скачать книгу бесплатно
– Не умеешь? Ну тогда извини. Чтобы ты мог увидеть меня, ты должен сам открыть. А чтоб не было так уж обидно, могу тебя утешить: это и есть мое настоящее лицо. Так я выглядел тридцать лет назад. Так что сделай поправку на возраст – и представь себе. Да, и этот рыжий вихор я, разумеется, больше не ношу, вышел из того возраста.
– А что он означает? – полюбопытствовал Кантор, так как, согласно мистралийским обычаям, всякая прическа что-то означала.
– Так было модно во времена моей юности, – засмеялся «почтенный мэтр». – Я был ярым поклонником Кангрема, а тот был рыжим, поэтому все фаны красили себе одну-две пряди в рыжий цвет. Краситься полностью считалось признаком непомерной гордыни. Да зачем они тебе, эти детские дела, давай лучше подумаем, что же с этой незадачливой старушкой делать, не убивать же ее, в самом деле…
– А почему ты ее называешь старушкой? – не удержался Кантор. – Ты ее так видишь?
– Да, именно так. Дамой весьма почтенного возраста. Представь, как вы жутко смотрелись – маленький ребенок, избивающий глубокую старушку… А знаешь что! Ты ее свяжи. Чем-нибудь из того, что на ней есть, тогда это будет для нее реально, и она будет сидеть тут, пока не освободится, на что у нее уйдет уйма времени. Да и выход из Лабиринта она будет искать долго и нудно. Только не думаю, что это тебе особо поможет в твоем положении. Либо тебя вернут к тому специалисту, который тебя так разукрасил, либо найдут другого мага.
Кантор вздохнул. Предположение было очень резонным.
– Ты хорошо ориентируешься в Лабиринте? – спросил он.
– Как у себя дома. А ты хотел куда-то попасть? Или сам не найдешь выход и тебя проводить?
– Зачем мне искать выход, сейчас на меня там выльют ведро воды – и вынесет как миленького. Ты мне покажи, где тоннель.
– Тоннель… – понимающе кивнул мальчишка. – Оригинальный способ самоубийства, но у тебя ничего не выйдет. Тоннель не примет тебя. Ты не настолько плох, чтобы умереть. Если я могу тебе помочь как-то иначе, говори, а нет, так я пойду. Я же тут по делу, а не на прогулке.
– А по какому? – поинтересовался Кантор, разматывая один из ремней.
– Пациента ищу, – пояснил собеседник.
– Так ты врач?
– Да. А что, непохож?
– Ни капельки, – честно ответил мистралиец и принялся старательно связывать руки волшебнице. Убить бы, конечно, было надежнее, но ведь этот малолетний гуманист не позволит. Впрочем, привязать – тоже неплохая идея. Может, она действительно застрянет здесь надолго. Тогда появится небольшая надежда на то, что другие маги поостерегутся с ним связываться, зная, что случилось с бедной мэтрессой Джоаной. – Кого-то ты мне напоминаешь, но не врача, это уж точно.
– Да? Странно, твоя побитая физиономия мне тоже кажется смутно знакомой. Хотя видеться мы с тобой нигде не могли, разве что здесь, в Лабиринте. Тебя как зовут, между прочим? А то мы так и не познакомились.
– Диего, – ответил Кантор, поскольку из всех имен, которые носил мистралиец, это было самое простое и распространенное, и найти кого-либо по нему было сложнее всего. Однако на собеседника оно почему-то произвело ненормально сильное впечатление. Он замер, уставившись на Кантора изумленным взглядом человека, до которого с трудом доходит нечто непостижимое, и переспросил:
– Диего дель Кастельмарра? Это ты и есть? У тебя еще раньше была цветная татуировка на плече?
– Ну… да, – неуверенно ответил Кантор, сомневаясь, стоило ли признаваться, и недоумевая, откуда его так хорошо знают в других мирах.
– У тебя просто талант попадать в неприятности! – воскликнул мальчишка, вскакивая с земли. – Объясни, где тебя держат, я попробую кое-кому свистнуть.
– Но как?… – растерялся Кантор. – Ты же в другом мире!
– Это моя проблема, просто объясни… Так, чтобы это было доступно для человека из твоего мира, а я передам.
