Паруса пустыни د صحرا کښتۍ

Слева от мачты вход в гальюн, справа, вход в каптан кибан, который начинается с отсеков продовольственного склада, совмещённого сразу с камбузом, а за ними, через переборку, спальня.

Тут уже и потолок становится наклонным, опускаясь к баку, да и воровать много полезного пространства не хотелось.

Ради симметрии, разместил по бортам две кровати. Никакого капитанского кабинета, выделять не стал. Ликом мы ещё не вышли, чтобы по кабинетам заседать. Наша ипостась, стоять у штурвала.

На баке предусмотрен оружейный склад, и ещё пара трюмов, прикрытых крышками. Мало ли, что погрузить придётся. Для всего остального, в корме, прям в конструкцию бортов, встроены ящики для хранения всякого, и крепления для канистр.

Но вернёмся к нашим подсчётам. Ещё день ушёл на установку гика, подводку всех тросов управления, и заправку самого паруса, который переделал из трапециевидного шата. Кстати, не забудем день на переделку.

И последний день, на установку крика. Но поскольку этот парус ставится непосредственно на борт, то с ним всё значительно проще. Подъёмный механизм, шкоты, и набор кнехтов по бортам.

Вишенкой на торт, стала таблица с названием корабля. Я решил, что старому Адилана Бад, понравится в новом теле. Тем более, как вы лодку назовёте, так она и поплывёт.

И вот, три метра шириной, одиннадцать метров, вместе с бушпритом, длиной, и немногим более двух, в самой высокой части надстройки, высотой, красавец, или красавица, яхта всё-таки же, «Попутный Ветер», стояла на колёсах, в ожидании своих первых ходовых испытаний.

И свой первый поход, я совершу сразу в Азад Кхар.

Глава 9. زوړ سمندري غل Старый пират

Яхта вышла просто огонь. Вот что значит, собирать по инструкции, в которой какой-то хороший человек, оставил нужные правки и пометки на полях.

Руля слушалась великолепно, хоть разница в управлении с биаром была ощутима. Всё же, у того поворотными являются обе оси. Руление было, как бы это сказать, более острым, но только потому что осуществлялось задней осью. Зато сам ход, был очень плавный. Колёса остались стандартные, и честно, на мой взгляд, великоваты для такого судна, но был и ощутимый плюс, подвеска совсем не ощущала веса. И тяги двух парусов, было более чем достаточно. Конечно, скоростей давира может и не достичь, но факт того, что юза́л за мной не угонится, просто не оспорим.

С того момента, как я обогнул северный остров Азада, восточный ветер стал для меня попутным, и после настройки парусов, они раздулись деловитыми пузанами, чуть креня яхту на левый борт.

В Азад Кхаре меня не было больше двух месяцев, но я был уверен, что порядки в нём ничуть не изменились.

За пару часов до того, как вдали стали просматриваться очертания города, паруса захлопали, от неожиданной смены ветра, но быстрая правка установки парусов в нужный угол атаки, позволила продолжить движение без существенных потерь в скорости. Основной принцип работы ветра, я уловил ещё на Малга́ри. Стизы нужны при попутном ветре, у них большая площадь, в которую и толкают воздушные массы, а вот косые паруса, являются движителем при боковых и встречных потоках. Тут главное поймать ветер, и выбрать правильный угол, чтобы паруса раздулись вперёд. Тогда, огибая их спереди, ветер создаст тягу за счёт более высокого давления позади паруса, и судно пойдёт, практически, против ветра. Смысл науки понятен, а всё остальное, это опыт и практика.

Вскоре, обнаружилась и причина перемены ветра. Разворачивая стизы, в мою сторону приближался Малга́ри. Его мандариновые паруса вряд ли можно было спутать с другим судном. Очень надеялся увидать за штурвалом Салари́н, но её там не оказалось. Зато, господин Санжи узнал меня, ведь мы разошлись буквально в десяти метрах друг от друга, махнул руками в приветственном жесте, и я, отсалютовал ему в ответ.

Прибыв в порт, что по своему обыкновенью, встречал сдержанным радушием, не выходящим за рамки дежурных норм, поставил свою яхту на рейд, метрах в ста пятидесяти от пирса. Пронаблюдал картину, как редкое судно осматривают с высоты причальных сооружений.

– Это где же ты такое старьё откопал? – поинтересовался портовый учётчик, не забыв уточнить, нет ли у меня чего на продажу.

