Меч Кощея Бессмертного

Зерновых хлебов ими засеивалось ежегодно за счет имения свыше 15 тыс. десятин. Ввиду такого большого посева в имении содержится до 2000 волов и до 500 голов рабочих лошадей.

Особого почтения Нарышкиных удостаивается овцеводство, которое состоит из стада: летом свыше 50 тыс. и зимою в 42-43 тыс. голов мериносовых овец. За качество шерсти падовское овцеводство на Парижской всемирной выставке 1900 г. премировано большою золотою медалью. Кроме того, из всего падовского стада ежегодно на Московском рынке продается около 6000 голов.

Свиней йоркширской и беркширской пород в имении содержится до тысячи голов, которые откармливаются на мельнице для продажи партиями.

Кроме этого, Нарышкины занимаются и переработкой зерна, построив на реке Хопре три водяные мельницы. При станции Пады у Нарышкиных имеется паровой маслобойный завод, перерабатывающий более 1000 пудов подсолнечника в сутки. Мельничные продукты – мука всех сортов – сбываются в С.-Петербурге, Москве, Ростове, Новочеркасске и в среднем российском регионе, а в 1900 г. был открыт сбыт в Сибири, в районе Омска, а отруби отправляются в Кенигсберг, Данциг и другие места Европы.

Само имение Нарышкиных с трех сторон обнесено мощным высоким кирпичным забором, а с северо-восточной стороны омывается водами Хопра. Въезд в имение осуществлялся через огромные кованые ворота с родовыми гербами на стояках, по главной аллее, по обеим сторонам которой выстроились величественные ели. Дорожка вымощена боем кирпича и обозначена цветным бордюрным стеклом. Замыкал аллею фонтан, окруженный дубами, с такими же украшениями из цветного стекла, в которых преломлялись солнечные лучи, высвечивая гамму красок и придавая им несравненную красоту.

Усадебный парк представлен ясенелистным клёном, европейской плакучей елью, акациями, сиренью и единственной в Саратовской губернии группой из нескольких деревьев черной сосны.

По-прежнему украшен парк был так же клумбами с различными видами цветов, резными беседками, лужайками и полянками, куда выносили Нарышкины столы для летнего чаепития и отдыха. Яркое впечатление оставляют ели и дубы, достигающие двух-трех метров в обхвате комеля. Культурные насаждения парка плавно переходят в лесной массив.

О размахе и роскоши Нарышкиных можно судить и по основным сооружениям усадьбы. Фасады дома Февронии Павловны и Василия Львовича украшены крылечками, построенные в виде беседок с двускатными крышами, резными столбами. Особенно нарядно выглядят фронтоны, карнизы, причелены и наличники окон, выполненные в технике прорезной резьбы.

Следует отметить, что срубы всех строений усадьбы, жилые и хозяйственные, стояли на каменном фундаменте, покрытом листовым железом и были обложены кирпичом. Исключение составляла только баня – она снова после пожара была сделана деревянной.

Дом Февронии Павловны был выполнен в три этажа с деревянным резным балконом, а к двухэтажному дому хозяина примыкала четырехэтажная башня с винтовой лестнице внутри.

Количество комнат дома больше походило на лабиринт, в котором можно было заблудиться, с большим числом дверей, расположенных напротив друг друга. Такая планировка не давала воздуху застаиваться и обеспечивала хорошую вентиляцию.

Одной из самых больших комнат была гостиная в доме хозяина имения. Высота потолков достигала примерно трех метров. Его украшала затейливая лепнина и большая хрустальная люстра. На окнах висел красивейший тюль. Стены украшали картины и семейные фотографии. Между оконными проемами стояли кресла и ломберные столики, на которых были расставлены вазы с накладным серебром. Главным украшением гостиной конечно же был камин, по обе стороны которого стояли мягкие обтянутые материей диваны. В углу у окна – пианино.