– Да объяснить-то несложно, я видел, куда меня везут. Большое, уродливое здание на Четвертой улице, с вывеской «Филиал оружейного магазина» или что-то в этом роде. Все это в Новом Капитолии, в Голдиане. И в здании полно вооруженной охраны, разумеется.
– Хорошо, – кивнул лохматой головой мальчишка. – Постарайся не выходить из Лабиринта как можно дольше, но к тоннелю не торопись. А я побежал.
Он развернулся и припустил через стадион, только кроссовки замелькали. Кантор проследил, как мальчишка промчался сквозь королевскую ложу, как будто она была совершенно нематериальна, и вспомнил, что так и не спросил почтенного мэтра, как же его зовут. Поскольку кричать вслед было поздно, Кантор в последний раз проверил прочность ремней и узлов, поднялся и неторопливо побрел прочь, размышляя, где он, в самом деле, мог раньше встречаться с этим странным парнишкой? Ведь мальчик его вспомнил, – значит, все-таки встречались. Что это с его памятью, в самом деле? Последние мозги отшибли, что ли? Не вспоминается, хоть ты сдохни. Или это было именно в тот период жизни мистралийца, который всплывал иногда только отдельными обрывками воспоминаний? В его «прежней» жизни?! А может, все это просто шуточки Лабиринта и никакого мальчика на самом деле не было, а он тут развесил уши и ждет помощи неизвестно откуда?
– Зачем? – тихо всхлипнул принц Мафей. – Кому это понадобилось? Она что, ненормальная? Или ее заколдовали?
– Кто знает, ваше высочество, кто знает… – горестно вздохнул мэтр Истран. – Разумеется, господин Флавиус все выяснит, но какое это будет иметь значение…
Шеллар оглянулся и приподнялся. Это оказалось совсем легко, словно его тело ничего не весило. И, как ни странно, никто этого не заметил, никто не бросился с радостным криком обниматься, и вообще, казалось, все присутствующие смотрели сквозь него. Его величество огляделся еще раз и понял причину странной легкости и неадекватной реакции окружающих. Он действительно ничего не весил, и его теперь никто не видел. Поскольку вся его весомая и видимая часть продолжала неподвижно покоиться на кровати и, похоже, уже не дышала.
– Это месть, – тихо сказал Чен, задумчиво вертя в пальцах отравленную иглу. – Месть по-хински. Особо изощренная и жестокая. Как совершенно верно заметил уважаемый мэтр, от маффы не существует противоядия, поэтому его обычно используют, чтобы заставить жертву умирать долго и мучительно.
– Но она же целилась в меня? – растерянно сказала Кира. – Я-то что ей сделала?
– В том и состояла особая изощренность мести, – грустно кивнул мистик. – Возможно, вам, как и другим вашим соотечественникам, непонятны эти традиции и вы считаете наши обычаи вздорными и извращенными, но все же возьму на себя смелость объяснить. Хинская мудрость гласит, что смерть не является самым страшным наказанием за что бы то ни было. Есть много людей, которые смерти не боятся, и есть вещи пострашнее смерти. Поэтому такой незатейливый способ мести, как убийство, столь популярный в Мистралии, в Хине считается примитивным и не делает чести мстителю. Убийство допустимо лишь тогда, когда объект мести трус и больше всего на свете боится именно умереть. В остальных случаях высокое искусство возмездия состоит в том, чтобы найти или же придумать такой способ, который заставит жертву страдать сильнее всего. Я осмелюсь предположить, ваше величество, что вашему супругу было бы гораздо больнее видеть, как умираете вы, чем умирать самому.
– Вы совершенно верно предполагаете, – вздохнул мэтр. – Ваше высочество, прекратите ломать мебель.
Элмар, сидевший верхом на стуле, отпустил спинку, которая уже потрескивала в его могучих руках, и безнадежно спросил:
– И что, совсем ничего нельзя сделать?
– К сожалению, – развел руками мэтр Истран. – Он умрет в течение суток, если я не ошибаюсь. Я все-таки не специалист по экзотическим ядам.
– Не ошибаетесь, – сказал Чен. – Не скромничайте, мэтр.