– Наследство. – сухо ответил я, чтобы не распространяться о реальном происхождении судна. – За охрану сколько?

– Такса стандартная, два сата в сутки.

Рассчитался за день сегодняшний и грядущий, подался наверх, закидывая рюкзак на плечо.

Если раньше, я посещал таверну «да Адмирал вазан» как обычный гражданский, то сегодня, входил в неё, как полновесный капитан.

Контингент тут был всё тот же, впрочем, как разговоры и меню. По этой причине оперативный столово́й, и начал с вопроса, что я буду пить, а уж потом, поинтересовался гастрономическими предпочтениями гостя.

Выбор мой пал на молочного поросёнка, безумно хотел мяса, много свежих овощей, и сразу три кружки душистого пива, от которого начал хмелеть, ещё на стадии вкушения аромата.

Через столово́го пригласил к себе за стол хозяина заведения. Попробовал начать разговор издалека, но сообразил, что хозяин не сторонник пустого трёпа. Здоровый тролл, помятый и потрёпанный годами жизни, жёстко, но очень чётко задал вектор разговора.

– Парень, я тебе не девица, чтобы кругами вокруг меня ходить. – сказал, как отрезал, вытирая руки о фартук. – Есть что сказать – говори, нет – доедай и проваливай.

– Мне необходимо передать сообщение для каптан Салари́н.

– Сат. – не поморщившись, назначил цену тролл.

– Господин Гохан, а это не перебор?

– Ну, нет, так нет. – ответил хозяин и принялся вставать.

– Хорошо. Мне нужна бумага и письменные принадлежности.

И что же написать в сообщении, как начать? «Дорогая кап…». Какая она мне дорогая?

Опять же, нужно изложить суть дела, да так, что бы было непонятно другим. Вдруг, кто не честен на руку, и прочтёт сообщение.

Госпожа, каптан Салари́н – начал я. – Да не. Ну, дурость какая-то. Надо было как-то проще. Каптан Салари́н, например, или совсем уж просто, Салари́н. Теперь придётся и фамилию дописывать.

«Госпожа, каптан Салари́н О’Ха́ши, у меня перед Вами остались неисполненные обязательства. Хотел бы договориться о встречи, дабы закрыть этот вопрос.

Хафзи Сарак.»

Как-то так получилось.

После, попробовал узнать у Гохана, не продаст ли кто из пиратов пушку? Но судя по тому, как на меня посмотрел тролл, понял, что подобными вопросами выставляю себя далеко не в лучшем свете. И дабы ещё глубже не впасть в пучину позора, допил пиво и спешно удалился.

Вечер и ночь провёл на яхте, тем более, что туда доставили часть моего заказа. Но, конечно же, это не главное. Червячок сомнения, что кто-то позарится на мою ласточку, точил исправно и истово, и я предпочёл перебздеть.

Мне доставили три матраца, несколько комплектов постельного белья, фаркоп для крепления давира. Пока же, моё первое, а теперь вспомогательное, транспортное средство, каталось за мной, накрепко привязанное верёвкой.

Воду купил на причале. Здесь всегда стояли наполненные бочки, из которых можно было набрать канистрами, или обменять уже полные на пустые.

Думал, что творю очередную глупость, когда принялся пристально пялиться на учётчика, но иных вариантов не видел, ибо полезных связей не водил, а оставлять затею в подвешенном состоянии не хотелось.

Через десять минут он не выдержал, и выдал.

– Говори, не ссы.

– Пушка, калибр тридцать миллиметров.

Не знаю, как так вышло, но мой визави понял всё правильно. Он продавец, я покупатель.

– Через десять дней. Бухту передачи укажу, когда получу деньги.

– А что тебе мешает, грохнуть меня, после получения платы?

– Ты не понял, я гарант. Продавец, он тоже ссыт, что ты на встречу явишься со стволами.

– А вдруг ты в сговоре?

– Зачем? Чтобы это стало моей последней сделкой? И кто тогда станет работать с Тобиасом? Я получу свои десять процентов, и сделка будет чистой, как всегда. Если ты или продавцы нарушат условия сделки, вашей ноги в этом городе больше не будет, уж я об этом позабочусь.

Прикинув все за и против, и логичность суждений Тобиаса, я согласился.

– Сколько?

