скачать книгу бесплатно
– В чем причина нашей слабости?
– В длительном отсутствии серьезных конфликтов, – разъяснил Сантьяга. – Последняя война Великих Домов была очень давно. А в мирное время развитие Ордена и Зеленого Дома идет гораздо быстрее, чем у нас. Грубо говоря, они нарожали столько магов, что скоро попробуют закидать нас шапками.
– Опять человское выражение, – недовольно пробурчал повелитель Темного Двора. – Нав должен говорить: «Пойдут в бой с тупыми клинками».
– Мощь Источников магической энергии неизменна, но за десять лет наши соседи сделают большие запасы боевых артефактов, которыми смогут воевать. – Комиссар не обратил на замечание князя никакого внимания. – Сейчас мы опережаем и людов и чудов в знаниях, но это не стратегический перевес. Нам нужно совершить нечто такое, чтобы пришедшее к власти молодое поколение вплотную занялось восстановлением утраченных позиций и не помышляло о ратных подвигах.
– Война сейчас?
Сантьяга поморщился: его излюбленным оружием был стилет, а не дубина.
– Необязательно война, князь. Я имею в виду, что необязательно воевать Темному Двору. Но смысл вы уловили правильно: нам нужно придать развитию Тайного Города новый импульс. Желательно, пожестче, так, чтобы и Орден и Зеленый Дом оказались в нокдауне. Если дадите разрешение, я немедленно займусь выбором подходящей причины для серьезного конфликта между рыцарями и Людью.
– Разумеется, у тебя есть заготовки?
– Только наброски. Затеем заварушку к концу ноября, потом соберем уцелевших на Карнавале Темного Двора и вы их помирите. Это станет хорошим украшением праздника.
Повелитель Нави помолчал, наблюдая за тем, как Сантьяга раскачивается на стуле, издал негромкий клокочущий звук и сообщил:
– Подходящая причина уже есть.
– Это связано с тем, что сообщил Оракул? – уточнил комиссар.
– Да, – коротко ответил князь. – Но мне надо подумать.
– Что ж, в безделье тоже есть свое очарование, – протянул комиссар и, заметив недовольное движение капюшона, тонко улыбнулся: – Это я о себе. Пока стратеги мыслят, тактики предаются утехам.
– Сантьяга, – устало буркнул князь, – мне надо серьезно обдумать слова Оракула. – Он помолчал. – А чтобы ты не скучал, проверь все, что связано с Золотым Корнем.
– Все?
– Все. Оракул сказал, что Золотой Корень – ключ к предстоящим событиям.
– Хорошо. – Комиссар поднялся со стула. – Пошел проверять.
– И еще… Почему ты опять в белом?
– Когда я вытаскивал из тюрьмы Остапчука, – улыбнулся Сантьяга, – мне пришлось прикинуться привидением – не успел переодеться.
И растворился во мраке.
///
«Ты стоишь на склоне горы и видишь, как с вершины начинает соскальзывать камень. Ты знаешь, что этот огромный валун вызовет мощный камнепад, безжалостный и неукротимый. У тебя есть два варианта: либо ты побежишь наверх, стараясь предотвратить события и рискуя быть погребенным под камнями, либо отойдешь в сторону, не препятствуя естественному ходу вещей».
«Это зависит от того, что находится под горой».
«Под горой стоят три дома, один из них принадлежит тебе».
«Тогда я постараюсь предотвратить камнепад».
«Ты не уверен в крепости своих стен?»
«Чтобы проверить прочность алмаза, не стоит бить по нему кузнечным молотом».
«Это относится только к алмазам. Крепость стен, руки и духа надо проверять постоянно. – Оракул выдержал паузу. – Но мы забыли о соседях, ради которых ты готов оставить свой дом без хозяина. Уверен ли ты, что оказавшись в подобной ситуации, они поступят так же?»
«Я думаю о своем доме».
«Но под горой их три. Возможно, кто-то из твоих соседей больше тебя уверен в прочности своих стен».
«И пробравшись на вершину, сам столкнул камень?»
«Зачем же так прямолинейно? Мы приняли за аксиому утверждение, что камень сорвался сам по себе, но мощь лавины завораживает наблюдателя. Делится с ним ощущением колоссальной силы».
«И завороженный могуществом, он захочет оседлать лавину?»
«Подчинить своей воле, – кивнул Оракул. – В надежде, что стены именно твоего дома окажутся слабыми».
«Останутся крепость духа и руки».
«Не лучше ли сделать выбор раньше?»
«Позволить начаться камнепаду…»
«И собрать все камни внизу».
«Посмотреть, что будут делать соседи».
«Освободить вершину от подозрительных камней».
«Чтобы не было больше лавин».
«По крайней мере, из этих камней».
«Потом спуститься вниз…»
«И посмотреть на стены».
«Или на то, что от них осталось».
«Останется, – проворчал Оракул. – Если с хозяином ничего не случится, дом всегда можно отстроить заново. – Он снова выдержал паузу. – Первый камень уже покатился, и у тебя очень мало времени».
«Ты предлагаешь опасный выбор, – угрюмо произнес князь, – но видишь дальше меня».
