О проблемах созависимости. Ответы на вопросы

Три популярные стратегии, ведущие к гибели

В концентрационных лагерях использовались три стратегии, которые сейчас повсеместно применяются в коучинге. Это три ошибочные стратегии, которые вели заключённых если не к стопроцентной гибели, то к многократному повышению шансов погибнуть в лагере, а не выжить. Эти три ошибки описывал Бруно Беттельхейм – психиатр, который оказался в концентрационном лагере, – в своей книге «Просвещённое сердце».

Первая – это очерстветь. То есть, испытывая какую-то эмоциональную боль, вовлекаясь в жизнь, заключённый принимает решение, что лучше вообще не чувствовать и очерстветь. Это была ошибочная стратегия, потому что ломая в себе способность чувствовать, ты терял вместе с тем и способность понимать ситуацию, вступать в созидательные отношения с другими. А если у нас есть созидательные отношения с другими, у нас повышается сопротивляемость, появляется некая устойчивость.

Вторая – это отказ от чувства вины. Когда Виктор Франкл выступал перед заключёнными тюрьмы Сен-Квентин, он говорил, что не хочет давать им дешёвого освобождения от чувства вины: ведь страдать – это прерогатива человека. Ты совершил ошибку – ты страдаешь, но это страдание и позволяет тебе выйти из этой колеи ошибок.

Если ты однажды сказал себе, мол, я этот поступок совершил потому, что я травмирован, или потому, что жизнь такая, значит, ты соглашаешься с тем, что ты утрачиваешь здоровую инициативу. Ты соглашаешься с тем, что ты просто песчинка в жерновах истории. И тогда ты лишаешь себя какой-то основы для того, чтобы что-то изменить. Ты соглашаешься, что ты – просто слепок окружающей действительности, в чём и пытались убедить заключённых СС.

Российский психолог А.В. Брушлинский говорил, что тоталитарный строй и заключается в убеждении, что человека формируют внешние условия. И человек, чтобы снизить внутреннее напряжение после своей ошибки, незаметно для себя начинал копировать психологии эсэсовцев и становился на них похожим. Например, он говорил себе, что он отобрал хлеб у другого, потому что тот – еврей, а значит, он имел на это право. Или он говорил себе, что отобрал хлеб, потому что в наше время жить по-человечески невозможно. И тогда он в себе ломал здоровую рефлексию, которая помогла бы ему выжить и найти какой-то правильный путь.

И третья ошибка – это путь индивидуализма. Когда человек оказывается в безличной атмосфере, ему может показаться, что самый простой и надёжный путь – подчеркнуть собственные индивидуалистические отличия. Например, что у тебя графское происхождение и т. д. На каком-то коротком отрезке человеку это позволяло почувствовать себя отдельной личностью, но это уже способствовало разрыву здорового контакта с окружающими людьми. И Бруно Беттельхейм, будучи человеком неверующим, писал, что концлагерь – везде, и он не знал, что с ним делать, с этим концлагерем, ведь есть и диктатура без слёз, форма подавления сознания и в гражданском обществе.

Но мы знаем, что наши предки-христиане показали путь любви к ближним. Если ты о ком-то можешь заботиться, – значит, шансы выжить повышаются. Если у тебя осталась молитвенная связь с Богом и связь на основе любви с людьми – значит, ты, скорее всего, сможешь выжить.

Но, к сожалению, эти связи разрываются. Под разными соусами людям внушают веру в то, что стоит лишь разорвать отношения с «токсичными людьми» – с родителями, супругами, близкими, с братом, сестрой – как тут же автоматически я стану счастливым. Но с чего ты вдруг автоматически станешь счастливым? Конечно, бывает, когда присутствует семейное насилие, один другого убивает, и надо как-то выживать – тогда действительно нужно отстраниться. Но это как хирургия – если рука уже сгнила, и гангрена поднимается по руке, и мы рискуем просто умереть, действительно нужна срочная ампутация. Но в то же время надо понимать, что ампутация – это уже последняя остановка в хирургии. Мы не можем ампутировать человеку руки и ноги из-за какого-то прыщика.

