скачать книгу бесплатно
– Лёша, был такой старый советский анекдот: «Пионеры Севера, будьте готовы! – Латна!» Давай, пионер, разузнавай!
Они ещё посмеялись, и Лерка направилась в свой кабинет. Рабочий день покатился своим чередом. Перекуры, бесконечная редакционная трепотня за чаем, стоны корректоров: «Как можно так писать?», подгонка строчек, вычитка гранок… Лерка опомнилась, когда было почти шесть. «Чёрт, у меня же через час встреча с Елисеевым!» – она быстро оделась и почти бегом припустила домой – хоть душ принять да нос припудрить!
На улице запуржило. Ветер кружил под ногами позёмку, а в неровном жёлтом свете фонарей было видно, как он гонит снег стеной. Лерка бежала, прикрыв лицо шарфом. Да, видно, точно весна скоро, вон какие пурги начинаются…
Квартира показалась ей стылой и какой-то пустой. Странно. Она очень любила свою квартиру. Здесь ей было тепло, уютно и как-то защищённо. Но не сегодня. Что за день? Сердце как-то неприятно ворохнулось, словно в предчувствии чего-то. Чего? А, посмотрим…
Гостиница «Северная», стоявшая на центральной улице, была двухэтажной, и, как почти все здания в городе, деревянной. Внутри было тихо и сонно. Дама, восседавшая за стойкой портье, лениво взглянула на Лерку.
– Вы к кому?
– Добрый вечер! Мне нужен Сергей Васильевич Елисеев!
– А! Вы Шингареева? – дежурная вдруг оживилась, – Я всегда читаю Ваши статьи, такие интересные, умные, главное. Подождите минутку, он сейчас спустится, просил Вас подождать.
Лерка отошла к доске объявлений, развязывая шарф. Белая песцовая шубка моментально оттаяла и стала мокрой, поникшей.
– Валерия Евгеньевна! Идёмте скорее, я Вас уже жду. Где разденетесь, в номере или в ресторане? – Елисеев просто светился доброжелательностью.
– Лучше в ресторане.
Дама за стойкой наблюдала за ними с лёгкой усмешкой.
Небольшой зал ресторана был пуст и слабо освещён. Обитые гобеленом стены делали его похожим на шкатулку – окон в ресторане не было. Лерка села за столик, закурила, оглядываясь по сторонам. Она здесь бывала редко.
– Валерия Евгеньевна…
– Вы не могли бы назвать меня просто Лерой, жуть, какое у меня претенциозное имя.
– Тогда и я просто Сергей. Предлагаю немного выпить для облегчения беседы. Что будете? Водка, коньяк, вино?
– Давайте водки, здесь наверняка закуска только под водку.
Они выпили. Официант уже расставлял тарелки с холодным мясом, солёной и копчёной рыбой.
– Лера, а где Вы учились, в университете на журфаке?
– Да.
– Да, журфак университета… – Он вертел в руках вилку. Взгляд его стал каким-то отрешённым и мечтательным. – Там всегда был такой всегда цветник!… И всё же мне кажется, я Вас где-то видел, мы же примерно, одногодки!
– Всё возможно, даже миллионный город может быть очень маленьким. Нам здесь и проще, и сложнее одновременно. Все друг друга знают, все друг у друга на виду.
Сергей рассмеялся:
– А как же адюльтер? И это тоже достояние общественности?
Лерка глянула на него с интересом. Нет, это всё-таки какое-то новое поколение бандитов.
– Всякое бывает. Некоторые умудряются долго хранить тайну. Только нет ничего тайного, что бы ни стало явным. Сергей, а Вы где учились?
– Я в политехническом. Попал на самый разгул демократии, середина восьмидесятых – начало девяностых. Вот весело было!
Они выпили ещё. Лерке стало легче, внутренняя скованность ушла, и только холодок бегал по позвоночнику вверх-вниз, не позволяя расслабляться. Она знала за собой эту особенность – чувствовать позвоночником опасность. Горький опыт юности, знаете ли…
Как-то раз она приехала в Пермь, в гости к университетской подруге. В самом шикарном пивбаре они появились втроём, что называется, красивые и смелые. Не успели занять столик и заказать пива, как Лерка, тогда впервые за несколько лет почувствовала этот характерный холодок по позвоночнику.