«То есть я еще не умер? – с некоторым недоумением подумал Шеллар, взлетая над кроватью, делая круг вокруг люстры. – А почему тогда я тут летаю, вместо того чтобы там лежать? Спросить бы мэтра, но меня ведь и не услышат…»
Элмар глухо застонал и уткнулся лбом в спинку многострадального стула, снова стиснув ее так, что та затрещала. Мафей, притихший в углу, несмело подал голос:
– Ему больно?
– Сейчас нет, – ответил мистик, мельком взглянув на распростертое тело короля. – Он временами будет приходить в сознание, у него будут приступы судорог… Тогда ему будет больно. И выглядит это тоже… не очень приятно, так что я бы рекомендовал всем неспециалистам удалиться.
«Хорошенькая перспектива!» – подумал Шеллар, сразу почувствовав себя как-то неуютно. Ему совсем не хотелось умирать долго и мучительно и портить себе прекрасное настроение. Как ни странно, а оно действительно было прекрасным. То ли оттого, что он все-таки провел злодейку судьбу, хотя и с сомнительным результатом, то ли у призраков всегда так… Король еще раз посмотрел на свое тело, которое всегда не любил, и подумал, что совершенно зря все так убиваются. Такое положение нравилось ему гораздо больше.
– Ваше высочество, – сказал мэтр, обращаясь к безутешному Элмару. – Перестаньте же ломать мебель и приступайте к своим прямым обязанностям. Я понимаю, до коронации еще далеко, но кто-то должен этим всем заниматься, поскольку его величество с этой кровати уже не встанет. Во-первых, в зале заседаний сидят все короли и ждут официальных сообщений. Во-вторых, как мне кажется, господин Флавиус до сих пор спорит с императором Лао прямо посреди коридора, и этим неподобающим зрелищем наслаждается вся стража и прислуга. Пресеките это безобразие. А в-третьих, неплохо было бы начать расследование прямо сейчас. Возможно, вам это покажется неподобающим и несвоевременным, но работа отвлекает от скорби и не позволяет окончательно впасть в отчаяние. Займитесь хоть чем-нибудь. Может, работа не самый лучший способ, но, во всяком случае, вашему кузену пять лет назад именно это помогло не сойти с ума. Вы же, ваше высочество, – обернулся он к Мафею, – извольте отправляться в свою комнату и посмотреть, как там Жак. Боюсь, что он очень плохо себя чувствует.
Юный эльф покорно поплелся к двери, а Элмар поднялся и растерянно посмотрел на мэтра, затем на Киру.
– А… Разве я наследую трон? Ведь Шеллар успел жениться, разве не королева должна…
– Ваше невежество просто поразительно! – вскричал придворный маг, вскакивая со стула. – Чем вы изволили заниматься, когда мэтр Метанди объяснял вам основы престолонаследования? Смотрели в окно? Мечтали о девицах? Играли в карты под партой с принцессой Ноной? – Он подскочил к Элмару и, взмыв на локоть над полом (иначе просто не дотянулся бы), ухватил принца-бастарда за ухо. – Разве вам не известно, что наследование осуществляется не по родству, а по списку? Раз его величество не успел изменить список наследников, вы по-прежнему первый, именно вы наследуете трон! Или вы просто надеетесь спихнуть с себя долг перед королевством и свалить все на бедную девушку? Так это очень просто. Коронуетесь, вносите ее в список и отрекаетесь от престола. А затем живете с вечной славой труса и бездельника. Стыдитесь, ваше высочество!
