Да будет тень. Чародеи. Курс первый

– Даже не думай. – мысленно предупредил Сирену, и впервые на собственной шкуре ощутил, как у женщин в предвкушении набухают и уплотняются соски. В груди зажгло, дыхание сбилось. – Сирена, девочка моя, пока я ответственен за твоё тело, никто нам не вдует. Потерпи родная, я же терплю. Надеюсь, прозрачный скоро разрешит нашу совместную проблему.

– Да?! – раздалась чужая мысль. – А кто у яблони член запросил? Бойся своих желаний, Витя, а не то, член может оказаться у нас в руках, или ещё где.

– Дрянная девка. –подумал я, но портить отношения с капитаном не было резона, и я отважился на хитрость. – Капитан, тут такое дело. – как можно правдивей постарался изобразить кокетство. – Дело в том, что я, как бы, не одна.

Брови капитана изогнулись в удивлении, и я увидел, как кадык пропихнул по горлу образовавшийся ком.

– Я с подругой, и думаю, она будет на меня сильно обижена, если не поделюсь с ней Вашим предложением, посетить каюту капитана.

– Конечно-конечно, Сирена. – поспешил согласиться капитан. – Зовите свою подругу. Игристого вина хватит и для двух игривых девушек.

– Яшма! – крикнул я. – Подойди к нам, пожалуйста.

Яшма охотно поднялась, и подойдя к нам, исполнила учтивый книксен перед хозяином судна.

– Это Яшма. – представил я ящерку.

Капитан отвесил поклон, а потом крякнув, взял меня под локоток, и отвёл чуть в сторону.

– Скажите, госпожа Сирена, а без Вашей подруги никак? – прошептал он в ухо.

– Что Вы, капитан? Вам же должно быть известно понятие дружбы. И к тому же, – я приблизился к уху капитана. – Яшма обожает работать языком.

Я почувствовал, как капитан вздрогнул.

Когда улыбается ящерица, вы вряд ли это поймёте. Скорее, вы увидите коварный оскал, острых как бритвы мелких зубов, способных раздробить кость, не говоря уже о мягких тканях. И я прекрасно знаю, какие сейчас мысли были в голове капитана.

Он ещё раз крякнул, отступил на шаг назад, поклонился.

– Госпожа Сирена, я вам не нравлюсь. – заявил он.

– Отнюдь, капитан, как раз Сирене Вы нравитесь.

– Тогда могу я рассчитывать, на нашу новую встречу, без Вашей подруги?

– Рассчитывать можете, но, госпожа Сирена, ничего вам не обещает. – и я улыбнулся, потешаясь над прекрасно осуществлённым обломом.

– Чего хотел капитан? – постаралась выяснить Яшма, когда мы возвращались к ребятам.

– Обязательно расскажу, но после. – пообещал я.

К острову Годе-Ки-Наали мы прибыли к ужину. Проблем со швартовкой не возникло, ибо этот остров был облюбован рыбаками, и к обрывистым берегам были прилажены деревянные пирсы.

Когда-то вулканический, разрушенный за тысячелетия ветрами и морскими водами остров, сейчас представлял из себя подковообразную скалистую гряду, с полутора километровой лагуной.

Он был настолько неудобен, что за многие годы на нём не образовалось не единого поселения, если только не считать тех шалашей, что возвели для ночлега рыбаки. Пристанище их не было централизованным, и выглядело как несколько разрозненных лагерей, занимающих немногочисленные уступы. Камни, трава, столетник, да пара-тройка пальм, одиноко торчащих из камня внутри островного кольца, вот и вся растительность. Коренное население острова – крикливые чайки, что устраивают себе гнёзда в удобных и многочисленных мелких расщелинах.

Остров не высокий, всего метров десять над водой, но всё равно, пришлось изрядно напрячься, чтобы перебраться через гряду с наружного склона на внутренний. Здесь не было рыбацких шалашей, и наше присутствие никому бы не мозолило глаза.

Спать нам сегодня придётся почти на камнях, но у самой воды в лагуне камень мелкий, и для него больше подходит определение крошка, так что, расстелив плащ, можно получить толику комфорта. А накрывшись вторым плащом сверху, даже не замёрзнуть. Впрочем, замёрзнуть в этих широтах, да ещё у воды, надо постараться. Лагуна, не что иное, как затопленная водой кальдера, и по стечению обстоятельств, за день прогревается так, что вода в ней всю ночь, как парное молоко.

