скачать книгу бесплатно
– Мы ведь не просто так носим эту фамилию – Оленевы. Знаешь, откуда она произошла?
Мальчик отрицательно повертел головой.
– Наш с тобой предок, говорят, барских кровей был, – протянул он. – После революции, конечно, мало что уцелело… да и мало кого из бывших землевладельцев новая власть-то щадила. Не говоря уже о титулованных. Короче, – развернулся он к сыну. – Родился у бояр мальчик, не не смогли они его оставить. Отдали его воспитателям, отвели поместье – ну, всё как в те времена было принято…
– Какие времена?
– Век эдак XVIII. Может, XIX.
– А что за бояре?
– Неизвестно. Ходила легенда, мне её ещё твоя бабушка французская рассказывала, что бояре эти в городе были очень влиятельными людьми.
– В каком городе? – не унимался мальчик.
– В Петербурге естественно! Ты вообще чем слушаешь? Ай! – отмахнулся Георгий Александрович, – в общем, слушай: мальчика этого завернули в оленью шкурку и вынесли из дома. Когда выбирали для него фамилию, биологические-то родители свою ему дать не могли, посмотрели на его одеялко и назвали Оленевым. А так как в моде был французский язык, то… до революции его потомки ходили под фамилией Оленев.
– Странно звучит.
– Сейчас странно, а тогда – самое оно. Я так думаю, её поминутно ещё и коверкали по самое не хочу. Оленевье какое-нибудь. Почему нет?
– Но сейчас-то мы Оленевы. Ударение на о.
– Верно, – кивнул Георгий Александрович, отрезая себе на бутерброд щедрый кусок колбасы. – Но это теперь, после революции 1917 года. После свержения монархии… Ты ведь понимаешь, о чём я? – с сомнением спросил он сына.
В голове Николя пронеслись параграфы из справочка по подготовке в ЕГЭ по истории и он утвердительно кивнул.
– В общем, после прихода ко власти большевиков начались всяческие гонения на так называемых «бывших людей». Дворяне, титулованные, землевладельцы, потом и зажиточных крестьян под одну гребёнку сгребли.
– А почему их называли бывшими людьми?
– Потому что раньше они были привилегированным классом. А после революции потеряли свой статус и вмиг стали никем.
– Они стали как и все, так?
– Нет конечно. Несмотря на то, что власти ввели уравниловку, «бывшим людям» на неё рассчитывать не приходилось. Их потом лишили каких-либо прав. Могли уволить с работы просто потому что ты сын или дочь дворянина. У таких детей – даже твоих ровесников – было мало шансов даже на получение высшего образования. Считалось, «бывшие люди» не в состоянии построить социализм, только палки в колёса ставить могут.
– А если они были на голову выше остальных? Их ведь брали на работу?
– Нет. Партии было спокойнее, если место занимет потомственный пролетарий, а не выходец из дворянской семьи. В то время твой… если я правильно посчитал, прапрадедушка поменял ударение в нашей фамилии. С тех пор мы Оленевы. Это стоило больших трудов, чтоб ты знал. Он, как это тогда называли, «выхлопотал» свою и наши с тобой жизни. А не то… – Георгий Александрович он запнулся
– Почему тогда все «бывшие люди» фамилии не поменяли?
– Не у всех были люди, которым можно было бы доверять. У нашего с тобой деда такие были. Он ведь Императорское училище правоведения успел окончить. Дальше – война, потом – революция, затем – училища этого вовсе не стало. Сохранились у него к тому времени какие-то контакты, как это сегодня принято называть, – он откусил кусок от бутерброда.
Прожевав, он спросил:
– И ты так и не ответил на вопрос.
– Какой?
– Ты ничего странного не видел?
Николя с тоской смотрел на проносящиеся в далеке автомобили. Полагая, что чему быть, того не миновать, Николя поплёлся домой сразу после школы. Вообще, он ожидал драмы, трагедии, какого-нибудь катарсиса. На деле отец воспринял его поведение на уроке литературы за шалость и даже расспрашивать не стал. Что касается Сергея Михайловича – то ещё очень не скоро он найдёт в себе силы, чтобы поставить Николя пятёрку.
Мальчик никак не мог взять в толк что могло означать это видение. Да что вообще могут подразумевать под собой видения? Кроме того, что человек, что видит их, не своём уме? Той ночью он не спал, и то был не кошмар, а самая настоящая, пугающая похлеще самой жуткой выдумки, явь. Вновь в его голове прозвучал тот же самый стишок:
…ведь твоё жилищ-щ-щ-е.
На моих костях.
…дом твой давит кладбищ-щ-щ-е
— Наш отпетый прах
Николя рывком придвинул к себе ноутбук и вбил в строку поисковика слова из стишка. К его великому удивлению всемирной сети эти строки были хорошо знакомы. По самым молниеносным подсчётам, до запроса Николя, эти слова упоминались в интернете более 20 млн. раз.