«Не надо мне завидовать. Даже Спящий удивляется, наблюдая в своих снах мои мучения».
«Вряд ли ему снятся такие кошмары…»
///
Камень, сорвавшийся с вершины. Камнепад, неумолимо приближающийся к стоящим под горой домам. Сегодня витиеватая речь Оракула была на редкость прозрачной, но князь все еще не принял окончательного решения:
– Оседлать лавину или предотвратить ее?
* * *
Как бы ни старались индустриальные гиганты, ежеминутно выбрасывающие в атмосферу десятки тонн пыли, с какой бы интенсивностью ни засоряли планету своими отработанными шлаками металлургические комбинаты, сколько бы тонн сырой нефти ни выливалось из дырявых нефтепроводов, налетевших на рифы танкеров и сорванных плавучих платформ, все равно на Земле не было места, похожего на это. Даже если бы все машиностроительные заводы и химические комбинаты, все танкеры и нефтепроводы мира были сосредоточены на одном поле, все равно это поле не стало бы столь мертвым и безжизненным. Все равно нашлось бы растение, которое пробилось бы к солнцу через горы шлака и химических отходов, которое научилось бы соседствовать с нефтяными прудами и подставлять листья кислотным дождям, которое сумело бы переработать мусор с тем, чтобы через тысячу или десять тысяч лет, когда тупые и оборотистые «хозяева Земли» вымрут от созданной ими грязи, вернуть планету в ее нормальное состояние. Нашлось бы такое растение, ибо несмотря на все усилия челов, они не сумели и не сумеют преодолеть главный закон своего мира – стремление давать жизнь.
…Это место не могло находиться на Земле: ведь ни в черной пыли, покрывающей его поверхность, ни в мрачно нависающем над небе, ни в неистовом, непрерывно дующем ветре не было и намека на жизнь. На то вечное, хаотичное движение, которое не признает правил и ограничений, которое всегда побеждает врага только ради того, чтобы жить, и которое невозможно вычислить или просчитать – его можно только почувствовать.
В Глубоком Бестиарии не чувствовалось ничего подобного.
А еще в нем не чувствовалось времени.
А еще казалось, что тяжелое, как будто мраморное небо только потому не падает на поверхность, что уже соприкоснулось с нею на линии горизонта да так и застряло.
А еще все это место было покрыто мельчайшей черной пылью, каждая частичка которой была тверже алмаза и настолько маленькой, что увидеть ее можно было лишь в электронный микроскоп. Если кому-нибудь пришло в голову притащить его в Глубокий Бестиарий.
Но при этом, как ни странно, непрерывно дующий ветер не поднимал пыль, не заставлял ее клубиться под мраморным небом, и единственное, на что у него хватило сил, – создать из черных частичек невысокие дюны, которые неторопливо мигрировали по Глубокому Бестиарию.
Невысокие черные дюны.
Казалось, ничто и никогда не сможет изменить царящий здесь порядок. Слишком уж безжизненными выглядели дюны, слишком тяжелым – небо, слишком постоянным – ветер. Но так только казалось. С тихим шорохом по мрамору небесной тверди пробежала тоненькая молния, золотистая змейка, нарушающая привычное постоянство Глубокого Бестиария. Прочертив длинную ломаную кривую, она бесшумно ударила в одну из черных дюн, образовав в пыльной поверхности маленькую воронку и из-под сводов тяжелого неба послышался негромкий голос:
– Ктулху!
Миллиарды черных песчинок взлетели в воздух и, подчиняясь чьей-то воле, оказавшейся гораздо сильнее порывов ветра, закружились в причудливом танце вокруг воронки, из которой устремился вверх узкий лучик золотистого света.
– Твое время пришло!
Пыльный смерч становился все больше, скорость движения песчинок возрастала, из легкого облачка, напоминающего рой черных насекомых, они превратились в плотный, подобный веретену, вихрь, полностью поглотивший золотистый луч. Постепенно внутри смерча возникли новые завихрения, его основание распалось на три части, а еще два отростка возникли примерно в шести футах над поверхностью. Когда плотность пыли достигла максимума, вихревые движения прекратились и черная фигура стала быстро приобретать окончательную форму: складки серой кожи, острые клыки, длинные жилистые руки, и вот…
– Я вернулся!!!
Ослепительная вспышка озарила безжизненную равнину Глубокого Бестиария и когда она погасла, на том месте, куда ударила молния, появилась массивная, семи с лишним футов ростом, тварь с необычайно широкими плечами и мощными ногами. Ступни чудовища представляли собой длинные и острые шипы, поэтому при остановке ему приходилось поддерживать равновесие при помощи толстого хвоста. Круглая голова была абсолютно лысой, рот, растянутый от уха до уха, наполнен кривыми желтыми зубами, а маленькие, глубоко проваленные глаза горели настолько ярким золотым огнем, словно впитали в себя давешнюю молнию.
– Великий Господин! – взревела тварь. – Твой Ктулху вернулся! Погонщик рабов твоих!!