– Света, что там за компания за моей спиной?
– Трое, по виду приблатнённые.
– Чёрт, ну почему так не везёт? Может, успеем пива попить.
Они успели и пива попить, и поболтать. Отходя в туалет и к барной стойке, всё время чувствовали на себе пристальные взгляды. Когда три подружки встали и направились в гардероб, краем глаза увидели, как мрачноватая троица, по виду настроенная решительно, отправилась следом, отпуская недвусмысленные комментарии. Связываться совсем не хотелось, а потому уходить пришлось по-шпионски быстро. Как они неслись на каблучищах по скользкому насту! Ушли чисто, вскочив прямо перед носом преследователей в отходивший от остановки трамвай. Облегчённо хохотали, обсуждая подробности операции «Штирлиц», так они назвали своё бегство…
– Скажите, Сергей, а поездка в офис предприятия – это на самом деле возможно? Мне бы очень хотелось посмотреть ваши объекты, познакомиться с руководством, подробнее расспросить о целях и задачах, ну, сами понимаете.
Елисеев улыбнулся и развёл руками.
– Лера, конечно! Это вообще ерунда вопрос. Трёх дней на первую статью Вам хватит? И всё, сразу едем. Хочется в город благословенной юности? Он теперь сильно изменился, стал по-настоящему европейским! Вы его не узнаете. Где хотите остановиться?
– Да я там не была уже восемь лет, не знаю, какие гостиницы есть, каких нет. И какие по карману, естественно. Хотелось бы в центре, конечно.
– О деньгах вообще не думайте. В нашем холдинге и гостиницы есть, самые центровые.
– Скажите, а почему именно газета ведёт информационное сопровождение? Почему не телевидение, у них же картинка, всё наглядно?
– Лера, – Елисеев улыбнулся, – Вы же знаете уровень вашего телевидения. Они совсем молодые, опыта нет, веса нет, им ещё мало доверяют. А газета – совсем другое дело! Ваши люди привыкли верить именно газете.
– Сергей, а кто с нашей стороны ведёт проект?
– Заместитель губернатора Боровиков.
Лерка даже присвистнула.
Пётр Андреевич Боровиков курировал в администрации промышленность, слыл человеком закрытым. Взять у него комментарий или интервью было задачей практически невыполнимой. Лерка покачала головой.
– Да уж, на интервью и рассчитывать нечего, Боровиков нашего брата не жалует. Не припомню, когда он хоть что-нибудь прессе сообщал.
– Лерочка, Вы о чём? Пять секунд.
Елисеев стремительно вышел из ресторана. Лерка курила, глядя в телевизор над стойкой. Она только сейчас заметила, что за полтора часа, что они сидят в ресторане, сюда не зашёл ни один посетитель. Интересное кино, что, в гостинице, кроме этого гостя, никого больше нет?
– Лерочка, всё в порядке, завтра Пётр Андреевич ждёт Вас в 8.30. Зададите ему вопросы, какие сочтёте нужным, он ответит на все.
Лерка смотрела на него и хлопала глазами. Да уж, лихо, ничего не скажешь.
– Хорошо, Сергей. Спасибо за ужин, я пойду, поздно уже.
– Ну, что же, спасибо, что пришли. Спокойно работайте, я закажу билеты на самолёт, через три дня летим. Я оденусь, провожу Вас.
– Не нужно, я здесь недалеко живу, тем более, там пурга, Вы к таким метеоусловиям, наверное, не совсем привычны.
Елисеев усмехнулся, но глаза его снова заледенели.
– Я много где бывал, пургой меня испугать трудно. До свидания, Лера.
Он проводил её до дверей гостиницы и смотрел, как она спускалась с крыльца. Ветер усиливался. Редких прохожих несло по улице, как снежинки. Лерка закуталась шарфом, подняла воротник и тоже полетела, подгоняемая ветром.
