Про хвост

То, что инспектор ничего толком не знает, он понял давно.

Но…

Заканчивать с инспектором он пока не собирался.

Синь Минг, на взгляд Ху Яо, сочетала в себе кучу достоинств. Она была решительна и неглупа. Она была неопытна и в чем-то наивна. Она была послушна и верна Алому Лотосу… вернее, даже не самому Лотосу, а тем принципам, что стояли в его основе.

А значит – из нее можно было сделать союзника в поиске и борьбе против неведомого мага.

Он уже почувствовал, что плач Линкиу прекратился – Сюань Сян что-то придумала, что-то сделала… потом, позже, он узнает, что именно.

А сейчас Синь Минг вернулась к нему, печальному и беспомощному лису, почти поэту, потерявшему свою возлюбленную…

Ху Яо где-то в глубине своей души цинично ухмыльнулся.

Бедная маленькая Синь Минг – ей так жалко бедного маленького лиса…

Они еще немного погуляли… Ху Яо слышал, что Синь Минг вовсе не хочет заканчивать разговор…

Ху Яо слышал это за ее словами, там, внутри – ей хотелось совсем другого.

Она не решалась признаться себе в этом, но хотела она того же, что и он сам.

Не любви, нет. Какая любовь может быть с лисом?

Немного внимания. Немного понимания. Самую каплю наслаждения…

Ху Яо подумал, что это может быть вполне честный обмен – он дает ей то, чего у него в избытке, а она немного кормит его. Собой, своей силой, своей жизнью.

Совсем немного – Ху Яо давно привык брать от женщин лишь то, что и так улетает в жадную пустоту. Иначе слишком легко увлечься и проснуться наутро у холодного трупа.

Лисы, конечно, не против есть и падаль, но в нынешние цивилизованные времена… Ху Яо предпочитал свинину в кисло-сладком соусе.

Он повел разговор искусно и вежливо…

Сотворил из слов и желаний поводок, и повел госпожу инспектора.

В номер небольшого мотеля.

Ху Яо коснулся ее плеч – впервые за все время разговора.

Синь Минг вздрогнула и словно проснулась.

– Ты… ты привел меня сюда, – сказала она удивленно.

– Ты сама сюда пришла, – ответил он и повел ладонями по плечам к рукам. – Я не держу тебя, ты вольна уходить, если боишься.

Он смотрел ей в глаза, и она только вздохнула.

– Я вольна уйти, да… – сказала она, но положила свои руки на его плечи.

Поцелуй получился долгим и жарким.

Объятия, падающие на пол одеяния.

Прикосновения, легкие, невесомые и жаркие, жадные, требовательные.

Она… Он…

Древний танец, который всегда танцуется заново.

Ху Яо когда-то пытался переложить это в стихи, но быстро понял, что каждый раз получается не то. Возможно, конечно, он просто был плохим поэтом…

Ее кожа теплая и очень мягкая.

Ее руки осмелели.

Ее разум словно отошел немного в сторону, сказал: “ладно, развлекайся… я пока отдохну…”

Ху Яо вел игру, и играл сам.

Некоторая часть лиса всегда стояла чуть в стороне от происходящего. Наверное, где-то рядом с рассудком Синь Минг – следила, смотрела. Сторожила – не нагрянут ли внезапно охотники.

Ху Яо вошел в нее, и одновремено чуть не засмеялся – он представил, как его лисья суть стоит в стороне рядом с сутью девушки, и как они оба комментируют происходящее, глядя на это со стороны.

Синь Минг не заметила этого, она застонала и выгнулась всем телом.

Ритм, движение, дыхание.

Поток жизни – Синь Минг щедро лила невидимую силу в пространство и лис пил ее, не трогая ее саму. Не жадничая.

“Со щедростью дано, со смирением принимаю” – подумал Ху Яо.

Поток и ритм, движение и дыхание, биение сердец и слияние – не было лиса и женщины, явилось странное единое существо, дивное в своей гармонии, соразмерное и куда более живое, чем любой из живущих.

Все проблемы и беды отошли в сторону и встали где-то рядом с лисьей сутью Ху Яо и рассудком Синь Минг.

“Пусть посмотрят друг на друга, – подумал лис. – Может, пока мы тут трахаемся, наши разумы найдут решение всех проблем? Было бы идеально!”

Потом они лежали в объятиях друг друга.

Синь Минг начала дремать, трогательно беззащитная, доверчивая.

Ху Яо смотрел на нее и думал о том, как легко обманывать тех, кто хочет быть обманутым… но разве он обманывал сейчас?

Легко говорить правду… делать правду…

И сейчас их тела говорили друг другу правду, без слов.

И доверчивость девушки невозможно было разрушить, а значит, вовсе не была она беззащитной – сила древнейшей магии, магии доверия и любви, защищала ее.

Пусть даже и любовь эта была лишь увлечением на ближайшие пару часов.

И тут у Ху Яо зазвонил телефон.

6

– Вообще-то, – сказала Сюань Сян, – мы так не делаем. Обычно.

– Есть что-то вроде полиции? – догадался Ван Хиань.

Сюань Сян кивнула.

– Но сейчас на нас напали, и мы защищаемся, – сказала она.

– А если б не полиция? – уточнил Ван Хиань.

Сюань Сян пожала плечами.

– Что толку думать, что было бы, если бы… – ответила она. – Если б не полиция, я могла бы то и это. И вскоре за мной гонялась бы разъярённая толпа. Было бы много крови, много суматохи, и в конце концов… людей много, а я одна.

– Странный компромисс, – сказал Ван Хиань.

– Приехали, – ответила Сюань Сян и показала рукой на больницу.

Ван Хиань остановил свой грузовичок и вылез. Сюань Сян встала рядом.

– Не отходи от меня далеко, – сказала она и пошла ко входу.