Учётчик показал растопыренную пятерню. Понятно, что речь идёт не о пяти са́тах, и даже не о пяти сотнях. И я аж присвистнул, намекая, что цена для меня неожиданная. Пять тысяч сат, это двадцать пять килограмм серебра. Да уж, оружие тут явно в цене.

– Снаряды, порох, картузы? – уточнил Тобиас.

– Не, пока только пушка.

Ну что же, по большому счёту, меня всё устраивало, шок от ценообразования я пережил, и у меня было время подготовиться.

Утром приобрёл арбалет, и сотню болтов к нему, принял на борт оставшийся заказ, и со спокойной душой ушёл в пустошь, отмеряя время до возвращения.

Двигался торговым маршрутом. Ровная местность, позволяла держать высокую скорость. С пути ушёл лишь когда на горизонте забрезжили размытые очертания парусов. Резко взяв на восток, через три часа уже петлял меж торосов и монахов, да объезжал причудливые каменные образования, обточенные тысячелетними ветрами.

Некоторые, словно колья, вздымались из земли. Сразу несколько, почти одинаковой толщины и высоты, с одинаковым промежутком между друг другом, стояли ровным строем, как фрагмент гигантской каменной клети, перегораживали пространство. Одни, перед своим подножьем имели кучи каменной крошки, осыпавшейся сверху, за долгие годы борьбы с ветрами. Иные, в своём основании имели величественные каменные каскады, что таращились по сторонам острыми углами. Они будто взобрались на вершину рукотворной пирамиды, дабы осмотреться.

Пейзаж и уныл, и завораживающий одновременно. Красив, и безобразен. Угнетающий и воодушевляющий.

Я двигался на север, чтобы как можно плотнее набить свои трюмы, и перевезти содержимое одного тайника в другой. Теперь за раз я осилю гораздо больше, и возможно, пересмотрю свои планы. Может и не стоит класть все яйца в одну корзину.

***

Доподлинно известно, что каптан Омо́н Офри́, с самого своего появления в Береговом братстве, сыскал себе славу покорителя женских сердец. Не было ни одной благородной дамы, средь знати городов Азада, что не капитулировала бы пред его обезоруживающим взглядом бездонных чёрных глаз, в которых проворные бесенята, горстями рассыпали жгучие обольстительные искры. Его манеры, грамотная, витиеватая речь, пронзающий взгляд, топили женские сердца, растворяли в желаниях, погружая их в самые смелые порочные фантазии.

Четырёхрукий мутант, с фигурой атлета, роскошной, чёрной как смоль шевелюрой, спадавшей вьющимися локонами до плеч, в общениях с прекрасным полом всегда был галантен и учтив. Его неизменно спокойная речь, завораживала слух, лаская женские ушки, а еле уловимые, словно случайные прикосновения, ровно тогда, когда это нужно, и ровно там, где этого требовал момент, будоражили женскую кровь. Его манера одеваться, держать осанку, выдавали в нём благородное происхождение.

Но, тем не менее, он был пиратом. Отважным, и весьма удачливым. Владельцем роскошной бризалы рубинового цвета, ходящей под белоснежными парусами.

Тридцатилетний капитан, был отличной партией для любой дочери, местных землевладельцев, промышленников, и богатейших аристократов. Да что там говорить, многие губернаторы считали его отличной партией для своих дочерей, если таковые у них имелись.

Дочери купцов и торговцев, с завистью смотрели на наследниц аристократических домов, томно вздыхая, о недостижимости своих мечтаний. Но они заблуждались. Омо́н Офри́ прекрасно знал о своих талантах, и той животной тяге, что питала к нему слабая, но, безусловно, прекрасная половина любой расы.

Не обходил вниманием капитан и тех, кто, конечно же, в большей степени радел за дочь, но и сам поглядывал на капитана, будучи замужем. Немалое количество, благороднейших дам, в тайне от своих супругов, сдружились с молодым красавцем телом, а от того, власть над ними становилась, буквально, безразмерной. Омо́н получал не только воздыхательницу, но и рычаги воздействия, как на неё саму, так и на супруга, а главное, на капитал очарованной особы.

Омо́н остановился у самого трапа, пропуская вперёд губернатора Шапа́ра. Повернулся, и проворным движение вложил в свою руку изящную ладонь леди Рабэ́ль, поздней, и от того, горячо любимой, дочери губернатора.