Ближе к закату, из-за гряды, нет-нет, стали доноситься голоса, явно подвыпивших людей. А иногда, к ним подмешивались и звонкие девичьи визги.

Вскоре, и мы были обнаружены русалками.

Узнав, что мы ученики Най-Таалим, девчонки раздобыли нам несколько здоровенных рыбин и охапку водорослей, что горели не хуже дров.

У костра долго не задержались. Часик разговоров, пока ели запечённую рыбу, да разошлись спать. Вик сразу предупредил пацанов, что никакой пощады не будет, если те не выспятся.

Все мы сегодня изрядно подустали. Полдня провели на ногах в походе по пересечённой местности, а потом, Вик и Рифата несколько часов поддерживали полные паруса «Золотой лани», а мы, измучились от безделья на палубе.

Перед сном окунулись в лагуну, а потом завалились спать. Девчонки попарно, мальчишки отдельно друг от друга. Бруталити, ёпта.

И снился мне замечательный сон. Красивые, обнажённые женщины, страстно желающие и нежно ласкающие Витюшу. И было у меня нечто, чего никогда не было в прошлой жизни, достоинство, толщиной и размером в собственное предплечье. И очень я гордился этим атрибутом мужского величия, да только вот никак не мог сыскать смелую да отважную, что согласится принять подобное в себя. Девчонки похихикивали, искренне удивлялись, трогали руками, но дальше дело не заходило. А возбуждение всё нарастало и нарастало. И вот нашлась та, от касания которой тело моё содрогнулось, а откуда-то из вне, послышался сдавленный стон.

Реальность стала быстро разниться от грёз, стон обрёл явственные черты, а между ног я ощутил нечто огромное, и пробуждение стало мгновенным.

Тихие стоны издавала и Сирена и Яшма.

Во сне Сирена оседлала хвост рептилии у самого основания, прижавшись к спине ящерицы, а теперь с силой сжимала его бёдрами.

По физиологии рептилий, основание хвоста вполне себе эрогенная зона, прикосновения к которой приводит к немалому возбуждению. До оргазма ящерицу таким образом не довести, но, учитывая, что основная поза при соитии, коленно-локтевая, это отличное подспорье в любовных ласках.

Не знаю, как ящерка, но я пережил нечто новое, что не возьмусь даже описать, ибо мужской организм ничего подобного не испытывает. Непроизвольно, не то сам я, не то Сирена, обхватила гибкое тело ящерицы, прижалась к спине, буквально влипая в бархатистую чешуйчатую кожу. Обе замерли, затаив дыхание. Было чертовски хорошо, и ужасно стыдно.

Яшма высвободила хвост, когда давление бёдер на него ослабло, аккуратно повернулась, и обняла нас. Наверное, это умиляющая была картина. Двухметровая рептилия, нежно обнимала малявку человека, словно заботливая мать своего дитя.

– Нас могли услышать. – прошептал я.

– Не всё ли равно. – шепнула в ответ Яшма. – О нас и так уже ходят слухи.

Я приподнялся на локтях и осмотрелся. Только-только подкрадывались рассветные сумерки, и народ ещё дрых без задних ног.

– Пошли ополоснёмся, – предложил я. – пока все спят.

Вода была чудесной, и процедура умывания превратилась в купание.

Думал, что Яшма, будучи дитём пустынного мира, будет не дружна с водой, но, был поражён, насколько она грациозна и проворна в этой стихии. Вскоре к нам присоединились русалки, разбудившие своим задорным смехом наш лагерь.

Парни любезно удалились за небольшой мыс, давая девчонкам возможность спокойно принять водные процедуры.

В лучах восходящей Роши Яшма была ослепительно великолепна. Её кожа искрилась густыми изумрудами, и крупные капли воды блистали на кончиках чёрных длинных ресниц.

Я остановился на мгновение, чтобы полюбоваться этим зрелищем, и поймал себя на отчётливом ощущении, что не вижу перед собой рептилию. Я видел девушку, высокую, стройную, грациозную, с красивыми длинными ногами и очень аппетитной попкой.

Яшма обернулась через плечо, и я впервые увидел, как на самом деле улыбается ящерица.

– Ты чего? – прервала мою эйфорию Яшма.

– Да так, задумалась.

– Мне было хорошо. – шепнула Яшма, подойдя вплотную.

– Мне тоже. И что теперь с этим будем делать?

– Ничего. – спокойно ответила ящерка. – Для моей расы это норма. Главное, чтобы это не напрягало тебя.

