Густав

Иван пошевелился, борясь со сном и с настойчивостью подружки.

– Давай «по-чесноку», малыш, – мягко, но серьезно проговорил он, – я не зарабатываю столько, чтобы обеспечить тебе то, к чему ты привыкла…А на твои деньги мы жить не будем.

– Это все фигня! Поживем скромно! – в голосе девушки креп энтузиазм. – Я могу работать! Да хоть официанткой в клубе или еще где-нибудь!

Молодой человек расхохотался ее наивности: всегда имевшая в кармане золотую карту банка из ТОП-10, Юля даже не подозревала о том, что такое «жить скромно».

– Ты не сможешь, малыш, – попытался он сбить слишком оптимистичный настрой девушки. – Это лишь кажется, что легко, а на самом деле, ты меня очень скоро возненавидишь! Пойми, только в сказках с милым и в шалаше рай, а по факту мы уже через неделю перегрызем друг другу глотки…

– Вань, перестань, мы продержимся! – Юля упрямо стояла на своем. – Да и отец долго не протянет и первым прибежит мириться – вот увидишь!

– Этого я тем более не хочу! – твердо возразил Иван. – Зависеть от твоего отца и пользоваться его бабками я не собираюсь! Да и он при всяком удобном случае будет попрекать своими деньгами…Я знаю, что он меня не уважает, впрочем, и я плачу ему тем же. Но главное – и это никогда не закончится – мы люди из разных миров! Он всегда будет считать меня плебеем, а я его – тупоголовым толстосумом!

Юля молчала в трубку, чувствуя, как улетучиваются ее восторженные мечты.

– Ты меня бросаешь? – упавшим голосом проговорила она.

Иван дипломатично ушел от прямого ответа.

– Я просто рассуждаю, чтобы уберечь нас от необдуманных шагов…Пойми, ты никогда ни в чем не нуждалась; тебе не знакома ситуация, когда денег может вообще не быть! Ни копейки!

– У тебя кто-то появился? – Юля категорически отказывалась понимать любимого.

– Никого у меня нет! – Иван начинал нервничать, осознавая, что говорят они на разных языках. – Ты просто витаешь в облаках, а мне приходится стоять на земле! Я пытаюсь открыть тебе глаза, но ты противишься очевидному!

Юлька всхлипнула.

– Не бросай меня, Ванечка! – сдавленный голос заставил сердце юноши сжаться. Полгода отношений не прошли даром: в сущности, Юлька была неплохим человечком, просто от рождения испорченным достатком, но в этом-то и заключалась основная проблема. К сожалению, такие вещи неисправимы, да и не хочет он никого перевоспитывать.

Короткие гудки прервали связь – видимо, у девушки закончилась зарядка – позволяя Ивану перевести дух. На экране телефона тут же высветилось несколько пропущенных звонков от Люси Кондрашовой, которая все это время тщетно пыталась пробиться сквозь разговор с Испанией. Вотсап наполняла серия продублированных сообщений от Люси: «Срочно нужно поговорить!». Причем последнее пришло буквально пять минут назад.

«Только не это», – обессиленно подумал Иван, спеша выключить телефон до того, как он опять зазвонит. Беседу с Люсей он уже ни физически, ни морально не потянет. Тем более, что на завтра была запланирована фотосессия для мужского журнала, и остаток ночи не мешало бы провести с пользой, а именно банально выспаться.

Быстро заснуть, однако, не удалось. В голове крутились женские лица: из-за обиженного образа Юльки беспардонно выкарабкивался расплывчатый образ Люси.

«Бред какой-то!» – полусонно негодовал Иван, лежа с закрытыми глазами. – «Угораздило же меня влипнуть с этой Кондрашовой! Ну почему мне не везет на более привлекательных и, желательно, более интеллектуально продвинутых женщин?!…С кем было бы интересно общаться, а не обсасывать шмотки, сплетни и подобную лабуду!»

Юноша вполне отдавал себе отчет в том, что имел все данные для хорошей карьеры в модельном бизнесе. Внешний блеск мира Моды привлекал его, как и любого другого молодого человека. Однако за два года работы в фэшн-индустрии он успел окунуться в темные глубины модного океана и полностью в нем разочароваться…

За яркой обложкой скрывался жестокий мир «пираний», яростно грызущихся между собой за лучшие куски материального пирога. Здесь правили только деньги, полностью заслонив собой моральные устои. К тому же «голубое лобби» слишком плотно контролировало эту сферу, а Иван не горел ни малейшим желанием проходить через волосатые руки любителей мальчиков и строить карьеру за их счет.

