Любовь и роскошь

– Помогу! – Он отстранил ее от себя и нежно встряхнул за плечи. – Скажи мне, что случилось…

– Я люблю его, – в отчаянии произнесла она, с мольбой глядя на Дрейка. – Я знаю, я не должна была… но я люблю его….

Она упала к нему на грудь, и Дрейк посадил ее на кровать и попросил рассказать, что произошло.

Она поведала ему о том, как Колт раскрыл ей свои чувства, хотел проверить их и спрашивал, не согласится ли она поехать в Париж и пожить в его семье…

– Я танцую в труппе императорского балета Санкт-Петербурга, а он думает, что я необразованная нищенка. Он говорит, что поможет моей семье, чтобы они не расстраивались, когда я оставлю Россию. О, Драгомир, – застонала она, – что мне делать? Ты сам говорил, что Колту приносили несчастье женщины, которые обманывали его. Что же случится с ним, когда он услышит о том, как я обманула его?

– Ты же сказала, что любишь его. Я не вижу никакого противоречия.

– Неужели ты не понимаешь? Я солгала ему… – сокрушалась она.

– Но это ведь была не ложь, Джейд. Ты не принесла ему боли. Все вышло даже лучше, чем я предполагал.

Она прислонилась к нему, снова зарыдав. Он лег поперек кровати, увлекая ее за собой, чтобы успокоить и сказать, что мир не перевернулся, что все только начинается… и будет замечательно.

Дрейк не слышал, как открылась дверь.

Он не знал, что Дани вошла в комнату, пока не услышал вздоха. Повернувшись, он увидел ее, потрясенную, с пепельно-серым лицом.

Горький комок подкатил к горлу Драгомира, и он вспомнил последнюю ночь в Париже.

Дани точно так же посмотрела на него с отвращением, повернулась и выскочила из комнаты.

Глава 33

Дрейк догнал Дани, когда она достигла лестничной клетки нижнего этажа. Он схватил ее и развернул лицом к себе.

– На этот раз, – хрипло промолвил он, – ты не убежишь, а выслушаешь меня, черт побери!

Ярость захлестнула ее, и, не прижми он ее руки к бокам, она бы ударила его.

– Ты – лжец, мерзавец! Ты не можешь быть верен одной женщине!

– Дани, послушай меня…

– Нет, это вы послушайте меня, пожалуйста…

Они в недоумении повернулись к Джейд, которая свесилась через перила верхнего этажа.

– Не сердитесь на него. Это моя вина. Поднимайтесь, и я все объясню вам.

Дани смотрела на девушку с презрением.

– Я не собираюсь ссориться с вами, вы просто часть его коллекции. – Она обернулась к Дрейку. Как она могла быть так слепа? Так глупа? Снова попала в его ловушку, позволила управлять собой.

Джейд энергично покачала головой:

– Нет-нет. Вы должны выслушать, Дани.

– Вы знаете меня? – перебила ее Дани, злясь еще сильнее из-за того, что Дрейк посмел обсуждать ее с одной из своих любовниц.

– Конечно же, знаю. Дрейк просил меня шпионить за вами на императорском балу и сообщить ему обо всем, что вы делали и говорили. – Она взглянула на Дрейка за подтверждением и увидела, что он очень хотел, чтобы она рассказала все без утайки. – Я устроила так, чтобы он смог проскользнуть в ваши апартаменты в посольстве и преподнести вам сюрприз.

Дани впала в еще большую ярость. Что за странная девушка, которая шпионила за другой женщиной ради своего любовника?

Джейд поняла, что она подумала, и поспешила объяснить:

– Мы не любовники, Дани. Мы очень близкие друзья. Я только помогала ему найти вас.

Дани в недоверии качала головой, все еще крепко сжимая раму.

– Оставьте меня, – усмехнулась она. – Я не хочу слушать…

– Дани, пожалуйста, выслушай ее! – взмолился Драгомир.

– Зачем?

– Тогда будете знать правду, – мягко ответила Джейд. – Я не влюблена в Драгомира. Я встречалась с вашим братом Колтом.

Дани была ошеломлена. Она подозревала, что Колт с кем-то встречается – но отчего такая таинственность?

Дрейк отпустил Дани и воскликнул:

– Давай поднимемся наверх в мою комнату и все обсудим. Здесь нас наверняка услышат гости. – Он раздраженно кивнул на дверь дальше по коридору, которая была приоткрыта.