Не менее значимым помещением являлся кабинет. Вдоль стен стояли диван и большие книжные шкафы, выполненные из черного и красного дерева, украшенные резьбой и фигурами. Ближе к окну стоял огромный резной письменный стол с принадлежностями, за ним мягкий стул. На одной из стен висели часы. Окна кабинета так же были убраны тюлем.

Обычно, местом для сбора семьи и гостей служила столовая, где стояло несколько ореховых раздвижных столов накрытых гербовыми скатертями, вокруг столов стояли стулья с гербами. Освещала столовую бронзовая люстра.

Столовая мебель состояла из буфетного шкафа с резьбой и стеклами, сквозь которые просматривался зеленый сервиз из ста сорока пяти предметов, десертные тарелочки с зелеными краями живописные на сорок три персоны. В шкафу с выдвижными полками, изготовленный из черного дерева стоял белый сервиз с золотой каемкой и гербом из двухсот шестидесяти предметов.

Внутреннее и внешнее убранство зданий в имении Нарышкиных, которое они теперь называли «Раздолье» не сравнится с той аристократической роскошью особняков Петербурга и Москвы, но все же для глубинки, глуши Саратовской губернии, где жизнь шла, размерено и спокойно это был своеобразный центр культурного развития провинции.

Это был мир, где преимущество отдавалось ценностям культурного и духовного развития. Здесь идеям и идеалам подчинялась повседневность, здесь создавалась неповторимая гармония.

Февронья Павловна – жена Василия Львовича жила в зеленом домике. Она любила забираться на высокий второй этаж своего домика и проводить время на красивой резной веранде.

По соседству с ней располагался детский домик, в котором жили дети с няньками, а в доме с башней жил барин. Он любил следить за тем, как идут дела в его усадьбе со смотровой башни, взбираясь туда по винтовой лестнице. Оттуда можно было видеть, как работают крестьяне в поле или на Хопре. Здесь же, в барском доме, устраивались увеселительные мероприятия для господ – слушали певчих крестьян, принимали гостей из столицы, среди которых были знаменитые писатели, поэты и музыканты того времени, такие как Рахманинов.

Никакого желания развязывать войну Нарышкины не имели, то же можно было сказать и про царя Николая II.

5.

Банкир США Яков Шифф, узнав через свою разведку в начале 1913 года о том, что Великобритания и Германия собираются найти меч Турфинг, попросил встречи с Джоном Рокфеллером.

Тот, пригласив банкира, к себе в кабинет и услышав от него подробный рассказ о намерениях руководства двух самых важных государей Европы, рассмеялся.

─ Уважаемый Яков! ─ Джон Рокфеллер, ухмыльнувшись, успокоил банкира. ─ Зачем нам искать какой-то старинный меч. Ведь кто его знает, работает он в нынешних условиях или нет?

─ Уважаемый Джон! ─ банкир пристально посмотрел на Джона Рокфеллера, который всегда имел за пазухой что-нибудь этакое. ─ Но ведь они же решили это делать… Значит, меч ещё работает!

─ Дружище, зачем нам искать какой-то меч, если мы имеем другой инструмент, который может любое государство поставить на колени перед нами? ─ хитрая улыбка не сходила с уст Джона, когда тот произносил эти очень важные слова.

─ Но я не понимаю, Джон, о чём ты сейчас говоришь? ─ на лбу банкира образовались морщины.

─ Так это же очень хорошо! ─ как всегда непонятно отозвался Джон. ─ Если ты, такой умный банкир, сколотивший в современных условиях огромный капитал, не понимаешь то, о чём я говорю… Так это значит, что и четыре императора Германии, России, Австро-Вернгрии и Турции тоже пропустят мимо ушей одно наше нововведение… Давай-ка создадим в США Федеральную Резервную Систему, которая не будет принадлежать государству, а будет принадлежать нам и станет нашим мечом Турфинга! Это будет всемирный банк, который будет всем странам давать деньги в долг под проценты с тем, чтобы они возвращали долг золотом, и станет влиять на их жизнь: захотим – уничтожим, разделим на маленькие государства, захотим – дадим жить!