– Ну, какое-то время придётся потерпеть напряжение, но со временем, привыкну. Думаю в протос, о нас будет знать вся школа.

– Плевать. Меньше будет шансов у Эща́ра или ещё кого. Лично я намерена закончить обучение, и устраивать кладку, в мои планы пока не входит. – заявила Яшма.

Завтракали свежей рыбой. В смысле не сырой, а той, что утром принесли с собой русалки.

Остров Годе-Ки-Наали был хлебным местом, как для русалок, так и для рыбаков. Первые, за умеренную плату загоняли рыбу в сети и обеспечивали хорошую погоду у острова, вторые, помимо маки, рассчитывались мужским вниманием к слабому полу. Но если быть до конца честным, это были воды русалочьего беспредела. Плата взымалась в большей степени за безопасность моря, и за то, что рыбий косяк не пройдёт мимо. А уж попадёт он в сети или нет, это воля случая. Впрочем, даже с паскудным везением, рыбаки никогда не оставались в накладе, не говоря уже о женской ласке, которая от везения никак не зависела.

И подобное процветало не только на этих островах. Русалки крышевали порты и оживлённые торговые маршруты, из-за чего иногда случались конфликты между морскими обитателями и представителями транспортной гильдии. А природная любвеобильность русалок, полностью сводила на «нет», одну из древнейших профессий.

После завтрака и медитации, про которую ответственный Вик не забыл, и лично проследил, чтобы первый и второй курс не халтурил, мы поднялись на гряду и приступили к сборам.

Времени потратили немало. Во-первых, какие-либо тропы отсутствуют, как класс, и продвигаться приходилось, буквально перебираясь с камня на камень. Во-вторых, сбор листьев совсем не варварский. Нужно аккуратно срезать самые мясистые, и при этом, стараться не уколоться об острые шипы. Уколы не смертельны, но ужасно болючи, и вызывают временную анемию. Единственный, кто ни разу не был уколот, был сам Вик.

Лично я не единожды колол и руки и ноги. И поверьте, когда внезапно у тебя подкашиваются конечности, свалиться со скальника проще простого. В целях безопасности была использована верёвка, заранее приготовленная Виком. Так мы и шли по гряде, «скованные одной цепью», и естественно, когда кто-то оставался без одной ноги, а то и без двух, на пару-тройку минут останавливались все.

Третьим сдерживающим фактором были цветки столетника, которые росли не на каждом растении, но которые требовала собирать Пифита. И естественно, цветки были на тех кустах, что находились в самых труднодоступных местах. К счастью, прикосновения к этим ярким красным и оранжевым пирамидкам, были абсолютно безопасны.

Так, черепашьим спринтом мы обошли всю подкову острова, и на противоположной её стороне, погрузились во вместительную лодку. Плата, что предложил русалкам Вик, позволила уговорить и их и рыбака, посодействовать нашему перемещению на остров Сафид Джазира.

Я-то думал, что в лечебнице русалок можно ослепнуть от обилия белого, но нет, остров на юге от Годе-Ки-Наали, куда мы сейчас направлялись, полностью оправдывал своё имя. Его сразу было видно у кромки горизонта, и он казался невнятным, размазанным по небу облачком. Чем ближе мы подходили к острову, тем ярче он становился, и в итоге, казался просто подсвеченным изнутри. При этом, та низкорослая зелень, что покрывает небольшой коричнево-серый плодородный слой, смешенный с мелкими камнями, была столь контрастна, что казалось, будто по воспалённому зрению секут острыми бритвами. От таких разительных контрастов кружилась голова.

– Ничего, – заметил наше состояние Вик. – глаза скоро привыкнут. Уже вечер и не так ярко, как будет завтра днём. А с заходом Роши, вы ещё и увидите, как остров преобразиться.

Берега острова были давно изрыты такими же копателями как мы, но тут, глина содержала большое количество примесей и мусора, а в качестве платы, русалки требовали от нас материал более высокого качества.

Всего двадцать минут ходьбы вглубь острова, и полчаса работы раскладной киркой, больше похожей на короткий альпеншток, и мы счастливые обладатели двух тубусов белой глины. Это плата за наш проезд и аренда плавсредства, чтобы добраться завтра до Парсакона, острова, и одноимённого города.

Мы отыскали небольшую полянку с пожухшей растительностью, в окружении нескольких плодоносящих кустов, ягоды которых, как оказалось, используют как краситель. В пищу они не пригодны, а для изготовления синей краски ещё не созрели.