Дани позволила ему проводить себя наверх и молча выслушала, как он предложил Джейд притвориться бедной девушкой, чтобы потом отказать Колту и изменить его отношение к женщинам.

– На самом же деле, – закончил он с усталой усмешкой, – Джейд, вероятно, богата так же, как и Колт. Она из семьи Романовых.

Дани знала о престиже и богатстве Романовых, но была поражена не этим. Она посмотрела на Джейд в благоговении и пробормотала:

– Вы танцуете в императорском балете?

Девушка нахмурилась и покосилась на Дрейка:

– Теперь не знаю. Предполагается, что я восстанавливаю силы после растяжения щиколотки, а не притворяюсь горничной во французском посольстве.

Дрейк взглянул на Дани с надеждой:

– Теперь ты веришь мне?

Она рассмеялась и заметила, что если бы он не пользовался столь дурной репутацией, был бы вне подозрений. Джейд согласилась с ней.

Дрейк сделал вид, что обиделся, и пошел открывать бутылку вина.

– Что же произошло между вами и Колтом? – спросила Дани Джейд. – Вы кажетесь расстроенной.

Джейд посетовала на то, что план Дрейка неожиданно привел к обратным результатам.

– Я думала, так же как и Драгомир, что все это будет забавой, никогда не зайдет так далеко, прежде чем я скажу ему, что для меня ничего не значит его богатство, ведь я могу любить только ради любви.

Но, – продолжила она печально, – Колт оказался чудесным, он все больше и больше нравился мне, и я знала, он был искренен, когда признался, что влюблен в меня.

Дани с жадностью ловила каждое слово Джейд и в изумлении смотрела на Дрейка. Это была та сторона его натуры, которую она никогда прежде не замечала – его способность на нежность и заботу о других, – и ей нравилась эта его черта… очень нравилась.

Он подошел к столу и поставил бутылку вина и бокалы на стол, и Дани ласково взяла его за руку.

– Пойдите к Колту и расскажите ему обо всем так же, как рассказали мне. Не думаю, что он рассердится, – постаралась успокоить она Джейд.

Девушка вздрогнула при мысли о том, чтобы признаться во всем Колту.

– Я боюсь, он возненавидит меня.

Обе укоризненно посмотрели на Дрейка. В конце концов это была его затея. Он поднял руки вверх:

– Нет уж, я не буду ничего ему рассказывать. Особенно после Парижа и… Лили. Я не хочу, чтобы он знал, что я имею к этому какое-то отношение.

– Это правда, – обратилась Джейд к Дани. – Он не хотел, чтобы и вы знали, боялся, что вы не одобрите его затею, но чувствовал, что это единственный способ изменить отношение Колта к женщинам.

– Вы не сказали, как отреагировали на признание Колта, – напомнила Дани.

Глаза Джейд наполнились слезами.

– Никак. Я просто убежала. Убежала и пришла сюда, потому что я чувствовала себя отвратительно и не было никого, кроме Драгомира, кому я могла бы довериться…

– Завтра, – уверенно сказала Дани, – вы поговорите с Колтом и расскажете ему всю правду. Если он действительно нравится вам, это нужно сделать.

Джейд кивнула, но без всякого энтузиазма:

– Он не захочет увидеть меня.

Дани вздохнула, переводя взгляд с одного на Другого, и покачала головой:

– Когда вы наконец поймете, что нельзя играть с человеческими жизнями? Даже если руководствоваться лучшими побуждениями, результаты получаются противоположными.

Дрейк пожал плечами:

– Не вижу ничего страшного, когда люди понимают, что намерения были благими.

– Говорят, что дорога в ад вымощена благими намерениями, – парировала Дани.

– Довольно! – вмешалась Джейд. – Хватит говорить обо мне. У вас полно собственных неприятностей, ведь вы все еще не отыскали секрета картины.

Дрейк наконец заметил раму:

– Ты взяла ее.

– Сирил был любезен, как ты и предсказывал. – Дани протянула ему раму.

Дрейк направился в дальний конец комнаты. Молодые женщины болтали, как старые подруги, когда неожиданно Дрейк закричал:

– Господи, кажется, нашел!

Они вскочили на ноги и подбежали к нему. Он возбужденно указал на раму:

– Вот! Русская маслина, или лох узколистный. Рама сделана из этого дерева! Очевидный ключ, если кто-то знаком с дворцом. Иначе никто не поймет.