─ Ну и что дальше? ─ предложение явно заинтересовало банкира.

─ А дальше следующее: уже сейчас и Германия, и Россия, и даже Британия, а уж мелкие государства, те тем более… Все они у нас в долгах, как в шелках… ─ он, улыбаясь, посмотрел на банкира. ─ Нам осталось совсем немного – их стравить между собой в войне! А к кому они побегут? К нам! На войну-то требуется много денег… Так что, какой-то старинный меч Турфинг нам совсем нет необходимости искать…

Так в 1913 году в США была создана Федеральная Резервная Система, которая тут же начала работать на себя и на первую мировую войну…

6.

Накануне первой мировой войны в селе Пады Балашовского уезда, если из всех казаков вычесть действующих и подлежащих мобилизации, то хромых и увечных, а также молодёжи останется пшик да маленько. Вот в таких условиях, исполняя предписания властей о наведении порядка, казачий есаул Богомолов, хромающий на левую ногу после госпиталя, принимает решение о включении в свои ряды казачек, чьи возможности позволяют им нести службу.

Так две подружки Машка Белавина и Верка Веданова попали на службу в казачий разъезд. И той и другой было по девятнадцать, здоровья вполне хватало, а, поскольку своих любимых казачков они могли встретить лишь в донских казачьих бригадах, располагавшихся в это время по границам государства, то свободного времени у них было хоть отбавляй. Поэтому решение казачьего есаула Богомолова о призыве женщин на службу, восприняли очень даже положительно. Хитрый есаул не прогадал – женщины любили поговорить о том – о сём и знали всех жильцов села как облупленных. Появление кого-то постороннего мгновенно вычислялось ими…

Однажды летом 1914 года, находясь у Змеиной горки, обе подружки сверху просматривали движение по реке Хопёр и по дороге к имению Нарышкиных. Шум, свист кнута и грохот колёс по дороге сразу же привлёк внимание Марии.

Сев на коней, они поскакали к повороту на село и здесь стали дожидаться карету. Когда карета подъехала, Мария остановила её поднятием руки.

─ Предъявите документы! ─ потребовала она сидящим в карете троим мужчинам.

─ Что это такое? ─ возмутился один из них, сидящий отдельно и прилично одетый. ─ Я – барон Эрих фон Лихтенштейн! Меня знает вся Европа, а здесь, в каком-то маленьком селе требуют у меня документы!

─ Вы, барон, не сильно-то возмущайтеся… ─ спокойно произнесла Мария. ─ Здеся вам не Европа. Будитя кричать, отвезу вас к есаулу Богомолову! А уж он как решить… А вы, граждане… Чего сидитя? Давайтя свои документы!

Появление высокого роста и крепкого телосложения казачки с красной повязкой на левой руке, за плечами которой красуется винтовка Мосина в сопровождении другой такой же, нетерпеливо постукивающей плёткой по ноге, произвело должное впечатление на пассажиров. Первым подал свои документы тот, который ругался.

─ Барон Эрих фон Лихтенштейн, переработка сельскохозяйственной продукции… ─ прочитала Мария. И тут же спросила. ─ С какой целью к нам пожаловали?

─ Хотел бы договориться с Нарышкиным о переработке и реализации его продукции в Германии… ─ ответил барон, улыбаясь так, чтобы обаять этих двух невозмутимых казачек.

─ Хорошо! ─ Мария возвратила документы барону и тут же спросила других пассажиров. ─ А вы, господа?

Те мгновенно передали ей свои документы.

─ Ганс Бермятмен, учёт и отчётность… ─ прочитала она и неприязненно посмотрела на сидящего в углу неприметного мужичка, подумав. ─ Еврей, наверное…

─ Они оба со мной… ─ произнёс барон, кивая на своих помощников, но Мария даже не взглянула на барона, взяв в руки второй документ.