* * *
ночной клуб «Лунная заводь»
Москва, улица Большая Пироговская, 29 июля, воскресенье, 23:51
Музыка гремела отовсюду. Огромные колонки, установленные в каждом свободном уголке, наполняли помещение грохочущими звуками рейва, призывая к максимальному отключению от всех насущных проблем. Потный диджей хрипло выкрикивал в микрофон невразумительные лозунги и все более ускорял ритм танцпола. В мерцании огней его круглая, украшенная модными очками голова напоминала гримасничающий воздушный шар.
– Эстебан классно зажигает, – вздохнула Валя Пенкина, кивнув на диджея.
– Но тебя не заводит, – уточнила Вероника.
Валя провела указательным пальцем по влажной стойке бара.
– Не заводит.
На лбу девушки выступила испарина. Для насквозь прокуренной и пропахшей потом «Лунной заводи» в этом не было ничего необычного, но Валя пришла совсем недавно, и Вероника догадалась об истинной причине ее состояния:
– Ломает?
– Да, – почти крикнула Валя и тут же нервно огляделась. Было непонятно, проверяет ли она реакцию окружающих на свой возглас или ищет драгдилеров. – Почему никого нет? Где Вагиз?
– Появится.
Подруги были совершенно не похожи друг на друга. В отличие от тощей, узкоплечей Вали, которая красила короткие волосы под блондинку и имела привычку часто облизывать тонкие губы, высокая Вероника, с копной черных, густых и длинных, до плеч, волос, производила впечатление на мужчин. У нее было узкое продолговатое лицо с высоким чистым лбом, несколько удлиненным подбородком и тонким, хищным носом, тоже длинноватым, если быть до конца честным, но совсем не портившим девушку. Наоборот, в сочетании с большими черными глазами и полными губами он придавал ей очаровательную загадочность. Девушка была даже слишком высока – шесть футов босиком, но вряд ли кто-нибудь мог назвать ее «жердью», для этого Вероника Пономарева была слишком хорошо сложена. Длинные стройные ноги с подтянутыми бедрами, тонюсенькая, четко очерченная талия, хорошо развитая грудь, изящная шея, а если добавить, что девушка никогда не сутулилась, то становилось понятным, почему мужчины оценивали ее рост восхищенными взглядами, а не саркастическими улыбками.
– Родители, кажется, пронюхали, что я ширяюсь, – скривилась Валя. – Папашка деньги зажимает, а я опять на мели. Еле уговорила дать немного в счет будущих карманных денег. На один болик «герыча» хватит, или «стима»…
Вероника вздохнула. Ее собственное материальное положение тоже было плачевным, но сегодня девушка была богаче подруги.
– «Геру» ищешь или «стим»?
– «Геру». – Валя снова огляделась. – Ну где же все?!
Драгдилеров в клубе действительно не наблюдалось. Вероника пожала плечами и повторила:
– Появятся.
– Пойду в туалете посмотрю. – Валя отлипла от стойки.
«Действительно, где же проклятый Вагиз? – Вероника тоже немного занервничала. – Обычно он и его ребята появляются гораздо раньше».
Девушка поднесла к губам бокал. Пиво выдохлось. Оно и так немножко кислило, а теперь, согревшись, стало омерзительным на вкус, но Вероника не отставляла бокал, продолжая тянуть противный напиток малюсенькими глотками. Местные бармены, заметив, что клиент опорожнил дозу, немедленно предлагали повторить процедуру, а цены у них, несмотря на то что «Лунная заводь» не считалась элитным клубом и не была рассчитана на богатую молодежь, весьма кусались. Денег же у Вероники было впритык, только на самое необходимое.
Девушка снова пригубила пиво и покосилась на шумевшую неподалеку пышную красноволосую девицу с близко посаженными глазками. Людочка Пупырышкина. Шапочное знакомство не позволяло Веронике присоединиться к компании красноволосой толстухи, но она точно знала, что деньги у Людочки водились: получившие богатое наследство родители не считали расходы взрослого чада.
«Почему все так несправедливо? – завистливо подумала Вероника, глядя, как Пупырышкина размахивает толстыми пальцами, украшенными многочисленными кольцами. – Чем эта крашеная стерва лучше меня? Почему она пьет дорогой коктейль, а я эту мочу?»
Вкус пива стал не просто неприятным – отталкивающим, и Вероника раздраженно опустила бокал на стойку.
«Наверняка у этой сучки никогда не бывает проблем с Вагизом! Не то что у меня…»
Вероника с особой тоской вспоминала недавние события. Идиоты родители влезли в долги и купили новую машину.
«Кому нужна эта долбаная тачка? Всего-то бюджетный «Хендай», а визгу, словно «Мерседес» купили!»
И на долгих три года основной статьей семейного бюджета Пономаревых стало обслуживание долга. Веронике существенно урезали содержание, в результате она задолжала Вагизу и чтобы расплатиться, неделю провела в сауне с его дружками бандитами, насочиняв родителям, что уезжала в дом отдыха. С долгом расплатилась, но…
«А тебе, сучка, приходилось лечиться от триппера? – с неожиданной злобой подумала Вероника, глядя на Пупырышкину. – Тебе приходилось обслуживать за раз шестерых пьяных бандитов? Тебе…»