Главная лестница во дворце сделана из русской маслины, – объяснил он. – Это дерево растет только в южных районах Европы, но когда Екатерина Великая сто лет назад поручила итальянцу Кваренги построить дворец, она настояла на том, чтобы перила главной лестницы были выполнены из русской маслины, – хотела чего-нибудь изысканного, особенного.

Перебирая воспоминания своего детства, он рассказал о том, как дед Николая, царь Александр II, распекал их однажды за то, что они с Николаем катались по перилам, и поведал о том, как эти деревья были привезены из Греции.

Переводя счастливый взгляд с одной женщины на другую, он сказал:

– Русскую маслину не так-то просто раздобыть, и, черт побери, Коротич не смог бы найти ее в Сибири. Скорее всего он вытащил одну из балясин лестницы, прежде чем его поймали. Я помню, они расположены так близко друг к другу, что едва ли заметишь, что одной не хватает.

Яйцо, – с убеждением промолвил он, – должно быть спрятано где-то возле тех ступенек, потому что это единственная конструкция во всем дворце, которая выполнена из русской маслины.

Дрейк благоговейно взглянул на картину. Зигмунд Коротич был действительно умен. Теперь кошмар прошлого Дрейка может закончиться… и, возможно, начнется будущее с Дани.

Он повернулся и обнял ее, не обращая внимания на присутствие Джейд.

– Кто хочет отправиться со мной в Александровский дворец?

Дани смеясь сказала, что он мог бы и не спрашивать. Джейд отклонила предложение, объяснив, что сейчас более важным для нее было встретиться с Колтом.

– Драгомир, но ведь тебе будет трудно проникнуть во дворец, – напомнила ему Дани. – Все знают, что ты был изгнан, и ты, видимо, не сможешь пройти туда без разрешения.

Взгляд Дрейка при горьком воспоминании стал жестким.

– Тогда мне придется направиться к царю и получить разрешение.

Джейд была понятливой.

– Тебе придется сказать, зачем оно тебе, и царь наверняка откажет, – возразила Джейд.

Дани щелкнула пальцами:

– Ты можешь пойти к Николаю и попросить его о помощи. – Она вспомнила о бале в Зимнем дворце, когда Николай водил ее по залам, а она, увидев фреску, поведала ему историю о своей находке в Монако.

Николай не удивится, когда узнает, что я поблизости. Несмотря ни на что, я верю, что он все еще мой друг и будет рад помочь, – обрадовался Дрейк и тут же отправил Дани обратно в посольство. – Оденься потеплее. До Царского Села около двадцати километров, а мы отправимся на санях.

Джейд он постарался по-дружески успокоить:

– Я верю, что как только ты объяснишь все Колту, он не рассердится, потому что любит тебя. Скажи ему, что если он хочет выместить на ком-то свою злобу, пусть это буду я, а я все улажу позже. – Он подмигнул девушке.

Джейд и Дани простились с Дрейком и вышли из дома. В сумерках искрился снег. В такой поздний час извозчиков не было видно, и девушки направились в посольство пешком, осторожно ступая по скользкому льду.

Дани предложила Джейд вместе пойти к Колту, но та отказалась. Дани пожелала новой подруге удачи и отправилась в свои апартаменты, приняла ванну и надела теплый шерстяной костюм для верховой езды и кожаные ботинки до колен. Затем она взяла толстую накидку из волчьей шкуры и рукавицы из шелковистого кроличьего меха.

Она попросила служанку принести горячий чай, легкую закуску и стала ждать Дрейка.

Дани не находила себе места от возбуждения: переживала за Дрейка, зная, как много значит для него развязка этой давней истории.

Прошло уже почти три часа с тех пор, как она вернулась в посольство, когда в дверь раздался стук. Думая, что это Дрейк, она бросилась навстречу… и увидела Сирила Арпела. Он виновато смотрел на нее, стоя в дверях и теребя в руках плотную меховую накидку.

Она не смогла прогнать его: он быстро просунул ногу в дверь, чтобы ее нельзя было закрыть, и начал ныть:

– Я пришел извиниться, Дани, сказать, как я сожалею о произошедшем. Ты простишь меня? Мы будем снова друзьями?

Его горестная мольба не тронула Дани. Она решительно покачала головой:

– Ты столько всего натворил, Сирил… зашел слишком далеко. Я не вижу, каким образом мы можем быть друзьями. А теперь, пожалуйста, уходи.