Ужинали лепёшками и сыром. Продукты надо было подъедать, хоть они и хранились в отдельном шерстяном мешке, вместе с артефактом, поддерживающим температуру около нуля. Такая вот сумка-холодильник, созданная магией.

А ещё, у Мони́к оказалась бутылка вина, которую она прихватила с «Золотой лани». Удивительно, как мало кошкам требуется алкоголя, чтобы захмелеть. Я от своего бокала отказался, Яшма тоже, последовала моему примеру. Вик, Фоум и Рифата, заявили, что не стоит мараться, ради того, чтобы губы замочить. И действительно, с их комплекциями, бокал вина, что слону дробина. Бутылка досталась пятерым. И если Пифита смаковала вино после ужина маленькими глотками, то кошки и Агела́й, осушили своё почти залпом.

Сёстры заметно повеселели и раздобрели. Одна, по-моему Мали́к, даже обещала допустить Агела́я к своему хвосту, если тот перестанет засматриваться на русалок. Наверное, и у кошек с хвостом не всё так просто.

А вот Агела́й, тот ещё проныра. Думаю, если дело и дальше так пойдёт, в школе появится ещё один второгодник-рецидивист. Ума не приложу, как на этом, почти пустынном, незнакомом ему острове, он ухитрился отыскать куст кошачьей мяты, натереться им, и на один единственный вечер покорить сердца сестёр. Пьяницы и наркоманки.

– Завтра рано встаём? – спросил я усаживаясь рядом с Рифатой и обращаясь к Вику.

Парочка сидела молча, тупо смотрела на накатывающие на берег волны.

– Подъём, как обычно. Незачем режим нарушать.

– Ты говорил, что тут что-то меняется с заходом Роши.

– Остров перекрасится. Но это нужно видеть своими глазами, а для этого, нужно перебраться на западный берег. Если пойдём сейчас, то, как раз, успеем. Пойдёшь?

– Неа. – ответил я и ткнул локтём Рифату.

Та округлила глаза, одарив меня непонимающим взглядом.

В ответ я тоже округлил глаза, и дёрнул подбородком, мол, – Чё тупим?

– Устала я. – добавил, и снова ткнул Рифату.

– Вик, а проводи меня. – наконец раздуплилась тролла и я мысленно выдохнул с облегчением.

Вик окинул взглядом честную компанию.

Фоум спал. Он вообще это делал в любой удобный момент, и уснуть мог в эпицентре ядерного взрыва. Агела́й заигрывал с сёстрами. Пифита увлечённо погрузилась в чтение небольшой книги. Яшма подтачивала коготки.

Вик протянул Рифате руку, помог подняться, и парочка направилась на запад.

– Раньше чем через два часа не ждите. – предупредил Вик.

– Да можете, хоть всю ночь не приходить. – подумал я.

Последовав примеру Пифиты, достал сборник шпаргалок. Хотел чуть больше узнать о артефактах трансформации, но «ОК Джин», на острове не работал. Наверное, Wi-Fi не достаёт.

Забил трубку, прикурил, как научила Рифата. В этот раз получилось быстро, и даже палец не обжёг. Снял с пояса царский подгон от Маздута, и попробовал сам разобраться. Мне казалось, это будет не сложно, ибо я знал результат трансформации. Однако, создать якорь оказалось не так легко. Я наивно представлял себе процесс работы выкидного ножа, как фронтального, так и складного. Представлял, как жму кнопку на рукояти. Чувствовал, как вибрирует в ладони эфес оружия, стараясь отозваться на призыв магии, но, одних желаний и фантазии для якоря не достаточно. Нужны чувства, объединяющие тебя с процессом и результатом. Неожиданно для меня самого, якорь обнаружился там, где его и не ждали. Короткая, мимолётная мысль, ассоциация и образ с извлечением из камня меча короля Артура. Артефакт отозвался чуть заметным уколом, и с четырьмя еле слышными металлическими лязгами, меч раскрылся.

За первые три, почти сливающихся воедино щелчка, из рукояти выдвинулось нечто вроде конического ромбовидного штыря, длиною сантиметров шестьдесят, а на последнем, штырь обзавёлся плотным рядом выдвинутых вверх и вниз пластин, и схлопнулся посредине.