На первый план выплыл образ престарелого Антоши, которого вновь пришлось отбрить на днях. Богатенький организатор различных шоу не впервые пытался задобрить юношу обещаниями сладкой жизни. А поскольку Антоша вел себя чересчур навязчиво, Ивану доставило особое удовольствие отчетливо проговорить невежливые слова прямиком в холеное, гладкое лицо с тонкими, безвольными губами. Как ни странно, Антоша ничуть не оскорбился – Ивану даже показалось, что желание в его похотливых глазах разгорелось с новой силой…

При всей своей открытости к современным веяниям, юноша не мог избавиться от нетолерантности к приставаниям «голубых» господ, когда это касалось лично его. Опыт провинциальной юности хранил воспоминания о том, что только лишь за подозрения в подобных вещах в их городке жестоко били морду… Конечно, живя в Москве, молодой человек научился не обращать внимания на сексуальную ориентацию людей, если она намеренно не выставлялась напоказ; но каждый раз он боролся с искушением впечатать в рыло какому-нибудь самонадеянному педику, беззастенчиво подбивающему к нему клинья. В последнее время это случалось все чаще – видимо, что-то во внешности Ивана располагало к получению непристойных предложений.

Нет, это точно не его путь…Кое-кто из коллег не брезговал подобными связями, но к Ивану все это абсолютно не имеет отношения…

Образ Люси вновь прорвался вперед, но не вызвал ни малейшего энтузиазма. Роман с женщиной в возрасте так же не входил в планы юноши, даже если при этом обещали открыться блестящие перспективы…Но что за перспективы? Продаваться всю оставшуюся жизнь? Целиком и полностью зависеть от людей, которые тебе неприятны? От их денег и заскоков? Презирая при этом своих хозяев, а еще больше – себя самого?

Примеров такого поведения вокруг было множество, но что-то подсказывало юноше, что этот путь тоже не подходит под его понимание движения вперед, заставляя всячески сторониться рыхлой Люси.

Ах, да, она сильно похудела, но это ничего не меняло – Люся не отвечала вкусовым предпочтениям Ивана даже с радикальными изменениями фигуры. Ее хабалистые замашки, слишком явно проступающие сквозь ширму статусного дизайнера, отталкивали тонкую натуру художника, все больше убеждая в том, что на общение с этим человеком не стоит тратить внерабочее время.

Тем не менее, «зыбкая топь» модной индустрии грозилась любого затянуть в свою трясину, что заставляло Ивана твердо противостоять соблазнам и сводить к минимуму контакты с токсичной средой. Пока что ему удавалось балансировать, и даже зарабатывать, ведь на сегодняшний день участие в различных мероприятиях и фотосессиях приносило юноше неплохой доход, позволяющий «держаться на плаву». Однако, лучшие контракты получали все же более «сговорчивые» коллеги по цеху, согласные играть по чужим правилам.

«Ну и славно, пожелаем им удачи!» – Иван перевернулся на другой бок. Им давно владела уверенность, что кратковременный период блистания на подиуме в его биографии вскоре подойдет к концу – его истинное предназначение состоит совсем в другом…Юноша чувствовал, что находится на пороге нового серьезного жизненного этапа. Кто знает, возможно, и встреча с Анной не является случайной, а вписывается необходимой ниточкой в канву его судьбы.

В мысли вновь проникла надежда на скорое продвижение его работ, а творческий потенциал напрягся в предвкушении событий, которые послужили бы стимулом для более активного занятия любимым делом.

Как все-таки удачно подвернулась ему на выставке эта женщина… Благоухающая Анна…Интересно, удобно ли будет поинтересоваться у нее названием духов? День рождения матери, правда, еще не скоро, но лучше подготовиться заранее…

Ожесточенно взбив подушку, Иван лег на спину и уставился в темноте в потолок. Теперь в голове навязчиво крутилась Анна. Она обещала помочь. Было бы классно – у нее, наверняка, обширные связи, но дело даже не в этом – она явно к нему неравнодушна…Ивану хорошо знаком этот внимательный женский взгляд. Порой даже разбирает смех, как они реагируют на его, в сущности, обычную внешность! А ведь он не прикладывает никаких усилий, чтобы привлечь кого-то – женщины сами слетаются, как пчелы на мед. Их настойчивое внимание стало привычным. Иногда скромное, иногда нахальное – оно повсеместно: на улице, в метро, на работе. Ладно, еще девчонки липнут, но зрелые тетки – это как-то запредельно…