– Нет! – Он со всей силы нажал на дверь, когда она попыталась закрыть ее. – Дай мне шанс все исправить, Дани, – умолял он. – Вспомни, я привез тебя в Россию, везде водил, представлял людям, делал для тебя все. Я прошу прощения, но, клянусь, я никогда не хотел навредить кому-либо. Позволь мне попытаться искупить вину, оказав тебе и Драгомиру помощь в поиске яйца Фаберже. Мне оно не нужно. Хочу только, чтобы все знали, что честь находки принадлежит мне. Неужели я прошу слишком многого?

Дани не на шутку разгневалась и напомнила ему, что, если бы он с самого начала признался ей, она, возможно, была бы рада сотрудничать с ним.

– Сейчас слишком поздно. Так что уходи, или я позову охрану, – предупредила она.

Взгляды их встретились. Его – полный слез и отчаяния; ее – холодный и решительный.

Сирил понял, что она не передумает, отступил от двери и понуро побрел к выходу. Увы, он все испортил, потерял и Дани, и картину. Ничего не поделаешь.

Он был уже почти в конце коридора и открыл входную дверь, когда через стекло увидел Драгомира, выбирающегося из саней, запряженных лошадьми.

Сирил мгновенно отступил назад, прижался к стене и стал ждать.

Дрейк открыл дверь и поспешил к Дани.

Сирил судорожно размышлял: Драгомир прибыл на санях, а Дани тепло одета, очевидно, собиралась куда-то отправиться. Они едут в Царское Село, во дворец… искать яйцо!

Ему не пришлось ждать долго, через несколько минут оба появились.

Он услышал, как Драгомир произнес:

– …все произошло так, как мы и думали. Как только ты сказала Николаю о картине, он понял, что я должен быть где-то поблизости. Он был рад пойти со мной к своему отцу, и тот с удовольствием выразил желание сотрудничать. Сказал, что будет счастлив, как и я, если все это закончится и наши отцы будут покоиться в мире…

Дрейк с Дани открыли дверь и вышли на улицу.

Сирил бросился к стеклу, увидел, как они отъехали в санях, и решил действовать. Он еще не имел ясного плана, но в одном был уверен: когда знаменитое яйцо Фаберже будет найдено, он будет рядом, чтобы потребовать признания… а возможно, и само яйцо.

Глава 34

Был уже вечер, когда они наконец добрались до Царского Села. Вокруг них простиралось серое море льда и снега. От луны, спрятавшейся за мрачной пеленой, исходило слабое свечение, благодаря которому они видели очертания высокой ограды императорского парка. Лейб-гвардейцы верхом на лошадях объезжали парк.

– Здесь всегда охрана, – объяснил Дрейк, – но сейчас не такая усиленная, как в то время, когда в резиденции находится царь. Они постоянно должны быть начеку против революционеров.

Они въехали в парк, и, когда проезжали мимо Екатерининского дворца, Дрейк сказал, что в нем больше двухсот комнат.

На Дани это произвело сильное впечатление, но, едва они достигли окончательной цели их путешествия – Александровского дворца, – она ахнула от изумления.

– Могу сказать только то, что Зигмунд Коротич изобразил его неточно. Он великолепен!

Вооруженный охранник вышел из караульной будки. Посетители в такой час были необычны, но после проверки протянутого Дрейком официального разрешения он махнул им рукой, не ставя под сомнение императорскую печать.

Они подъехали к главному фасаду с его широкой террасой и мраморными ступенями.

– Он выглядит абсолютно необитаемым, – пробормотала Дани, прижимаясь к Дрейку, когда они поднимались наверх. – Вряд ли внутри есть свет.

– Я говорил тебе, что здесь только основной штат слуг, и это нам только на пользу. Люди не будут ходить за нами по пятам.

Они постучали в дверь, и им открыл дворецкий. Он был в красной накидке, окаймленной императорскими орлами, в черных лакированных туфлях, черных шелковых чулках с белыми кружевными подвязками.

Как и охранник у ворот, он отнесся к ним с подозрением, но, ознакомившись с содержанием императорского послания, учтиво поклонился и предложил свои услуги.

– Пожалуйста, уберите слуг подальше отсюда, – коротко попросил Дрейк. – Мы хотим быть одни в этой части дворца.

– О, в такой час здесь нет слуг, – с готовностью откликнулся дворецкий. – Вы с дамой останетесь на ночь, сударь?

Дрейк поразмыслил мгновение. Больше всего на свете ему хотелось унести Дани наверх в царские апартаменты и заниматься с ней любовью всю ночь, праздновать конец его поисков… но такое удовольствие может подождать. Надо поскорее вернуть царю пасхальное яйцо, а потом наслаждаться.

