скачать книгу бесплатно
Эмпирика любви, Евангелие от…
Вячеслав Панкратов
Это книга-размышление, книга-провокация, философский шантаж и одновременно – утверждение, – «попытка независимого исследования», как определяет ее сам автор, которое он проводит сразу в двух эпохах: сегодняшнем ХХI веке и пятьсот лет назад в эпоху Возрождения. «Эмпирика любви» – анализ чувств и мыслей современного нам человека; «Евангелие от Макиавелли» – поэтическая драма, которая возвращает нас в реальные исторические события, происходившие в Италии в 1502 году. Так, сравнивая две эпохи и разных героев, автор пытается исследовать две «вечные» и всегда связанные темы человеческих отношений: тему любви и тему организации человеческого общества. Книга удивит читателя нестандартным восприятием жизни ее героев и почти исповедальной открытостью. И она несомненно заставит нас задуматься о том, куда мы придем, если в современном прагматичном и жестком мире забудем о наших исконных устремлениях и чувствах
Вячеслав Панкратов
Эмпирика любви, Евангелие от…
В оформлении издания использованы фрагменты картин Григория Майофиса (Санкт-Петербург)
Автор выражает большую благодарность д.ф.н. Милюгиной Е. Г. (Тверь) за помощь в редактировании этой книги.
Авторские права защищены: свидет. о публик. № 107060600157 от 06.06.2007 и № 119070300546 от 03.07.2019 Российского Союза Писателей
Об авторе
Вячеслав Панкратов – инженер-ракетостроитель, конструктор, испытатель, музыкант, поэт, руководитель экспериментальной проектной организации, член Российского Союза Писателей.
Музыку и технику он полюбил в раннем детстве, первые стихи написал в двенадцать лет, спектакль по своему сценарию поставил еще в школе в пятнадцать.
В студенчестве он изучал инженерию, играл на сцене и писал музыку для студенческих спектаклей. Так была написана музыка к поэме Р. Рождественского «Реквием», к спектаклю по роману А. Грина «Дорога никуда», к инсценировке по повести Б. Лавренева «Ветер». Уже работая инженером, В. Панкратов проектировал и строил, проводил испытания, пересек страну с запада на восток и с севера на юг, изучал людей, писал стихи и прозу, преподавал, написал пьесу в стихах «Евангелие от Макиавелли», и при этом никогда не собирался становиться профессиональным поэтом, считая, что профессия у него есть, а публикация его произведений вряд ли возможна из-за их явного несоответствия официальным догмам конца ХХ века.
И только после разрушительных девяностых, переосмыслив написанное, Панкратов издал свою первую книгу «Энтропия начал»(2005 г.) – поэтическое исследование о становлении молодого человека в переломные годы России.
Построенная как сюжетное повествование, сочетая разные стили, утверждая свободу стихосложения, как право человека на свободу мышления, меняя ритмику и настроение, эта книга заинтересовала первых читателей настолько, что половина тиража исчезла еще в типографии и до сих пор встречается в интернет-магазинах и на сетевых порталах помимо воли автора.
И вот – вторая книга «Эмпирика любви, Евангелие от…», состоящая из двух произведений, и снова – художественное исследование, посвященное уже «вечным» темам человечества – любви и организации человеческого общества. И это сочетание – не случайно: и то, и другое автор осознает как единое целое общей системы человеческих отношений.
«Эмпирика любви» заметно перекликается с «Энтропией начал». Она так же сюжетна и возможно «биографична», хотя автор и предупреждает читателя не отождествлять автора и его героя, фрагментарна, потому что лепится из мозаик самой жизни, искренна до откровения, лирична, порой трагична, порой – иронична, как и сама любовь в жизни людей. «Евангелие от…» – та самая литературная пьеса о Макиавелли, написанная еще в начале восьмидесятых, и она, так же, как и «Эмпирика», постоянно изменчива в движении мысли и чувства, постоянно варьирует ритмику, стихи и прозу в поисках поэтической гармонии, совершенно необходимой, когда речь идет о таких животрепещущих темах, как любовь, искусство и общество.
Это книга-предупреждение, книга-провокация и одновременно утверждение. Она удивит читателя нестандартным восприятием жизни ее героев и почти исповедальной открытостью. И она несомненно заставит нас задуматься о том, куда мы придем, если в современном жестком и прагматичном мире забудем о наших исконных устремлениях и чувствах.
Алина Грэм
Книга 1
Эмпирика любви
Явление
Истина рождается не в спорах, а в муках, как все живое.
– Решил сказать?..
Он вышел из стены,
как будто проживал там постоянно,
прошел сквозь книги, подошел к столу,
рукой пошевелил черновики
и комнату обвел скользящим взглядом,
как будто что-то отыскать хотел.
(Простой костюм, спокойные глаза,
руки неторопливые движенья
и проседь темных вьющихся волос).
– Решил сказать?.. Но ты уже писал,
и отложил… Опять упрятал в стол?..