Элмар стыдился. Очень заметно стыдился. И очень забавно. Хотя тут его величество Шеллар III, конечно, дал маху. Так увлекся защитой невесты, что совершенно забыл о себе. И, разумеется, не потрудился изменить список наследников. Ну что стоило об этом подумать заранее! Впрочем, возможно, так даже лучше. Кире тяжело придется одной, а Элмар как-нибудь справится. Главное – мэтра слушаться. В конце концов, покойный дядюшка был ненамного умнее. Если подумать, так даже наоборот. Плохо то, что дядюшка с детства готовился занять престол и к моменту коронации имел соответствующий опыт, а кузен Элмар изволил всячески увиливать от обязанностей первого наследника, надеясь, что ему-то уж править не придется. А стремления Элмара были скорее гуманитарного характера. Вряд ли теперь будущего главу королевства выручит давнее пристрастие к стихосложению. Ему ведь не лекции о классической поэзии читать придется… И еще плохо то, что он остался практически один. У дядюшки был Деимар, наследник и помощник. У него были казначеи, которые не воровали, – сначала принц Шеллар-старший, затем принц Интар. У него был принц Шеллар-младший, глава департамента… Впрочем, Флавиус не хуже, просто Элмара он не будет так уважать и ценить, как Шеллара III… Да, бедный кузен Элмар, тяжело тебе придется. Намного тяжелее, чем твоему предшественнику. Единственное, что хорошо, – тебя любит народ. Любит и знает. И ни у кого не возникнет вопроса, кто ты такой и как попал в короли. А вот жениться на Азиль теперь точно не позволят. Был бы жив Шеллар, он бы своей королевской волей, а так… Придется жениться на ком-то другом, и поскорее, а то ведь, не ровен час, отравят бедную нимфу, чтобы не мешала… Тот же Флавиус и организует, не побрезгует, если для короны надо будет. Так что, дорогой кузен, если у тебя хватит на это ума, надо срочно объявить, что ты намерен жениться на ком-то другом, чтобы не воспринимали Азиль как угрозу государственным интересам. Переживешь как-нибудь. Нимфе ведь важнее, чтобы ты ее любил, а не официальный статус супруги. А ты все равно будешь ее любить. Наличие же фаворитки для короля нормальное явление. Тогда уж лучше было бы жениться на любимой вдове покойного кузена, раз твой брак все равно будет формальным. Только вряд ли ты до этого додумаешься, да и вряд ли она согласится… А жаль. Тебе бы не помешала толковая королева. Потому как сам ты, дорогой кузен…
Элмар вылетел из комнаты, на ходу пряча под волосы раскрасневшееся ухо, а мэтр обратился к Кире:
– Сожалею, ваше величество… Так получилось. Если честно, я бы предпочел видеть на престоле вас, чем принца-бастарда Элмара, но…
– Вы что думаете, мне нужен этот ваш престол? – Кира устремила на придворного мага свой единственный глаз, полный слез. – Да на кой он мне сдался? Особенно теперь… – Она перевела взгляд на бездыханного супруга и осторожно погладила его руку, лежащую поверх одеяла. – Мне нужен был он. Не корона, не генеральские эполеты, не золото и ничто другое. Только он. А теперь… мне вообще ничего не нужно. И когда все это закончится, я подам прошение о переводе в действующую армию. На южные границы. Или на западные… – Она всхлипнула и добавила как-то не к месту: – Лучше бы меня дракон хвостом пришиб! Лучше бы Шеллар женился на какой-нибудь дуре, которую ему было бы не жалко и которую он не стал бы прикрывать собой! Ну зачем я согласилась?
– Если бы… – вздохнул мэтр Истран. – Когда что-то случается, мы часто повторяем это слово. Не торопитесь, ваше величество. Я имею в виду, с действующей армией. Все равно войны никакой нет, а вы будете нужнее здесь. Хотите вы того или нет, пока у Элмара нет детей, вы его первая наследница. И если с ним что случится… Сами понимаете. Надеюсь, вам это более доступно, чем Элмару?
– Я? Но почему я? Разве у него нет других наследников? Кто в таком случае был вторым?
– Какая разница? Все они столь дальние родственники, что их и не стоит принимать во внимание.
– Но я вообще не член семьи и не получила королевского воспитания.
– Не Мафея же на трон сажать… А кроме него и Элмара, такого воспитания не имеет больше никто. Так что придется сделать исключение. И кто вам сказал, что вы не член семьи? Юридически вы замужем. Вы супруга короля. Еще живого короля.
Кира тихо заплакала, и у Шеллара возникло непреодолимое желание подойти и обнять ее, утешить, сказать, что он здесь, рядом, просто его не видно… И он подумал, что все не так уж хорошо, как ему казалось вначале.
– Ну что, насмотрелся? – сказал вдруг посторонний голос где-то в стороне. – Хватит любоваться, иди сюда.