Почему ампутация – это не выход

К сожалению, сейчас у людей всё меньше и меньше остаётся культурных инструментов для того, чтобы найти какой-то контакт с друг с другом, потому что надо понимать, что привычка формируется у нас очень быстро. Если мы с одним-двумя людьми захотели по-быстрому решить вопросы отсечением, то надо понимать, что в третий раз, даже если отношения будут не столь сложными, нам уже придётся не то что бороться с соблазном рубануть сейчас человека, а нам придётся как бы преодолевать эту инерцию, потому что мы привыкли решать все вопросы ампутацией. И на каком-то этапе с нами не останется уже никого.

Один человек мне рассказывал про своего знакомого, что тот разрывал отношения с женщинами, если те хоть немного ему противоречили. Хорошо, но пока ты красивый мужчина, ты разорвал отношения с одной женщиной. Потом ты разорвал вторые отношения – и у тебя уже сформировалась привычка. Годы идут, время работает против тебя, и когда ты разрываешь отношения в пятый раз, о тебе уже идёт дурная слава; да и кто с тобой будет общаться, кому ты будешь нужен? Ведь ты двигаешься не в здоровое созидательное русло, а работаешь всегда на разрыв. И в итоге ты превращаешься в брюзжащего старика, который вечно чем-то недоволен, и на каком-то этапе ты просто уже будешь неспособен вступить в созидательные отношения.

Работать на разделение или работать на созидание?

Сейчас всё в мире работает на разделение, людей учат разделяться. Конрады Лоренцы, всякие Докинзы, Роберты Сопольски пишут свои книги, основываясь на теории эволюции и призывая нас к эгоизму. Но эволюция сама по себе – это вообще спорная теория, современная наука на самом деле больше склоняется к тому, что это неправда. Учёный Иоахим Баэур в книге «Принцип человечности» говорил, что наша нейробиологическая структура работает на просоциальные контакты, то есть мы так устроены, что большую радость нам приносят не эгоистические, а именно просоциальные активности.

И отношения – это то, к чему нам нужно тянуться, и мы этому учимся всю жизнь, и это всё равно сложно. Мы видим, как в сказках главный герой несколько лет ходит, ищет эту лягушачью шкурку. Может быть, это и есть метафора того, что когда отношения зарождаются, несколько лет мы ещё притираемся друг к другу.

У нас в монастыре отношения тоже похожи на семейную жизнь, только мы здесь венчаемся с Богом. И если семейный путь – это преодоление эгоизма в семье, то монашеский путь – это преодоление эгоизма в братстве, через духовника, через послушание. Но есть третий путь – это любовь к людям в миру, когда человек не в браке и не в монастыре, но он преодолевает свой эгоизм в миру. Но и здесь также происходит столкновение.

Как это происходит в монастыре? Вначале какой-то молодой монах во всём слушается духовника, а потом ему кажется, что он оперился, что он стал более опытным, чем духовник. И потом начинается то, что мы называем гордостью. Духовник пытается предупредить своего чада, что он встал на опасную дорогу, но человек, который воспитан в эгоистическом ключе, все предостережения воспринимает как нападки в свой адрес, и, кстати, это очень похоже на брак.

Один мой знакомый рассказывал, что его жена ходила к психологу, который предложил ей сепарироваться ото всех токсичных людей. И в разряд токсичных попал муж. И когда она вложила деньги в какой-то совершенно нереалистический бизнес-проект, он, как человек опытный, сказал ей, что это мертворождённая вообще ситуация. А она ответила, что он её обесценивает, хотя он и правда был гораздо опытнее неё в бизнесе.

В общем, примерно так же происходит и у монахов. Потом человек несколько лет борется в каком-то смысле даже за эту любовь, любовь к Богу, к духовнику. Потому что, как говорила преподобноисповедница Параскева (Матиешина), если любовь к духовнику тебя зовёт к одному, то эгоизм тебя зовёт к другому. И вот, вплоть до бессонных ночей бывает этот внутренний разрыв, который проходят, наверное, и семейные люди, если они хотят сохранить отношения. Потому что проще всего отношения разорвать, но если вот так разрывать отношения, без повода практически, ты на всю жизнь останешься незрелым, инфантильным человеком, который прыгает с кочки на кочку и нигде не находит покоя.