Скоро она поедет в город своей юности, который любила и ненавидела. В первые годы она приезжала туда, зная, что Володи там нет – через полгода после её бегства на север его всё-таки посадили. За что? Это осталось для нее загадкой. Но ещё долгое время, приезжая на сессии, Лерка привычно шла к дому, где он жил, садилась на скамеечку в соседнем дворе, раскрывала книгу и пыталась вчитаться в текст. Двор был засыпан сугробиками тополиного пуха, тёплый июньский ветер рыхлил их, разносил пушинки по двору и снова собирал в мягкие кучки. Шр-шр-шр, – шелестели листьями тополя, лучи низкого уже солнца нагревали квадратные серые плиты дорожек. Двор жил своей вечерней жизнью – бегали дети, сновали взрослые, на соседних скамейках сидели, о чём-то оживлённо беседуя, пенсионеры. Это было так не похоже на её северное бытие, что Лерка чувствовала себя пришельцем с другой планеты и понимала, как ей не хватает там этого тёплого ветра, шелеста тополей и пронзительного запаха отцветающей сирени. Солнце садилось, читать становилось трудно, она закрывала книгу, вставала и снова шла этой улицей, которая давала иллюзию близости к нему. Тогда она снова вспоминала, как промороженно-гулко звенел под каблуками тротуар, как не чувствуя обжигающего ветра, она бежала, зная, что в тёплой квартире её ждёт он. И за окном вспыхивает и гаснет нетленное «Летайте самолётами Аэрофлота», а магнитофон голосом Гребенщикова шепчет:
Я не знаю, зачем ты вошла в этот дом,
но давай проведём этот вечер вдвоём.
Если кончится день, нам останется ром,
я купил его в давешней лавке…
И мы сядем на кухне, и мы будем смотреть,
Как соседи напротив пытаются петь,
Обрекая бессмертные души на смерть,
Чтоб остаться живым в этой давке…[2 - Борис Гребенщиков, «Сталь» («Акустика»)]
Глава третья
– Лера, Вы у иллюминатора?
– Нет, я лучше у прохода. Чем меньше смотришь вниз, тем быстрее примиряешься с такой высотой.
– Разумно.
Пассажиры суетливо укладывали вещи на полки, хлопали крышками багажных контейнеров, усаживались, щёлкали пряжками ремней безопасности в предвкушении полёта. Лерка откинулась на спинку сиденья – может, удастся поспать. Последние три дня выдались ужасно суетливыми, заполненными срочными интервью, компоновкой (написанием она это вряд ли могла назвать) статьи о грядущем строительстве горно-обогатительного комбината. Интервью с Боровиковым получилось странным – путанным, с абстрактными рассуждениями о благе региона, уходами в литературные и этнографические реминисценции. Пётр Андреевич говорил так, чтобы выдать минимум информации, путался, сбивался на пафос. Выйдя из его кабинета, Лерка даже слегка растерялась. Взять из почти часовой беседы было нечего. Боровиков выступал в своём репертуаре. И ведь не дашь изложение беседы в таком виде, «дабы дурость каждого видна была», по шапке получить можно. Опять придётся придумывать за чиновника его речь. А что там придумывать, если она сама пока ничего понять не может – ни истинного замысла проекта, ни целей тех, кто его осуществлял. На место, где должно было произойти событие века – строительство комбината, ехать передумала. Чего там смотреть – всё в снегу, до июня даже и думать не моги хоть что-то на местности прикинуть. Сейчас вторая половина марта, пурги, ветер, снегопады, даже сфотографировать нечего. Мучилась два дня. Потом села и за два часа наваяла шедевр отечественной публицистики – в превосходных степенях, с умными речами респондентов и авторскими рассуждениями. Мамонтов с Елисеевым были в восторге, материал пошёл в набор – читатели получат максимум информации о том, какая замечательная жизнь их ждёт, когда строительство комбината будет завершено. Все довольны, всем хорошо.
Самолёт набирал высоту, в салоне слышался шум моторов. Лерка закрыла глаза. Она до сих пор не верила, что через несколько часов окажется там, куда в мыслях стремилась все эти годы. Елисеев с разговорами не приставал, спал – умаялся, видать, бедняга. Непростое это дело – продвижение проекта. Полёт проходил на редкость мягко и спокойно, старенький АН-24 не швыряло, он не проваливался в воздушные ямы. «Хорошо!» – подумала Лерка и тоже уснула. Проснулась от толчка – сели. Бодрый голос стюардессы возвестил, что полёт закончен, и пассажиры зашевелились, засобирались на выход.