– Нет, – сказал он наконец, – мы скоро уедем.

Дани прошла в сверкающий великолепием главный зал – просторный, высотой в тридцать футов, с мраморными полированными полами, с огромными люстрами из золота и хрусталя.

По бокам зала находились высокие зеркала, между которыми по всему периметру висели бесценные картины.

Посередине стоял фонтан, украшенный херувимами, которые держали кувшины, из которых, по всей видимости, польется шампанское во время грандиозных светских приемов.

Но сейчас фонтан был пуст и неподвижен… как и все во дворце. Было так тихо, словно они спустились в склеп.

Дани последовала за Дрейком к широкой лестнице, находящейся в задней части. Ступеньки, заметила она, были маленькими и узкими, покрытыми толстым красным ковром. Фигурные балясины действительно располагались так близко друг к другу, что было бы сложно заметить, если бы одной из них недоставало.

Более тщательный осмотр подтвердил, что Дрейк был прав: из такого же дерева была сделана рама картины.

Дрейк подошел к балясине с левой стороны у основания лестницы и с силой дернул ее.

– Или оно здесь, – прошептал он, – или с другой стороны.

Он засунул руку внутрь резного столбика, и Дани громко вскрикнула от восторга, потому что по внезапному блеску, появившемуся в его глазах, по тому, как его лицо мгновенно озарилось радостью, она поняла: он отыскал его.

Дрейк раскрыл ладонь и показал маленький кожаный мешочек.

– Это оно! Я узнал! – прошептал он дрожа.

Они бросились в объятия друг друга. Едва не плача от счастья, стояли тесно прижавшись, и ликование наполняло их сердца.

– Все кончено, Дани! Все получилось! Теперь мой отец может покоиться в мире, и я могу высоко держать голову и жить достойно, мы будем жить достойно…

С неожиданным стоном он повалился на нее.

Дани старалась изо всех сил удержать его, не дать ему упасть на пол.

Но вдруг кто-то схватил ее сзади за шею, Дрейк безжизненно соскользнул вниз, а мешочек, который он держал в руке, покатился по сверкающему полу назад к лестнице.

Она пронзительно закричала от ужаса, и тут же ей зажал рот рукой крупный, небрежно одетый мужчина. Именно он ударил Дрейка, а сейчас улыбаясь смотрел, как она боролась с кем-то, кто до боли стиснул сзади ее руки.

У него были раскосые черные глаза, злобно смотрящие из-под кустистых бровей. Лохматая борода скрывала нижнюю часть лица. Глубокий пурпурный шрам тянулся от одного виска до угла рта и придавал ему свирепый вид.

Незнакомец был обмотан одеялом, накидкой, тряпками, словом, всем, что оказалось под рукой, лишь бы спастись от пронизывающего холода. Поношенная кожаная шляпа была низко надвинута на лоб; длинные пряди сальных черных волос свисали на уши и шею.

Дани силилась понять, что происходит. Эти люди, наверное, революционеры. Каким-то образом они узнали о том, что картина найдена, что Дрейк разгадал ключ и знал, где спрятано яйцо Фаберже. И теперь пришли, чтобы потребовать его.

Мужчина, стоящий перед Дани, улыбнулся, показав щербатые зубы, и заговорил на ломаном французском. Впрочем, она поняла его.

– Не бойтесь, мадемуазель. Мы не обидим вас.

Дани метнула на него полный ярости взгляд.

Он представился, сказав, что его фамилия Вардин, он из организации «Народная воля», а его товарищ, который держал ее, – Маликов. В течение десяти лет они разыскивают известное пасхальное яйцо Фаберже.

– В память нашего руководителя, Зигмунда Коротича, чтобы смерть его не была напрасной. Мы знали, рано или поздно вы с Драгомиром появитесь.

Дани на секунду закрыла глаза, похоже, от страха у нее помутилось в голове.

Ей показалось, что кто-то прячется под лестницей.

И этот кто-то – Сирил!

Открыв глаза, стараясь не смотреть на лестницу, она повернулась в другую сторону, неосознанно заставляя человека по фамилии Вар дин тоже отвернуться от лестницы.

Краем глаза она увидела, как Сирил Арпел выполз из-под лестницы и протянул руку к мешочку с заветной добычей, который выронил Дрейк, когда его оглоушили. Значит, Сирил последовал за ними в Царское Село, зная другой путь во дворец, и, спрятавшись, ждал, пока они с Дрейком придут к цели.