– Вы, позволите? – с тоном шелеста лёгкого ветра, спросил Омо́н, подставляя для девушки предплечье правой верхней руки.

В этот момент, большой палец, скользнул по тыльной стороне её кисти, оставив ощущение еле заметного касания, чуть побеспокоившего рецепторы нежной кожи. Сердце пропустило всего один удар, а запястье девушки только успело лечь на предложенную руку, как пальцы мужчины коснувшись оголённой девичьей поясницы, нашли надёжное место на талии, ровно там, где гипюровый растительный узор, закрывал от прямого контакта, её изящную девичью фигуру.

Рабэ́ль Шапа́р, в свои двадцать пять лет, выглядела на удивление молодо, немногим старше, чем её шестнадцатилетняя двоюродная сестра. Густые, цвета шоколада волосы, собраны в толстый хвост, подвязанный ярко-синей лентой в нескольких местах. Чёткие росчерки бровей, чуть поднимающиеся к вискам, пышные ресницы, наполовину скрывающие густую синеву её глаз. Маленький прямой носик, столь же очаровательные маленькие ушки, чуть заострённые кверху, выдавали в ней наличие эльфийской крови. Красные губы, которых она, только что, коснулась своим языком, искрились на солнце оставшейся после него влагой.

Её насыщено-синее гипюровое платье, вторившее цвету глаз, плотными, замысловатыми растительными орнаментами, прикрывало все прелести молодого женского тела, что по своей форме не далеко ушло от песочных часов. Два синих узорных клина, спереди и сзади, виноградными гроздями прикрывали небольшую часть спины и живота, а потом, пышной листвой рассыпались по бёдрам, всё больше и больше редея к подолу.

– Вы, тоже это заметили, леди Рабэ́ль? – спросил Омо́н, призывая сосредоточиться.

Его палец описал дугу по оголённой коже поясницы, и след от него, тут же подёрнулся встревоженными, и взволнованными пупырышками.

Девушка замерла, парализованная и вопросом, и ощущением.

– Что, заметила? – робко переспросила она.

– Время остановилось, чтобы полюбоваться Вашей красотой.

Она засмущалась, и отвела взгляд.

При всей своей природной обворожительности, до этого возраста, девушка была лишена любого иного мужского внимания, кроме отцовской заботы. Даже её юная двоюродная сестра, имела в своём окружении с десяток ухажёров, которые, справедливости ради отметим, позволяли себе, то и дело, бросать украдчивые плотоядные взгляды, в сторону старшей красотки сестры. Поэтому, столь близкий контакт, с красивым и галантным мужчиной, коим был Омо́н Офри́, вызывал в ней такую бурю новых, и в какой-то степени, пикантных эмоций.

Но всё это не продукт её воспитания, а скорее медвежья услуга, оказанная родным тятенькой, что столь ревностно оберегал своё дитя, подыскивая наиболее выгодный вариант.

Старый пират, Фад Шапа́р, давно ушедший на заслуженный отдых, более не бороздил просторы пустошей, нагоняя трепет на торговые караваны. Теперь он губернатор небольшого городка, с населением около шестисот человек, который он сам же и основал у подножья мраморных гор, на самой южной оконечности минлин Инсаниат. Дав ему соответствующее имя «Мармар Кхар», новоиспечённый губернатор развёл бурную деятельность, окружив городок обширными выпасными лугами для коз, и плантациями виноградников.

Сыр из козьего молока, вино, и добыча мрамора, приносили ему такой доход, что он всерьёз задумывался о том, что мог бы заняться этим и раньше, и не рисковать собственной жизнью. Но это было не совсем так. Именно его имя, что некогда гремело наравне с именем Ома, сейчас гарантировало безопасность его гавани и городу. Берег здесь совсем не высок, по меркам пустоши, даже не является серьёзным препятствием, а город, начинается уже в полукилометре от береговой линии.

Бросив взгляд, на белоснежный, режущий глаз своей ослепительной чистотой городок, каптан Омо́н, проводил свою спутницу по трапу на палубу корабля.

Яна́т, его трёхмачтовая красавица, расправив паруса, величаво двинулась на восток, послушно подчиняясь штурвалу, за который, с позволения капитана, встал сам губернатор, седовласый пожилой мужчина.

