга спокойствия».
Я услышала пару смешков и немного расслабилась. Я поделилась статистикой, которая гласила, что продажи селф-хелп-книг в Британии выросли на 25 % с 2008 года. «Нам всем нужна поддержка во времена экономической нестабильности», – объяснила я, чувствуя себя невероятно мудрой. Затем я сказала, что селф-хелп стал современной философией, и бросила имена Аристотеля и Сократа, хотя не читала ни того, ни другого.
– И несмотря на то, что бум на селф-хелп зародился в Америке, вы знали, что первая селф-хелп-книга была написана шотландцем Сэмюэлем Смайлсом в 1859 году? – спросила я.
По моим подсчетом, прошла всего минута с начала моей речи, но зеленый свет возвестил о том, что я проговорила все пять. Затем красный сказал, что время вышло. Раздались аплодисменты, и я рухнула обратно на сиденье: щеки горят, коленки трясутся, сердце стучит.
Я сделала это!
Во время чая с имбирным печеньем все были ко мне очень добры.
Я была прирожденным оратором! Вовлекающим и смешным! Это что, и правда мой первый раз?
– Вы установили зрительный контакт с аудиторией, начинающие так обычно не могут, – сказал Капитан Бердсай. – Это называется Методом Маяка, и обычно им пользуются только продвинутые спикеры. В свой первый раз я так волновался, что даже не смог закончить речь, – сказал он. – А вот тот парень, – он показал пальцем на Джемми Доджера. – Не смог произнести ни слова. Его дикция была ужасна.
– Но я не расслышала ничего такого, – сказала я.
– Он много работал над собой. Пришел сюда четыре года назад, когда готовился к речи отца невесты, и остался. У нас весело. Мы настоящая банда.
И так оно и было. Весь зал светился поддержкой и вдохновением, светом людей, которые помогают друг другу справляться со своими страхами. Эти люди были совсем другими, они отличались от моей обычной лондонской компании, которая чаще всего проводит ночь в слишком-клевом-для-школы пабе, глядя друг другу в глаза, только чтобы подсчитать очки в соревнованиях.
К концу вечера мне вручили награду как самому лучшему новичку. Джейн, президент клуба, пригласила меня в центр зала.
– Обычно мы дарим шоколадные медали, но после Рождества все мы следим за своим весом, поэтому держи вот это.
И она передала мне коробку йогуртов.
– Всего семьдесят три калории! – сказала она.
– Прекрасно! – ответила я.
Затем они вручили мне сертификат и сделали мою фотографию. Да это же практически «Оскар»!
В автобусе до дома я попыталась уложить в голове мысль, что все прошло так хорошо. Интересно, сколько еще разных вещей могли бы оказаться столь же прекрасными, если бы я перестала их бояться?
Может быть, мне действительно лучше сталкиваться лицом к лицу со своими страхами, и тогда бы я наконец стала совсем другим человеком. Может быть, если я справлюсь со своим страхом выглядеть как идиотка в глазах людей, я смогу жить полной жизнью, вместо того чтобы наблюдать за ней издалека. И может быть, если я распущу свою охрану, что всегда ожидает, когда люди начнут меня осуждать, я наконец пойму, что люди здесь, чтобы поддержать меня и помочь… потому что глубоко внутри мы все напуганы не меньше других.
Вместе с ежедневным столкновением со своими страхами Сьюзен советовала сделать библиотеку вдохновляющих книг и записей, которые нужно слушать вместо новостей. Новости – это, очевидно, плохо, они только и делают, что расстраивают. Хотя технически это было не так просто, ведь я журналистка, и каждый мой день обычно начинается с газеты. Ну что ж.
Вместе с чтением позитивных книг Сьюзен рекомендует каждый день повторять аффирмации, типа: «Я полна жизни и уверена в себе» и «Я могу делать все, что захочу!». Повторяя позитивные утверждения снова и снова, мы потихоньку вытесняем негативные мысли из своей головы.
Все аффирмации должны быть в настоящем времени и содержать утверждения, а не отрицания; так что, вместо того чтобы говорить: «Я больше не буду себя накручивать», я говорила: «Я становлюсь более уверенной в себе каждый день».
Можно слушать эти аффирмации в записи, повторять их вслух, или использовать наиболее ценный из всех селф-хелп-приемов: стикеры.
Сьюзен говорит, что лучше всего написать аффирмации на стикерах и налепить их повсюду: на зеркало в ванной, над кроватью, на рабочем столе, на своем расписании.
«Не бойтесь переусердствовать, – говорит Сьюзе н. – Гните свою линию до тех пор, пока друзья не начнут спрашивать у вас, что происходит».
Так что, вместо того чтобы работать, я направила свою новообретенную уверенность в себе и позитивный настрой на то, чтобы заполнить пачку стикеров вдохновляющими фразами типа: «Я люблю и принимаю себя такой, какая я есть», «Я люблю свою жизнь» и «Я притягиваю деньги» – и обклеить ими стену напротив рабочего стола.
Я прикрепила стикер с фразой «Все случается наилучшим образом» – одной из самых любимых фраз Сьюзен – на зеркало в своей спальне. Сьюзен утверждает: что бы ни происходило – даже если сейчас это кажется ужасным, – в конце концов должно было происходить именно так, а не иначе.
– Мысль в том, чтобы заменить негативные мысли на позитивные, – объяснила я маме, которая застала меня за работой над стикерами.
– Ты имеешь в виду врать себе? – спросила она.
– Нет, просто начать фокусироваться на хорошем, а не на плохом.
– Ты же не собираешься стать, как эти американцы?
– О чем ты?
– Ну, знаешь… счастливой, – выплюнула она. – Люди такое не любят, Мэриэнн. Это все притворство.
Воскресенье, 12 января. Пришел мой день наготы. В Божий день, ни больше ни меньше.
Я села на автобусной остановке, пытаясь подготовить себя к еще одному неприятному испытанию. Адреналин, который уже завел меня так далеко, потихоньку испарялся. Я устала. Мне больше не хотелось бороться со своими страхами. Шел дождь. Снова. И снова было темно. Я позвонила Саре.
– Чем занята? – спросила я.
– Смотрю «Шерлока», ем карри. А ты?
– Раздеваюсь перед незнакомцами.
– О боже, да! Как ты себя чувствуешь?
– Напуганной и в похмелье.
– Ты сделала эпиляцию?