Внутренний покой можно обрести, только когда ты прошёл этот путь, преодолел соблазн разрыва. И тогда на каком-то этапе, если ты правильно этот путь прошёл, твоей наградой будет, что ты не то чтобы научишься общаться со всеми, но тебе со всеми станет легко, потому что ты преодолел эгоизм, который является стеной между тобой и другими, и ты в каждом увидишь особенную внутреннюю искру.

Но вот эта литература, которая сейчас на нас наваливается, вот этот контент приводит к тому, что люди, вступившие в брак или в какие-либо другие отношения, стоят на низком старте. И, хотя я далёк от этого контента, я чувствую, что он и меня тоже задевает. Насколько тяжело бывает даже в обычных ситуациях, где, в принципе, покрыть любовью недостаток другого несложно! Насколько внешняя среда нам подворачивает варианты, в рамках которых мы просто отсекаем другого человека!

Основание и причина наших переживаний

И ещё – про встречу. В физиологии есть такой принцип, что избыточная фиксация на цели лишает тебя возможности достигнуть этой цели. И поэтому девушки или молодые люди, которые слишком сильно хотят брака, встречи – они могут так и не достигнуть их, потому что они будут пугать всех прямолинейностью своих вопросов.

Виктор Франкл – хоть он и светский автор, но процентов 95 его идей очень хорошо сочетаются с православием – высказал хорошую мысль, что для достижения какого-то переживания есть основания и есть причина. То есть основание для счастья – это стремление к значимой цели, которую вы сформулировали на основании какого-то очень значимого смысла. А причиной для счастья может стать употребление алкоголя. Например, основание для слёз – это горе, потеря близкого. А причина для слез – это чистка лука. И поэтому основание для вступления в отношения – это когда у нас есть какая-то доброта, сопереживание, эмпатия, люди нам верят, и мы доверяем им. Но когда оснований нет, люди пытаются найти причину: какой-то там внешний вид, причёска. Это тоже, конечно, неплохо, но когда это в комплексе, а не само по себе. То есть основание для отношений – это наша человечность.

Возращение женщиной субъектности

У меня вся агрессия выходит на себя, я довела себя до аутоиммунных заболеваний.

Я считаю, что я сама во всем виновата. Я искала себе мужа, не похожего на отца, а нашла такого, как мама. Мама такая же холодная, но ещё и постоянно меня избивала, она вымещала на мне свои чувства после ухода отца. Муж обращается ко мне теми же словами, только не бьёт. Я сама что-то неправильно сделала, я сама выбрала мужа такого, как мама. И у меня сильная аутоагрессия бессознательная. Сознательно я всё понимаю, а бессознательно…

С этим нужно быть аккуратнее, потому что сейчас различные психологические концепции полны спорных идей. Существует теория созависимости – она имеет спорные компоненты.

Подробнее тема созависимости и темы, соотносящиеся с ней, разбирается в цикле бесед «Проблема отклоняющегося поведения: Родственникам, родителям педагогам»{9}, а также в текстах «КОНЦЕПЦИЯ материалов о преодолении ЗАВИСИМОГО ПОВЕДЕНИЯ, подготовленных иеромонахом Прокопием (Пащенко)»:

Часть 3.1. «О близких и родственниках зависимого человека, о созависимости».{10}

Часть 3.2. «О близких и родственниках зависимого человека, о созависимости».{11}

Часть 3.3: «Истории и комментарии. Разрыв и регрессия».{12}

Ожидается публикация новых частей.

С точки зрения теории созависимости вся ответственность за то, что происходит в отношениях, возлагается на женщину. Якобы в таких созависимых отношениях женщина изначально имеет низкую самооценку и выбирает мужа-алкоголика, чтобы терпеть и заботится о нём, считая себя мученицей, тем самым повышая свою самооценку и получая психологическую выгоду. Но это – спорная мысль. Где-то такие женщины наверняка есть, в странах Запада с культурой «купи-продай», где всё измеряется психологической выгодой, думаю, их точно можно найти. Когда женщина попадает в группу созависимых, её убеждают, что она больна и чаще всего такие истории заканчиваются разводом.

