скачать книгу бесплатно
– Я понимаю ваше похвальное стремление, – не уступал Флавиус. – Но оно наглядно демонстрирует ваше предвзятое отношение. Вы можете излишне погорячиться… и испортить все дело. У нас же ею займутся квалифицированные специалисты.
– Если уж говорить об этом, – возмутился Лао Чжэнь, – то хинские палачи славятся на весь мир, и вашим с ними не тягаться!
– Не беспокойтесь, – заверил его Флавиус, – наши ничуть не хуже, хотя и не славятся. Кроме того, нам это будет удобнее, поскольку вы можете приобрести проблемы с семьей Нинь-гун…
– Это семья Нинь-гун приобрела проблемы! – грозно потряс сломанным веером император. – Если вы намекаете на то, что они влиятельны, знатны и имеют реальные шансы создать мне трудности, то завтра они не будут ни знатны, ни влиятельны и даже вряд ли живы! Все!
– Вы опять излишне горячитесь, – поджал губы глава департамента. – Для начала я бы рекомендовал вам взять себя в руки и одуматься, затем навести порядок во внутренних делах собственной империи, а уж затем о чем-то со мной спорить.
– Вы не имеете права! – Бедный юноша начал срываться на визг, ай-яй-яй, видел бы наставник, почтенный придворный маг Вэнь, как ведет себя его император… Нашел с кем заводиться, ребенок – с Флавиусом!
– Имею, – холодным ровным голосом возразил глава департамента. – Помимо того, как я уже говорил…
И бесконечный спор продолжился. Шеллар улыбнулся, так как это живо напомнило ему спор маленьких Тины и Ноны, кто должен первым кататься на качелях, и прошел сквозь стену в зал заседаний.
Их величества в угрюмом молчании восседали вокруг стола, стараясь не глядеть друг на друга. Заплаканная Агнесса стирала платочком с лица остатки макияжа. Шеллар впервые видел ее без слоя косметики и поразился, насколько старо она выглядит. Что тут скажешь, жизнь с пьяницей не красит даже королев…
Императрица Лао Суон любовалась в зеркало на свой подбитый глаз и пыталась как-то помочь делу, прикладывая к поврежденному месту различные металлические украшения, которых на ней хватало. Где это она так пострадать ухитрилась? Неужели ребята Флавиуса и ее заодно приложили? А вот это уже международным скандалом пахнет…
Элвис поглядывал на часы и недовольно морщился. Видимо, находил неподобающим то, что их так долго заставляют ждать, но высказывать свое возмущение в такой ситуации было бы еще более неподобающе. «Интересно, – подумал вдруг Шеллар, – будет Элвис плакать на похоронах? Или сохранит свою обычную невозмутимость, как полагается истинному джентльмену?» В том, что сегодня вечером Элвис запрется в спальне и обрыдается в полном одиночестве, Шеллар даже не сомневался. А вот уронит ли кузен хоть слезинку на похоронах, было чрезвычайно любопытно.
Зиновий угрюмо смотрел в стол, и на его лице явственно читалось раздражение. Легко было представить, о чем он сейчас думает. «А чего еще можно было ожидать? Когда это у Шеллара хоть что-то было как у людей? Даже из свадьбы умудрился похороны сделать!» Впрочем, вполне справедливо. Очень некрасиво получилось…
Необычно трезвый и смирный Луи вертелся, ерзал и вообще чувствовал себя неуютно. Видимо, Агнесса с утра удерживала его от общения с горячительными напитками исключительно угрозами натравить на супруга-недотепу мистралийских принцев, а ему страшно хотелось выпить, но пребывание в этом дворце слишком живо напоминало о реальности угрозы.
Александр нервно мерил шагами зал, что-то ворча себе под нос на родном языке. Скорей всего, ругательства, поскольку то же самое обычно говорил Костас, когда у него случались какие-нибудь неприятности, и всегда отказывался переводить сказанное.
– Да долго они там будут возиться?! – наконец не выдержал Александр. – О чем можно так долго спорить? И когда нам хоть что-нибудь скажут? Что там все-таки с Шелларом?