─ Ураз Оманов… ─ прочла она и взглянула на второго мужика, спокойно смотрящего куда-то вдаль. ─ Охрана…

─ Ладно, езжайте! ─ крикнула она вознице и махнула рукой. Потом повернулась к напарнице и произнесла тихо. ─ Ой, подружка… Не нравятся мне эти гости почему-то…

─ Да ладно, пушшай едуть… ─ ответила ей Вера, и, показав на Змеиную горку, произнесла. ─ Давай на место дежурства… Неспокойно мне чево-то сёдни…

И, словно в подтверждение её слов, к вечеру она заметила лодку, которая прячась под берегом, проплыла через открытое место, где стояли казачки.

─ Маш, а Маш… ─ Вера всё же заметила эту странную лодку. ─ Смотри, лодка какая-то странная… То ли прячется от нас под берегом, то ли боится выплывать на середину Хопра!

Мария тоже заметила лодку.

─ Да они же не хотят, чтобы мы у них проверяли документы! ─ вдруг вылетело из уст Марии.

Казачки посмотрели друг на друга и без разговоров прыгнули в сёдла своих коней. Скоро они уже были на изгибе реки возле имения Нарышкиных. Лодка показалась неожиданно.

─ Эй, на лодке! ─ крикнула Мария, доставая пистолет из-за пояса, которым снабдил девушек есаул Богомолов, предварительно научив стрелять из него. ─ А ну, приставать, а не то стрелять буду!

Двое сидевших на вёслах, увидев двух высоких девушек в казачьей одежде и с пистолетами в руках, растерялись и перестали грести. Невольно течение реки их выбросило на песчаную отмель. Полный бородатый мужик тут же от страха начал махать руками.

─ Вот мои документы! ─ толстячок показал бумагу и подал её Марии.

─ Израиль Лазаревич Гельфанд… ─ прочитала она. ─ Учёный биолог… Это што, такому надоть по реке кататьси?

─ Изучаю флору и фауну… ─ ехидно отозвался тот.

─ А ну, выходь из лодки, живо! ─ приказала Мария. ─ Я те покажу… Баб изучать собралси! Учёнай… Да знашь, сколь у нас таких учёных?

─ Вы, барышня, меня, наверное, не поняли… ─ приподнявшись со своего места, начал оправдываться Гельфанд. ─ Это не бабы, а рыбы, птицы, деревья, вода… Это по-научному называется флора и фауна…

─ Так, а вы кто такия? ─ строго спросила Мария, уже испугавшихся дохлых мужиков.

─ Я – Джон, по вашему – Иван, а енто Сэм, по вашему Семён… ─ пробормотал один из них, протягивая ей две бумаги. ─ Помощники мы у сэра Гельфанда…

─ Джон… ─ прочитала Мария первое слово, которое можно было разобрать в первой бумаге, так как оно было написано по-русски, а остальное – по-английски. Потом взяла вторую, такую же и прочитала. ─ Сэм…

─ Так, а куда плывёте? ─ с интересом, прищурив глаза, спросила она круглолицего с усами и бородой.

─ К Нарышкиным… ─ ответил тот бодро, забирая бумаги из рук Марии.

─ Странно… И первый и второй… Оба к Нарышкиных… ─ подумала Мария, махнув рукой учёному, чтобы плыл дальше. ─ У них чё там? Сборишше?

─ Верк, а Верк… ─ повернулась Мария в подруге. ─ Странно как-то… И те и другие – к Нарышкиным… Одни приехали в карете, а другия – на лодке… Подозрительно!

─ А давай, съездим к Нарышкиным, да посмотрим! ─ тихо, но жёстко, произнесла Вера. ─ А вдруг там порядок нарушать вздумають?