Выйдя на трап, Лерка вздохнула полной грудью. Воздух был тёплым, влажным, таким весенним! Вот и снова весна… Елисеев выглядел счастливым, его командировка закончилась, весело подмигнул Лерке и повёл её к автостоянке. Их ждала большая чёрная машина, марку которой Лерка не определила.
Знакомая дорога из аэропорта, огромные деревья по обочинам. «Господи, я сто лет таких не видела!» Елисеев оглянулся на неё и засмеялся, здесь он стал совсем другим – вернулся с выполненным заданием.
Когда начался город, Лерка грустно улыбнулась. Косметическая фабрика, знакомые абрисы микрорайонов, новостройки. А центр казался всё тем же – старинные здания, университет, аллея, делившая главный проспект на две части…
Гостиница и вправду оказалась шикарной, номер – вполне европейским. Заведя Лерку в номер, Елисеев заспешил.
– Ну вот, Лерочка, располагайтесь, отдыхайте, сегодня Вас беспокоить не будем, а завтра в 9.00 я за Вами заеду.
И исчез. Лерка оставила сумку у дверей, подошла к окну, открыла тугую створку. Закурила, глядя с высоты на шумный проспект и куда-то дальше, поверх домов, знакомых и не знакомых уже крыш, на синеющее до горизонта небо…
В этом городе они когда-то были вместе. А теперь она бездумно и бесцельно шла по его улицам одна. Впрочем, ей нужно купить зубную щётку, свою забыла дома. Шёл дождь со снегом, но он почему-то не казался холодным. Скользкие ошмётки падали на пальто, таяли, пропитывая кашемир тяжёлой сыростью. Завтра предстоит работа, а сегодня она решила устроить себе выходной, полежать, почитать, посмотреть телевизор в тишине гостиничного номера – в последнее время ей так редко удавалось просто отдохнуть. Приходила с работы и падала от усталости, засыпая тяжёлым, обрывисто-лихорадочным сном. А, ладно. Она шла по проспекту, внимательно вглядываясь в знакомые очертания домов и отмечая перемены. На углу появился спортивный бар, надо же, ничего подобного здесь не было. Рядом с ним тётка, ёжась под хилым зонтиком, продаёт детективы в ярких глянцевых обложках. А здесь, на углу, располагалось кафе, в которое так любили забредать студенты и брать двойную порцию пельменей со сметаной. Вспоминать сейчас те пельмени без содрогания невозможно, но тогда – это было счастьем для оголодавших на лекциях студентов. Теперь на месте пельменной промытыми стёклами сверкал магазин какой-то современной техники. А вот здесь стояла будочка горсправки… В витрине большого киоска с газетами и всякой мелочью Лерка увидела зубные щётки, быстро купила одну и, не дойдя пару шагов до громадины Главпочтамта, возвышающейся над проспектом, решительно повернула назад. Ну, их, эти воспоминания…
В номере было тепло и уютно. Она включила телевизор, с сомнением посмотрела на телефонный аппарат. А память тут же услужливо подсказала номер. Нет, ну надо же, пятнадцать лет прошло, а она его помнит! Сколько неприятностей от этой хорошей памяти! За окном смеркалось. Лерка включила торшер, открыла новый, только что купленный на улице детектив и, свернувшись на постели калачиком, с удовольствием погрузилась в придуманный мир. Там безопасно и спокойно, хотя бы потому, что все приключения происходили не с ней, и не надо ломать голову над тем, что предпринять дальше. Завтра, всё завтра…
Утро выдалось сумеречным и влажным, серые тяжёлые облака висели низко, словно задевая набухшими водой и снегом краями плоские крыши. Лерка постояла у окна, послушала перезвон трамваев на проспекте, проверила блокнот и диктофон и вышла из номера.
Она почти допила чашку кофе в лобби-баре, когда в вестибюль гостиницы стремительно ворвался Елисеев.
– Лера, доброе утро.
– Здравствуйте, Сергей. Я почти готова.
– Да, минуточку, – он махнул рукой бармену и заказал два кофе. – Давайте спокойно ещё кофе попьём. У нас небольшая накладка, Ядрихинский, наш генеральный, сегодня очень занят, так, заморочки технические с субподрядчиками. – Он как-то лихо и двусмысленно выговаривал термины, – его в офисе весь день не будет.
– И что делать? Всё отменяется?