Чего-то испугался… но чего?..
Разрушить тайну первых ощущений?
В словах увидеть слабости свои?
Или, быть может, начал сомневаться,
что не дойдешь до нужного конца?
– А разве в этом могут быть концы?..
– Да, могут быть… Но ты на слове ловишь:
концы – везде, и нет конца во всем.
Ты написал об этом в «Энтропии»:
концы Концов – источники Начал, —
магическая формула движенья.
Но там Начала было из Концов,
а здесь с чего собрался начинать?
С каких концов?.. «Эмпирика любви»?..
Эмпирика?.. Всему начало – опыт?..
Он посмотрел с улыбкой на меня
И не преминул вслух поиздеваться:
– Где здесь концы и есть ли здесь начала?
Какая нота в этом прозвучала?
Какую тему развиваешь, для?
Быть может лучше начинать с нуля?
– С нуля чего?
– Ну, может быть, сознанья?
– С большого взрыва?
– Э-э, куда хватил!.. Вселенский хаос?..
– Да… И в нем – Любовь…
Он вдруг задумался и даже погрустнел:
– Хотя… Все начинается со вспышки:
Желанье видеть, удивляться, жить,
Ну и конечно – первая любовь…
Лишь позже начинаем разбираться
Любовь ли это, или увлеченье,
Или, быть может, – страстная любовь?
Петля любви… Любовная петля…
Он усмехнулся, глядя мне в глаза
и снова осмотрелся (где бы сесть?),
но вместо стула подошел к окну
и посмотрел сквозь черное стекло.
– Поэзия… – распахнутое знамя
твоей души и музыка сердец,
и отзвук сокровенного желанья,
и низверженье серости людской,
и лучший способ познавать пространство,
и метод воспитания души…
Поэзия!.. Чего в ней только нет?..
И ты решил в ней повторить любовь?..
– С чего ж начать, когда движенье вечно?..
– Ну, а тогда… Не с самого ль себя?..
(Он вдруг чихнул и наконец-то сел,
но не на стул, присел на подоконник.)
«Вот книжный червь, – подумал я о нем,
а он сказал:
– Опасное решенье!..
Перед людьми предстать и – нагишом,
со… первых слов еще, со… первых звуков,
неловких, неуклюжих, как щенки,
ну а порой так попросту противных:
младенца рев, пеленки, ползунки…
взросление, потом открытие мира…
Потом бродил мальчишкой по асфальту
и арии, как Моцарт, распевал,
легко переходя из лада в лад
и по руладам поднимаясь к небу.
Как там просторно!.. помнишь, как летал?..
– Пока что не забыл…
– Что ж опустился?
– Восторг не бесконечен, как слова.
– Вот видишь, значит есть концы во всем.
– И снова начинаются Начала…
– Ну да, конечно, – засмеялся он. —
А дальше помнишь?… Первые стихи
ты написал едва ли многим позже,
и так же тебя музыка вела.
Другая муза… траурные марши:
Шопен, Бетховен плыли по стране.
Везде со стен домов свисали флаги
венозной кровью с черною каймой,
и люди проходили словно тени,
как будто потеряли свет и небо,
и плакали по своему Вождю,
еще не зная, что ушел Тиран.
– Тиран, Хозяин, Вождь… и Властелин…
– И все ж – Тиран…
– Или Наместник Воли,
необходимой людям, чтобы жить.
Он посмотрел в глаза мне напрямик:
– Почти что Бог?…Ты помнишь те стихи?
– Увы, забыл.
– Нисколько не жалеешь?
– Жалею… Все же было б интересно
взглянуть на то, что написал в двенадцать
при ощущении рухнувших небес.
– А-а… значит было это ощущенье? —
– Конечно, было… Но потом ушло…
– Но многие еще теперь жалеют,
что государство потеряло Волю
и в хаос обратило все мечты.
– Мечты, мечты… так много изменилось,
полопалось, перекрутилось в мире,
издергалось, и былью поросло!..
– Иронизируешь?.. Не над самим собой?..
– И над собой и над прошедшим веком:
он многих одарил не той мечтой.
Он усмехнулся и слегка кивнул:
– Да, к сожаленью, много в нем бывало
контрастного… Такие времена:
война, победа, зов преодоленья,
и достиженье новых идеалов,
и многое, что рухнуло потом.
Мы оба помолчали. Ночь текла,
как темная река перед глазами,
и в ней всплывали памяти куски
фрагментами, как на стенах собора.
– Но почему от музыки ушел ты?
– Не уходил. Скорей она сама
вела к стихам, от звука к смыслу слова,
из слов и звуков проросли стихи.
– Да, в музыке, увы, нехватка слов:
раздолье чувств, но нет конкретной мысли.
Страданья, ужас, ненависть, любовь,
тоску, мечту, спокойствие, томленье,
нирвану, ощущение полета, —
она все может!.. Может возбудить,
и передать, и натолкнуть на мысль,
но вот слова, ей это не подвластно…
