скачать книгу бесплатно
– Да я с бабами как-то бесплатно обхожусь, – весело отозвался экстремал.
– Иди ты! – потом взглянул на парня и пробормотал: – И ведь не шутишь – действительно по бабам уже бегаешь.
– Никто не хочет проехаться со мной по городу вместо пьянки? – предложил попаданец уланам.
– Да я, пожалуй, – отозвался жизнерадостный Тимоня, похожий поведением на щенка. Жизнерадостный, довольно бестолковый в обыденной жизни, был он, тем не менее, надёжным товарищем и отменным бойцом.
– Тогда покажи мне, где тут у вас торговые ряды. Ну, такие, где можно на лошадях.
Тимоня озадачился:
– Да на лошадях почти нигде нельзя, но можно оставить их рядом – казённых лошадей в городе не крадут.
Подъехав к рядам, уланы спешились и оставили лошадей у коновязи. Неторопливо пошли по рядам – небогатым, на взыскательный вкус парня. Однако гораздо лучше, чем ожидалось.
Шли медленно, Тимоня просто важничал, а Игорь вертел головой, наслаждаясь хоть какой-то нагрузкой на мозг.
– Толкотня-то какая, – сказал недовольный сослуживец.
Попаданец только хмыкнул мысленно – на его взгляд, народ располагался чрезвычайно широко.
Глава восьмая
Первый выезд в город состоялся в конце лета, а к началу октября Игорь успел заработать себе репутацию отменного кулачника – и кругленькую сумму. С самыми именитыми бойцами он пока не сталкивался, но и так было неплохо – парень уже перешёл на массовые бои. Ну то есть – он один против многочисленных противников.
Настоящий свой уровень он до сих пор не показывал – не было необходимости, да и деньги… Денег требовалось много – пусть парень и считал себя неприхотливым, но был таким разве что на фоне своих современников. А так… Нужна запасная и гражданская одежда (и это вдобавок к тому, что он растёт!), обувь, одеяла и подушки, оружие.
Вот и с оружием была беда – среднего уровня шпага или сабля стоила от трёх рублей, а для банальных тренировок ему пришлось купить уже десяток клинков – шпаги (а их много разновидностей!) и рапиры, сабли и палаши, тесаки… Спортсмен прекрасно помнил, как облажался в самом начале в тренировочном испытательном поединке – просто потому, что оружие незнакомое.
Ну а если уж он выбрал путь «живущего с меча», то нужно быть если и не лучшим, то по крайней мере – одним из лучших. Это в первую очередь выживание… Затем – уважение окружающих и, наконец, карьера. Командиры в эту эпоху шли впереди солдат и, само собой разумеется, что и уровень как бойцов у них был заметно выше.
И дело тут не в дворянстве: просто производство в следующий чин сильно облегчалось, если воин был известен как отменный фехтовальщик, стрелок, кулачный боец, в конце концов. Времена такие, что командир «впереди на лихом коне», вот и зарабатывал он себе репутацию.
Помимо репутации зарабатывал и деньги – не только на одежду и оружие, но и… Вот нужен, например, сундук для одежды, а приличный стоит от рубля и выше; нужно зеркало – начал пробиваться пушок, а зеркало стоит ой как немало… И вот таких вот «мелочей» набиралось много. В конце концов, деньги могли понадобиться на банальную взятку, на выкуп чего-то или кого-то, на бизнес-проект, на…
В общем, сейчас у попаданца было кое-какое имущество – минимальное, по его мнению, и целая гора – по мнению сослуживцев. Впрочем, здесь хватало таких же хозяйственных или стремящихся к комфорту: вот у одного из капралов даже арфа есть… Зачем? А чтоб завидовали! Играть на ней он всё равно не умел и не хотел…
Вроде бы и много зарабатывал Игорь на боях – в общей сложности получалось больше полусотни рублей, а отложить как-то не получалось, и в кармане у него было меньше червонца. Впрочем, червонец по нынешним временам в карманах рядового – целое состояние. Особенно если учесть, что поступил он на службу всего несколько месяцев назад и успел за это время расплатиться с долгами и обзавестись имуществом на уровне хозяйственного ветерана.
– Малой! Хватит мечтать, седлай кобылу, да поехали, – донёсся голос Никифора, – о бабах небось задумался, кобель?