Мальчик нажал на верхнюю строчку в списке найденных источников, которая так и гласила:
Яков Полонский – Миазм (1868)
Видел бы его сейчас, читающего поэзию XIX века, тот же Сергей Михайлович. Даже в самых своих дерзких мечтах он не мог добиться заинтересованности среди своих учеников хоть к какой-нибудь рифме. Помимо dr. DRE[4 - Всемирно известный рэп-исполнитель, продюсер, актер, один из основателей Beats Electronics – производителя ауди оборудования высокого класса, основатель такого направления как джи-фанк, важнейшая фигура в шоу-бизнесе современности.] c Oxxymiron[5 - Русский хип-хоп, грайм и рэп-исполнитель, его часто называют «русским эминемом», обладатель премии «Человек года» по версии GQ 2012 года, ярчайший представитель российского шоу-бизнеса.], конечно.
Николя прочёл стихотворение несколько раз, затем просто уставился на монитор, будто именно так от него не ускользнёт нечто такое, чего его глаза столь упорно не замечали при всех прошлых прочтениях.
Убедившись, что никаких тайных знаков и шифров для него, Николя, текст не содержит, он просто открыл страницу интернет-энциклопедии об авторе. Ровным толком так ничего и не узнав, мальчик попытался найти хоть что-нибудь о самом стихотворении. Лирика XIX века ему, жителю XXI столетия, была вовсе невдомёк. Николя схватился за голову. У него оставался единственный выход – Сергей Михайлович.
– Что-что? Не понял? – переспросил учитель.
– О чём это стихотворение? – замялся Николя.
– Ну, как о чём. Об эпохе Петра Великого – тут ведь так и написано. Оленев, ты вообще читать по-русски разучился?
Николя виновато развёл руками в воздухе и глупо улыбнулся.
– Ох, Оленев! Смотри! – Сергей Михайлович надел очки и приложил палец к бумаге. Он провёл пальцем вниз, пока не остановился на нужной строчке. – Вот ведь, чёрным по белому: призваны мы были при Петре Великом, – учитель многозначительно посмотрел на Николя.
Мальчик вопрошающе уставился на Сергея Михайловича.
Тот громко вздохнул и, не отводя взгляда от сконфуженного ученика, сказал:
– Этот момент я вынесу на учительский совет, – пригрозил он. – Эти строки о строителях Петербурга. Тех самых, кто строил Петропавловскую крепость, здание Двенадцати коллегий, летний дворец Петра I и так далее и тому подобное. Со всей Руси Пётр I созвал рабочих для постройки этого города. Напоминаю: на дворе начало XVIII века. Люди работали в жесточайших условиях. Многие, очень многие, погибали. Если уж на то пошло, среди некоторых историков бытует мнение, будто население России сократилось от 20 до 50%. Мне сложно сказать, правда это или нет, однако, то, что наш город стоит на костях – это факт.
Кто-то окликнул Сергея Михайловича и тот оставил Николя наедине с его мыслями. Тот с минуту перечитывал указанную учителем строчку. В голове крепко засели летающие простыни с двумя прорезями для глаз.
– Этого не может быть, – пытался убедить себя Николя. – Такого не бывает, – шептал он, не осознавая, что говорит вслух.
– Ась? – раздался рядом голос.
Николя подпрыгнул от неожиданности.
К нему на ходу присоединился Гриша. В руке он держал надкусанный пирожок.
– Хоф? – с набитым ртом спросил мальчик, протягивая пирожок товарищу.
Николя категорично замотал головой.
– Я бы и тебе не советовал это есть. Чёрт знает, что они туда вместо мяса кладут.
– Ты какой-то кислый. Литератор привязался?
– Нет. Наоборот. Мы с ним стихотворение разбирали.
Гриша остановился, схватил Николя за плечи и посмотрел тому прямо в глаза:
– Какие к черту стихи? Где Коля? Кто ты и что ты с ним сделал?
Мальчик, смеясь, вырвался из Гришиных рук.
– Так что за стихи? – не успокаивался друг.
Николя дал Грише листок с распечатанным «Миазмом». Мальчик начал читать и они медленно прошли до школьной столовой.
– Это вообще что?
– Стихи, – простецки ответил Николя.
– Да про что они, можешь мне объяснить?
– Про строителей Петербурга. Про первых его строителей. Нам об этом еще в начальной школе рассказывали, я совсем забыл.
Гриша так и не подал признаков понимания.
– Ты что, не знаешь? – усмехнулся юноша.
– Моя сестра, философ по образованию, обычно отвечает так: я знаю, но не помню. Вот и я тоже. Знаешь, у меня в начальной школе тоже была история города, но ни черта оттуда не помню. Но знать-то я знаю…
– Наш город стоит на костях, Гриша, блин, – засмеялся Николя.