Как выходить из кризиса в отношениях – понять трудно. Но у нас есть опыт женщин, которые выживали в концлагерях, там не только «плохой муж», там вся система была настроена против них. По моему мнению, никто не имеет права сказать женщине – либо разводиться, либо терпеть до конца. И то и другое ошибочные утверждения. Важно помочь вернуть женщине свою субъектность, чувство человеческого достоинства, чтобы она сама могла принять решение.

Достоинство не в смысле – «я – личность и вы меня не трогайте». В христианском понимании это, когда человек не сводится к своим страхам, дефицитам. Человек чем-то обусловлен, на него давят обстоятельства, но его достоинство проявляется в том, что он не гневается в этих условиях.

Мемуары христианок, которые прошли гонения, показывают пример такого достоинства в самых тяжёлых условиях. Когда читаешь историю Евгении Гинзбург о её пребывании в тюрьмах и лагерях, о том, как её ломали, диву даёшься – как она не сошла с ума? Приходит понимание, что на каком-то этапе человек может не видеть выхода, но, если у него всё-таки сохраняется какая-то высота духа, он рано или поздно этот выход найдёт.

И самое главное, на этом пути – не давать человеку готового алгоритма. Потому что, если женщина вела себя как испуганное животное, выдрессированное её мужем, то в момент, когда она ищет выход, какой-то психолог начинает точно так же её дрессировать. Она берёт этот алгоритм действий, но так и остаётся тем же испуганным животным. Будучи затюканной, она идёт уже не на поводу мужа, а того психолога, который советует ей развестись.

Джудит Герман в книге «Травма и исцеление» рассказывает о том, как работала с женщинами, подвергавшимися насилию и избиениям (в этой книге есть и хорошие идеи, но есть и спорные). Она отмечает, что женщине, подвергшейся насилию, важно вернуть разумную автономность, так как она была в руках насильника, который ею помыкал. И в случае, если она проходит реабилитацию с психиатром или психологом, а тот не восстанавливает её автономность, а указывает, что именно ей делать, то она оказывается в ситуации, подобной первой – то есть снова подвергается насилию.

Кроме того, в чём я вижу проблему групп созависимых – это утверждение, что в ситуации семейного насилия, если ты выбрала такого мужа, то это ты виновата. Группа прививает женщине убеждение, что она больна, и нужно в группе лечиться. Крайности смыкаются и там, и там, хоть внешне выглядит по-разному, но по сути – одно и то же.

Также в группах созависимых работают по ошибочному принципу отсечения. Человека учат ассертивному поведению, любви к себе, самостоятельно принимать решения и ни на кого не оборачиваться, ни с кем не советоваться, а если ему что-то не нравится, сразу заявлять об этом. Но в итоге получается, что если у человека есть какая-то культура и понимание жизни, то он знает, как найти путь среди маховиков, пытающихся его разломить. А если у человека нет этой внутренней культуры, если ещё вчера он был забитым животным, и теперь ему говорят ни с кем не советоваться и жать на газ, то это превращается просто в агрессивную тупость. Женщина, которой объяснили, что она на самом деле королева, уходит от мужа, доставляющего ей проблемы, но тем самым она начинает рушить и всю свою остальную жизнь. На замечания окружающих о том, что она агрессивно себя ведёт, она отвечает: «Вы меня обесцениваете, вы приносите негативные эмоции, зачем вы мне нужны?»

Существует тренд на концепцию любви к себе. Любовь к себе сама по себе не плоха, но доведённая до гротеска, она превращается в какую-то дикую вещь.

У нас была беседа про современные компании, где я приводил письмо нашей паломницы, в котором она рассказала о работе в сетевой компании. Там ей навязывались эти идеи любви к себе, выражавшиеся в том, что она слишком много заботится о детях. Впоследствии ей стали намекать, что необходимо больше заниматься продажами и стоит найти детям няню…

Задача не отсечь себя от всего, от Бога, от высших ценностей, став self-made, так как это будет хождением по кругу. Нераспознанные паттерны на новом витке приведут к какой-то другой ситуации. И в итоге человек придёт к тому, что жизнь прошла мимо. Я двигала бизнес, но где в этом была моя личность?