– Ну скажешь тоже – кобель, – притворно обиделся Игорь, – так…
– Мне бы твоё «так»! – хохотнул Андрей. – Скольких уже окучил?
Попаданец неопределённо пожал плечами: «окучил» он всего одну – молодую (восемнадцать лет) вдовушку с двумя детьми. Свободы у таких вот вдовушек было существенно больше, и клеймо «гулящей» к ней не лепилось, если гуляла в меру. А вот «портить» девок… Тут можно было встрять.
– Чё молчишь-то? – не унимался рыжий. – Считаешь?
Компания грохнула – очень уж момент для шутки оказался удачным.
– Мы ж все видим, как они на тебя смотрят.
– Ну пусть смотрят – большая часть этих «смотрящих»… – Игорь поморщился.
– Ну а чем тебе трактирные девки не угодили? – искренне удивился Трифон. – Или вдовушки постарше.
Вопрос был риторическим – всё давно обговорено. Так что парень отмолчался, поправил подпругу и выехал со двора. Кстати, нешуточный повод для гордости, ведь уже с месяц, как он тренируется не только индивидуально, но и в группе. Нешуточный потому, что допускались до таких тренировок только бойцы хорошего уровня – те, кто не покалечит случайно себя, товарища или лошадей. Рекруты, с которыми он поступал на службу, были ещё далеки от этого момента.
Система была достаточно простой: в первых рядах атаковали ветераны с пиками, за ними более-менее прослужившие подстраховывали с пистолетами, ну а молодняк в задних рядах – для массовки и натаскивания. И он, Игорь, был уже уверенным середнячком…
Снова пропела труба, и усталый эскадрон начал построение.
– Фрол, головушка твоя баранья, – распекал виновного капрал, – ты чего это к Мишке прижался? Пусть строй и слитный, но не настолько же, чтоб он ногой в стремени пошевелить не мог!
Фрол виновато сопел и исправлялся, но капралу работы хватало.
Снова труба – и эскадрон, имитирующий атаку пехоты в каре, в очередной раз проносится мимо чучел с дрекольями – лошадей нужно приучать не бояться острых палок.
– Всё на сегодня! – гаркнул капрал и принялся подзывать к себе уланов, привлёкших его внимание. Подозвал и Игоря с Никифором:
– Молодец, – веско произнёс Репин, – перестал ошибки делать, – и переключившись на Никифора: – Начинай учить его работать с пикой в строю.
Вот, казалось бы, ну что тут такого… а губы попаданца расползлись в улыбке. Прижав руку к сердцу, он молча поклонился. Затем, чуть отъехав, откинулся назад в седле и замурлыкал песенку. У него появилось ощущение, что сегодня было что-то вроде… Инициации.
Всего-то скупая похвала, но… Это ставило его на другую ступень – ступень тех, кто будет атаковать противника в первых рядах. Глупо радоваться такому? Возможно…
– Никифор, я в город за вином.
– А в нашем кабаке что?
– В нашем – мочу продают, а не вино, – веско отозвался попаданец. Пусть он и не был любителем алкоголя, но от отчима и его друзей кое-чего нахватался, да и пробовал хорошие напитки – небольшими дозами.
Заехав домой и оповестив контубернию, что решил устроить завтра праздник (всё равно учений не предполагалось – что-то там церковное), и главное – по какому случаю…
– Ну, брат, ты силён, – хлопнул его по плечу Акакий. Несмотря на «неаппетитное» имя, парнем он был хорошим.
После короткого совещания ехать за вином решили все вместе – вино, оно дело такое, что и ограбить могут… Да кроме шуток – отнять оружие или мундир у солдата «чужого» полка считалось грехом. Вывернуть карманы… Зависит от ситуации. А вот если он с вином едет – тут сам бог велел! Учитывая практически поголовный алкоголизм[17 - В те времена в русской армии выдавалось чекушка водки и три литра пива на человека каждый день. Пьянство поощрялось (если солдат не был буен во хмелю, да не напивался во время учений и караулов), это был ещё один якорь, держащий человека в армии и отдалявший его от «мирской» жизни. На Руси же в то время пили очень мало.]армейских… Нет, среди уланов ситуация обстояла значительно лучше – совсем уж алкоголиков не было, ну так добровольцы всё-таки, а не оторванные от семей крестьяне с клеймами на руках[18 - Начиная с Петра I и заканчивая Екатериной II, подневольных рекрутов клеймили татуировкой в виде креста на руке. Воспринималась эта мера крайне тяжело – многие искренне считали её «клеймом антихриста». И да – это ещё одно средство оторвать человека от «мира» (общества).].