– Нет, мы с Вами сейчас поедем за город, на одно наше предприятие, горно-обогатительный комбинат. Примерно такой, только лучше и современнее, будет строиться у вас. Посмотрите, интервью у главного инженера и директора возьмёте, то-сё, очень для Вас полезно будет. А с Андреем Николаевичем решим…
– Хорошо. Я готова.
Молчаливый водитель с бритой головой, от которого Лерка за весь путь не услышала ни слова, аккуратно тронул машину с места, негромко включил музыку. Лерка откинулась на заднее сиденье и смотрела в окно, наблюдая, как из центра они свернули к окраинам и вскоре вырвались из города. Леса, указатели пансионатов на дороге, деревеньки летели назад, машина шла мягко, пружиня на выбоинах. Ехали больше двух часов. Елисеев всю дорогу разговаривал по телефону, всё больше с каким-то Вовчиком, обсуждая насущные дела. Разговор был шутливый, дружеский, но порой казался слегка напряжённым. Лерка не вслушивалась, глядя на дорогу.
– Вовчик, ну, ты там на хозяйстве, сам реши, мне сейчас не до этого. Андрюха по уши в процессе, заморочка на заморочке, дай бог, чтобы завтра освободился. Я вообще за городом, еду с нашей северной гостьей на ГОК. Гостья? – Елисеев глянул на Лерку в панорамное зеркало, подмигнул ей. – Гостья очень симпатичная. Только, Вовчик, не про твою честь. Всё, адью. – он отключил телефон и глянул на Лерку. – Лера, не обижайтесь, шутим.
Она пожала плечами и ничего не ответила.
– Лера, а может, для простоты общения на «ты» перейдём? – Сергей повернулся спиной к лобовому стеклу.
– Почему бы и нет? – улыбнулась она.
– Ну, и замётано!
Машина притормозила, сворачивая с автострады. Впереди виднелись огромные трубы, окрашенные в бело-красные полосы, и масса каких-то строений. Справа мелькнула гигантская впадина с уступами вместо стен, похожая на воронку метеорита, в которой сновали грузовики.
– Карьер, – коротко пояснил Сергей. – Там фосфорную руду добывают, а потом туда, на комбинат везут.
Лерка оглянулась ещё раз – такие впадины показывали в фантастическом кино про Марс или какие другие планеты, про лунные кратеры, к примеру. Она усмехнулась – интересно, наверное, постоять на краю и глянуть вниз, в этот кратер.
А машина уже подъезжала к воротам комбината, о чём и гласила огромная вывеска. Въехали на территорию, машина развернулась и встала у двухэтажного, покрытого симпатично-голубым с белыми вставками сайдингом здания. С крыльца к ним уже спешил худощавый высокий мужчина в сером костюме с галстуком. Лерка с Сергеем вышли из машины. Елисеев пожал мужчине руку и представил:
– Знакомьтесь. Антон Петрович Гейнцлер, главный инженер горно-обогатительного комбината, Валерия Евгеньевна Шингареева, журналист газеты «Север». Антон Петрович, давай, Лере экскурсию проведи, расскажи, туда-сюда своди, а я пойду в управление, мне с Игорем поговорить надо, дела накопились. Игорь Анатольевич Белозёров – директор комбината, – объяснил он для Лерки.
Антон Петрович улыбнулся и слегка наклонил голову.
– Здравствуйте, Валерия Евгеньевна. Сейчас пройдёмся, одну минуту подождите, я каски прихвачу.
Он ушёл вместе с Елисеевым, а Лерка с любопытством огляделась по сторонам. На небольшой асфальтированной площадке перед управлением стояли дорогие машины. Пластиковые окна прикрывали жалюзи. Было тихо, лишь доносился отдалённый шум и лязг металла. Лерка достала диктофон, ещё раз проверила запись и, оглянувшись, увидела идущего к ней Антона Петровича с двумя оранжевыми касками. Смеясь, она натянула каску и, достав фотоаппарат, попросила инженера сфотографировать её.
Они вышли на дорогу, покрытую бетонными плитами, перешли её и оказались на широкой пешеходной дорожке, бежавшей на отдалении от производственных корпусов.
– Валерия Евгеньевна, Вы знаете, вообще, что делается на обогатительных комбинатах?
– Антон Петрович, честно – ничего. Пожалуйста, расскажите поподробнее. Я сейчас диктофон включу.