Получился, обоюдоострый клинок, не имеющий не единого видимого соединения. Серебристый, отливающий благородством кованной стали, со строкой арабской вязи вырезанной в металле насквозь, он был и оружием и произведением искусства одновременно. Я почувствовал, как рукоять сменила объём, и идеально легла в девичьей ладони.

Я был поражён этим оружием. Никогда не был поклонником холодняка, но такое оружие, хотелось иметь. Однако, я хорошо помнил поединок Сирены с Маздутом, и пообещал, что этот клинок останется при ней, когда я покину её тело.

Попыток за двадцать трансформации клинка туда и обратно, якорь ужался до мимолётного образа меча в камне. Это был мой первый якорь, созданный с нуля и без посторонней помощи.

– Купаться пошли? – предложила Яшма.

Закат Роши мы застали в море, качаясь на волнах. Даже здесь было заметно, как меняется остров. Роши садилась в чистое море, словно где-то там, за горизонтом, для неё была прорезана щель, явно не по размеру светила. Роши упиралась в края прорези боками, пытаясь протиснуться в собственную опочивальню, отчего те раздувались, растекались по воде, и от этого напряжения небосвод покрывался багрянцем. Сафид Джазира порозовел, и по нему потекли угрюмые, дрожащие тени. А где-то на западном побережье, белая глина окрасилась в красный и потемнела, до цвета спелой вишни.

Утро я встретил в объятиях Яшмы. Спал я к ней спиной, и она заботливо меня обнимала.

Вчера мы не дождались восхода луны, и не увидели, как в её свете остров заискрился серебром, но, зато, почти выспались. Впрочем, мне всё равно любой подъём раньше десяти, как серпом по одному месту.

Завтрак, медитация и за труды. Вик ковырял глину, мы складывали её в тубусы, а парни таскали на берег. Не считал, сколько мы сделали ходок, но по завершении, каждый из нас был счастливым обладателем тридцати пяти граммов маки.

– Отличный заработок. – заявила Пифита.

Я всё ещё слабо себе представлял ценообразование, и ориентировался на стоимость простенького сарафана и табака, ибо пока, трат никаких не совершал.

– За три дня две третьи месячного жалования. – радовалась Яшма.

– Это где-то у вас? – уточнил я.

– А разве у вас больше? – присоединилась Рифата.

– По-разному. – я заколебался, и понял, что опять могу проколоться на простых вещах. Ну, вот почему нельзя выложить карты на стол? Кто она, эта Сирена? Почему так важно скрывать подмену сознания? – А почему русалки сами не копают? – соскочил с темы я.

– Да где это видано, чтобы русалки работали? – манерно подняв перед грудью руки, кривлялась Мали́к. – У нас же ноготки. И вообще, наши ручки для ласк, а не для работы. – передразнила русалок она, и бросила взгляд на Агела́я.

Его сегодня с самого утра нещадно шпыняли за вчерашнюю проделку с кошачьей мятой.

Нашим плавстедством, чтобы добраться на юго-запад, был старенький, но крепенький плотик, оборудованный двумя вёслами на высоких уключинах, чтобы можно было грести стоя.

Наш вес он выдерживал, но, всё же, это не лодка, и мы гарантированно прибудем в Парсакон мокрыми.

В море, каждому из нас дали попробовать создать течение, объяснив азы этой магии. Ничего у нас не вышло, так, пузыри да пена на воде. Я так и вовсе, чего-то там напутал, от чего вода вокруг плота покрылась мазутными разводами и дурным запахом.

– Постарайтесь почувствовать, что происходит вокруг. – посоветовала Рифата. – Это магия без якорей, работает чуть иначе и требует постоянно открытого канала.

– Был бы парус, было бы проще. – добавила Пифита. – Кстати, в библиотеке есть замечательные книги по стихийной магии. Советую не ждать до следующего триместра, а почитать заранее.

– Ветер даже я могу. – гордо пробасил Фоум. Он же у нас единственный, кто справился с пером, вызвав поток ветра. Правда, вместо телекинеза.

– А вы уже изучаете телепортацию? – спросила Рифата у Вика.

– Да откуда? Онейра только закончилась.

– А что, могли бы телепортироваться? – встрял я.

– Только в пределах чёткой видимости. – поспешила пояснить наша всезнайка. – Вам, стихийникам, как боевым магам, начнут это преподавать уже со второго курса. Ох, проклянёте вы тогда Озаме́ну.

– Сколько у вас на курсе среди девушек стихийниц? – поинтересовался Вик.

– Двое, я и Сирена. – ответила Яшма.