Анна, безусловно, симпатичная, но не в сексуальном смысле, а в самом обычном. И еще, она чем-то напоминает маму – тип лица, рост, телосложение – все похоже…Они примерно ровесницы – несмотря на ухоженный вид новой знакомой, глаз художника сразу подметил возрастные изменения в ее внешности, грамотно завуалированные косметическими процедурами и макияжем…

А еще у них с мамой одинаковое выражение глаз. Несмотря на респектабельный внешний вид Анны, в ее больших серых глазах проступает затаенная тоска…Возможно, именно поэтому он открылся ей так быстро, хотя разговаривал впервые! Ведь не открылся же он до сих пор Люсе, с которой знаком гораздо дольше. Она и не в курсе его основного жизненного хобби, его художественных притязаний, поскольку Люся явно не из тех людей, которые помогают бескорыстно – она обязательно потребует что-либо взамен. Анна на первый взгляд не такая, да и помощь она предложила сама…

Под ускользающие мысли юноша повернулся на бок, проваливаясь в крепкий сон, в то время как за окном под робкое чириканье воробьев уже зарождался новый рассвет.

Прогулявшись по набережной и вдоволь налюбовавшись урбанистическим районом СИТИ, возвышающимся по другую сторону реки, подруги вошли в фойе театра Петра Фоменко.

Сегодня обе выглядели очень женственно: Анна в летящем платье под пояс с неявным рисунком, и Ирина в платье-сарафане горчичного цвета необычного покроя.

Сегодня давали «Чайку», и Ирине перепали две контрамарки от знакомого актера, с которым у нее не так давно был роман без всяких обязательств. После знакомства с Рубильником Ирина посчитала прежние вялотекущие отношения полностью исчерпавшими себя, однако Арсений Казакевич внезапно воспылал к ней удвоенным чувством и вновь пытался задобрить бывшую возлюбленную такими скромными подарками, как билеты на спектакли с собственным участием.

Благодаря Арсению подруги уже пересмотрели почти весь репертуар Мастерской Петра Фоменко, а Ирина стала практически своей в местной актерской тусовке, нередко принимая участие в посиделках после представлений в качестве «девушки» Арсения. Поскольку сильных чувств у обоих не наблюдалось, отношения развивались легко и непринужденно: Ирине льстило внимание известного в театральных кругах актера; Арсений же всегда был готов к интрижке с любой симпатичной дамой. Стряхнув с себя бывших жен и детей, в свои пятьдесят с хвостиком, он наслаждался статусом холостяка, но смотрел по сторонам уже не с прежней легкомысленной активностью сексмашины, а обдуманно и трезво. Молодые глуповатые поклонницы ему порядком наскучили, а привлекательная, острая на язычок Ирина, с отличной спортивной фигурой, а теперь еще и с сексуальной грудью, будоражила его мужские фантазии.

«Мастерская» слыла в Москве модным местом, собирая аншлаги на все постановки без исключения. Здесь всегда можно было встретить знаменитостей. Обилие в рядах публики творческой молодежи и актеров других театров создавало особую ауру, многократно усиливаемую светским общением, букетами цветов и приятным звоном бокалов в местном буфете. Атмосферу «Храма Искусств» пронизывали флюиды новизны, свежести, драйва, новаторства, эксперимента – все это ощущал каждый зритель, переступающий порог красивого помещения на набережной Тараса Шевченко.

Новаторские нотки прослеживались в том числе и в архитектуре современного здания Новой Сцены – разные уровни снисходили к реке удачно спроектированными компактными холлами, плавно перетекающими один в другой и создающими иллюзию многоэтажного уюта с интригующими закоулками.

Спустившись по лестнице, подруги поместили букет, предназначенный Арсению, в один из предусмотрительно расставленных повсюду сосудов с водой, и, по давно сложившейся традиции, направились в кафе. Они намеренно пришли пораньше, чтобы без спешки отведать шампанского в небольшом пространстве современного дизайна, которое пользовалось популярностью у зрителей не меньше, чем зрительный зал. Судя по доносящемуся оттуда гомону, подруг уже многие опередили.

