скачать книгу бесплатно
– На горно-обогатительном комбинате мы производим фосфорный концентрат, из которого потом делаются фосфатные удобрения. Так, для справки, чтобы Вы знали, в сельском хозяйстве эти фосфатные удобрения увеличивают урожайность, улучшают качество сельскохозяйственной продукции, сокращают сроки созревания, повышают устойчивость зерновых. Деградация почв, закисление, загрязнение радионуклидами и недостаток фосфора плохо влияют на урожайность сельскохозяйственных культур. Вот для этого и нужны фосфатные удобрения. Вот Вы проезжали карьер, помните?
– Да, интересное зрелище, как в фантастических фильмах.
– Видели маленькие машинки там, внутри?
– Да.
– Это, Валерия Евгеньевна, огромные грузовики, которые руду перевозят, вы даже до середины колеса вряд ли дотянетесь. На этом карьере мы добываем почти пять миллионов тонн руды в год, и пока ещё не исчерпали его запасов.
Антон Петрович показал Лерке на эстакады, соединявшие производственные корпуса.
– Это конвейерные линии, по которым руда передвигается из цеха в цех, где её постепенно обогащают разными процессами. Про технологии подробно говорить не буду, для непрофессионала это непонятно, просто скажу – в процессе обогащения происходит отделение или взаимное разделение полезных компонентов от пустой породы. В каждом цехе своя технология. Мы с Вами сейчас движемся против течения, к началу всего процесса.
Потихоньку, разговаривая, они дошли до начала линии, где из грузовиков в вагонетки ссыпалась руда – крупные камни бурого цвета. Шум здесь стоял уже почти невыносимый. Ревели грузовики, сыпались камни, грохотали по железке вагонетки.
– Это думпкары, специальные вагоны, в которых горную массу доставляют в цех дробления, потом в цех агломерации, готовят к плавке, потом плавят, потом обогащают, ну и так далее, из цеха в цех, – прокричал ей в ухо Гейнцлер.
– А они что, всегда открытые, эти думпкары? – прокричала ему в ответ Лерка, – А пыль? Это же вредно. А экология?
– Валерия Евгеньевна, поверьте, в нашем производстве есть гораздо больше вредных вещей, чем рудная пыль.
– Это что, к примеру?
Гейнцлер поморщился, махнул рукой.
Лерка пожала плечами, стоит ли вообще затевать разговор, если говорить не хочешь. Они уже шли по дорожке обратно, следуя за вагонетками. Иногда останавливались, чтобы Лерка смогла сфотографировать происходящее.
Экскурсия продолжалась почти три часа, с заходом в цеха, беседами с мастерами и рабочими. Лерка устала от шума, лязга, запахов горячего железа и каких-то неизвестных ей химических веществ. А Гейнцлер всё говорил, говорил, рассказывал о ему только ведомых секретах производства.
– Антон Петрович, у Вас такая фамилия звучная…
– Я, Валерия Евгеньевна, немец из ссыльных. Нашу семью из Поволжья в самом начале войны сослали. Так все родственники тут и остались.
– Ну, это вашим родным ещё повезло, здесь всё-таки климат более или менее, всё растет. У нас на Севере тоже было очень много ссыльных немцев, финнов. А там на подножном корме не выжить, его там просто нет. В каких условиях они, на каких работах работали, это просто уму непостижимо! Слушаешь стариков и диву даёшься – как смогли дожить до нормальных времён…
– Да, много есть на свете, друг Горацио…
Заглянув напоследок в светлую, чистую, комфортабельную столовую, они повернули к управлению.
– Антон Петрович, а рабочие здесь живут, в посёлке?
– Кто где. Кто-то в посёлке, здесь и многоквартирные дома есть, и общежития. Многие из города ездят, автобус для этого специальный по сменам ходит. Весь инженерный состав в городе живёт. Работа здесь тяжёлая, вредная, но зарплата приличная, так что отбоя от желающих нет, хоть и дисциплина строгая. Валерия Евгеньевна, а где Вы живёте? – остановившись, спросил Гейнцлер.
Лерка назвала город.
– И что, у вас там фосфориты есть?
– Да нет у нас никаких фосфоритов! Сказали, привозить будут. Из соседней области.
– А зачем тогда вам обогатительный комбинат?
– Антон Петрович, это не ко мне вопрос. Я сама не совсем понимаю. Насколько знаю, это чисто инвестиционный проект. Даже не региональный, а межрегиональный. Все говорят о необходимости повышения налоговой базы, дополнительных рабочих местах. И т. д. и т. п. Я, конечно, не экономист, но мне кажется, что всё это очень дорого будет и не очень продуктивно.
Гейнцлер дёрнул бровями и, не ответив, пошёл к зданию управления.