Фад Шапа́р, в свои семьдесят, мог дать фору доброй части мужчин. Телом он был крепок, а его пиратский стержень, выкованный в многочисленных сражениях, закалённый всеми ветрами планеты, служил несгибаемой осью, не только его телу и осанке, но и лихой харизме, до сих пор популярной среди женщин. Возраст его выдавали только седые волосы, приглаженные на голове и туго затянутые сзади в пучок, да обветренное лицо, покрытое неглубокими морщинами, придающие мужчине особый шарм. Этакого мудреца, на «ты» разговаривающего с самой судьбой.

Спустя полчаса, когда на надстройке, которая на бриза́ле значительно крупнее и просторнее, нежели на биаре, накрыли стол, старый пират передал штурвал рулевому.

Стол был сервирован серебряными приборами, изобиловал мясом, фруктами и дорогим красным вином.

Капитан Омо́н, любезно помог присесть за стол леди Рабэ́ль, и не менее очаровательной леди Анне, спутнице господина Шапа́ра.

Как уже было сказано выше, Фад Шапа́р, не смотря на свой возраст, всё ещё пользовался популярностью среди женщин, в том числе, и молодых. Леди Анна, как раз была одной из таких. Будучи дочерью губернатора соседнего поселения, несколько лет назад, она, как это требовал этикет гостеприимства и добрососедства, имела удовольствие, быть представленной старому пирату. Спустя год, женщина стала частой гостьей, в доме губернатора Шапа́ра, а после и вовсе, всерьёз увлеклась мужчиной, не взирая, на двукратную разницу в возрасте.

Теперь же, леди Анна, на правах официальной невесты сопровождала своего возлюбленного, отсчитывая дни до даты, после которой, сможет назвать себя Анной Шапа́р, и страстно желая, подарить своему будущему мужу наследника, о котором он так мечтает. Длинноногая, высокая блондинка, ничуть не смущалась того, что на её стройной фигуре, уже вполне ощутимо выделялся животик.

Омо́н заботливо пододвинул стул леди Анны, и сам наполнил её серебряный бокал соком, намекнув тем самым, что прекрасно понимает положение женщины.

– Можешь меня поздравить, мой юный друг. – начал Фад, наполняя кубки вином. – Очень скоро, я вновь стану отцом.

– Мои поздравления, Вам. – Омо́н чуть приподнял кубок в сторону губернатора. – И Вам, леди Анна. – такой же жест последовал и в её адрес.

– Но ещё раньше, я впервые стану мужем. – продолжил Шапа́р. – К сожалению, мама Рабэ́ль умерла при родах, так и не успев выйти за меня. Второй раз, я, подобную ошибку, совершать не намерен. Так что, буду рад видеть тебя на своей свадьбе, мой дорогой друг.

– С огромным удовольствием, Фад. – Омо́н поклонился. – Особенно, если Ваша дочь, будет моей спутницей на этом мероприятии.

– Безусловно. Она и никто иной. – заверил старый пират.

– Мы бы хотели, – вмешалась в разговор леди Анна, беря будущего супруга за руку. – чтобы твоё знакомство с Рабэ́ль, переросло в нечто большее. – и Фад Шапа́р, кивком подтвердил её слова.

Щёки Рабэ́ль покрылись румянцем, она вновь отвела в сторону застенчивый взгляд.

Омо́н Офри́, до этого момента бывал в доме губернатора Мармар Кхара не единожды, и совсем не подозревал, что затеянная им авантюра, примет столь серьёзный оборот.

Как яркий представитель молодого поколения пиратства, он, естественно, был взращён на старых пиратских легендах, о некогда грандиозных и кровопролитных сражениях, и захваченных несметных сокровищах, старшим поколением представителей его профессии. Да, какое-то, очень поверхностное уважение он испытывал, но ни какого особого пиетета, перед старыми пиратами у него не было. А вот серебро, которому не нужны были вокруг себя никакие легенды, внушало уважение молодому капитану, одним лишь фактом своего существования. И чем больше серебра было у Омо́на, тем больше он проникался уважением к самому себе.

Для реализации его коварного плана, который он вынашивал долгое время, ему требовались подельники, которых Омо́н нашёл в лице двух молодых каптанов, Салари́н О’Ха́ши и Гита Моо́ра. Задуманная авантюра, стоила любых свеч. Помимо серьёзной добычи, что собой являла козна Мармар Кхара, у капитана Омо́на был ещё и личный вызов, в лице дочери губернатора, слава о красоте которой, слыла далеко за пределами Инсаниата. Взятие этой крепости, стало бы дополнительным приятным подарком, покорителю женских сердец. Но так было раньше.