Поскольку никто не отреагировал, король сделал вывод, что этот голос принадлежит кому-то столь же бесплотному, как и он сам. Это было куда интереснее, чем созерцание безутешных родных и близких, поэтому он тут же откликнулся:
– Ты кто?
– Заходи в кабинет, увидишь.
Шеллар приземлился на пол, хотя это было довольно условно, поскольку пола он все равно не касался. Просто передвигаться по полу было привычнее, чем летать под потолком. Он по привычке двинулся к двери, но потом его посетила мысль, что теперь, наверное, можно пройти и сквозь стену. Король немедленно подошел к стене, разделявшей спальню и кабинет, чтобы это проверить, и попробовал погрузить в нее руку. Ладонь вошла в камень, совершенно не ощущая препятствия, словно это не он, а стена была бесплотной, сделанной из тумана. Еще более заинтересованный доселе невиданным явлением, Шеллар тут же сунул вслед за рукой голову и убедился, что стена действительно состоит из тумана, цветом и формой напоминающего камень.
– Хватит баловаться, – сердито проворчал голос. – Как маленький! Игрушку нашел! Я его жду, а он развлекается!
– А что, это так срочно? – поинтересовался Шеллар, входя в кабинет.
За его столом в его кресле сидело странное существо, такое же бесплотное, как и он сам, в темном плаще или мантии с капюшоном. Лица под капюшоном не было, в сгустке сплошной тьмы виднелись только глаза – длинные и узкие, совершенно белые, без радужки и зрачка. Наверное, это существо было чем-то страшным, просто обязано было быть, с такой-то физиономией… вернее, отсутствием таковой. Но чтобы напугать его величество Шеллара III, этого было явно недостаточно. Единственное, что ощутил король при виде странного существа, это обычное жгучее любопытство.
– Ты кто? – снова спросил он. – Смерть?
– Нет, – засмеялся гость. – Что за странная у вас, людей, манера – персонифицировать смерть? Нет, я просто пришел проводить тебя… куда следует.
– И куда же это? – заинтересовался король и сделал попытку сесть в кресло. Поначалу он благополучно провалился, затем догадался, что достаточно просто зависнуть над креслом в позе сидящего человека.
– Куда следует, – с нажимом повторило существо, явно недовольное столь подробными расспросами. – Там увидишь.
– Это если я еще пойду, – заявил Шеллар, задетый такой самоуверенностью, и с трудом сдержал смех, вспомнив, что означало «куда следует» в понимании Ольги.
– Конечно, пойдешь, – удивилось существо. – Все идут.
– А если я не захочу? – не унимался любопытный король.
– Кто тебя спрашивать-то будет?
– Ты и будешь, – нахально заявил Шеллар.
Это был почти блеф, так как мелькнувшая в голосе собеседника нотка неуверенности еще не означала, что он тоже блефует, но прием сработал.
– А собственно, почему ты против? – уже более миролюбиво поинтересовался безликий проводник.
– Разве я это сказал? Просто интересен сам принцип. Что будет, если я с тобой не пойду?
– Не думаешь же, что это способ обрести бессмертие? Ты просто останешься здесь в таком виде, как сейчас.
– То есть стану призраком? – уточнил король. – Так вот откуда они берутся!
– Ладно, я ответил на твой вопрос, а теперь пойдем. Мне некогда. По дороге договорим.
– А к чему такая спешка? – поинтересовался Шеллар. – Разве я уже умер? Почтенные мэтры утверждают, что мне еще сутки можно никуда не спешить. Так что, если ты торопишься, приходи, когда скончаюсь. А я пока поболтаюсь по дворцу, посмотрю и подумаю, идти с тобой или стать призраком.
– Ну что ты несешь? Это одна из самых страшных кар, какие только существуют для мертвых!
– А что же в этом страшного? – пожал полупрозрачным плечом Шеллар. – Можешь рассказать подробнее?
– Не собираюсь я тебе ничего объяснять! Нашел тоже сказителя! Я не нанимался удовлетворять твое любопытство. Это просто неуважение, в конце концов!