– Скажут, когда будет известно, – подал голос Элвис. – Не мечись по комнате, сядь. А если тебе интересно, о чем спорят император с главой департамента, так я могу сказать. Решают, кто будет заниматься расследованием и допрашивать пленницу. Каждый хотел бы заняться этим лично. У его величества задета национальная гордость и вообще честь империи. А для Флавиуса это вопрос гордости профессионала. При таких мерах безопасности у него на глазах убивают короля… Я не удивлюсь, если он покончит с собой после этого. Это, кажется, принято среди ваших соотечественников, ваше величество?
– Да, – кивнула императрица. – Не просто принято, он даже обязан это сделать… по нашим законам. Я не знаю, как принято в Ортане…
– Да что тут не знать, – пожал плечами Элвис. – Он уже неоднократно пытался это сделать. После каждого провала в работе. Но он всегда извещал об этом Шеллара, как это положено, и Шеллар ему всякий раз запрещал. Все равно никого лучше и вернее Флавиуса ему не найти. Не знаю, станет ли Флавиус спрашивать разрешения у Элмара…
– А Элмар тут при чем? – Александр остановился и перестал ходить по залу.
– То есть как? Именно Элмар наследует трон, если Шеллар умрет. Не думаю, что кузен успел изменить список наследников. Он ожидал, что будет покушение на невесту, и никак не рассчитывал умереть сам.
«Ты, как всегда, умница, Элвис, – подумал Шеллар. – Единственный из присутствующих, у кого в голове достаточно мозгов, чтобы все понять правильно. Сегодня даже не такой зануда, как обычно. Но все-таки будешь ли ты плакать? Я никогда не видел, как ты плачешь, хотя ты и нормальный человек, в отличие от меня. Было бы интересно увидеть…»
Агнесса между тем закончила утираться и обратилась к юной императрице:
– Суон, деточка, может, ты нам хоть что-то можешь сказать? Ты наверняка знаешь больше, чем твой муж.
– Я знаю тоже немного, – вздохнула Суон. – Только догадываюсь. Юй всегда была су…масшедшей слегка. А также непорядочной и недостойной женщиной. Я подозревала, что она рано или поздно встрянет в какое-нибудь де…ло нехорошее. Осмелюсь предположить, что Юй тайно состояла в ордене Небесных Всадников, и именно она провела их во дворец. И то, что она сделала сегодня, – это их месть. Но точных сведений у меня нет. Это просто догадки.
– Послушай, девочка, – неодобрительно поморщился Зиновий, – мы все здесь свои. Можешь говорить, как тебе нравится, и не оглядываться на каждом слове на лицемера Элвиса. Думаешь, он сам таких слов не знает?
– Зиновий, ты ведешь себя неподобающе, – холодно заметил Элвис. – Достаточно того, что Александр позволяет себе непотребные выражения в присутствии дам. Ты призываешь еще и дам последовать этому недостойному примеру? К тому же ты безосновательно обозвал меня лицемером, что является оскорблением в любом обществе.
– Заткнись, – зло бросил Александр, останавливаясь наконец посреди комнаты. – Хоть сегодня ты можешь перестать быть занудой? Пусть лучше императрица объяснит, как их семейка докатилась до такого…
Последнее слово было сказано по-эгински без перевода, но все странным образом поняли.
– Да сволочь она, сволочь! – по-детски всхлипнула юная императрица, бросив на стол увесистую серьгу, которой только что пользовалась в лечебных целях. – И всегда была сволочью! И весь род их такой! Всю жизнь разве что не лопались от сознания собственной знатности! Если они Нинь-гун, то все остальные грязь и прах и в ноги им должны кланяться!..