Он проводил её на второй этаж, к кабинету директора и, попрощавшись, ушёл, не оглядываясь. В приёмной сидела блондинка-секретарша и лениво рассматривала что-то на мониторе компьютера. Лерка поздоровалась. Секретарша оторвалась от компьютера и глянула на неё вопросительно.
– Я Шингареева. Игорь Анатольевич на месте?
Девушка глянула на лежащую на столе бумажку, заученно улыбнулась и встала.
– Да, Валерия Евгеньевна, пойдёмте. – И открыла перед ней дверь кабинета.
Оттуда донеслись обрывки разговора:
– Вовчик в своём репертуаре! У него дома какие-то проблемы… Он на них, как водится, плюёт, но всё, похоже серьёзно… Ничего, выкрутится. Без него нам не обойтись. В злобе он там – не в злобе…
Разговор прервался, стоило Лерке войти.
Посредине просторного светлого кабинета стоял внушительный стол для совещаний, затейливо накрытый к обеду. Салфеточки, изысканные тарелочки, сверкающие приборы. Коньяк, разлитый в пузатые бокалы. Было видно, что к коньяку мужчины уже приложились. Раскрасневшийся Елисеев быстро встал, как-то уже совсем по-свойски приобнял Лерку за плечи, подвёл к своему собеседнику.
– Лера, знакомься, это Игорь Белозёров, гендиректор этой шарашки. Игорь, это Лера Шингареева. Журналист от Бога! Всё-всё про тебя напишет, да так, что читатели газеты «Север» обрыдаются от радости, что в их городе будет построен такой зашибенный комбинат. Лера, тебе у нас понравилось?
– Я в полном восторге от этой производственной феерии!
Елисеев захохотал и отступил на шаг. Полный крупнолицый молодой мужчина в сером пуловере и ослепительно-белой рубашке слегка прищурил и без того небольшие глаза и, улыбаясь, подал Лерке руку.
– Игорь. Лера Шингареева… Как-то мне Ваше имя знакомо. Где я мог его слышать?
– Вряд ли Вы его слышали, наша газета сюда не доходит, я всероссийской известностью не страдаю. Тем более, что имя, что фамилия – не такие уж и редкие, – Лерка нервно повела плечом.
– Вот и я тоже мучаюсь, – вступил в разговор Елисеев. – Мне всё кажется, что я Леру где-то видел. Ну ладно, это всё лирика. А давайте-ка присядем. Ты устала?
– Как собака. Ноги уже не держат. Игорь Анатольевич, Вы мне несколько слов скажете про комбинат?
– Что ты мне – Игорь Анатольевич, Игорь Анатольевич, давай на «ты», я это «Игорь Анатольевич» от сотрудников слышу с разными интонациями по тыще раз на дню.
Лерка кивнула, но знала, что для неё это будет сложно – почему-то с Белозёровым переходить на «ты» ей совсем не хотелось. Придётся вообще избегать таких фигур речи, где нужно говорить «ты» или «Вы»…
– Ну, короче, Антон тебе всё рассказал?
– Рассказал. Но хотелось бы и директора услышать для придания веса материалу.
Белозёров с Елисеевым переглянулись, Елисеев кивнул, и Игорь протянул Лерке папку с документами.
– Там все пресс-релизы собраны, – объяснил Елисеев. – Этого хватит для репортажа с завода. Если что, завтра тебе Ядрихинский дополнит.
– Хорошо. Давайте пресс-релизы, так даже проще.
Лерка взяла папку и положила в сумку.
– Ну, всё, по коньячку. Лера, ешь, ты ведь голодная. О делах потом.
Они пили коньяк, болтали. О комбинате больше не было сказано ни слова. Уезжали, когда уже стемнело. Комбинат весь светился, а карьер просто полыхал белыми, синими, фиолетовыми, зелёными огнями, ещё больше придававшими ему сходство с фантастическими мирами. Лерка проводила глазами космический пейзаж и опустила голову на подголовник сиденья. Спать хотелось просто зверски.
Глава четвёртая
Утром неожиданно выглянуло солнце, разбудив Лерку своими лучами. Было очень рано и тихо, только первые трамваи звенели на кольце. Лерка открыла окно и постояла, вдыхая запах города, ещё не слишком пахнущий бензиновыми парами, холодный, влажный. Сидя на широком подоконнике, она открыла папку Белозёрова.
"Витлор" – открытое акционерное общество, объединяющее ряд предприятий: добывающей и перерабатывающей промышленности, ТЭК, пищевой и лёгкой промышленности, кредитно-финансовой системы, охранного, гостиничного и туристического бизнеса, сферы услуг и развлечений, торговли.
Холдинг считается одним из самых крупных производителей минеральных удобрений. Валовое производство минеральных удобрений составляет 7 миллионов тонн. Компания предполагает инвестировать в развитие производства и строительство новых мощностей значительные средства.