─ Ты права, подруга… ─ произнесла задумчиво Мария. ─ Чё-то не нравютси мене енти люди!

И они, взяв лошадей под узцы, осторожно пошли к имению Нарышкиных…

7.

Феврония Павловна и Василий Львович удивлённо переглянулись между собой, услышав, что к ним приехал барон Эрик фон Лихтенштейн.

─ Ну, ладно, пусть войдёт, раз уж приехал! ─ махнув рукой обречённо, произнёс Василий Львович слуге.

─ Это кто? ─ удивлённо наблюдая за мужем, произнесла Феврония Павловна.

─ Один из приближённых германского кайзера Вильгельма II… ─ лицо его разом стало суровым, глаза сузились и прищурились. ─ Это один из «ястребов», толкающих кайзера на войну с нами… Интересно, что ему надо? И что теперь мне скажет император Николай II?

─ Так, может, прогнать его? ─ Феврония Павловна говорила то, что думала.

─ Нет, этот человек из тех, кто никогда не скажет, зачем приехал… ─ подумав, хозяин покачал головой. ─ Надо его послушать… И посмотреть, зачем в действительности приехал!

Барон Эрих фон Лихтенштейн вошёл в дом и, увидев хозяина и его супругу, словно бывалый кавалер, мгновенно превратился в одну большую улыбку и устремился к хозяйке.

─ Феврония Павловна, голубушка… ─ сквозь его широко открытый рот просвечивались все тридцать два зуба. ─ Это вам!

И как иллюзионист, он вытащил из-за спины букет красных роз и преподнёс их растерявшейся хозяйке, которой тут же поцеловал ручку.

Феврония Павловна, вдруг сообразив, что имеет возможность покинуть мужчин, которые будут вести свой разговор о чём-то, повернулась и вышла, дав им понять, что есть необходимость поставить цветы в воду.

─ Василий Львович, наше почтение… ─ барон деланно наклонился в поклоне.

─ По какому случаю имею честь вас видеть у себя дома? ─ ответив в поклоне, нейтральным голосом ответил хозяин дома, приглашая гостя сесть за стол.

─ Я наслышан о ваших экономических успехах по сельскому хозяйству и хотел бы заключить договор о переработке некоторых продуктов… ─ произнёс барон заранее заготовленную речь. ─ Вот и решил лично засвидетельствовать вам своё почтение…

─ Насколько я информирован, вы занимаетесь изготовлением вооружения, а не переработкой продуктов сельского хозяйства… ─ без всяких обиняков произнёс Нарышкин.

─ Это, конечно, так… ─ не ожидавший от Нарышкина такой осведомлённости о его роде деятельности, барон срочно искал хоть какое-то оправдание. ─ Ну, не всё же время будет война! Нужно и для простой жизни что-то делать…

─ Так-так… Вот ты и проговорился! ─ подумал хозяин, зная, что все слова барона надо воспринимать наоборот. ─ Но что же ты такое нашёл у меня?

Решив, что надо будет проследить за ним, он произнёс. ─ Ну, что ж, барон, сегодня отдыхайте, погуляйте по имению… А завтра тогда поедем к тому, что вас так заинтересовало! Я распоряжусь, чтобы вас поместили в хорошем месте…

─ Если можно, пусть это будет недалеко от реки! ─ нахально улыбаясь, произнёс барон.

─ Ну-ну… Интересно, что же там тебе надо? ─ подумал хозяин и стал мысленно перебирать разные варианты.

Позвонив в колокольчик, он сказал слуге. ─ Подготовьте комнату барону в моём доме!

Барон ушёл, а хозяин имения по-прежнему сидел долго в раздумье и ощущении чего-то очень важного и опасного…

8.

Солнце клонилось к деревьям на горизонте, когда барон и двое его помощников вышли на берег Хопра на дорожку, ведущую к реке. В это же время с той стороны, где солнышко собиралось садиться, три человека наблюдали за ними, положив рядом пистолеты. Однако никто низ них не знал, что со стороны лестницы, ведущей вниз к реке, две пары женских глаз, положив рядом винтовки Мосина, внимательно следили за тем, как развиваются события на берегу возле дома хозяина имения.