«А вы, Цуй, не кланялись никогда и никому, – про себя продолжил Шеллар недосказанную мысль императрицы Суон. – Потому что у бедных собственная гордость, особенно если они – семья Мастеров. Эх, что тут говорить, все, что ты можешь рассказать, и так известно. Я слишком хорошо знаю Алису Монкар, чтобы не понять мелочную душонку Нинь-гун Юй. Ну-ка попробую угадать сам, а параллельно просто сравним наши версии. Значит, так, девицу с детства избаловали дальше некуда, верно? Да, иначе и не могло быть. Самая лучшая, самая умная, самая красивая, самая знатная и богатая, достойный жених для такой не меньше чем, скажем, сам император… Говоришь, первый наследник? Ну практически то же самое. И вот тут первая обида – не достался ей первый наследник! Взял обеих жен раньше, чем „самая лучшая“ выросла! А второму настолько была противна заносчивая гордячка, что парень прикинулся больным, только бы вообще не жениться. Достался бедняжке третий наследник Чжэнь, в меру растяпистый, чтобы не суметь избежать столь сомнительного подарка судьбы. Ведь я верно полагаю, что он тоже не пылал желанием быть мужем прекрасной Юй? Несомненно. Просто уклониться не сумел. Эх, господа, что вам сказать?… Жалко вашего хитроумного второго наследника, мне кажется, мы бы с ним подружились, нашли бы общие интересы… Итак, женился несчастный Чжэнь на капризной вредине только потому, что так повелел дядя-император, и почти сразу же взял вторую жену, уже по любви. И что, этот наивный мальчик надеялся получить дружную и веселую семью из трех человек, которую Ольга называет почему-то шведской? Что ж, все ясно… Говоришь, обижала тебя, перед мужем оклеветать пыталась, свекру на ушко нашептывала, даже убийц подсылала, пока не лопнуло у тебя терпение? А потом ты переступила через свою детскую гордость и пожаловалась братьям.
Умница, маленькая Суон, я сразу догадался, у кого в вашей семье больше мозгов. Правильно. Не мужу, не свекру-императору, а братьям Цуй, с которыми никакие Нинь-гун не рискнут связываться при всей своей знатности. Вот такая получилась семейная жизнь у старшей супруги. Муж не любит, не балует, даже супружеским долгом пренебрегает, младшая жена строптива и непочтительна, да еще и не тронь ее с такими-то братьями… И при дворе почему-то никто в прах не рассыпается перед «самой лучшей» и «самой прекрасной»… Обидели бедняжку Юй, не разглядели, и стала она искать тех, кто оценил бы ее по достоинству. И быстро нашла. Сектанты нюхом чуют обиженных, неустроенных, имеющих проблемы в жизни. Таких вербовать очень просто, на край света пойдут за любым, кто скажет то, что им хочется услышать. А с подобными Юй вдвойне просто – не забывай только постоянно хвалить, льстить и восторгаться. И зачем им такие восторги?…
Так и попала принцесса Лао Юй, первая жена четвертого наследника Чжэня, в тайный орден Небесных Всадников… Сначала просто с понимающим собеседником пообщаться, потом проповеди послушать, а там промывка мозгов, обряды-ритуалы – и нет пути назад. Эти господа делают все качественно, после инициации человек пропадает навсегда. Только у меня тринадцать агентов исчезло, при всей их спецподготовке, притом что четверо из них были магами… И ты, Суон, обо всем догадалась, отчего ты столь неуверенна в своих предположениях? Все правильно, все логично и все прекрасно сходится. Одно плохо – следовало поделиться своими догадками раньше. И не с мужем твоим бестолковым, а со мной. Уж я бы понял, что ты не пытаешься оговорить соперницу из ревности… Кстати, вот забавно, если вы обе жены одного мужчины, кем вы официально приходитесь друг другу? А еще мне интересно, чем занимается ваш Департамент Безопасности, или как эта служба у вас называется? Медитируют на продвижение по службе да ловят мух в тушечницах? Флавиуса на них нет…»
– И как бедного парня угораздило жениться на этой стерве? – вздохнула Агнесса, выслушав рассказ младшей жены и уверения в том, что император ни о чем не догадывался.
– Его не спрашивали, когда женили в первый раз, – столь же печально вздохнула в ответ императрица. – Он ни в чем не виноват. Честное слово, господа, он не знал. Если бы знал, не допустил бы подобного несчастья. Мне очень жаль, правда невероятно жаль. Я мало была знакома с его величеством Шелларом, но наша семья в неоплатном долгу перед ним… к тому же он мне был очень симпатичен.