Сейчас есть такой дискурс в мужском движении, с которым сложно согласиться несмотря на то, что в нём немало хороших моментов – например, что мужчина должен заниматься воспитанием детей. Это прекрасно, какая жена будет против, если мужчина наконец-таки обратит внимание на сына и начнёт заниматься с ним спортом? Каждая жена будет только рада. На уровне идеи кажется, что всё очень здорово, но чуть более погружаясь в то, как всё это реализовано на самом деле, обнаруживаешь какую-то дикость. Судебные преследования всех, кто с тобой не согласен, гибель детей и пр. Была такая практика, что если ребёнок разведённых родителей заявлял об избиении отцом, то почему-то автоматически считалось, что на это его надоумила мать. Поэтому ребёнку запрещали общаться с матерью и оставляли его с отцом. И, к сожалению, в таких случаях были зафиксированы последующие смерти детей.

Иногда представители мужского движения в качестве доказательства ссылаются на статистику того, что в России 70 % разводов инициированы женщинами и якобы это подтверждает их гипотезу о некой дефектности женщин. Я не спорю, что может быть женщин сейчас не учат, что значит быть матерью и супругой. И правда, бывают такие случаи, что женщины выходят замуж, чтобы завладеть имуществом богатого супруга, родив ребёнка, получают рычаг воздействия на него. Вопрос – каков процент таких женщин.

Уходя в сторону, у Дианы Файдыш, клинического психолога из США, с которой мы общаемся, была лекция «Ремингтон со скользящим затвором – Западные движения идентичности»{13}, там разбиралась тема семьи. Таким названием она хотела показать, что некоторые психологические теории становятся опасным оружием. Она описывает, что существует очень много движений, посвящённых проблеме семьи, которые на первый взгляд кажутся правильными, но когда начинаешь изучать, что лежит в их центре, то ужасаешься, обнаруживая воспроизводство древних гностических культов.

Ещё в первые века христианства существовали гностические секты, ереси которых были основаны на том, что мир изначально плох, так как был создан злым Богом. Поэтому древние гностики стремились изолироваться от мира внутри своих общин. В гностическом культе есть такая идея, что существует избранная категория людей, знающих как нужно жить, и у этого посвящённого меньшинства есть учение, осваивая которое, ты тоже становишься причастным этой группе. Современные же гностики стремятся наш мир переделать.

Феминистское движение так же несёт в себе признаки гностического культа – все проблемы в мире от мужчин, маскулинность вредит построению гармоничного общества, поэтому нужно всех мужчин переделать в женщин. Также есть мужские движения, которые считают, что все проблемы из-за женщин, если ограничить их волю, то мир будет счастливым.

Выше я говорил про теорию созависимости, что есть женщины, которые ищут компенсации своего невротического состояния (есть и такие, да), но нельзя говорить, что это справедливо для всех женщин. Все ли страдающие женщины вступили в брак по такой причине? Формально женщин выставляют виноватыми, что они подали на развод, но с другой стороны, со стороны мужчины, незачем разводиться – у него есть служанка, которая убирает и готовит, есть сексуальное удовлетворение, он может ездить к другим женщинам или приводить их к себе домой, а в случае если у него ещё есть бизнес, то он должен будет этой женщине ещё что-то отдать. Если мужчина шёл к алкоголизму, он никогда не будет подавать на развод, а у женщины, доведённой до крайности, остаётся перспектива либо самой покончить с собой, либо убить мужа, либо он убьёт её или детей. Можно ли её считать виноватой за то, что она первая подала на развод?

Как на самом деле поступать – сказать трудно. Где-то семьи распадаются, где-то удаётся восстановить отношения. Но, самое главное для женщины – это восстановить разумную автономность. Не в смысле автономности от всего, что уже другая крайность, а автономность в принятии решения.