─ Ганс, или как вас там! ─ нервно крутя соломинку во рту, крикнул барон своему первому помощнику. ─ Где ваша береста? Вы ещё долго будете ходить туда-сюда по берегу?

─ Так на бересте показана точка, а по-настоящему берегу тридцать шагов… ─ ответил Ганс Берметмен, пытаясь определить место, откуда надо исчислять нужное количество шагов.

─ Чего тут думать? ─ крикнул ему барон. ─ возьми и отсчитай половину!

─ Хорошо! Но вы теперь сами будете виноваты, если у нас ничего не получится! ─ произнёс Ганс и, отсчитав пятнадцать шагов, остановился. ─ А теперь, где взять направление на север?

─ Ты где учился, если этого не знаешь? ─ возмутился барон, не собираясь уходить со своего места, где ему было всё хорошо видно. ─ Вон видишь яркую звезду на небе? Это Полярная звезда. И это направление на север! Считай сколько надо шагов…

Ганс, взглянул на небо, нашёл звезду, на которую показал ему барон и начал отсчитывать шаги. На счёте семьдесят один он остановился, упершись прямо в дорожку фонтана.

─ Всё! ─ крикнул он барону, который, кусая соломинку в зубах о чём-то напряженно думал.

─ А теперь вернись на десять шагов! ─ распорядился барон, нервно выплюнув соломинку изо рта.

Ганс, вернувшись на десять шагов, упёрся теперь в угол дома хозяина. Там так и стоял, пока к нему не подошли барон и охранник.

─ Ну, чего стоите? Копайте! ─ он отошёл к фонтану и уселся на его ограждение.

Меж тем две группы наблюдателей с обеих сторон, увидев, что объект интереса сместился и вышел из зоны наблюдения, сами переместились и залегли возле деревьев. Причём казачки засекли группу Гельфанда, а те – нет.

Яма стремительно расширялась и углублялась, заставляя барона теперь уже грызть ветку чего-то горького, которую он умудрился сломать, не отрывая взгляда от копателей.

─ Есть! ─ лопата Ганса ударилась обо что-то, когда глубина ямы достигла его шеи. Он осторожно копнул ещё и вдруг вытащил свёрток из кости, в которой что-то было зелёное. ─ Есть! Я нашёл!

На крик Ганса барон чуть ли не бежал, так ему было удивительно и так хотелось на это посмотреть. В несколько больших шагов он преодолел то расстояние, что отделяло его от копателей. Протянув руку, взял кость и увидел в ней вмонтированный плоский предмет. Повернувшись к дорожке фонтана, чтобы найти твёрдый камень и расколоть кость, он вдруг увидел пистолет Гельфанда, направленный на него. Двое помощников Гельфанда направили свои пистолеты на копателей.

─ Как… вы здесь… оказались? ─ от страха и желания хоть как-то изменить ситуацию, барон начал заикаться.

─ Смотреть лучше надо по сторонам, барон! ─ с лёгкой насмешкой произнёс лжеучёный. ─ Дай-ка мне эту штуку!

─ Не дам! Это моё! ─ крикнул барон, прижав к груди кость.

─ Было твоё, а теперь – моё! ─ произнёс Гельфанд и выстрелил прямо в грудь барону. Тот начал медленно опускаться.

В это время один из копателей запустил своей лопатой прямо в живот одному из помощников Геольфанда, тот согнулся от боли и начал падать в яму. Но второй тут же выстрелил в обоих копателей, которые медленно начали опускаться в свою яму.

─ Иди и ты вслед за ними! ─ прошептал Гельфанд, выстрелив в своего помощника. ─ Мне свидетели не нужны!