– Ты так говоришь, будто он уже умер, – с упреком произнесла Агнесса.
– Он умрет, – печально сказала Лао Суон, вытирая крошечный носик и глазки-щелки широченным рукавом парадного облачения. – Если он не погиб сразу, значит, это точно маффа. А от него нет противоядия. И умирают все.
– А может, доза окажется для него маловатой? – с надеждой спросил Элвис. – Все-таки рассчитывали на девушку, а не на такого огромного мужчину, отличающегося отменным здоровьем?
– Это не имеет значения, – вздохнула Суон. – Разве что, это был какой-то другой яд. Но я сомневаюсь. Маффа – это классика, и…
Видимо, императрица собиралась повторить лекцию преподобного Чена о принципах мести по-хински, но разговор был прерван неожиданно донесшимся из коридора ревом:
– Заткнитесь! Оба! Я не желаю этого больше слышать! Вы что, дети малые? Господин Флавиус, вы старше, будьте же умнее! Повторяю, не желаю слышать! Разберусь после коронации, не раньше! А пока пусть все идет, как идет. Разойдитесь! Нашли место выяснять отношения!
– Умно, – заметил Элвис. – До коронации Флавиус выжмет из этой дамы все, что захочет.
– Сомневаюсь, – проворчал Зиновий. – Ты, наверное, никогда не имел дела с религиозными фанатиками.
– Ничего, у Флавиуса есть и маги, если палачи не справятся.
Дверь отворилась, и в зал вошел Элмар, подталкивая впереди себя растрепанного хинского императора, который все еще продолжал доказывать, что его лишают единственной возможности смыть с себя позор, коим его покрыла первая жена.
– Ну наконец-то! – почти хором произнесли нетерпеливый Александр и исстрадавшийся Луи. – Ну что?
Элмар несколько раз глубоко вдохнул, чтобы успокоиться и не разрыдаться прилюдно, и сообщил:
– Шеллар умирает. Кто хочет попрощаться, прошу за мной. На похороны всех пригласят отдельно.
Их величества немедленно зашевелились, закопошились и стали подниматься. Измученный воздержанием Луи намылился было улизнуть, дабы скорее залить горящую душу, но Агнесса дернула его за рукав, прошипела что-то на ухо и потащила вместе со всеми. Спустя минуту в зале остался один Зиновий, терзаемый сомнениями, правильно ли он поступил, позволив упрямству и гордости возобладать над человечностью. Шеллар не удержался, подошел поближе и сказал вслух, не очень рассчитывая, что его услышат:
– И не стыдно тебе, Зиновий? Самому ведь жить осталось всего ничего, а все кочевряжишься!
Старик поднял голову и обеспокоенно огляделся. Затем проворчал себе под нос:
– Совсем старый становлюсь… Голоса чудятся… Пора, наверное, Пафнутию посох передавать, хотя и рано ему еще, не дорос…
Вздохнув напоследок, несговорчивый старик поднялся и отправился вслед за остальными. Видимо, ему действительно стало стыдно. Шеллар посмотрел ему вслед и спросил сам себя:
– Интересно, когда же, по мнению Зиновия, Пафнутий «дорастет»? Ему скоро сорок, а батюшка все сомневается… Что ж, раз все ушли, куда бы мне еще сходить? К Мафею? Или, может, к придворным дамам? А может, просто пошататься в поисках других призраков?
– В банкетный зал заглянуть не хотите? – сказал откуда-то из-под пола голос, показавшийся Шеллару знакомым.
– А что там? – поинтересовался король, не торопясь, впрочем, спускаться.
– Вы же хотели увидеться с другими призраками.
– Тогда сами поднимайтесь сюда. Здесь никого нет, а там, наверное, слуги топчутся… Прибирают столы, потому как свадебный пир отменяется, а для поминок еще рано, скиснет все, к демонам, до послезавтра.
– У вас на удивление веселое настроение для умирающего, – заметил призрак, появляясь из-под пола. – Впрочем, вы всегда были человеком парадоксальным.