– И четверо парней. – сам себе напомнил Вик. – А сколько боевых, помимо тебя, Сирена?

– Ещё Яшма. – ответил я.

– Получается, вся ваша боевая компания сегодня была в походе. – Вик улыбнулся. – Никогда ещё не ходил по островам под такой охраной.

Он с азартом потёр ладони, и обратился к Рифате.

– Риф, поможешь?

Управлять водой, очевидно, действительно сложнее, чем воздухом, и два наших старшекурсника, создали по водяному голему или элементалю. Нечто похожее на дельфина, явно было детищем Рифаты, а вот морской змей, или, скорее мурена, безусловно порождение Вика.

Наши товарищи далеко не големоводы, и множеством их управлять не могут, впрочем, большого количества нам и не нужно. Змей и дельфин подхватили наш плотик на спину, и помчали в указанном направлении.

Я осмелился потрогать голема, надеясь, что ощущу нечто плотное, но это была обычная морская вода. Даже по вкусу.

Роши пекло, брызги осыпали нас, кожа сохла, а на губах, очень скоро закрепился вкус соли. Ужасно хотелось пить, но фляжки все были пусты.

– Господа старшие товарищи, а не могли бы вы наколдовать немного водички? – поинтересовался я.

– Тебе воды мало? – усмехнулась Рифата, и зачерпнула во флягу прямо из своего голема.

– Обдрищемся же. – недоверчиво заявил я.

– А для этого, у нас есть профессиональный лекарь.

– Давай сюда. – протянула руку Пифита. – И набери ещё, наверное, все пить хотят.

После минутного сосредоточения анубиса, у нас было несколько фляжек пресной воды.

– Вот. – вернула фляжки Пифита. – Температуру, соль и сахар добавить по вкусу.

– Сейчас пойдём ещё быстрее. – сообщил я, утолив жажду. – Со скоростью парохода, не меньше. – достал трубку и закурил.

Парсакон меня откровенно удивил. По крайней мере, подобное увидел впервые, и впечатлился. Сам по себе, остров небольшой. Кусок камня, диаметром не более полукилометра, торчащий из моря. Берега его отвесные и возвышаются над поверхностью воды, метров на семьдесят. С одной из его сторон возвышаются четыре останца, образовывая полукруг, и небольшую бухту у берега. Наверху останцев расположены сторожевые башни и маяк, а сами они, соединены между собой и с островом трёхэтажными домами, стоящими на каменных арочных мостах. Вид получается величественный, особенно, когда проходишь между этими природными колоннами и арками, и верхушка мачты почти скребёт о каменные сооружения.

Парсакон, один из самых молодых городов Зами́ни Самандар, с населением около полутора тысяч жителей, основная часть которых, гномы. По своей сути, это город-кузница. Каких-то грандиозных объёмов производства металлургии здесь нет, но ближайшая сотня островов, буквально кормится с этого острова продукцией кузнечных мастерских. Цепи, замки́, блоки, петли, бытовой инструмент, скобяные изделия, и многое другое, на что сгодится простое железо или плохенькая сталь. Но главный источник дохода, это чугунные ядра и сера, так необходимая при изготовлении пороха.

Лет двести назад, этот остров населяли только чайки, и кусок камня, без какой-либо растительности, был никому не нужен. Но всё изменилось, когда пара гномов спустились в местные расщелины, и обнаружила пещеры, уходящие глубоко ниже уровня моря. Так год за годом, предприимчивые гномы выбрались за пределы верхних коридоров пещер, и основали небольшое поселение. Даже крохотное, буквально пара домиков, что до сих пор стоят у причалов, и заняты портовыми службами. Со временем, верхушку скалы сравняли и на ней, по всем законам гномьего градостроительства, вырос Парсакон. Массивный, брутальный, сложенный из обработанных каменных блоков местной пароды. Вскоре, к останцам перекинулись широкие мосты, с домами по обеим сторонам, и появилась полноценная фортификация.

Кузни и плавильни, в лучших традициях гномов, расположены внутри скалы, и о наличии горнил, говорят естественные и искусственные дымоходы, чадящие у самой кромки воды.

Иногда, Парсакон называют «Ааркатик в миниатюре», уж больно всё тут по-гномьи.

– Ну что, в харчевню? – предложил Вик.

Отказов не последовало.

Побродить по городу не довелось. Собственно, мы в него даже и не поднялись, а заглянули в первую попавшуюся, харчевню прямо в порту.