От идеи закупиться в кабаке парень отказался категорически:
– К купцам поеду.
– Да они с нами дел иметь не станут! – начал было Акакий, но потом посмотрел на Игоря и сказал задумчиво: – А может, и станут…
Ехать пришлось ближе к центру города и сослуживцы держались несколько нервно – владения гвардии. Игорю же было плевать – скорее даже появился какой-то азарт. Адреса виноторговцев подсказали прохожие, несколько нервно реагировавшие на достаточно простые слова. Ну да опять какой-то маразм с разницей менталитета…
Трое виноторговцев, узнав о сравнительно небольших объёмах закупок и высоких требованиях к качеству, с ходу отказались. Что интересно, русских среди торговцев алкоголем не встретилось[19 - Не то что бы они совсем не встречались, но в основном торговлей вином занимались «немцы» и евреи.], зато немец, скверно говоривший по-русски, с ходу согласился. Когда Игорь перешёл на немецкий, тот как-то обрадовался и впустил его в дом. Компанию же с извиняющимся видом не впустил:
– Жена боится, – несколько виновато сказал он попаданцу, – тут недавно гвардейцы заходили[20 - Русская гвардия описываемого периода уже начала становиться янычарами. В походы они ходили всё реже, а в дворцовых переворотах уже успели отметиться. Появилась и наглость, некая вседозволенность, так что многие гвардейские полки всё больше напоминали военизированные банды, а не армию.].
Игорь непроизвольно поморщился – он их уже заранее не любил, заочно.
– Какое вино предпочитаете? – продолжил немец.
– Да знаете… Произошло достаточно важное событие, и хочу накрыть стол уланам. Так чтобы прилично, но без особых изысков и цена умеренная.
Сошлись в итоге на сладких испанских винах и небольшом бочонке довольно приличного рома. За всё про всё пришлось отдать шесть рублей – очень солидная сумма.
Пьянка была… Ну, обычная пьянка – с поправкой на местные условия. Помимо выпивки закупил попаданец и мясо (на что ушли последние деньги), а мука на пироги была своя. Солдатки наготовили уйму вкусных, пусть и незамысловатых блюд – особенно удались (по мнению парня) пироги.
Гуляли в одном из помещений, которое теоретически считалось штабом эскадрона. На деле же здесь чаще проводились такие вот мероприятия, чем собирались офицеры для работы. Сидели без чинов – всё капральство, а также унтер-офицерский и офицерский состав эскадрона.
Гуляли – это не столько пили, сколько пели и плясали, причём выйти спеть и станцевать должен был каждый – деревенский этикет… Офицерам не обязательно, но даже брутальный поручик Рысьев – командир эскадрона, с удовольствием спел что-то очень народное – не слишком интересное на взгляд попаданца.
В свой черёд вышел Игорь. С минуту он перебирал тексты известных песен – местных он не знал, за исключением парочки откровенно «частушечного» вида, а… другие не подходили. Наконец, раскопал что-то более-менее подходящее.
Летят перелетные птицы
В осенней дали голубой,
Летят они в жаркие страны,
А я остаюся с тобой.
А я остаюся с тобою,
Родная навеки страна.
Не нужен мне берег турецкий,
И Африка мне не нужна.
Немало я стран перевидел,
Шагая со шпагой в руке,
Но не было большей печали,
Чем жить от тебя вдалеке.
Немало я дум передумал
С друзьями в далеком краю,
Но не было большего долга,
Чем выполнить волю твою.
Пускай утопал я в болотах,
Пускай замерзал я на льду,
Но если ты скажешь мне снова, —
Я снова все это пройду.
Надежды свои и желанья
Связал я навеки с тобой,
С твоею суровой и ясной.
С твоей непростою судьбой…
Песня произвела неоднозначное впечатление – вроде бы и понравилась, но так – слишком уж непривычная.