Теперь же, в душе Омона бушевало пламя, разрывающее его изнутри. Впервые, в схватке сошлись честь и совесть, спокойно существовавшие до этого момента порознь, и никак не мешавшие друг другу.

Чистота, невинность, изящество и красота леди Рабэ́ль, пушечным залпом пробили такие бреши в сердце молодого капитана, что теперь оно стремительно шло ко дну, погружаясь, в до селе не ведомое чувство. Более он не мог себе позволить обманывать Фада и леди Рабэ́ль, и искренне радовался, что девушка питает к нему чувства, а её отец, не коем образом не препятствует, и даже наоборот, всячески способствует отношениям двух молодых людей.

Теперь совесть грызла и сжигала изнутри, дёргая за нужные струны души, вынуждала сменить приоритеты.

Но с другой стороны существовал договор, заключённый задолго до этих перемен. Договор между тремя пиратами, обязывал Омо́на довести дело до конца. Так, требовала честь. Пиратская, возможно извращённая, но всё же честь. Слово, данное капитаном, перед двумя отважными людьми, как и он сам.

Ничего уже не изменить. И отбытие Яна́т, по сути сигнал к действию. К действию, отмена которого невозможна.

Так что, мысли капитана Омо́на, в большей степени были заняты проработкой плана, как максимально сухим выйти из этой мутной водицы. По сути, его план изначально был рассчитан на то, что на его участие в предстоящей авантюре, ничто не укажет. Но познакомившись с Фадом Шапа́ром поближе, Омо́н Офри́ понял, что старый пират, по изощрённости своего ума, легко может дать фору молодому капитану, и постарается просчитать все варианты, не взирая, на сложившееся доверие.

Омо́н ещё не знает, что само проведение, устроит всё так, что ему удастся выйти из положения, с ничтожно малыми потерями для собственной чести и достоинства.

Как только Яна́т покинула бухту, специальный человечек отправился на север, где его появление, могло означать только одно – подготовку к штурму.

Глава 10. د تړون سرغړونه Нарушение договора

Через четыре часа, в тихой, неприметной бухте, скрываемой от посторонних глаз высокой песчаной грядой, появился гонец, с вполне конкретным донесением.

Сборный отряд десанта, что уже прибывал в полной готовности, тут же выдвинулся в сторону Мармар Кхара, чтобы до темноты, успеть занять, заранее разведанные позиции.

Подготовка этого захвата планомерно прорабатывалась в течение года.

Первую половину этого срока велась разведка, устанавливались важные и ответственные люди, составлялся чёткий план города, и особенно, устройства дома губернатора. Каждый раз, на схеме дома появлялись новые помещения, а на плане города, отмечались нужные дома.

Во второй половине, в город, под видом простого жителя, был внедрён человек, который, не вызывал никаких подозрений. Он планомерно подыскивал и подготавливал места лёжки для сорока-пятидесяти человек. Прорабатывал пути скрытного подхода.

Тот куш, который должен был достаться пиратам, предполагал подобные долгие приготовления, тем более, что большей частью первой фазы занимался непосредственно сам Омо́н Офри́.

Салари́н О’Ха́ши и Гит Моо́р, должны были выступить в роле штурмовиков, и основных захватчиков награбленного.

По мнению Омо́на, старый Фад Шапа́р, наткнулся на один из кораблей капитана Ома, и отыскал его корабельную казну. Так что, в сокровищнице Мармар Кхара, должно было находиться, около двухсот тон серебра.

Конечно, два биара, коими управляли Салари́н и Гит, в лучшем случая могли увезти тон по пятьдесят, но и то, это был такой улов, о котором стоило бы помечтать.

Пиратский договор предполагал следующий вариант раздела добычи. Каждая штурмовая команда, дабы не перекладывать ответственность друг на друга, и не гнушаться предстоящей работы, выносит на свой корабль столько серебра, сколько позволит увезти корабль, и ветер, что будет присутствовать на тот момент.

Потом, каждая команда, оставляет себе три пятых награбленного, а по одной пятой, передаёт на корабли партнёров.

Поскольку, сам Омо́н в налёте участия принимать не будет, у него совершенно иная задача, то ему как раз и достанется всего одна пятая, из того, что в итоге вынесут штурмовые команды. Пираты сочли подобное решение приемлемым.