Гриша устремил взгляд вдаль и прищурился, будто там, у входа в школьную столовую, точно должен быть ответ на все вопросы бытия разом. Включая этот самый стих, конечно.
– А, я вспомнил. Ну да. Пётр пригонял сюда людей для постройки города, но кто-то, видимо, до 1703 так и не дожил, – пожал он плечами. – Дальше-то что?
Николя не мог рассказать ему. Даже намекнуть. Друг моментально признает его сумасшедшим. Да где это видано вообще, чтобы психически здоровому, ничего не употребляющему подростку, призраки посреди ночи в комнату являлись?
– Да ничего, – пробубнил Николя и сложил лист.
На обед давали щи и картофельное пюре с котлетой. Николя прижал котлету вилкой, из неё ту же минуту вытекла добротная порция сока.
– Вот поэтому вегетарианство мне не грозит.
Расправившись с обедом, мальчики засели в телефоны. Пока Гриша просматривал свою ленту новостей в одной из социальных сетей, Николя ввёл в поисковую строку следующие слова:
Императорское училище правоведения[6 - Одно из самых престижных учебных заведений дореволюционной России. 1835 – 1918 гг. Среди выпускников значатся композитор Петр Чайковский, государственный деятель Александр Гамм, министр внутренних дел Иван Горемыкин и др.]
После скупой статьи о Полонском в Википедии, Николя без особой надежды перешёл по ссылке туда же, но уже в раздел об Императорском училище правоведения. В статье утверждалось, что за всё время своего существования учреждение выпустило более 2 000 высококвалифицированных специалистов. Но революция 1917 года не пощадила и это место. В 1918 училище закрыли, сегодня там расположен Ленинградский областной суд.
Николя пробежался взглядом до конца статьи, пока глаза его не выцепили «чижика-пыжика». Неосознанно, почти сам собой, большой палец Николя перешёл на статью о Чижике-пыжике. В памяти его возник пернатый гость, который за пару минут успел возвести мальчика о появлении на школьной площадке оленя и одновременно с этим выставить его на посмешище перед учителем и одноклассниками.
– Кстати, а что за олень вообще был? – очнулся Гриша от смартфона. – Я так и не понял.
– Ты тоже смеялся, – не отрываясь от экрана мобильного телефона, отвечал Николя.
– Да! Но я так и не понял.
– Как чиж выглядит? – спросил он друга прямо в лицо.
– Ну…, – протянул Гриша, – он старый и поёт[7 - Персонаж перепутал птицу с музыкальной группой с одноименным названием. Группу создал в лохматом 1999 году её бессменный лидер – Сергей Чиграков.], – со знанием дела отвечал мальчик.
– Да я про птицу!
– А! – просиял Гриша. – Да я понятия не имею.
Благодаря бесплатному школьному wi-fi, который из года в год хочет запретить к использованию учениками родительский комитет (он ведь мешает детишкам учиться), Николя перешёл к статье о чижах в известной энциклопедии. Во весь экран телефона расположился недавний пернатый знакомый – та самая птичка, чье постукивание клювиком по стеклу слышал один лишь Николя на весь класс.
Мальчик внимательно изучил иллюстрации в энциклопедии. От воробья чиж отличался разве что окрасом. По крайней мере, любой, кто не свяжет свою жизнь с орнитологией, так и скажет – чиж это тот же самый воробей, только окрас другой. И только человек, гордо именующий себя орнитологом, заметит, что обе птицы принадлежат к воробьиным. Николя понял: не просто так памятник Чижику-Пыжику стоит возле здания, где ранее располагалось Императорское училище правоведения, где в свое время учился его дальний предок. Николя пожил слишком мало, чтобы понять – насколько это мало – каких-то двести лет на карте истории.
– Ты мне тоже не веришь? – шепотом спросил Николя Гришу.
– Не верю во что? – не отрываясь от смартфона переспросил друг.
Николя выхватил телефон из рук одноклассника и, закрыв экран устройства руками, еще раз задал вопрос.
– Да о чём ты? – опешил Гриша.
– Я видел оленя.
Гриша закатил глаза.
– Я серьёзно тебе говорю! Я его видел! И чижика тоже! Ох… – Николя размяк на стуле. – Короче, – предупредил Николя Гришу. – В тот день я действительно видел оленя. А перед этим там летал чиж.
– Да какой еще чиж?
– Как этот! – Николя ткнул лицо друга в экран своего смартфона с открытой страницей о чиже. – Это чиж.
– О’кей, – отозвался Гриша, будто он врач, а Николя – раковый пациент, который пришел рассказать до чего это классно – гомеопатия. – Этот чиж говорил с тобой?
– Ой, ну хватит, – обиделся Николя. – Я ведь серьёзно говорю!
– Ладно. – кивнул друг. – Расскажи мне о нем. Об этом… чиже.
– Ты всё ещё мне не веришь, – кольнул друга Николя.