– А танцы у тебя тоже… такие, – неопределённо покрутил рукой поручик. Хмыкнув, Игорь вышел на середину и начал танцевать «Барыню». Уже через десяток секунд зрители повскакивали из-за столов и стали пританцовывать вместе с ним. Через несколько минут попаданец прекратил плясать, но начали остальные уланы, пытаясь повторить его коленца.
Поручик протиснулся к парню, обнял его и негромко сказал на ухо:
– Вот теперь я верю, что ты русин.
Глава девятая
С наступлением холодов совместные учения почти прекратились – пусть и нельзя петербургскую зиму назвать особенно снежной, но сочетание грязи с заморозками тоже неприятно и опасно – лошади ноги ломают на раз. Просто ездить верхом не слишком опасно, да и индивидуальные занятия проводить можно, пусть и с осторожностью, но вот что-то более-менее массовое – нельзя.
Уланы скучали и, соответственно – искали себе занятия. Какое? Да в основном пьянствовали… Провести конную тренировку, пусть даже индивидуальную, можно было не более пары-тройки раз в неделю – так, чтоб только лошади не застоялись.
Игорь нашёл себе занятие – начал учиться. Прежде всего, читать и писать. И нет – это действительно нужно. Здешний алфавит достаточно заметно отличался от современного ему. Во-первых, букв было просто-напросто больше, а во-вторых (и самое главное), написание этих самых букв отличалось весьма заметно.
Хуже того – они писались в разных случаях по-разному: устав, полуустав, скоропись, вязь[21 - Так оно и есть – такая ситуация была ещё в первой половине XIX века.] – это только основные варианты местного алфавита, который должен знать по-настоящему образованный человек. И главное – деваться-то некуда. Вот та же официальная документация писалась в разных случаях по-разному. И да – буквы сильно отличались в разных вариантах азбуки – пусть и назывались одинаково.
Так что пришлось начать учиться у эскадронного писаря Тимофея – человека весьма значимого в местной иерархии. Сперва он воспринял желание попаданца в штыки – как покушение на свои привилегии, но затем быстро оттаял и начал учить – за денежку немалую, аж пятьдесят копеек в месяц. Но правда предоставлял казённую бумагу, чернила и перья, объяснял все тонкости – не только письма, но и составления документов и бюрократические тонкости. В общем – отрабатывал зарплату.
– Всё, Никифор, я к Тимофею, – сообщил парень сенсею, – по дороге никуда зайти не надо?
– Да, зайди к Матрёнину, я ему вчерась пиво проспорил, так занеси, будь ласка.
Занеся пиво и выслушав насмешки Матрёнина над Никифором, – вояки были этакими «заклятыми друзьями», которые постоянно собачились друг с другом ради забавы, попаданец пошёл в штаб.
В штабе, где расположился писарь, было жарко натоплено и пустынно – почти все офицеры на зиму разъехались по домам[22 - Было такое – солдат и офицеров частенько отправляли в отпуск (часто неоплачиваемый или на половинном жалованье) в зимний период. Сейчас такое звучит странно, но нужно учитывать, что зимой в те времена почти не воевали, да и с тренировками личного состава не заморачивались. Ну и второе – служили тогда зачастую до глубокой старости, так что повидаться с родными офицеры (и вообще дворяне) могли только зимой или в отпуске по ранению. Учитывайте, что эти самые родные (включая жён) частенько присматривали за поместьями, так что просто не могли жить в военных слободах.]. Тимофей встретил его радостно – они вообще начали приятельствовать в последнее время. Ангелом писарь не был и по меркам местных был… грязноват. По меркам же попаданца, привыкшего к куда более эгоистичным и подловатым современникам, – обычный молодой мужик. Писарь чувствовал нормальное к себе отношение и отвечал тем же.
Вообще, Игорь на удивление легко сходился с местными – буквально весь полк он уже знал в лицо и по именам[23 - Полки в те времена были от 400 до 800 (максимум!) человек, причём именно полнокровные. Встречались и «кадрированные», где служило по двести-триста вояк – даже меньше! Правда, такое встречалось обычно у иррегуляров – казаки, татары, калмыки и прочие.]. Ничего особенного – привык в мегаполисе мгновенно заводить знакомства и приятельские отношения – это часто встречающаяся черта у горожан. Но вот с дружбой… Тут было сложнее – какое-то подобие дружбы вырисовывалось только с членами контубернии и ещё с полудюжиной улан, но именно подобие, к сожалению.