Пока он разламывал кость, которая почему-то никак не хотела выпускать медное зеркало, и увлёкся этим так, что перестал наблюдать за окружающими, две казачки с разных сторон окружили его и направили свои винтовки на него.

Наконец, разломав кость, он извлёк медное позеленевшее от сырости зеркало. И тут увидел две винтовки, направленные на него.

─ Дай-ка сюды, енту хренотень! ─ Мария не стеснялась в выражениях.

─ Не дам, это моё! ─ Гельфанд даже не думал, что автоматически повторяет ту же фразу, за которую он застрелил барона. ─ Я нашёл!

─ Щаз дашь! ─ произнесла Мария и что есть силы ударила его тыльной частью приклада своей винтовки прямо по шее. Что-то хрустнуло и Гельфанд, как был, так и завалился на землю, прижав к груди медное зеркало жрицы Амаги.

Отобрать зеркало из ослабевших рук Гельфанда было делом одной минуты.

─ Слышь, Маш, а ты знаешь, как его надо запускать? ─ спросила Вера подругу, которая с любопытством смотрела на необычную вещь.

─ А чё, его ещё надоть запускать? ─ усмехнулась Мария. ─ Тобе чё нормальнова зеркала не хватаеть?

─ Хватаеть… ─ грустно ответила Вера, поняв, что спектакль закончился. ─ Чё далать-то бум?

─ Чё-чё… ─ Мария подобрала кости, вложила на своё место медное зеркало Амаги, замотала кость какой-то тряпкой, оказавшейся под рукой, и хотела бросить в яму, куда столкнула и Гельфанда, сказав. ─ Бери лопату, да давай захороним убитых…

В это время кто-то взял её за ту руку, в которой была кость с зеркалом. Мария удивлённо повернулась – это оказался Василий Львович Нарышкин.

─ Вот что, барышни… ─ он посмотрел на смущённых казачек и тут же добавил. ─ Предлагаю вам закопать эту кость не с этими людьми, а отдельно и в другом месте. В соседнем доме есть подвал. Вот одна из вас спустился туда с лопатой и зароет его там, где захочется! А людей надо отсюда отвезти на кладбище… Не дело зарывать их здесь в имении! А яму я зарою…

Маша спустилась в подвал и, недолго думая, зарыла кость с зеркалом в одном из углов рядом с фундаментом. Вера её караулила снаружи. Нарышкин оставался возле ямы и не собирался узнавать, куда они спрятали медное зеркало.

Быстро подали им двуколку, на которую они и сложили все трупы.

─ Доложите есаулу обо всём, что видели! ─ на прощание крикнул им Нарышкин и помахал рукой.

Так закончилась ещё одна попытка найти меч Кощея Бессмертного…

Объяснив есаулу, что барон с помощниками и ещё трое таких же, как они, перестреляли друг друга при попытке найти что-то очень важное, обе казачки направились домой, так как завтра им нужно будет снова следить за порядком в селе.

Нарышкины, посоветовавшись друг с другом, решили ехать в Петербург и там готовиться к войне, так как считали, что надо попрятать всё самое дорогое в потаённой комнате своего дворца…

Между тем, уже вовсю начал действовать другой меч Кощея Бессмертного – финансовый! Но об этом никто тогда и думать не мог…

Глава 9. Великая Отечественная война, 1941 год

1.

Декабрь 1941 года. Идёт Великая отечественная война. Гитлеровские войска ведут ожесточённые бои на огромной территории от Ленинграда до Крыма. Решается судьба Москвы – немцы стоят в тридцати километрах от неё.

В это время армией «Центр» командует фельдмаршал Фёдор фон Бок, потомственный немец с русским именем и греческими корнями. Мать фон Бока имела древнерусское имя, но была скандинавского происхождения – Ольга. У неё в роду и были русские корни. Однако это не помешало генералу фон Боку стать фельдмаршалом нацисткой армии и возглавить наступление на Москву.