Книга Эдит Эвы Вебер «Выбор»{14} переведена на многие языки мира, как мне кажется, потому что она отражает сознание массового человека. В книге Ортеги-и-Гассета «Восстание масс»{15} говорится о том, что массовый человек это тот, кому не нужны никакие ценности, ему не нужно вообще ничего, он просто прёт по жизни. А сама Эдит – это образ идеальной женщины феминистского движения, которой не нужен ни Бог, ни ценности. После войны она сказала мужу, что забирает дочь и уезжает в Штаты, если он не едет, пусть делает, что хочет. Эта книга для меня свидетельство о каком-то бессилии светской психологии. Чтобы избавиться от опыта Освенцима, она начала заниматься психологией и впоследствии стала доктором наук, но сама же так и не избавилась до конца от ужаса пережитого.

Обретение женщиной внутренней твёрдости напоминает мне образ из клипа UNKLE – Rabbit in Your Headlights. Там человек идёт по тоннелю, что-то бормочет про себя, его сбивает машина, затем – вторая, третья. Он в своём размышлении приходит к какому-то пониманию, сбрасывает с себя шелуху и, когда на него несётся последняя машина, которая должна его сбить, он раскидывает руки в стороны, как на распятии, происходит столкновение, но разбивается машина.

В клипе Radiohead – Carma Police похожий сюжет. Машина едет за человеком, сбивает его, он падает, потом снова сбивает, и она отъезжает назад, чтобы разогнаться и окончательно его убить. Она оставляет след от бензина, который герой поджигает, и машина взрывается. Это не означает, что человек должен взорвать свою жизнь, просто в нём что-то такое появляется, что он понимает, что он больше не забитое животное. И у других больше не получается вести себя с ним по-прежнему, ему даже не приходится об этом как-то сигнализировать, просто в его присутствии это всем становится понятно.

Что не так с личными границами

У Франкла есть замечательная мысль о неврозе безработицы, которую тоже можно применить к браку. Он пишет, что если медсестра выполняет только свой функционал, то, когда она теряет работу, для неё это катастрофа, потому что она как человек вне профессии не сформировалась. И поэтому, потеряв работу, она будет морально раздавлена и даже не сможет на новом собеседовании себя показать. Если же медсестра не просто поправляла подушку, но поправляла с любовью, она даже в рамках своей профессии развивалась как человек. И тогда, если даже у неё случится потеря работы, она не упадёт духом, и это ей поможет двигаться дальше.

Подробнее см. главу «Виктор Франкл о работе. Не только функционал, но и личное» из текста «Внешняя жизнь и мир мыслей», часть 3.2 «Не только профессиональный труд. Призвание, отношения, что делает человека человеком».{17}

Таким образом, основанием для устойчивых отношений является наша человечность, и если мы не сформировали её день за днём в отношении ко всем людям, у нас не получится развить те отношения, которые могли бы стать для нас значимыми. И плюс, когда у людей что-то не получается, они злятся, негодуют, кого-то обвиняют, что тоже, оказывается, не проходит незаметно для окружающих. Если социальные навыки не формируются прямо сейчас, день за днём, начиная с детства, то и в нужный момент мы не найдём нужных слов не только в отношении супругов, но и в отношении наших детей, в отношении близких. Потому что они формируются годами.

Как хорошо сказал один автор: вместо того, чтобы формировать социальные навыки, у нас учатся отстаивать границы, но эти границы превращаются в лабиринты. Конечно, где-то границы полезны: например, если вы работаете, у вас выходной день – действительно, надо отдохнуть, как-то отрешиться от дел. Понятно, что в подобном здоровом ключе у всех нас есть границы, но мы это не подчёркиваем. Всё-таки человек, который ищет контакта, понимает, что не бывает так, что ты выстроил границы, – и все остальные тебе чего-то должны. Но сейчас люди утратили какую-либо здоровую основу.

У многих сформировалась такая наивная точка зрения, что если просто выставить границы и всех людей учить жизни в соответствии с этими границами, то это принесёт нам счастье. Мол, мне не звони после одиннадцати, ко мне не подходи с левой стороны и скажи всем, что теперь общаемся на моих условиях, а кому не нравится – до свидания! Тут, естественно, надо поставить вопрос, кто с тобой останется через какое-то время.