Это компания, которая объединяет добывающие, производственные предприятия, логистические компании и сбытовую сеть. Является компанией, выпускающей весь спектр минеральных удобрений на собственной сырьевой базе».
Лерка перелистала всю пачку, там были сплошь отчёты о производственной деятельности, количестве изготовленной и отгруженной продукции, встречах руководства с рабочими, студентами, депутатами, губернаторами. Всё скучно, уныло – по всем законам заштампованного пресс-релиза. Она бросила папку на кресло – потом почитаю, когда писать буду. Посидела на подоконнике, допивая кофе и глядя на просыпающийся и оживающий город. Включила телевизор, где Гарик Сукачёв в ритме летки-енки бодро пел: «А у меня всё отлично, просто всё отлично у меня. Просто я человек-привычка, человек-привычка это я»[3 - Игорь Сукачёв, «Человек-привычка»]. И, подпевая, стала собираться на завтрак.
С Елисеевым снова встретились в лобби-баре. На этот раз он был невесел, как-то озабочен, но Лерке напряжённо улыбался.
– Что-то случилось, Сергей?
– Нет, не переживай, просто сложности небольшие, но нашей работы это совсем не касается. Сейчас поедем, Андрей Николаевич скоро будет в офисе. Нам рядом, в центр города. Не торопись, пей кофе, можем даже успеть покурить.
Через полчаса они уже подъезжали к небольшому серебристо-серому особняку, скрытому за высокими деревьями. Особняк стоял на высоком берегу реки, из него открывался потрясающий вид на панораму города на другом, более низком, берегу – воздушный ажурный мост соединял два берега – старинные купеческие особняки, и устремлённые в голубое небо разноцветные многоэтажки. По коридорам сновали люди, стрекотали факсы и принтеры, звенели телефоны – в обычном офисе начался обычный рабочий день.
Андрей Николаевич Ядрихинский, высокий худощавый мужчина около сорока, с каким-то слишком вытянутым лицом, легко встал из-за огромного стола встретить гостей.
– Андрей Николаевич, знакомься, это Валерия Евгеньевна. Мы с ней хорошо поработали на Севере, я тебе показывал материалы, вчера были на ГОКе. Лера всё видела, побеседовала с Гейнцлером, Белозёровым, масштаб нашей работы представляет. Хотела бы послушать и генерального директора.
– Ну, прекрасно, садитесь, Валерия Евгеньевна, побеседуем.
Лерка, ни чуточки не стесняясь, смотрела на хозяина кабинета. Он производил какое-то двойственное впечатление. Улыбается, а глаза холодные. Говорит радушно, но как-то неестественно. Сел за свой стол и, глядя в бумажку, заученно начал:
– Итак, Валерия Евгеньевна, Вы уже знаете, что ОАО «Витлор» в качестве подрядчика планирует уже в этом году в ваших краях начать строительство горно-обогатительного комбината для получения фосфорного концентрата. Проект включает в себя строительство фабрики по обогащению руды с получением фосфорного концентрата в объеме 1,8 миллионов тонн в год. Последние лет тридцать нигде в мире такие предприятия не строили, только реконструировали старые. Уже разработаны проекты двух новых рудников для обеспечения обогатительного комплекса. – Ядрихинский на мгновение поднял глаза от бумаг, – Поверьте, я от Вас ничего не скрываю! – и снова почесал «по написанному», – Выйти на рынок фосфатных удобрений «Витлор» вынудила высокая привлекательность этого сегмента рынка минеральных удобрений, эффективность проектов в этой сфере и наличие дополнительных возможностей для оптимизации сбытовой сети и логистики. Кроме того, компания стремилась стать участником рынка индустриального потребления калия. Следует отметить, что за последние 20 лет именно сегмент фосфорных удобрений демонстрирует наиболее высокие темпы прироста потребления: 1,9 % в год против 1,7 %.
Это позволит нашему холдингу расширить производственную базу, увеличить прибыли, вашему региону увеличить налоговую базу, расширить рынок труда…
«Бла-бла-бла…» – Лерка смотрела на него, периодически проверяя уровень записи на диктофоне. Ей было смешно и грустно. Смешно от того, что взрослый и несомненно умный мужчина (вряд ли не очень умный смог бы управлять таким серьёзным хозяйством, разноплановым и разнопрофильным), так неумело разыгрывает несвойственную для себя роль. А грустно от того, что её просто держат за дуру, только и способную ретранслировать всю эту чепуху. Однако она внимательно, изображая полную заинтересованность, выслушала Ядрихинского до конца, задала несколько вопросов, не особенно углубляясь в производственные темы и уже не спрашивая о целесообразности строительства комбината. Резко зазвонил телефон, Андрей Николаевич облегчённо схватил трубку и несколько минут слушал невидимого собеседника.