Арсений заранее организовал столик, оплатив шампанское и мороженое с клубникой. Он продолжительно приложился губами к щеке Ирины, глядя при этом на Анну шаловливыми глазами и как бы привлекая ее к соучастию в общем заговоре.

– Вы обе восхитительны! – многозначительно выдал он. Скользнув взглядом по распущенным каштановым волосам Анны и округлому бюсту Ирины, актер с сожалением исчез гримироваться к спектаклю.

– Какой милый! – улыбнулась Анна, незамедлительно поднимая бокал. – Он с тебя глаз не сводит!

Ирина довольно повела плечами.

– Мужчины – загадочные существа, – отозвалась она, обозревая занятые столики. – Стоит им дать от ворот поворот, как в них просыпается инстинкт собственника! А возможно, инстинкт охотника – кто их разберет!

– Он как будто даже похорошел, – заметила Анна, подхватывая ложкой спелую ягоду клубники.

– Похудел для роли в сериале, и ему действительно идет, – согласилась Ирина, помешивая свое мороженое, – но это ничего не меняет! Ты же понимаешь, что такое актер?! Поклонницы, застолья, тщеславие и сплошной нарциссизм! Это прикольно наблюдать со стороны, но для постоянных отношений совершенно не годится! – она поправила упавшую бретельку, обнажившую плечо. – Я и сама не прочь послушать дифирамбы в свой адрес – но я имею на это полное право, поскольку природа создала меня женщиной! А тешить похвалами эго мужчины – есть в этом что-то нездоровое. Пускай даже он талантливый актер! Но я же не отношусь к сумасшедшим фанаткам, и он для меня вовсе не является божеством! Он обычный симпатичный весельчак, с которым мы неплохо проводили время…

Анна улыбнулась, чувствуя, как пузырьки шампанского лопаются в дальних концах ее тела. Проведя полдня в своем магазине, разбирая коллекции от новых поставщиков, она весь день не чувствовала голода. Теперь же пустой желудок слишком поспешно впитал холодный напиток, отправив его хулиганить в голову и в ноги.

– Коварная ты женщина, – шутливо упрекнула она подругу.

– Ничуть! – парировала Ирина. – Я честная! Говорю правду в лицо и не буду льстить даже по заказу…

Проглотив сразу полбокала, она тоже ощущала легкий полет сознания и попыталась замедлить его действием мороженого.

– Удивительно то, что Арсений прекрасно об этом знает! У меня есть подозрение, что именно моя прямота все еще «заводит» его. Пока заводит… – добавила она.

– А заведен парень не на шутку – это видно невооруженным глазом, – констатировала Анна.

– Жаль, что сегодня ему ничего не светит, – почти сочувствуя актеру, отозвалась Ирина. – Скоро приедет Артур, и я намереваюсь целомудренно ждать его!

Анна внимательно посмотрела на подругу, впервые на ее памяти проявляющую моральную стойкость в отношении мужчины.

– Я горжусь твоей верностью, дорогая, но не морочит ли Артур-«Рубильник» тебе голову? Извини, наша кличка ему больше подходит, чем собственное имя, – проговорила Анна, уже чувствуя неповоротливость языка. – Но это неважно, я сейчас о другом…Ведь он обещал вернуться еще вчера, а теперь откладывает приезд на неопределенное время! Как-то это наводит на подозрения!

Ирина покачала головой, стараясь подавить в себе любые сомнения.

– Конечно, моя душа в тревоге, – проговорила она. – Но он звонит ежедневно и по нескольку раз! Иногда всего лишь на одну минутку, а по вечерам мы разговариваем подолгу и не можем расстаться! Столько нежных слов я давно ни от кого не слышала! Мой вотсап переполнен его признаниями!

В качестве доказательства она подвинула к подруге телефон.

– Смотри, буквально только что прислал,– продолжала она со счастливой улыбкой. – Он как мальчишка! Не верится, что все это может оказаться продуманной игрой!

– А что с семьей? – благоразумно напомнила Анна основной вопрос, возвращая телефон, «покрасневший» от интимной переписки.

Ирина пожала плечами, вновь сбросив свободолюбивую бретельку.

– Говорит, что решает последние детали развода, – не совсем уверенно ответила она. – Но честно сказать, я так «втюрилась», что даже если у него окажется десять официальных жен и гарем любовниц в придачу – наплевать! – глаза Ирины сверкнули. – Хочу быть с ним, пускай даже раз в год!…

Анна видела, что подруга не желает задумываться над неприятными вещами, и не стала продолжать душещипательную тему.