Шеллар улыбнулся:
– Неуважение? На мой взгляд, неуважение – являться за человеком, когда он еще даже не умер, и торопить его под всякими вздорными предлогами. Из нашего содержательного разговора можно сделать следующий вывод. Тебе нужно, чтобы я с тобой пошел, добровольно и поскорее. Раз ты меня уговариваешь, значит, утащить меня против моей воли не в силах. И раз так спешишь, что даже не дождался, пока я умру, значит, либо у тебя имеются конкуренты, либо ты очень не хочешь, чтобы я остался призраком, либо у меня все-таки есть шанс выжить.
– Размечтался! – проворчало недовольно существо. – Выжить! Как же!
– Ага, выходит, конкуренты? Знаешь что, никуда я с тобой не пойду, во всяком случае сейчас. Лучше проведу последние отпущенные мне сутки с максимальной пользой для своей будущей загробной жизни. Испытаю на себе, что такое быть призраком, и подожду твоих конкурентов, если таковые имеются. Вдруг они окажутся посимпатичнее. А то не нравишься ты мне что-то. Нехороший ты какой-то. Злой. Да еще и в мое кресло без спросу влез…
– Одно скажу точно, – проворчал проводник, – никто посимпатичнее за тобой не придет. За вами, проклятыми, другие не приходят. Придут еще двое таких же, как я.
– Вот, значит, как, – протянул король. – Я всегда подозревал, что проклят. А почему вас трое? И кто вы на самом деле такие?
– Трое потому, что ты проклят трижды. А я… что-то вроде стража проклятия. Слежу за тем, чтобы оно исполнялось.
– Трижды? Поразительно! Ты мне расскажешь, в чем заключаются эти проклятия? Или это не в твоих интересах? А то смотри, вдруг мне не понравится быть призраком, а твои конкуренты окажутся общительнее…
– Мрак и преисподняя! – ругнулся страж, бешено сверкнув глазами из-под капюшона. – Второе поколение проклятых я провожаю из этого дома, но с такой наглостью сталкиваюсь впервые!
– О-о! – усмехнулся король. – Это ты еще с Кантором не знаком. Жаль, не познакомишься, он не из нашей семьи и ни разу не проклят, что удивительно. Ну так как, расскажешь или подождем твоих… коллег?
– Давай тогда договариваться, – недовольно проворчал страж. – Я тебе рассказываю, а ты даешь слово, что идешь со мной. Когда умрешь. Если тебе так уж хочется умирать долго и мучительно.
– Вот еще! И не подумаю. Я сначала выслушаю все три версии, а потом посмотрю, кто из вас меньше врет. А будешь ломаться, торговаться и угрожать, вообще, как только приду в сознание, попрошу преподобного Чена произнести какой-нибудь заковыристый экзорцизм и прогнать тебя отсюда на фиг.
– Сомневаюсь, что ты сможешь говорить… впрочем, с такого здорового лося станется. Только я же не демон какой, чтобы меня можно было пугать экзорцизмами.
– Ну как хочешь, – засмеялся Шеллар и поднялся с кресла. – Я пошел, погуляю пока.
Возвращаться в спальню король не захотел – при виде плачущей Киры и расстроенного мэтра ему становилось тоскливо и как-то даже… больно, что ли… Поэтому он направился на поиски коридора, в котором спорили Флавиус и Лао Чжэнь. Очень было интересно, в чем это они так не сошлись мнениями.
Нашел их король на втором этаже, возле зала заседаний. Оба действительно стояли в коридоре у окна и спорили, кто должен заниматься расследованием и допросом плененной императрицы.
– Да будь она хоть сто раз ваша супруга и коронованная особа, – заявлял Флавиус, слегка растерявший свою невозмутимость. – Она арестована на территории нашей страны за преступление, совершенное на нашей же территории.
– Вы что, не понимаете! – кипятился юный император. Куда только подевалось его хинское воспитание! Обычный девятнадцатилетний мальчишка, такой же горячий и бестолковый, какими были в этом возрасте все кузены Шеллара. – Она моя подданная и моя жена! Я должен сам разобраться с этим делом! Неужели вы думаете, что я таким образом попытаюсь ее защищать? Да я ее на куски разорву за то, что она опозорила меня перед мировой общественностью!