– Говори, где оно! – потребовал человек, державший ее сзади, и чуть отпустил ладонь, зажимающую ее рот, чтобы она могла говорить.

– Неужели вы думаете, я скажу вам?! – с негодованием воскликнула Дани.

Маликов усмехнулся и положил руку ей на грудь:

– Если дорожишь своей жизнью, скажешь, а будешь хорошо себя вести, я покажу тебе, что такое настоящий русский мужчина. – Он кивнул в сторону недвижно лежащего Дрейка: – Этот богач уже не очень хорош. Верно?

– Я не боюсь вас! – бросила она. – Вы не уговорите и не запугаете меня! – Дани чуть скосила глаза и увидела, что мешочек исчез… а вместе с ним и Сирил.

Вардин устал от препирательств со строптивой девицей. Он оглянулся по сторонам и заметил на полу балясину. С широко раскрытыми глазами он уставился на Дани, неожиданно осознав, что поторопился привести Драгомира в бессознательное состояние.

Яйцо уже найдено!

Он схватил Дани за шею и начал трясти ее. Маликов продолжал держать ее сзади.

– Где оно? Где ты прячешь его, маленькая сучка? Говори, иначе я брошу тебя голой на снег!

Дани попыталась заговорить, но из горла вырывался только хрип.

– У меня… у меня его нет…

Маликов отпустил ее и рассерженно обратился к Вардину:

– Ты задушишь ее, и тогда мы ничего не получим. Поищи вокруг. Обыщи Драгомира. Я обыщу ее.

Вардин отступил, кипя от ярости. Он осмотрелся по сторонам, обыскал Дрейка.

– Нет! – закричал он.

– Я обыщу эту!

– Нет! Кто-то был здесь! Он схватил мешочек, который мы нашли в балясине. Пока вы занимались со мной, он…

Маликов снова зажал Дани рот, заставляя замолчать.

– Она, возможно, говорит правду. Здесь, вероятно, был кто-то и улизнул. А вдруг она врет?

Вардин мрачно кивнул:

– Пошли отсюда. Мы потребуем выкуп за нее… или обменяем на яйцо.

Вытащив тряпку из своей накидки, он грубо засунул ее Дани в рот. Другим лоскутом они быстро замотали ее запястья.

Один из революционеров рывком поднял ее и положил на плечо. Дани в последний раз взглянула на лежащего на полу Дрейка. Из раны на его затылке струйкой сочилась кровь.

Сердце ее разрывалось от невыносимой муки. Увидит ли она его когда-нибудь? Человека, которого любила больше жизни.

Глава 35

Дани пронесли через узкую дверь, ведущую в коридор на половину слуг. Оказавшись в темной кухне, она тут же по спертому запаху почувствовала, что помещение не использовалось очень долго – возможно, с начала зимы.

Вардин распахнул большую деревянную дверь, и они вошли в кладовую. В конце казавшегося бесконечным ряда бочек и ящиков сушеных бобов, муки, соли, сахара и специй находилась еще одна дверь, похожая на люк, используемый для тележек и фургонов. Она не была заперта – скрипучие створки ее качались то в одну, то в другую сторону.

Вардин шепотом отдал Маликову приказание ждать, а сам отправился проверять, нет ли поблизости патруля. Он тут же появился вновь:

– Дураки! Пока их драгоценного тирана нет в резиденции, они мало думают о нас.

Они выбрались из люка и побежали по скрипучему снегу.

Когда они добрались до густого кустарника, Вардин быстро вытащил из-под снега грубые деревянные санки. Дани запихнули в них, и она почувствовала, что задыхается, ибо сверху прямо ей на спину навалился всем телом Вардин и приказал своему товарищу поторапливаться.

Маликов встал позади саней и стал толкать их со всей своей силы, стараясь сдвинуть с замерзшей земли.

Вардин зловеще прошептал ей на ухо:

– Сейчас мы не получили яйцо Фаберже, но очень скоро получим. Именно такую цену заплатят твои друзья-богачи, если захотят вернуть тебя живой!

Он откинул голову назад и мерзко расхохотался. Дани вздрогнула с ужасом, сознавая, что она находится во власти сумасшедших, членов «Народной воли», самого радикального движения революционеров-террористов. Они откололись от основной организации «Земля и воля» и выступали за убийства видных государственных деятелей.