– Господин Хаббард! – изумился Шеллар, увидев собеседника. – Вас-то как угораздило стать призраком? А что, ваши коллеги тоже где-то здесь разгуливают?
– Увы, – ответил господин Хаббард, зависая над ближайшим креслом. – Черт возьми, ведь прекрасно знаю, что мне не нужно это кресло, а никак не могу избавиться от привычки…
– Я тоже, – кивнул король. – Так что же случилось? Вы сами так захотели?
– Да нет же! И угораздило вас неправильно меня похоронить, – ответил призрак. – Я же христианин, а вы хороните всех подряд по своим варварским обычаям. Да еще и голову куда-то утащили. Нехорошо, ваше величество.
– Вот оно что! – рассмеялся Шеллар. – А я еще потешался над рассказами о том, что по дворцу разгуливает ваш призрак и пристает ко всем с расспросами, где его голова! Значит, мой бедный кузен говорил истинную правду, а я ему еще меньше пить посоветовал, в чем теперь раскаиваюсь. Вы бы сразу меня спросили, если вам это действительно столь важно.
– Я пробовал, – развел руками господин Хаббард. – Вы меня решительно не слышали. Это один из недостатков моего нынешнего состояния. Нас не все слышат и практически никто не видит. Являться – это особое умение, которому нужно учиться. Я не умею. Так куда же вы мою голову дели?
– Вообще не трогал. Флавиус отнес ее в камеру графине Монкар, наивно полагая, что эту даму в значительной степени расстроит наглядное доказательство вашей смерти. Но графиня…
– Это-то я знаю… Слышал ваш разговор с кузеном. Стерва! Сто раз вы были правы, когда не советовали с ней связываться… Но все-таки хотелось бы узнать, куда ее дели потом, мою несчастную голову?
– Боюсь, вряд ли смогу выяснить, – развел руками король. – Мне уже не доведется общаться с людьми. Выходит, если вас перезахоронить, вы перестанете быть призраком? Неужели вам настолько не нравится нынешнее положение?
Покойный юрист пожал плечами:
– Не знаю. Приятного мало, но в противном случае опять налетят эти морды в капюшонах и начнут меня делить…
– А вы тоже прокляты? Впрочем, чему я удивляюсь, вас, наверное, каждый отбор кто-то проклинал. И что, их много, этих морд?
– Десятка два. Так что, пожалуй, призраком остаться действительно лучше. А то еще, может статься, если меня отпоют по-христиански, за мной кто-нибудь похуже явится и потащит в наш христианский ад, где, уверяю вас, приятного мало. Сам, правда, не видел, но проверять достоверность сведений нашей мифологии нет никакого желания. Лучше уж так… Скучно, правда, но спокойно. А теперь еще спокойнее будет. Раньше мне все время было ужасно досадно видеть, что вы счастливы и довольны жизнью, разделавшись со мной. А теперь полюбуюсь, как вы умрете, и станет легче.
– Ну любуйтесь, – усмехнулся король. – Если вам от этого действительно станет легче. Мэтр сказал, что я буду умирать долго и мучительно, так что вы должны быть просто в восторге.
– Что-то вы действительно слишком жизнерадостны для умирающего, – заметил господин Хаббард. – Вам что, ни капельки не обидно или это ваше пресловутое самообладание?
– Не то чтобы совсем не обидно… Но я все же победил.
– Странные у вас представления о победе. Вы умираете, в чем же она состоит?
– Кира жива, – серьезно ответил король, не очень, впрочем, надеясь, что его поймут.
– Ах вот в чем дело… Все-таки женщины – ваше самое слабое место. Впрочем, вам повезло больше, чем мне. Ваша вдова оплакивает вас совершенно искренне, и уж ни в коем разе не будет пинать ногами вашу голову.
– Господин Хаббард, – сказал Шеллар, уходя от неприятной темы о плачущих вдовах. – А другие призраки здесь есть?
– Что, – усмехнулся бывший глава Комиссии, – я вам успел надоесть?
– У нас впереди вечность, и надоесть вы мне еще успеете. Собственно, вы сами ведь знаете, что вы еще при жизни просто обрыдли мне, извините за выражение, и общаюсь я с вами только из любопытства – пытаюсь понять, изменились ли вы после смерти. А насчет призраков– просто интересно. Как мне кажется, в этом дворце их должно быть множество.