– Что за шампанское нам налили? – удивленно воскликнула Ирина, поднимая фужер на уровень глаз, словно разгадка лежала на его дне. – Сразу в голову ударило!

– Меня тоже порядком развезло, – пожаловалась Анна, гоняясь по креманке за ускользающей клубникой. – Не иначе, Арсений что-то подсыпал, чтобы ты сегодня была более сговорчивой!

Ирина весело расхохоталась.

– Вряд ли это поможет, – повторила она. – А вот в зал мы с тобой приползем на карачках! Благо, что места у нас сбоку – не придется никому наступать на ноги!

Кафе, тем временем, наполнялось новыми гостями, шумно занимавшими свободные столики.

– Сзади тебя – Катька Андреева с Первого канала, – достаточно громко объявила Ирина, смакуя подтаявшее мороженое. – Пьет кофе с мужем. В каком-то безумном наряде. Смотрится нелепо, учитывая ее телеимидж «строгой училки»…

– Неужели сменила прическу? – поинтересовалась Анна, заранее зная ответ.

– Нет, зализанные волосы на месте, по ним-то я ее и узнала, – хихикнула Ирина, окончательно расслабляясь. – Прическа Андреевой – символ стабильности в стране!

Анна тактично не стала оборачиваться, получив от подруги исчерпывающую информацию. Решив отплатить Ирине той же монетой, она доложила вполголоса:

– А за твоей спиной сидит Домбровинский, известный адвокат. Не знаю, он сейчас в статусе или опять лишен – не важно! Как всегда, при бабочке, и отдыхает, между прочим, в компании хорошенькой моложавой блондинки. Судя по тому, как оба уплетают десерт «за четыре щеки» – все у них отлично!

– Имеют право! – снисходительно разрешила Ирина, быстро оглянувшись, чтобы оценить молодую спутницу немолодого господина. – Публичным людям не позавидуешь: постоянно под прицелом папарацци или любопытных глаз…

– Точно, никакой личной жизни у этих бедолаг! – подтвердила Анна, заметившая еще некоторых селебрити, рангом помельче.

– Зато у нас она бьет ключом, и это радует! – Ирина помешала остатки мороженого, добиваясь консистенции сметаны. – Как у тебя-то дела? Отыскала ценителя абстракции для своего «малютки»?

Обнаружив, что незаметно для себя под чистую расправилась с угощением, Анна откинулась на спинку стула. Она с удовольствием проглотила бы еще парочку бутербродов посытнее, однако очереди у прилавков с закусками быстро погасили ее желание.

– Это оказалось проблемой, – посетовала она. – Я везде «закинула удочки», даже предприняла попытку вовлечь в это дело Олега…

Модно очерченная бровь Ирины вопросительно поползла вверх.

– Я зашла так далеко, что упомянула Люсю в надежде на то, что ее имя стимулирует супруга на активные действия.

Ирина качнулась через стол, что-то припомнив.

– Ходят слухи, что он сменил подружку, бросив люськину племянницу, – проговорила она, до этого по старой привычке щадившая подругу, утаивая последние сплетни.

Анна равнодушно пожала плечами.

– Видимо, так и есть, судя по тому, как резко он отреагировал на одно лишь упоминание имени Кондрашовой…Так разошелся, что обозвал ее глупой клячей! Сказал, что вложиться в ее бизнес было огромной ошибкой, и теперь он по уши в убытках…Чтобы из них выйти, нужно еще столько же вбухать денег, если не больше – и то не факт, что сработает!

Участливо слушая подругу, Ирина вспомнила об осанке.

– Я даже не уверена, что у него сейчас кто-то есть, – продолжала Анна. – В последнее время он толчется дома, пребывая в паршивом настроении. Ругается с кем-то по телефону, а из кабинета выходит лишь за очередной порцией кофе. – Она вздохнула. – Я пока не решаюсь обсудить с ним наше будущее. К тому же, у меня сейчас совершенно другие заботы – мне просто жизненно важно оказать услугу этому мальчику!

В сумке Анны переливчито зазвонил телефон. Отвечая, она сделала знак подруге, что звонок очень важен. Видимо, новости не были добрыми, поскольку загоревшееся было лицо Анны погрустнело.