– Да, да. Понял, не дурак. Ты сам можешь его дожать, работай, тебе за это деньги платят, – явно сдерживаясь, чтобы не сказать лишнего, отрывисто бросал он в трубку. – И зови всех, познакомим с гостьей. Валерия Евгеньевна, сейчас зайдут члены совета директоров, познакомитесь, пообщаетесь. Вы когда улетаете?
– Завтра, Андрей Николаевич.
– Ну что же, надо будет поужинать или пообедать сегодня. Вам всё понравилось, Вы довольны поездкой?
– Конечно. Мне очень понравилось, я набрала материала не на одну статью. Отписываться придётся изрядно. Думаю, хватит как раз до начала строительства, да и вы будете, надеюсь, информационные поводы подкидывать.
– А то! И неоднократно. Елисеев там у вас будет бывать очень часто. Захотите опять приехать – только скажите ему, обеспечит на раз.
Дверь распахнулась, и в кабинет вошли несколько мужчин. Ядрихинский представлял каждого.
– Валерия Евгеньевна, Елисеева с Белозёровым Вы уже знаете. Это наш финансовый директор Юрий Андреевич Калиниченко, это заместитель директора по общим вопросам Александр Ильич Беляев, а это…
Сердце вдруг стало увеличиваться в размерах. Под ногами закачался пол, словно палуба теплохода при сильной качке. Захотелось схватиться за что-нибудь вроде леера, чтобы удержаться на ногах.
– Привет, Лерка!
– Здравствуй, Володя…
В кабинете повисла тишина, воздух сгустился, в нём словно затрещали электрические разряды. Они стояли друг напротив друга и молчали, глядя глаза в глаза.
– Вот это номер… та самая Лера! Шингареева? Шингареева! Как я сразу не понял! – хлопнув себя по лбу, почему-то шёпотом произнёс Елисеев. Он вдруг вспомнил чёрно-белый фотопортрет, который когда-то видел у Вовчика: слегка склонённая голова, светлые волосы и светлые, в пол-лица глаза, глядящие словно внутрь тебя… Он тогда ещё подумал – какая женщина… Как он мог её не узнать?
– Лера Шингареева – та самая? – резко развернулся к нему Ядрихинский.
– Похоже.
– Ну, ни фига себе, нарочно не придумаешь, – вдруг вполне по-человечески сказал Ядрихинский и начал смеяться. – Не, прикинь, я ей тут про производственную базу втираю, а она слушает серьёзно, вопросы задаёт…
– Я так понимаю, она ничего не знала. Да и откуда? Она же в командировку по заданию редакции ехала, на производственное предприятие. – Елисеев подошёл к Ядрихинскому поближе, тоже душа хохот. – Я с Вовчиком при ней разговаривал, а она вообще никак не отреагировала, даже не заинтересовалась. Да мало ли Вовчиков на свете?
– Ты прав. – Ядрихинский хлопнул Володю по плечу. – Хватит пялиться друг на друга, вы тут не одни. Время у вас ещё будет. Давайте присядем, что ли.
Все молча расселись вокруг стола для заседаний.
– Лера, раз наше сотрудничество – дело давнее, предлагаю на этом интервью закончить. Мы уже порядком друг другу мозги запудрили.
– Какое сотрудничество? В каком смысле запудрили? – Лерка, медленно повернув голову, непонимающе глянула на Ядрихинского.
– Творческое, Лера, – сказал Елисеев. – Творческое сотрудничество. Материала ты, Лера, набрала прилично, тебе работать и работать. У тебя на завтра билет, может, поменять?
Она помолчала, глянув на Володю. Тот по-прежнему не проронил ни слова, только улыбался, глядя ей в глаза.
– Да нет, наверное, не стоит. Меня на работе ждут.
– Ну ладно тогда, – Ядрихинский хлопнул рукой по столу. – Закончили. Всё остальное потом. Идите уже. Остальным сидеть, дела есть.
Лерка и Володя всё так же молча встали из-за стола и вышли из кабинета. Оставшиеся проводили их глазами. Когда закрылась дверь, синхронно развернулись друг к другу.
– И что это нам даёт, Серёга? – отрывисто спросил Ядрихинский. – Нет, ну бывает же, блин…
– Я думаю, вот что, – Елисеев слегка нагнулся к столу, словно боясь, что его подслушивают…
В такси Лерка сосредоточенно смотрела на его затылок – он всегда ездил впереди, она помнила это по прошлой жизни. Всегда смеялся – впереди едет тот, кто платит… Она сдерживала желание погладить его по жёстким чёрным волосам, вспомнить их на ощупь, вспомнить, как они пахнут…
– Кошечка моя желтоглазая… Ты понимаешь, что я для тебя всё могу сделать? Хочешь, куда-нибудь поедем? Куда захочешь, когда захочешь…
– Я никуда не поеду, мне и здесь хорошо.