Местные не до конца воспринимали его своим, и к своему стыду, попаданец только к середине зимы понял – почему. К стыду – не потому что догадался, а банально подслушал чужой разговор…
– Да аж из самой Тайной канцелярии проверяли, – услышал Игорь голос секунд-майора, – чист. Ну то есть перед нашим законом чист – никого не грабил, не убивал, не самозванец. А так… Мутят что-то. Сказали только, что он действительно русин из неметчины, да что точно – роду знатного. А вот какого – говорят, что и сами не знают.
– Да как это, – раздался удивлённый голос ротмистра, – что знатный – определили, а какого рода – нет?
– Да ты сам подумай? – с ехидцей ответил майор. – Игорь Владимирович, да танцевать умеет так, что… Да на шпагах биться, да и… В общем, типичный отпрыск знатного рода, которого учили лет этак до двенадцати, а потом… Что уж там случилось, понятия не имею, но некоторые его замашки говорят, что попутешествовать парню пришлось, да не как наёмник… Я бы сказал – как член какой-то из ночных гильдий».
Раздался грохот, мат ротмистра, и попаданец понял, что в избе что-то разбилось. Разговор прервался, и он поспешил удалиться – очень осторожно.
Только тогда (!) парень начал всерьёз обращать внимание на какие-то знаки, которых было предостаточно. Стыдобища… В своё оправдание он бы мог сказать только, что тут сработали очередные психологические «закладки», и он, что называется, «смотрел, но не видел».
Когда начал смотреть всерьёз… Ну вот к примеру – Игорь Владимирович. Вроде имя как имя – ан нет, здесь пока что такое сочетание имени и отчества позволялось только людям знатным – с предками-князьями. Прямого запрета не было, но «самозванцев» сильно не любили. Далее, даже среди знати такие исконно русские имена были редкостью, что говорило о сильном фрондёрстве предков.
Окончание на «вич» (Владимирович) – снова показатель, потому как крестьянин бы представился что-то вроде «Ивашка, сын Мишки» (это если бы вообще отца упомянул); дворянин или купец «с именем» – «Иван, сын Михайлов» и только по-настоящему знатный или состоявший как государственный деятель сказал бы «Иван Михайлович».
Танцы – тоже «в строку», потому как они считались неотъемлемой частью образования благородного человека, а умение Игоря танцевать прямо-таки кричало о том, что его обучали с самого детства, да обучали самые крутые педагоги. Кстати, кулачному бою также обучали во многих дворянских и купеческих семьях на весьма приличном уровне, так что и здесь…
Наконец, фамилия «Русин» была воспринята не как фамилия, а как псевдоним. «Русинами» здесь часто называли русских, живущих за пределами России. Таких хватало в Польше, Германии, Скандинавии… К своему удивлению, парень узнал, что поселения славян, известные с древнейших времён, встречаются буквально повсеместно[24 - К примеру, в Германии существовали такие поселения вплоть до начала Первой мировой – со своей автономией, языком, культурным багажом. Под угрозой репрессий они частично лишились своей автономии и культурного наследия, но славянские деревни есть в Германии и сейчас.].
Ну и восприняли его как некоего «Игоря Владимировича из рода русского». А кто может скрывать своё настоящее имя? Аристократ с проблемами – кровная месть или что-то в том же духе…
Учитывая огромное количество славянских династий в Германии[25 - Многие немецкие династии вели происхождение от славян: герцоги Мекленбургские, Померанская династия и прочие.]и постоянные захваты сравнительно крупными немецкими государствами более мелких, то обиженных претендентов на престолы (скорее – престолики) всевозможных государств было предостаточно. Вот за одного из таких аристократов и приняли Игоря.
С кулачными боями в качестве заработка пришлось завязывать – начались нехорошие шевеления в его сторону у гвардии, и сослуживцы едва ли не слёзно упросили парня прекратить на время бои. С большой неохотой, но согласился – только после того, как капрал Егор Репин пообещал научить его крестовому бою.