– Вечность, говорите? Вы что, тоже собираетесь остаться призраком? И как вы думаете, это у вас получится? Вас ведь похоронят по всем правилам, пышно и по-королевски, так что шансов у вас не будет.
– Подумаю над этим. Но все-таки как насчет других призраков? Если у меня есть немного времени, тем более хотелось бы успеть с ними познакомиться.
– Есть, и немало, – как-то неохотно сообщил господин Хаббард, – только они решительно не желают со мной общаться. Видимо, это ваши предки, которые до сих пор на меня обижаются за то, что я попытался утащить у вас корону… И к слову о короне, ловко же вы меня провели! Кто бы мог подумать! Милый симпатяга Жак, который боится крови, оказывается, одержимый! А убийца-мистралиец, который валял передо мной дурачка, оказался просто отвлекающим фактором! Как я и подозревал с самого начала, ваша клятва была потрясающе обтекаемой. Никто не обещал, что мы дойдем до кабинета. Равно как и никто не обещал, что мы оттуда выйдем, если все же войдем. Об этом варианте я узнал позже, когда уже был призраком. Я пришел в вашу комнату, чтобы полюбоваться на ваши страдания, раз уж отомстить не получалось, и слышал, как вы рассказывали все вашему придворному магу.
– Да вы поистине находка для шпиона, господин Хаббард! – нахмурился король. – Надо с вами что-то делать. А то ведь научитесь являться, не приведите боги, познакомитесь с каким-нибудь шпионом и будете ему информацию поставлять. В качестве мести.
– Хорошая мысль, – засмеялся юрист. – Только это скорее от скуки, чем для мести. Еще один из недостатков моего нынешнего состояния – это то, что мне ничего не нужно. А месть… от нее теперь тоже никакой пользы. Может, ваши хины что-то в этом находят, но я подобного не понимаю.
– Что ж, приятно было побеседовать, господин Хаббард. А где, если не секрет, тусуются призраки, которые не желают с вами общаться?
– Да нигде, просто болтаются по дворцу, как и я. Слово-то какое – тусуются! От Ольги нахватались?
– Разумеется, – улыбнулся король. – И за что вы ее так невзлюбили? Очень, очень славная девушка. До свидания, может, еще увидимся.
Шеллар поднялся с кресла, подумывая, куда бы еще сходить, но вдруг неведомая сила рванула его вверх, в глазах потемнело – и его величество с новой силой ощутил боль. Невыносимую боль.
– Начинается, – сказал рядом голос придворного мистика. – Ваше величество, вам лучше тоже уйти. Это… не слишком подходящее зрелище для женщины.
– Преподобный Чен, – отозвалась Кира, – я вам не Жак. Я была на войне и видела зрелища похуже. Никуда я не уйду. Я буду с ним до конца. Пусть лучше мэтр Истран уйдет, у него сердце больное.
Шеллар хотел что-то сказать, просто чтобы попробовать, сможет ли он говорить, если понадобится, и понял, что его общение с миром живых отныне закончилось. Сведенные судорогой челюсти не разжимались, язык не слушался, и единственные звуки, которые он смог издать, не тянули даже на крик. Получалось только невнятное мычание и хрипение.
Глава 2
Что мне снег, что мне зной,
Что мне дождик проливной,
Когда мои друзья со мной!
М. Танич
Увидев, что Эльвира рыдает, уткнувшись лицом в подушку, Пассионарио сразу понял, что ничего толкового из затеи Шеллара не вышло. Спорить с судьбой что плевать против ветра. И теперь Эльвира оплакивает подругу, а сам он… Понятное дело, застрелиться ему теперь не дадут, но кто поручится за его рассудок… и вообще, как Шеллар будет жить дальше? Люди ломаются и не на таком… даже подобные Шеллару.
– Эльвира, – тихо позвал он, присаживаясь рядом с ней.
Заплаканная дама встрепенулась, подняла голову и подскочила на кровати.