– Это Ася с Рублевки, – сообщила она, нажав «отбой». – Ее знакомый «именитый» художник раскритиковал работы Ивана в пух и прах! Назвал примитивом и как-то еще – она не стала уточнять, – Анна помолчала, переваривая услышанное. – Старый хрен скорей всего почувствовал конкуренцию со стороны нового поколения, – вдруг выдала она возмущенно. – Ведь оно смело теснит старперов, беззастенчиво наступает на их владения, часто не имея перед ними никакого пиетета! Молодежь скоро затопчет всех этих именитых, расфуфыренных индюков!

Ирина расхохоталась – столь непривычно было наблюдать подругу во взвинченном состоянии. Даже во времена разнообразных семейных перипетий Анна умудрялась сохранять редкостное самообладание – тем удивительнее было слышать от нее неоправданно нервическое высказывание по, казалось бы, незначительному поводу. С одной стороны, Ирине нравилось возбуждение подруги, ведь она сама нередко генерировала взрывные эмоции, особенно в отношении романтических приключений, но Анна – совсем другое дело, и вся ее ситуация выглядела патологической.

– Я, конечно, очень погорячилась, прикинувшись всесильной и наобещав с три короба, – продолжала та, блестя глазами. – Но в тот момент мне было необходимо во что бы то ни стало удержать Ивана! Любым способом заиметь повод для повторной встречи! В противном случае мы бы распрощались, возможно, навсегда! Я просто не могла этого допустить!

Она жалобно взглянула на Ирину, ища у нее понимания.

– Со мной это впервые, – призналась она. – Какое-то наваждение! Мне постоянно хочется его видеть! Смотреть, бесконечно слушать! Он так красив…– Анна замолчала, подыскивая нужные слова. – Но это вовсе не обычная страсть, хоть я и не знаю, как она выглядит, – попыталась она прояснить свою мысль под зорким взглядом подруги. – Это такое эстетическое восхищение прекрасным…Абсолютно платоническое чувство, вызванное Идеалом! Необычным, совершенным объектом, непостижимым образом возникшем в нашем искаженном мире! Это какая-то мутация, лишенная недостатков, неизвестно откуда взявшаяся среди окружающего безобразия…

Анна замолчала, вдруг осознав, что старается перекричать оживленные голоса вокруг. Ирина сокрушенно качала головой, все больше проникаясь запущенностью ситуации. Как она могла проморгать такое?!

– Да, подруга, ты серьезно влипла! – протянула она задумчиво. – Нужно помозговать, как теперь выкарабкиваться из всей этой истории…

В глазах Анны мелькнуло странное выражение.

– Весь трэш состоит в том, что я не хочу выкарабкиваться! – призналась она. – Понимаешь, как только я помогу ему, то сразу перестану быть нужной! Как ни поразительно это звучит, но мне выгодно тянуть время, делая вид, что прилагаемые мною титанические усилия пока не дают результатов!

У Ирины отвисла челюсть.

– Ну, ты даешь! – восхитилась она, не ожидавшая от Анны таких способностей к интригам. – В таком случае, все становится гораздо интереснее! Позволь мне тоже быть в игре! – она загадочно подмигнула, чувствуя, как заработал моторчик в ее мозгу в поисках вариантов возможных действий.

Настойчивый звонок вынудил публику вспомнить об истиной цели посещения театра. На ходу допивая кофе и закидываясь остатками шампанского, лихорадочно нащупывая в карманах и сумочках затерявшиеся билеты, зрители поспешили в зал.

В антракте дамы проследовали за Арсением, облаченным в одежду старорусского помещика, по узкому, плохо освещенному коридору за кулисы, а оттуда – на широкую лоджию с умопомрачительным видом на «Деловой Центр».

Противоположный берег Москва-реки сверкал миллионами огней на фоне медленно гаснущего июньского неба, зеркально отражаясь в темной воде. Зачарованные сиянием небоскребов, подруги устроились за единственным столиком, в то время как Арсений, еще недавно с большим трудом ковылявший по сцене, опираясь на толстую палку, теперь шустро суетился, всячески стараясь угодить дамам. Он заблаговременно распорядился насчет кофе, в ожидании которого заботливо подсовывал гостьям под спины расплющенные от долгого употребления подушки. Сыграв роль радушного хозяина, он, наконец, угомонился и присел за столик, позволяя себе расслабиться. Расстегнув ворот реквизитного кафтана, он с удовольствием поджег сигарету.